Пророчество о Казахстане

   Я подумала, что искренность всегда проявляется безотчётными слезинками. И потом слеза, это душевное очищение. И только когда ты чист, слёзы — это символ восторга, а чистота и искренность всегда на одной параллели.  Автор Мирослава Дорофеева.

***
   Мы прошли таможню, и ехали по территории Казахстана. Я разглядывала в дали барханы, а перед ними стелилась степь. Мне вспомнился мой табун лошадей, которым я окрестила гонку своих мыслей.
- Марина Андреевна, а лошади здесь есть? – Чтобы снова не уйти в себя, я пошла путём вопросов и ответов, чем их больше, тем ровнее работа мысли.
- Конечно, есть и лошади, и верблюды, и овцы, и козы. Ведь, Казахстан по своей сути, кочевники раньше заселяли. Они имели, огромные стада, делились на Жузы. Так разделялись они на три: Младший, Средний и Старший. Жузы воевали между собой. Хочешь, я тебе расскажу красивую сказку о казахском народе и вон, о тех барханах, что виднеются в дали.
- Хочу сказку, только не пойму, причём здесь барханы?
- Ярочка не спиши задавать вопросы и слушай: «Давным, давно территория Казахстана была сплошной степью. В Казахстане есть аграрный патриархальный Юг, космополитический промышленный Север и дикий Запад – Старший, Средний и Младший жузы соответственно. Три жуза – самая загадочная деталь казахской истории. Точно неизвестно никогда они появились и при каких обстоятельствах, даже происхождение слова «жуз» неизвестно. Жили Жузы в степях Казахстана и не знали о существовании друг друга. В каждом жузе были свои войны, которые охраняли спокойствие всего кочевья.  Иногда жузы называют «ордами», «ханствами» - но это неверно. Как бы то ни было, с одной стороны все три жуза существовали как разные государства со своими ханами, но с другой - никогда не забывали, что они один народ, воевали между собой и при надобности объединялись против внешнего врага. Их кочевья сходились близ одинокой горы Улутау в 120 –ти километрах от нынешнего Жезказгана, в той стороне находится и мавзолей 13 века, где погребен мифический Алашахан - в дословном переводе "Пёстрый хан", то есть - Объединитель. Правителя, хан называли, он и царь, и законодатель, и судья был. Были у него свои дети, они становились наследниками. У одного жуза, назовём его «Самал» - что в переводе означает «ветер», у хана родилась красавица дочь. Когда она родилась, то поразила всех белой кожей, ведь казахи смуглые, нарекли её Акмолой, что в переводе означает «белая смерть». Жуз «Самал» богатым был, огромные табуны верблюдов паслись, которые кормили весь народ молоком, мясо кушали, а из шерсти, катали кошму, ткали ковры и делали покрытие для юрт. Юрты – это переносные жилища, национальный дом казахов, кочующих по степям. В центре, которого очаг разжигают, огонь полыхает все пространство в юрте согревает и еду в холода на нем готовят, а дым вытягивает в отверстие в самом центре юрты, потому, что она имеет форму купола. Быт кочевников – казахов был очень неприхотлив. Чем больше жуз, тем больше юрт, табунов лошадей и верблюдов, овец и коз.  Табуны сгоняли в гурт и оставляли под присмотром воинов в степи. Такими же принципами руководствовался, и второй жуз -  назовём его «Таулар», что означает горы, но не знали степи ни гор, ни лесов. Когда у хана «Самал» родилась дочь, она стала первый и единственный ребенок, в небе зажглась звезда, сияла красотой и дочь единственная, когда старцы объявили её рождение, в табуне верблюдов родились три верблюжонка – альбиноса, белых как лунь. Белый верблюд появлялся, раз в сто лет, его рождение помнили старики со слов своих прародителей, которые рассказывали, что рождался всегда один верблюжонок, предвещая перемены в жизни жуза, а тут три белых верблюжонка появились в табуне. Три верблюжонка и дочь хана белыми родились, как снег, были они сказочно красивы. Все жители кохали и оберегали, пылинки с них сдували, волоску упасть не позволяли, от бед и невзгод охраняли. И вмести, с ними в жузе удача жила процветать помогала. Травы сочные стада находили и долго на одном месте кочевье стояло, и пролегла мимо их стоянки дорога. Кульжа её назвали, то есть Шёлковым путь этот стал. Мимо проходили караваны и ковры, и мясо, и кумыс у народа «Самал» брали, а в уплату разные сокровища оставляли. Дочь росла красавица, народ разбогател, и пошла молва людская по степи о красоте Акмолы.
   И вот докатилась молва до жуза «Таулар» у хана сын единственный был, «Танба» звали его, что переводится как «клеймо». Он много селений покорил, много табунов у других отбил. Захватнический образ жизни весь род вел, богател на чужом добре. И послал Хан «Таулар» своего единственного сына проверить правду ли говорят люди? Переоделись войны в кочевников, поехали по «Шелковому пути», и остановились на ночлег в юртах кочевья «Самал». Ухаживала за ними «Белая дева», и влюбился в неё Танба. Не захотел он возвращаться в родные края. Клятву дал, от отца отрёкся. И войны его следовали за ним, остались они в юртах «Акмолы».  Хан «Таулар» не дождался сына в положенный срок. Собрал караван и тронулся по Кульжинке, дорога змеёй вилась по степи, песок наметал барханы. Ещё издали заметил старик гуляния, костры тоя и услышал музыку домбр. Догадался старый хан «Таулар», что сына ни смерть, и не война не пустили в родные земли, а любовь. Спустился старик с верблюда, приказал воинам шатёр свой на ночлег разбивать. И пошёл один в юрту, где пировал его сын.
- Здравствуй сын, – приветствовал его старик.
- Проходи отец почётное место свободно, - склонился в поклоне молодой джигит.
- Нет, сынок, покажи мне сначала ту, что любовью зовётся, и имя её назови, - попросил старик.
  Взял сын «Акмолу» за руку подвёл к отцу. Встали они на колени благословения просить.
- Вот отец любовь моя, «белая дива» и зовут её Акмола.
    Потемнели глаза старца. Мудрость его серебром отливала на висках. Загрустил он, понимая, что настал час исполниться пророчеству.
- Исполнилось сын пророчество и дева эта не любовь, а Акмола – переводится, как «белая смерть». Уйду я, вас оставив, и вы исполните каждый свою судьбу. Ты «белая смерть» - морем мёртвым станешь. Твои верблюды белые у берегов твоих барханами лягут, а воины ваши и род весь твой, и все те, кто пойдёт за тобой, лесом вековым покой ваш охранять будут. 
- Отец мой, а что станется со мной? – взмолился джигит.
- А ты сынок, своей слезой заполнишь «мёртвое море» водой, и сам уйдёшь с любимой Акмолой. И будет мир в веках боятся смерти, она прекрасна в своей белизне, она вечна в круговороте рождения и смерти. Ты будешь в столетие раз в человеческий образ возвращаться и из вод выходить вместе с белой девой. Она суть свою в смерть превращает, а телом любовь олицетворять будет. Ведь ты полюбил её белое тело, зная, что её Акмолой зовут.
- Прости отец, - взмолился сын, а рядом на коленях не подвижно «смерть» стояла.
- Пусть Бог тебя простит, и я прощаю, а Акмола с собой в века забирает, стране кочевников море, горы, и леса оставляет, – взглянул старик едва на деву и вышел из юрты.
   В небе звёзды догорали. Костры погасли, домбры замолчали, Акмола из юрты вышла и пошла по степи. Звёзды путь ей указывали, а впереди три белых верблюда шагали. Дошла Акмола до определённого места, под её ногами земля разошлась в разные стороны, образовав бездонную впадину. Дева в воздухе стояла, и взглядом даль мерила, размеры моря определила, образовала его границы. И верблюды у ног Акмолы легли, горбами небо от земли отделили и барханами обернулись. Оглянулась дева, а за ней люди следовали, как взглядом народ коснулась, так лесом вековым зашуршали кроны. Любимого в густом лесу не нашла и в глубокую расщелину ушла, нет дна у моря, нет у смерти конца.
    И Танба к крою пропасти подошёл, и сердце горем окутало, тоска взор затуманила. Он понял клеймом с рождения отмечен. Мужская слеза, скупая слеза в бездну упала и полилась с неё вода. Перед смертью все бессильны и не любить её нельзя, так рассудил тот юноша и бросила его в воды судьба.
   Свидетелем сказания старец мудрый был, до наших дней дошла его легенда, как появились средь голой степи барханы, горы, озера и леса Казахстана.
- Какая красивая… Ой, даже не знаю, как назвать, то что вы рассказали, сказка, легенда, быль. Марина Андреевна вы великолепная рассказчица.   
- Знаешь Ярослава, это всё-таки сказание. Ведь в Сотворении мира и Вселенной на первом месте, стоит всё-таки мысль Творца. Поэтому я склона считать, что степи изменил сам народ кочевников силой своего мышления. Ведь ветры гнали песок, а солнце травы выжигало, и чтобы скот вырастить и себя прокормить, нужно было местность изменить или в дальние края постоянно уходить, так вот и родилась мечта. Я думаю, что принадлежала она этому мудрому старцу «Таулар» или он пророчество зная веру народа в него укреплял и сына своего на алтарь благополучия для всего народа пожертвовал. Он знал всё изначально, не зря же имя Танба, то есть клеймо с рождения ему дал, и сына своего послал исполнить то, что радость миру принесёт. Человек своими мыслями наравне с Создателем вправе творить.
- Марина Андреевна я с вами так много нового узнаю и в доказательство: барханы эти вижу и воды узнала вкус из глубины земли, - проговорила я, заворожённая сказанием.
- Одно тебе могу сказать Ярослава, говорится много, много чего слушают ушами, на дворе век информации, да вот принимают душой единицы. Сама мысль о Сотворении людям не скоро станет понятна. Я надеюсь, что, когда ни будь люди, смогут воплощать свои мысли в материальные блага. Да, и ценность материальности изменятся. - отозвалась Марина Андреевна (Часть текста из произведения Взгляд Ангела или по следам жениха).