1
Я сознательно придумал неправдоподобную историю, и в своём начинании я не одинок. Среднестатистический гражданин за десять минут разговора успевает солгать, даже порой, не замечая этого, три с половиной раза. Людям более интересны небылицы, чем реально произошедшие события, разный вздор они охотно пересказывают друг другу, при этом добавляя в первоначальный вариант что-то своё ещё более неправдоподобное. С историей, изложенной ниже, с её героями и страной, в которой они проживают, я явно перещеголял в полёте фантазии среднестатистического гражданина. Конкретно, наврал с три короба.
Придуманное государство вместо защиты прав граждан, предлагает народу только одни советы: как распознать недобросовестного продавца, неквалифицированного врача, милиционера-бандита, чиновника-взяточника. Тем более абсурдно звучат претензии правителей: «Почему ты, народ, не сообщил этому милиционеру о том чиновнике и не свёл вместе того врача с тем продавцом?» Сии встречи по разумению властей могли закончиться чудесным образом: не стало бы плохого торговца, а государственный служащий после беседы с милиционером, не на шутку испугался бы и начал работать по совести. Сии претензии от лукавого. Все выше перечисленные персонажи друг с другом давно знакомы и, надо заметить, уживаются между собой не плохо. Даже больше - у них симбиоз. Исчезновение любого из них, неминуемо повлечёт за собой уход в небытие и других.
Требования, предъявляемые к жителям страны ещё нелепее:
- Иметь неброский внешний вид.
- Грамотность не вообще, успехи на этом поприще мало кого интересуют, а именно политическая, сравнимая с безответной любовью. Объект воздыхания - власть.
- Уметь каждому жителю страны пользоваться огнетушителем, делать искусственное дыхание рот в рот и накладывать шину на место перелома у пострадавшего.
- При встрече с правоохранительными органами не надо лепетать несуразности: «Представьтесь, пожалуйста. Какое вы имеете право!?» И тому подобное. Не огорчайте блюстителей порядка! Помните: они при исполнении! Наберитесь мужества да честно признайтесь: «Дорогие наши защитники, деньги, находящиеся у меня в кошельке, я нашёл. Заберите их, пожалуйста. Не обессудьте. Пусть вас не обидит данная сумма».
- Тем, кто ничего не находил, рекомендуется иметь при себе документ, удостоверяющий личность, справку с места жительства и с места работы, а также валидол, бинт, йод, огнетушитель, каску на голове, спасательный жилет на теле. Если этого всего нет, то нужно уметь изготовить необходимое плавсредство и защиту на голову из подручных материалов. Ибо самый ходовой лозунг в государстве: «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих».
Потенциальным утопающим с чувством радости, что не ухудшили среднестатистические показатели по стране, вопреки всему, необходимо попытаться не умереть до пенсии. После шестидесяти ощущение счастья пропадает, так как к этому времени начинаешь путаться у всех под ногами и обременять бюджет страны. Только очень смелые доживают до восьмидесяти. Каждый восьмидесятипятилетний засвечен на телевидении. В то, что кому-то девяносто лет и он ещё живой, никто не верит, и это воспринимается как ошибка отдела записей актов гражданского состояния.
Жители описываемой страны во время поездки заграницу любят бывать на кладбищах, удивляясь ухоженностью местных погостов и с неверием несколько раз пересчитывая: «Сколько же прожил лежащий под надгробной плитой?» Государство Германия для них вообще один сплошной вопрос: «Мы же их в сорок пятом?! А они…?!» И молчание, когда узнают, что пособие по безработице в проигравшей войну стране больше, чем способен заработать внук победителя, стоя каждый день по восемь часов около станка.
Получается придуманная страна - не государство, а полный эрзац, где предлагается к употреблению колбаса без мяса, пиво без солода, сливочное масло без молока, кетчуп без помидоров, в таблетках один мел. Кто, что производит, тот сам этим не пользуется. Самолётостроители при перемещении в пространстве предпочитают поезд. Если врач заболел, то у него такая безысходность в глазах. Хоть сейчас на исповедь. Зато оптимизмом отличаются доморощенные химики, они все как один нацелены найти философский камень. А пока, до своего главного события в жизни, на кухнях и в гаражах энергично перемешивают всякую гадость, синтезируют что-то, стараясь получить цимус. Надо заметить, если не учитывать отрицательного воздействия на организм, сходство по цвету, запаху, вкусу со временем становиться всё ближе к оригиналу.
И вообще в данной стране химик не профессия – это состояние души. Так как химичат все, и этот процесс происходит по наитию, при игнорировании писаных и неписаных законов. Без дела не сидят и кладбищенские работники. Им всё подвозят и подвозят, а они закапывают, закапывают и закапывают. И самое главное, народ в этой стране, не как везде, работает, чтобы жить, а живёт, чтобы работать. Любой здравомыслящий человек скажет, что в этом случае ничего не связывает людей между собой. Такая общность индивидуумов просуществует не более одного дня и развалиться. А описываемый временной промежуток значительно больше.
Чтобы совсем не спускаться до бредятины, в нашу историю добавим элементы реализма. Для объединения людей, используя опыт предков, возьмём грязь. Древние целые города из неё строили. Обляпаем всех и соединим людей между собой. А к тем, к кому она не пристаёт, навяжем чувство вины за себя и за всех нас. Усугубим, приняв правила и законы, противоречащие друг другу, и будем регулярно их менять. Вчера за это расстреливали, а сегодня - иди в Кремль, получай орден. Кто не знает, куда идти? Поясняем. Это там, где центральное кладбище, сразу за забором. И вот уже из сказки сделали быль. Тем самым исполнив пропетую ранее в песне мечту своих соплеменников: Стонем – значит, поём. Умом понять ничего нельзя, остаётся только верить. На вопрос: «Что делать с теми, кто не обляпался и не взял вину на себя?» Задаём встречный вопрос: «А для чего у нас есть кладбищенские работники?»
Повторюсь, из приведённых выше утверждений следует: все, что будет написано ниже, – чистой воды фантасмагория. Поэтому мой совет: не тратьте время, не крутите глобус, нет страны на карте этой. А встречающаяся схожесть в географических названиях и совпадения с историческими событиями - всего лишь случайность. В такое удивительное государство по праву автора и определю, почти как приговорю к пожизненному заключению, наших героев.
Один из участников событий - директор военного завода Каменев Виктор Алексеевич. Он до такой степени основательно, как обороняющийся солдат, окопался на своём месте, что пророс и пустил корни во всех здешних структурах. С прокурором - охота и рыбалка, с местным главой администрации, а до этого с первым секретарём горкома партии - баня и шашлыки. Шло время, на этих должностях менялись люди и в том числе политические пристрастия в государстве, но совместные увлечения именно с прокурором и первым лицом района оставались незыблемы. В общем, жизнь, как у всех людей данного круга в этой стране.
В девяностые годы, ветры перемен унесли в прошлое пуританские взгляды, и в вышеперечисленные забавы присовокупились элементы эротизма. В сауне к пиву и ракам добавился массаж пальчиками и другими частями девичьего тела. На пикнике поменяли официанток, применив к ним возрастной ценз от восемнадцати до двадцати пяти лет и убрав требование отбора по политическим взглядам, заменив его на креативность. Для вновь созданного кордебалета обновили репертуар, теперь канкан шёл не как завершающий номер, а в самом начале, для разогрева публики.
Нельзя категорично утверждать, что при коммунистах всего этого не было, но и с выводами, что было, тоже не будем торопиться. Свидетельства по этому вопросу путанные и, в основном, в пересказе от третьих лиц. Теперь всё в режиме онлайн. Не увидел в прямом эфире - тогда вечером смотри в новостях или читай в завтрашней газете. Сначала думали – подстава, позже оказалась – пиар-акция. Новые времена! Нано технологии! Рейтинги! Это там, у них за бугром – одна жена, любовница засекречена, как субмарина на дежурстве у вражеского берега, чисто побрит и улыбается. Наш товарищ – изрядно выпивши и угрюмый, качающийся, но ещё стоящий на ногах, что уже вызывает трогательную влюблённость у окружающих: «Ух, ты, родной!» Изо рта обильный мат с переливом через уши, расстегнут гульфик и, в довершение с большой вероятностью, в губной помаде, причём в неожиданных местах. Где? С кем? Что? И сколько? Вспомнить не может. Отбило напрочь.
Надо заметить, Виктор Алексеевич, хотя являлся человеком системы, но не был ярким представителем советской номенклатуры. Он при развитом социализме получил прозвище «буржуй», зато, что без лишних слов и суеты умел организовать работу, и добиться результата. После назначения на пост директора для сотрудников своего предприятия за короткое время решил жилищный вопрос. Как бы и хорошо, но, когда ещё в стране ютятся в коммунальных квартирах и общежитиях с плотностью один человек на один квадратный метр, такой шик непонятен. Или тут не так, или там?! Плюсуем подсобное хозяйство, обеспечивающее работников предприятия овощами, мясом и молочными продуктами; дом культуры, профилакторий, пионерский лагерь, спорткомплекс. Выглядело это всё как-то не по-нашему. И совсем вызывающе, с возможностью одновременной помывки мужчин и женщин в один день и, причём в разных помещениях, смотрелся построенный банно-прачечный комбинат под названием «Дельфин». Если ещё добавить существование в бани двух больших бассейнов для купания после парной для всех посетителей без исключения, а не только для членов партии и активистов профсоюзного движения. Получалось, вроде как бы по директиве приблизительно на коммунизм похоже, но почему-то ассоциации у народа связаны были с капитализмом.
Созданные блага - верхушка айсберга. А что под водой? А под водой – долгий и мучительный процесс собирания резолюций. Сколько людей пришлось ублажить! Доказать целесообразность, проекты утвердить, фонды выбить. Тут одного красноречия с трибуны мало. Необходимо было субтильное общение в соответствующем антураже. Для создания антуража построили запруду на протекавшей мимо речке и в образовавшемся водохранилище развели рыбу. На берегу нового водоёма воздвигли строения культурного характера: «Дом рыбака и охотника», баню, беседки, лодочную станцию. Для удобства купания часть берега засыпали песком. Все командировочные из столицы непременно были гостями этого специально облагороженного уголка природы. Правда, выше перечисленный антураж числился как испытательный полигон. Да, и банно-прачечный комплекс был на бумаге «лабораторией по доводке специзделий при повышенной влажности». База отдыха по документам проходила как запасной командный пункт. Подсобное хозяйство – дополнительная промышленная площадка на случай военных действий. Поэтому банщики по штатному расписанию числились лаборантами-испытателями, доярки – стрелками ВОХР, а полеводческая бригада – связистами.
При втором шествии капитализма по взлобкам и топям нашей Родины Виктор Алексеевич за несговорчивость по разрушению созданной им ранее инфраструктуры получил новое погоняло – «красный директор». Надо отметить, вопреки обстоятельствам много чего удалось сохранить ему в это лихое и смутное время. Возникают вопросы: «Откуда берутся такие люди? Как? И где?» А вышел Витя Каменев из народа. Родился он в средней полосе России, в небольшом городке. Время было переходное - от диктатуры пролетариата к социализму. Детство прошло на этом историческом стыке. Вчера ещё в стране была диктатура, а сегодня уже наступил социализм. Об этом тут же написали все советские газеты, и объявил диктор по радио. Народ понял: «Ну, наконец, дождались – социализм». Отец, мать – рабочие; братья, сёстры - обычная семья. Место проживания – две комнаты в бараке с общим коридором, уборная на улице. Конфеты заменяла морковь, которую сами и выращивали на пустыре за домом. Незатейливые детские игры - «чиж простой», «чиж морской», футбол тряпичным мячом. Первая выкуренная папироска между дровяниками, одна на несколько соседских мальчишек, а точнее, подобранный окурок – «бычок». Она останется первой и последней. Больше для него никогда не будет аргументом: «Это делают все. Поэтому и ты должен поступать также». Проявив слабость, поддавшись на уговоры, ощутив себя управляемым кем-то, в ту минуту что-то перевернулась в детском мозгу, сознание воспротивилось плыть по течению. И настолько сильно, что в дальнейшем у него будет кредо: «Поступать так, как выгодно тебе самому, при этом не крысятничая, подчиняя свои поступки намеченной цели».
Окончил Витя семь классов, далее образование получал в ремесленном училище, затем пошёл работать на завод. Благодаря природным задаткам и серьёзному отношению к делу на трудовом поприще преуспевал. Поступил заочно учиться в техникум - назначили мастером. Потом институт – начальник цеха. К тридцати годам поставили главным технологом завода. Тут уже был замечен людьми сверху, то есть из Москвы. И решили эти товарищи: «Пора Вити Каменеву заняться более серьёзным делом». Так он получил назначение в Сибирь в провинциальный городок Захолустьев директором Московского пимокатного завода.
Валенки на этом предприятии катали около десятка работниц, полностью удовлетворяя потребность местных жителей в зимней обуви, а при использовании в комплекте с калошами и в летней тоже. Они назывались изделием №242. Были ещё изделия: №240, №243, №245 и много других номеров. Они не были обувью, но пинка, со сто процентной вероятностью смертельного исхода, с помощью их можно было дать. Вот эту продукцию и производили другие три тысячи тружеников предприятия. Завод только что построили, и требовалось выйти на проектную мощность. Поэтому директора – строителя менял директор – производственник. Обычная ротация кадров советских времён. Почему завод назывался московским, а находился в Сибири, и ещё в каком-то Захолустьеве? Это принятая на тот момент в стране система конспирации. То есть, чтобы никто не догадался о секретности объекта.
2
Каменев, будучи в состоянии дремоты, с твёрдым намерением завоевать весь Мир, ночным рейсом летел к месту новой работы. В Соединенных Штатах Америке в это время был ещё день. В штаб-квартире ЦРУ Бобби Энглтон, начальник русского отдела, докладывал директору Центрального разведывательного управления Уильяму Колби:
- Господин директор, нашим отделом проведена большая работа по изучению объекта, находящегося в городе Захолустьеве, под кодовым названием «Мокасины». Понеся затраты на приобретение пяти бутылок коньяка «Арарат», семи бутылок водки «Русской», плитки шоколада «Мишка на Севере» и одного плавленого сырка «Дружба» агенту, «Троянскому коню», удалось внедриться на объект.
- Кто такой гурман, водку с коньяком мешает и одновременно закусывает плавленым сырком с шоколадом? – скривившись, прервал Колби речь своего подчинённого.
- Коньяк и шоколад пошли на приобретение советского диплома о высшем образовании, водка и сырок…, - Энглтон, открыв папку и достав оттуда листок, выговаривая каждое слово, прочитал: «Прописка в коллектив, так нужно, так заведено, товарищ».
- Не понятно, - покачал головой Колби. - А где учился у нас агент?
- Гарвард.
- И с каких пор Гарвардский университет не ценится?
- Господин Колби, это же Союз!
- Ах да, – опомнился директор ЦРУ.
Энглтон продолжил дальше свой доклад:
- «Троянский конь» на второй день работы был на грани провала. В курилке товарищи, которые за день до этого прописывали его в коллектив, задали вопрос… - Открыв опять папку, он извлёк тот же листок и зачитал: - «Что, после вчерашнего голова болит?» «Троянский конь» кивком головы дал утвердительный ответ. Тогда товарищи посоветовали ему принять два литра рассола. Наш агент спросил: «Зачем?» Ему задали встречный вопрос: «Ты что, с Америки приехал?» После этого пришлось ему действовать по плану: - «Тикай, Иуда, пока не стало худо».
- Что за рифмоплётство?
- Это новейшая методика подготовки агентов, основанная на научной абстракции при возможной обструкции, для лучшей усвояемости и понимания ситуации, с учётом местного колорита и моделирования действий противника.
После сказанного Энглтон направил взгляд в потолок, а Колби - в себя. Минутная пауза.
- Преследование было? – прервал молчание директор ЦРУ.
- Самое интересное - ему на работе в табеле ставят букву «К», что обозначает - командировка, и начисляют заработную плату.
- Откуда у вас такая информация?
- После ретирования «Коня» нам срочно пришлось вводить в игру «Фаину». Агент был внедрён не на завод, как планировалось ранее, а на базар торговать семечками. Загримировавшись под старуху, она зашла в кабинет директора местного рынка, и как приписывает в таких случаях наша ведомственная инструкция о поведении в Советском Союзе, поставила на стол бутылку водки. Увидев это, доморощенный мафиози легко пошёл на контакт и определил ей место для торговли. На базаре «Фаина» узнала, где находиться «Троянский конь». Всех новых сотрудников с высшим образованием, такая в Союзе применяется практика, перед тем как приступить к основной работе, отправляют сначала на стройку или в колхоз. Учёт плохой. Вот и считают его находящимся сейчас в командировке. А мы на данный момент пытаемся выяснить, куда у него была разнарядка: колхоз или стройка, – пояснил Энглтон.
- Какой смысл наиболее образованных людей посылать на низко квалифицированную работу?
- Меньше затрат.
- Не понимаю!
- Советский Союз, господин директор.
- Да, интересно, - сморщив лоб, произнёс Колби. Поразмыслив чуток, после паузы спросил: - Это не может быть ловушкой?
- Маловероятно.
- Что думаете предпринять?
- Считаю, надо вернуть агента обратно. Подозрение про Америку не стоит воспринимать серьёзно. Так как в Советском Союзе чаще всего говорят не думая, а то, что думают, не говорят. Адаптируется «Троянский конь» и будет работать нормально.
- Понятно. Что конкретно по объекту?
- Как мы и предполагали, выпуск валенок не является основной продукцией. Это только ширма.
- А валенки они хотя бы выпускают или как там у них - катают? Я знаю: у русских на заборе написано одно, а за забором – свалка, - очередной раз прервал Колби доклад Энглтона, что говорило о его раздражённости. Колби всегда нервничал, когда речь заходила о Советском Союзе. А в ЦРУ о Советском Союзе в основном и говорили. Будь это Восточная Европа, Ближний Восток, Азия и даже страны НАТО – везде мерещился призрак «руки Москвы». В то время в шпионаже на СССР подозревали всех, вплоть до самого директора Центрального разведывательного управления. Вскоре Колби отправили в отставку, расценив его нервозность как боязнь провала. Правда, ничего не доказали. Но ещё раньше он успел уволить Энглтона, так как у него нашлись славянские корни. Чем не «крот»? Кто из них был, кто? Неизвестно. А пока все на своих местах. И Бобби держит речь:
- Проанализировав информацию от «Фаины», мы пришли к выводу, что при данной численности персонала и площади производственных помещений объём выпуска должен составлять порядка двести тысяч пар в месяц. Такой потребности в валенках и такого количества сырья в данном регионе нет.
- А в соседних?
- Там имеются аналогичные производства, которые полностью удовлетворяют местный спрос.
- Понятно. В Союзе не хватает некоторых видов обуви. При умелой рекламной компании, валенки могут быть товаром - субститутом?
- Господин директор, в СССР в районах, где зимой выпадает снег, валенки и так носят девяносто восемь процентов населения, снимая их только перед сном. Пусть будет хоть какая реклама, качественного скачка продаж не предвидится. О конкуренции тоже речь идти не может, так как в стране единая ценовая политика и один собственник, то есть государство. Да, и рекламы, надо заметить, коммерческой у них нет. Только можно встретить плакаты наподобие наших комиксов: «Храните деньги в сберегательной кассе» и «Летайте самолётами Аэрофлота».
- Всё не могу привыкнуть к особенностям социализма, - вздохнул Колби с тяжестью школьника, занятого решением сложной математической задачи. - Тогда для чего им вообще реклама, если одна авиакомпания на всю страну и один банк для населения?
- По сберкассе всё просто - скрытая социальная реклама, народ обманывают, призывая к мнимому накопительству. В Союзе образ богатого человека - а богатым хочется быть, как показывает практика, и коммунисту, и капиталисту, - ассоциируется с количеством сберкнижек, даже суммы на них не имеют столь большого значения. Такое сложившееся мнение – это плоды пропаганды. Излюбленный приём Советов - демонстрация в художественном или в документальном кинематографе богатств «расхитителей социалистической собственности» крупным планом: пару ювелирных украшений, веером сберкнижки и такое сладкое слово за кадром для зрителя – «на предъявителя». Это откладывается в мозгу. Поэтому люди несут деньги в сберкассу, считая, что они стали богаче на вложенную сумму. На самом деле они профинансировали государство. Так как этими деньгами правительство снова рассчитается с народом.
- А если человек захочет снять свои сбережения? – пытаясь понять суть процесса, спросил Колби.
- Кто-то, наоборот, в это время принесёт деньги положить на счёт. Главное - поддерживать положительную динамику поступления финансов, - объяснил Энглтон.
- А если будет отрицательный баланс? В один момент большинство вкладчиков захочет вернуть свои накопления обратно. Тогда что?
- Денежная реформа.
- Люди будут против!
- Так она будет проведена по просьбе народа, под предлогом борьбы с нетрудовыми доходами.
- Да, - вздохнул директор ЦРУ.
А по Аэрофлоту, - продолжил свою речь Энглтон, - так это обычная наглядная агитация, сказка о сладкой жизни в стране Советов, мол, бери билет на самолёт - и к пальмам. Фон рекламы соответствующий: нарисован летящий самолёт, стюардесса с голыми коленками, сразу выше юбка – цензура, понимаете, и где-то сбоку пару пальм. Сколько видел данных плакатов, самолёт узнаваем, коленки как-то ещё попадаются, выглядят правдоподобно, но вот пальмы похожи на растущий в России папоротник. В беспроблемный полёт на самолёте в Союзе верит, только, житель какой-нибудь затерянной в лесах деревни Дрыгаловки. И то потому, что никогда этого не делал. Кто пользовался услугами Аэрофлота, тот знает, что билет можно купить только за пятнадцать суток, заняв очередь с вечера, отстояв следующий целый день. Если появиться потребность улететь немедленно, то скорей всего это останется только несбывшимся желанием. Правда, надо заметить, партия и правительство проявляет заботу о своих гражданах. Если вы летите на похороны близкого родственника и у вас есть телеграмма, заверенная врачом, подтверждающая смерть, то билет предоставят. Также места бронируют и держат до самой посадки для работников горкома, обкома партии и служащих КГБ и МВД.
- Кроме пропаганды у этой рекламы есть какое-нибудь прикладное предназначение? – уже совсем запутавшись, спросил директор ЦРУ.
- Данными плакатами закрывают мусорные свалки, фасады домов с отвалившейся штукатуркой и тому подобное.
- Теперь я понимаю, почему в русском отделе у каждого сотрудника есть личный психолог и самое большое количество анонимных алкоголиков во всём ЦРУ.
Энглтон, помня русскую пословицу: «вода камень точит», и присказку: «о себе не позаботишься, никто не позаботиться», добавил: «Ещё надо заметить - самая неблагодарная служба в нашем ведомстве».
- Бобби, руководство ценит ваш труд и ваших сотрудников. Но время сложное, нельзя никому доверять. «Крот» есть даже в Центральном разведывательном управлении, а может даже не один, не говоря уже о других организациях и о спецслужбах союзников.
- Господин директор, почему мы их не нейтрализуем? И что, всё так безнадёжно?
- Сейчас выясняем, откуда идёт утечка информации. Скоро я думаю, вычислим «крота» у себя. На счёт безнадёжности, то план следующий: платить русским за каждое сказанное слово: «демократия», «реформы», «рынок». Тогда у них будет сплошной базар, где мы купим всех и всё.
- Так мало надо? Всего три слова?
- Мир же со времён Робеспьера до сих пор расхлёбывает «свободу, равенство и братство». Это на перспективу. А пока вернёмся к нашим делам. Какой вывод по объекту?
- Получив информацию от «Фаины» - перечень профессий на заводе, кто приезжает в командировку, куда сами ездят работники предприятия, откуда поступают комплектующие, график работы и примерное описание производства. Проанализировав всё это, пришли к выводу: в городе Захолустьеве построен завод по изготовлению сверхточного оружия большой дальности; валенки действительно делают, то есть катают, но малыми партиями, и данное производство является прикрытием. Считаю, необходимо усилить работы по объекту с подключением дополнительных сил и средств. Вот план мероприятий.
Бобби Энглтон очередной раз открыл свою папку и извлёк оттуда несколько скрепленных листов, которые положил на стол директору ЦРУ.
3
«Каждый сам творец своей судьбы, я в Захолустьеве долго не задержусь, пару годков - и в Первопрестольную», - так думал Каменев, начиная работать на новом месте. «Человек предполагает, а Бог располагает», – к такому выводу он придёт значительно позже. Первых несколько лет он, уча других, учился работать на новом месте сам. Пришли результаты, с ними появилась возможность выгодно подать себя сильным мира сего. А Каменев умел очаровывать, и не только женщин. Для министра он становиться «своим» человеком. Всё шло к переезду в Москву. Но неожиданно умирает министр. Виктор Алексеевич оказывается отброшенным назад в прошлое, когда он только начинал доказывать свою состоятельность Москве.
Время самый бескомпромиссный и безжалостный разбойник, никто и никогда не смог вымолить у него пощады, оно легко забирает у нас минуты, дни, годы, людей, здоровье, лишает надежды, рушит всё, что создано нами. Время Каменева из молодых и перспективных незаметно перевело в категорию опытных директоров. Словосочетания: опытный и перспективный не существует. Получается, что с приходом опыта человек не может уже подавать надежды, поэтому шансы у Виктора Алексеевича на переезд в Москву с годами уменьшались. Последняя возможность добиться желаемого выпадает на годы «перестройки». «Ускорение» подхватило и закружило страну. Каждый день новые директивы, пересмотр ценностей. Вчера об этом нельзя было говорить, а сегодня ты просто обязан. Кого-то в словесном поносе прорвало, кого-то, наоборот, в ступор заклинило. Каменев, чувствуя, что надо бурлить активностью, в свете последних решений партии и правительства, все силы бросил на борьбу с местным пьянством - результат нулевой, многие друзья потеряны. Внутри ощущение, что предал. Кого конкретно - не понятно, но ощущение отчётливое.
Вот на таком фоне жизнь плавно подкатилась к пенсии и к завершению карьеры. И ушёл бы наш герой на заслуженный отдых, но с наступлением рыночных отношений открылись перспективы накопления капитала. Должность позволяла, занимаемое место - не в секторе вероятной стрельбы киллеров. Накапливай, дорогой! Все сейчас так делают. Капитализм на дворе! Родной завод стал федеральным государственным унитарным предприятием, кратко ФГУП. Де-юре – Виктор Алексеевич представитель государства, де-факто – полный хозяин, пока не снимут с должности.
У Каменева, как у бегуна на длинные дистанции, открылось второе дыхание на работу. План уже никто не спускал сверху. Делай что хочешь. Но радость от предоставленной свободы отсутствовала. Оказалось, делать особо нечего. Что требовалось Родине вчера, сегодня совершенно было не нужно. Из-за неопределённости во всём и дикого воровства везде очень много предприятий сгинуло в пучине зарождающего капитализма. Цифры по этому вопросу засекречены до сих пор, что является результатом проявления трогательной заботы о народонаселении в стране - так как организм у большинства индивидуумов при оглашении данных может не выдержать.
Не дать дуба от «шоковой терапии» и не утонуть в океане рыночных отношений Каменеву помог случай. Будучи в Москве в очередной командировке, попал он на раздачу центральными властями полномочий во время рекламной акции по поводу процветающей демократии в стране под лозунгом: «Бери столько свободы, сколько сможешь взять». Не поверив в реальность происходящего, озвучил такую же безумную просьбу: «Разрешите, пожалуйста, торговать своей продукцией, то есть ракетами, напрямую, без участия государства». Получил добро. Ущипнул себя, понял, что не спит. Позже обратился через знакомых к хорошему психиатру, прошёл обследование, получил заключение - «полностью здоровых людей не бывает, директором работать можно».
Каменев семь лет без посредников торговал оружием, выучив при этом слова: «здравствуйте», «наша цена», «хорошо» и «до свидания» на сорока пяти языках мира. Противоположная сторона усвоила тактико-технические данные ракет на русском языке: «Как шандарахнет - и всем амба».
Понимая, что ничего вечного не бывает, и даже бардака, пробил ещё одну тематику. Навёл мосты с нефтяниками и газовиками на предмет изготовления для них оборудования. Рассудив, что эти отрасли востребованы в любом случаи, механизмы изнашиваются, запчасти будут нужны непременно. Клондайк! И про свой интерес не забыл. Весь сбыт продукции направил через общество с ограниченной ответственностью «Торговый дом «Аполлон»». Учредителями данного ООО были родная дочь Перепелкина (фамилия по мужу) Ольга Викторовна и однофамилица - Каменева Анна Митрофановна, являющейся чудесным образом ещё и женой. Имущественные паи учредителей - в соответствии со списком, приведённым выше: письменный стол – одной стороны, стул с калькулятором - другой. Тут уже конкретный Клондайк! Логистика, как ни крути, при правильном подходе - сильная наука, приносящая материальное и следом моральное удовлетворение тому, кто имеет возможность пользоваться её законами. Получается - всё на мази, пучком, в ажуре, окей! То есть живи и радуйся.
И радовался помаленьку Виктор Алексеевич размеренностью и сытостью жизни. Размеренно, не спеша, в летний субботний вечер он вместе с внуком парился на даче в бане. Банька, рубленная семь на восемь метров, парилка, мойка, предбанник, бассейн- лягушатник, так чтобы только охладиться после парной.
Внук Антон – пятнадцатилетний мальчик, любимец деда, неплохо учился в школе, занимался бальными танцами, кроме этого посещал ещё семь факультативов. Каменев видел в нём себя в молодости - такой же сообразительный и целеустремлённый. Все свои несбывшиеся мечты он воплощал во внуке. «Антон своего добьётся», - грела деда мысль. И, наверное, он был прав.
Компанию им составлял зять Витёк. Витёк да Витёк, приклеилось и всё. Домашние по-другому и не звали. Окрестила его так Анна Митрофановна, следом подхватила Ольга. Только Виктор Алексеевич долго величал его Виктором, но и он со временем поддался общему влиянию. Распаренная троица сидела в предбаннике, утоляя жажду домашним квасом. Прохладный кисло-сладкий напиток способствовал восстановлению организма после банных процедур. Первым одеваться стал Витёк. Какая одежда летом? Трусы, брюки, сандалии и рубашка.
- Антон, ты с дедом на даче останешься или домой поедешь? – спросил Перепёлкин.
- С дедом.
- Хорошо.
Предсказуемый вопрос и такой же предсказуемый ответ. Витек поправил на голове перед зеркалом волосы, выдохнул на расчёску струю воздуха изо рта, и бережно положив её в карман, вышел из бани. По пути к автомобилю, забрал стоящее в тени кустов пятилитровое ведро клубники.
Главное преимущество маленьких городов - близость между собой: мест отдыха, работы, жилья. Одним из минусов таких населённых пунктов является отсутствие дорог. То есть они как бы есть на картах, но по понятиям современного человека – это не дороги, а всего лишь обозначенное направление, в котором нужно двигаться, чтобы попасть из пункта А в пункт Б. Минут через двадцать Перепёлкин был уже дома, он мог и быстрее доехать, но тогда он мог потерять колёса. Поэтому Витёк неспешно объезжал каждый ухаб и выбоину на дорожном полотне. Ольгу он застал на кухне, о чём-то думающей, за чашкой чая.
- Привет, моя радость! – произнёс Витёк, зайдя в квартиру.
- Прекрати, - с раздражением ответила она.
- Почему?
- Не надо этого.
- Я, вот, ягоду привёз, - пытаясь перевести разговор в другое русло, незаслуженно осаженный словами, промямлил Перепёлкин.
- Привёз, так бери и обрабатывай, - отрезала Ольга.
- Давай я вымою клубнику. А ты сваришь варенье, пытаясь вернуть расположение Ольги, Витёк предложил вариант совместного труда.
- Пошёл ты…, - выругалась Ольга и направилась в зал, не допив чай.
- Зачем ты так? – жалобно произнёс Перепёлкин, семеня следом.
- Отвали, - она была непреклонна.
- Я же не для себя стараюсь. У нас есть ребёнок… Зима… Витамины, - пытался аргументировать Витёк.
- Сейчас всё в магазине можно купить, - привела свои доводы Ольга.
- Но это - не то. Домашнее варенье вкуснее, - настаивал Перепёлкин.
- Ты что стараешься?
- Ради ребёнка, ради тебя.
- А он твой?!
- Как?! Что это значит?! – уже голосом далеко не ягнёнка, взяв Ольгу за плечи и пару раз встряхнув её, спросил Перепёлкин.
-А-а-а! – широко открыв рот, негромко закричала она. Ей не было больно, крик был лишь поводом избежать дальнейших разбирательств. Выбранная тактика сработала. Витёк отпустил её, не найдя больше никаких слов, сказал:
- Дура!
Она осталась в зале, он побрёл, ссутулившись, склонив голову на кухню. Тут до него доходит весь смысл сказанного. Появляется ощущение, что это происходит не с ним, а с каким-то другим человеком. Сколько-то пробыв в прострации и придя в себя, Перепёлкин, пытаясь успокоиться, стал мыть ягоду. Дав клубнике обсохнуть на дуршлаге, он аккуратно упаковал её в полиэтиленовые пакетики и сложил в морозильную камеру.
Сам конфликт – на ровном месте для Перепёлкина не стал неожиданностью. Отношения натянутыми были всегда, в разные периоды отличались они только степенью напряжённости. Ругались часто. Если кратко - совместная жизнь не удалась совсем. Да и трудно назвать её совместной, каждый сам по себе. Единственным объединяющим фактором был сын. Но теперь… Что Антон - не его ребёнок… Сомнения закрадывались давно. Эти мысли каждый раз Перепёлкин гнал от себя, как назойливую муху. Сейчас он, только, услышал подтверждение своим догадкам.
В это время Ольга, в зале сидя на диване, оправдывала себя: «Сам виноват. Тюха-матюха. Не мужик, а размазня. Ни одного мужского поступка. Всё приходиться самой решать».
Оставаться в одной квартире с Ольгой в этот вечер было невыносимо. Перепёлкин, взяв ключи от машины и документы, вышел на улицу. Смеркалось, где-то в вышине зарождалась молодая луна. Решение было принято – ехать на дачу. Именно на свою дачу. Это участок из членов семьи кроме него никто не посещал. Строительный вагончик, купленный по случаю, вместо домика. Небольшая рубленая банька – собственные усилия одного летнего сезона. Забор из подручных материалов. Всё по-простому. Тут он выращивал картофель, обеспечивая им семью на зиму, кое-какую зелень, ловил рыбу в рядом протекавшей реке. Варил уху. Одним словом – отдыхал, как умел.
4
“Тойота-Камри” с рулевым Перепёлкиным кралась по просёлочной дороге в сторону садового общества «Берёзка». Вдали возник силуэт человека, двигающегося в том же направлении. Он показался Витьку знакомым. Перепёлкин во избежание возможных неприятных ситуаций никогда не имел привычку подбирать попутчиков, даже если те активно жестикулировали о своей просьбе. А тут, поравнявшись с пешеходом, не имея от того каких-либо сигналов, Витёк остановился.
- Земляк, на дачу путь держим? – окликнул он прохожего.
- Туда, родной. На последний автобус опоздал, потом электричка не пришла. И вроде, как оказалось, и не должна была. Теперь приходиться пешком.
Услышав голос путника, он признал его.
- Тимофей Петрович! Это вы? – воскликнул Витёк.
- Я. А ты кто? Что-то узнать не могу.
- Витя Перепёлкин. Мы вместе на заводе в конструкторском отделе работали.
- Витя, ты, что ли?!
- Я, Петрович, я. Садитесь, подвезу, - открыв дверь машины, предложил Перепёлкин. Петрович снял с плеч рюкзак, уселся на переднее сидение, а свою поклажу притулил в ноги.
- Давно тебя не видел. Спасибо, родной, что остановился. Меня зрение подвело, не правильно время посмотрел. Из-за этого опоздал на дачный автобус. Потом решил на электричке добираться, но, видно я отстал от жизни, теперь они после семи вечера не ходят. А так с сыном свой век доживаю. Не захотел домой возвращаться, чтобы не дискредитировать его, неудобно перед снохой получиться. Подумает: «Ума уже нет у деда».
- Да, теперь электропоезд – явление редкое. Рельсы есть, но по ним никто не ездит, - произнёс Витёк.
- Мне, старому дураку, надо было догадаться, что электричек вечером не бывает. Да не идти на станцию, а сразу на дачу направляться. Уже был урок. В прошлое лето в областной центр по делам ездил. Расписание не узнавал. Утром по старой памяти к поезду пришёл. Без накладок получилось. Билет купил. Прежде одна касса была, теперь две. О нас заботятся. В электричку сел, всё хорошо, только вот народу очень много, в тамбуре всю дорогу простоял. В городе свои дела быстро к обеду решил - и на вокзал. Думал, обратно уже без мучений сидя поеду. В старые времена днём электрички были. Чётко помню. На информационное табло глядь - нету. Ближайшая только в пять вечера. И сам график движения какой-то куцый стал, всего несколько строчек, пару электропоездов утром и пару вечером. При Советской власти, чтобы ознакомиться с расписанием, надо было сначала голову в небо задрать и медленно глазами спускаться до земли. Теперь зрением фокусируется всё на одном уровне. Что делать? В зал ожидания просто так не зайдёшь. Или покажи билет на поезд дальнего следования, или купи входной билет. Лавочек вокруг вокзала никто не поставил, так что нигде не посидишь, не отдохнёшь. Получается, или плати гроши, или стой на привокзальной площади в почётном карауле около памятника Ленину. Вроде бы и не хотелось, но принуждают ведь. Пришлось покупать входной билет. Потом, есть захотел. Хотя позавтракал плотно. Так бы, по-хорошему, через полтора часа дома был. И вопрос такой не стоял. В буфете купил пол сайки, внутри дырка, а там сосиска и сверху полито какой-то ядовитой жидкостью.
- Хот-дог называется, - перебил Перепёлкин.
- Да, примерно, как для собаки. Не будешь же на сухую. Ещё чай попить взял. Я бы в ларьке у себя около дома за такие деньги пачку целую купил.
- С коньячком, поди, чай был? – отпустил остроту Витёк.
- Какой коньяк! Пыль с краснодарских дорог. Кстати, платил за него дважды.
- Это как?
- Он спровоцировал мой поход в туалет. С некоторых пор бесплатные заведения данного рода в общественных местах мне не попадаются.
- А-а-а…
- Дальше, ещё интересней. Ты видел старые фильмы, где показывают, как во время революции пытаются сесть в поезд? Именно пытаются. Как дальше герои оказываются в вагоне, в кино отображено размыто и до прошлого лета мне было не понятно.
- Видел.
- Вот так и я в пять вечера садился в электричку. Молодёжи может быть… - прервался Петрович в своём повествовании, щёлкая пальцами, подбирая поприличней выражение, - …слово такое у них есть, «в кайф» товарища в открытое окно закинуть, чтобы он места на всех занял. Но мне, как самой слабой особи из присутствующих, место досталось только в тамбуре. И то повезло, что попал в середину толпы, и меня потоком занесло в вагон.
- То есть вы приняли участие в исторической инсценировке.
- Если бы. Я всего лишь принял участие в жизни страны.
- И как ощущения?
- Декаданс и моветон.
- То есть переизбыток чувств.
- Безусловно. С переполнением через край.
- Сейчас у всех главная задача - получение прибыли. Поэтому много электричек с малой загрузкой из расписания убрали,- своё мнение высказал Перепёлкин.
- Витя, всё это чушь собачья. Есть железная дорога, на её содержание надо деньги. Ещё, оказывается, средства под эту марку почему-то необходимы на финансирование по всей стране профессиональных спортивных клубов под названием «Локомотив», а также ведомственных домов отдыха и санаториев. Я бы понял, если бы этим занималась компания, которая в жёсткой конкурентной борьбе зарабатывает свои дивиденды, а никак не естественная монополия, коей является железная дорога. Где есть рыночные отношения, так не шикуют. Например, завод «Жигули» все свои одноимённые спортивные команды сплавил. Теперь с надеждой и нетерпением ждёт поправку в конституцию страны, чтобы покупку его продукции, как службу в армии, приравняли к почётному долгу. А тут, получается, десять поездов пройдёт - с десяти соберут необходимую сумму, двадцать - с двадцати. Эти затраты являются постоянными. Заметь, поезда сейчас ходят очень редко. Значит, финансовая нагрузка на одну перевозимую единицу большая. Ещё есть переменные затраты, то есть расходы, связанные с движением конкретного поезда. Сколько он энергии израсходовал, амортизация оборудования, заработная плата машиниста, проводника, и тому подобное. К постоянной и переменной составляющей плюсуем планируемую прибыль, которая никак не связана с успешностью работы, она просто механически прибавляется к затратам. После чего получаем цену перевозки. Казалось, получили. Пригородное сообщение и ещё ряд услуг под благими лозунгами отданы в частные руки. Поэтому цена увеличивается на объём потребностей руководителей железной дороги и их родственников. Кто самые успешные предприниматели у нас в стране? – в окончании своего монолога задал вопрос Тимофей Петрович.
- Бывшие комсомольские вожаки, - ответил Перепёлкин.
- Это отдельная тема. Кроме них?
- Не знаю.
- Жёны и дети чиновников. Чем крупнее чиновник, тем успешнее его окружение. Ей восемнадцать лет, а она уже – его жена и гений бизнеса. В искушённость в таком возрасте ещё могу поверить. Поэтому для того чтобы электрички, при общей рентабельности железной дороги, ходили достаточно часто и при этом каждый пассажир сидел в удобном кресле, необходимо снизить личные запросы руководителей, не содержать структуры, несвязанные с прямой деятельностью ведомства, убрать прилипал и увеличить объём перевозок.
После чего Тимофей Петрович замолчал. Молчал не долго:
- Виктор, ты – молодец. Не стал тестю подчиняться, на птицефабрику ушёл работать. Хотя он у тебя мужик неплохой.
Опять замолчал, погрузившись в раздумья.
- И поколение Виктора Алексеевича постепенно отходит от дел, - печально произнёс он. Потом встрепенулся и задал вопрос: – Заработная плата хорошая у механика на птицефабрике?
- Счастье всё равно не купить, а на жизнь хватает, - обречённо высказался Перепёлкин.
- Как жена? Как сын? – поинтересовался Петрович.
- Нормально, - после некоторой паузы ответил Виктор.
Так с разговорами они доехали до места.
- Витя, вижу, тяжесть у тебя на душе, пойдем, зайдём ко мне. Поговорим. Пойдём, родной, - похлопывая по плечу своего бывшего подчинённого, предложил Тимофей Петрович.
Когда Перепёлкин после окончания института по распределению приехал в Захолустьев на Пимокатный завод, его определили в бюро Тимофея Петровича Звягинцева. Звягинцев в то время казался ему древним историческим персонажем, который за свою жизнь успел поработать в «шарашках», в «почтовых ящиках», видел самого Берию и, по слухам, даже имел с ним беседу. Тимофей Петрович не любил распространяться о своей прошлой жизни. И это ещё больше придавало его фигуре таинственности.
«Наш великий конструктор ракет Королёв не умер тогда. Похоронили другого, на него очень похожего человека. Настоящему Королёву сделали пластическую операцию, дали новый паспорт, жену и вот теперь он – Звягинцев Тимофей Петрович», – такого содержания байка ходила в то время по Захолустьеву. Скептики указывали на разницу в возрасте между ними. Но противоположная сторона била это тем, что в закрытой секретной лаборатории его после этого омолодили. Вот так, не по воле хозяина, имя Звягинцева обросло легендами. Надо заметить, не без оснований. Конструктором он являлся от бога. И было в то время Тимофею Петровичу чуть за пятьдесят. Годы сквозанули молнией. «Почему я его считал тогда стариком? Ведь мне сейчас сорок пять и я – молодой. И в пятьдесят буду молодым», - размышлял Перепёлкин, пробираясь по дачным закоулкам.
Участок Звягинцева находился на соседней улице от владений Виктора. Небольшой кирпичный домик, сараи, веранда, баня, забетонированные дорожки, связывающие перечисленные строения между собой. Всё было просто, аккуратно, чисто.
- Столько лет дачи рядом, а ведь до сих пор не встречались здесь, - произнёс Виктор.
- Не судьба. Есть хочешь? – спросил Петрович, заходя в домик.
Тут только Перепёлкин вспомнил, что он сегодня не ужинал. Не дожидаясь ответа, хозяин стал собирать на стол. Пожарил яйца с помидорами, заварил чай из листьев смородины, достал чёрный хлеб, печенье, земляничное варенье – приготовленный на скорую руку, самый предсказуемый вариант трапезы летом на даче. За ужином Виктор разговорился и кратко поведал о своих бедах. Звягинцев, не перебивая, внимательно слушал, только иногда кивал головой, повторяя: «Да, да…»
После окончания еды, Тимофей Петрович достал откуда-то г-образные спицы, зажал их в кулаках, что-то прошептал, спицы сошлись вместе.
- Понимаешь, она тебя приворожила. Теперь это уже ей и не надо, но ничего не исчезает бесследно. Приворот остался, - пояснил он.
- Как? – спросил Виктор.
- Вот, допустим, возьмём человека. Что влияет на его характер, поступки, образ мыслей? – Не получив ответа, Звягинцев дальше продолжил свои рассуждения: - Во-первых, гены. То есть, какие были родители, предки. Первый кирпич в фундамент формирования личности заложен. Также происходит и с неодушевлёнными предметами. Они с самого начала, благодаря своему составу, форме, цвету, наделены определёнными свойствами. Одни оберегают от чего-то, другие способствуют чему-либо и так далее. Во-вторых, характер и мировоззрение человека формирует окружающая среда. Северные широты, тёплое море, большой город, затерянная в лесах деревушка все по-разному оказывают влияние на своих жителей. Воздействуют друг на друга и неодушевлённые предметы, обмениваясь между собой энергией. У камня, лежащего у дороги, одна аура, у камня в горах - совершенно другая. В-третьих, каким будет человек, зависит от воспитания. Пример родителей, труд учителей, книги, окружающая обстановка формируют мировоззрение человека. Нашёптыванием, взглядом, определёнными движениями можно также наделить и предметы необходимыми свойствами. Вещь, сказанное слово, взгляд, жест, любой человек, даже ничего не делая, несут в себе энергию в виде колебаний, которые содержат закодированную информацию. Энергия слова, вещи воздействуют на человека - и наоборот, хотим того или нет, мы оказываем влияние на окружающую обстановку. Допустим, произнёс ты проклятие в чей-то адрес и при этом сделал всё «правильно». Твои слова избирательно отправятся по назначению, как невидимая разрушающая сила, и оговоренный человек получит негатив. А у другого будет «защита», и эта посланная отрицательная энергия, отразившись, вернется обратно. Так что надо быть осторожным и сдержанным в высказываниях, и нести в себе только положительные эмоции, даже скрытый гнев не допустим. Это и оттолкнёт плохое, и бумерангом не явиться к тебе обратно. Есть люди, которые умеют управлять такими процессами и специально этим занимаются. Они могут лечить «словом», посылать порчу, привораживать и даже предсказывать будущее. Знания такого рода передаются от человека к человеку. Учитель обычно перед своей смертью выбирает приемника, в котором он увидел дар. То есть ученик должен обладать «сильной кровью». В Захолустьеве были, есть, я думаю, и в дальнейшем будут такие люди. Так что Ольга вполне могла обратиться к любому из них, - дал объяснение Звягинцев.
- Как всё это могло произойти? - спросил Перепёлкин, а сам уже мыслями пытался вернуться в прошлое.
- Способов много. Самый распространённый – в питьё или в еду добавить приворотное зелье. Надо просто знать свойства предметов. Допустим, мясо гуся способствует влюбчивости. Поел ты гусятины - и женщина, сидящая рядом за столом, кажется самой близкой и родной. Поэтому знающие люди советуют: «Идёшь к девице - не ешь там гуся!» Трюк с гусем, если, конечно, до этого специально не было произнесено заклинание, – безобидный приём. Сравнимый с тем, как если бы барышню принарядили, сделали макияж - и она предстала перед кавалером в более выгодном свете. Тут нет кодирования клиента, в этом случаи не залезли ему вовнутрь и не поставили шоры: «Вот она и только одна она!» Эту цель могут выполнить более сильные приворотные средства в купе с магическими словами, приводящие к зомбированию человека. Для современного обывателя будет более понятно, если сопоставить этот процесс с вирусом, который проник в компьютер и там выполняет задачу по кодировке одного человека на зависимость к другому. В мозгу будет постоянно всплывать образ этой дамы, как на мониторе - выскакивать картинка навязчивой рекламы. Такое чувство любовью назвать нельзя. Тут, скорее всего, подходит определение «одержимость», в значении «безумство, бесноватость». Так же, как вирус самостоятельно не исчезнет из компьютера, так и приворот не уйдёт сам по себе. В обоих этих случаях это приводит к преждевременной поломке. В компьютере летит программное обеспечение, человек рано или поздно заболевает, или жизнь заканчивает самоубийством. Необходимо удалить вредоносную программу, то есть снять приворот.
Перепёлкин вспомнил, как первый раз оказался в гостях у Каменевых и что этому предшествовало. А этому предшествовал вызов накануне 7 Ноября в комитет комсомола. Сей факт его немало удивил. «Взносы я плачу регулярно, точнее, их просто вычитают из заработной платы. И если не вычли, я не виноват, все вопросы к бухгалтерии. Плакат или флаг нести на демонстрации? Это Петрович распределяет. Речь от лица комсомола двинуть? Тут мероприятие ответственное, кого попало, не назначат. Исключено. Не будут рисковать, споткнусь, подведу. Да, и таланта у меня нет сказать так, чтобы моё слово за собой в светлое будущее кого-нибудь смогло позвать. Не краснобай – я. Приводов в милицию не было, медицинский вытрезвитель не посещал. Где ещё мог опозорить наш родной союз молодёжи?», - в таких раздумьях он добрёл до комитета комсомола. Постучал.
- Да, войдите, - раздался голос из-за двери.
- Здравствуйте! – зайдя в кабинет, произнёс Перепёлкин.
- Здравствуй, здравствуй! – услышал в ответ.
- Моя фамилия Перепёлкин. Вы меня вызывали? – робким голоском спросил Виктор
- Вызывают по повестке в милицию, а мы тебя пригласили, - наигранно грубо, стараясь быть рубахой-парнем, произнесла Анна Субботина – секретарь заводского комитета комсомола. В кабинете вместе с ней находилась ещё рыжеволосая девушка. Она в это время оценивающе разглядывала Виктора. Перепёлкин где-то её уже видел, но сейчас не мог вспомнить где.
- Конечно, - согласился он.
- Я тебя поздравляю! Тебе выпала большая честь оформить стенгазету к такому значимому для всего советского народа празднику, как победа Великой Октябрьской социалистической революции.
У Перепёлкина появилось желание крикнуть «ура!» Но от сего действа он воздержался.
- Извините, что разочарую. Но вас кто-то неправильно информировал. Я рисовать не умею, у меня по рисованию в школе тройка была, - посчитал Виктор нужным сей факт из своей биографии огласить в данный момент.
- А рисовать ничего и не надо. Всё уже нарисовано. Необходимо только сделать надписи чертёжным красивым почерком, - получил в ответ.
- Я…это…
- Конструктором работаешь? – перебив Перепёлкина, очень строго спросила Субботина.
- Да.
- Значит, писать, как надо обязан. Поступаешь в распоряжение Ольги Каменевой, она всё тебе расскажет.
И повернувшись к рыжеволосой девушке, жестом указала на неё.
На следующий день Виктор, получив освобождение от основного места работы и, уединившись с Ольгой в одном из кабинетов, принадлежащих заводской комсомольской организации, подписывал стенгазету. Она в это время хлопотала вокруг него, подавала карандаши, перья, поила чаем с домашними пирожками.
- Кушайте пирожки, сама стряпала. Ещё умею печь торт «Наполеон», шарлотку. А какие я вкусные голубцы готовлю! Вам обязательно надо попробовать, - не умолкая, щебетала Ольга.
– Хорошо, - произнёс через какое-то время Перепёлкин. Хорошо толи, что она умеет готовить, или хорошо, толи надо попробовать. Сейчас он уже не помнил смысл сказанного. Но слово вылетело. Как на железнодорожных стрелках, жизненный поезд Перепёлкина уже побежал по другим путям.
- На праздники приглашаю в гости. Стесняться не надо. Родителей не будет дома, они уедут, - выпалила Ольга.
На праздничный ужин был гусь, отварной язык, шпроты, сервелат и что-то выпить за Великую Октябрьскую социалистическую революцию. «Наполеон», шарлотку, голубцов в тот вечер он не видел и не пробовал. Дефицит советских времён - язык и шпроты Виктор ел второй раз в жизни, а что сервелат – это колбаса, он тогда, только, и узнал. Про выпивку сейчас он не мог вспомнить. Так как принесённое им вино было отставлено в сторону. А помнил, что, не будучи пьяным, ему было хорошо и присутствовало ощущение - какая чудесная девушка Оля! В общежитие Перепёлкин пришёл только утром. Потом, как честный человек…. Марш Мендельсона, обмен кольцами и …быт.
- Что делать? – задал вопрос Перепёлкин Звягинцеву.
- Витя, я могу всё разделать.
- А Антон?
- Ты хочешь знать правду?
- Да.
- У тебя есть с собой его фотография?
- Есть.
- Пойдём со мной.
Они спустились по лестнице в подвал, где у Тимофея Петровича оказался, оборудован кабинет. Компьютер, принтер, сканер, осциллограф, кинокамера, книги, какие-то ещё приборы.
- Помнишь, парторг Пузин от имени и по поручению партии ставил нам задачу разработать специальное устройство, с помощью которого можно было дать заключение о годности изделий, которые нельзя проверить, не разобрав их? Как он говорил тогда, тряся указательным пальцем: «Вы знаете, сколько напрасно уходит народных денег на натурные испытания продукции?! Изготовили десять ракет, две отстреливаем на полигоне. Что они, лишние?! Или, когда в партию человека принимаем, вопросы задаём. Всё вроде правильно кандидат отвечает. А вдруг он приспособленец? Замаскировавшийся враг? Как в душу заглянуть? А мы его вот этим прибором сфотографировали - и всё ясно, что у него там внутри». Тогда директор в командировке был, а его заместитель по производству ногу сломал. Пузин и фестивалил несколько дней. На наши возражения, что такой прибор создать невозможно, он все законы физики отменил. «Эти законы придумали не коммунисты. Поэтому у меня нет оснований доверять им», - был его ответ. Что с него взять? Яркий адепт большевизма, - напомнил Тимофей Петрович о событиях давно ушедших дней.
- Помню, - подтвердил Перепёлкин.
- Я вот создал такой прибор, - как-то обречённо произнёс Звягинцев.
- Это же невозможно!
- С точки зрения современной физики – да. Я не могу до конца объяснить природу происходящих при этом процессов, но прибор работает. Для проверки точности показаний я взял фотографии живых и умерших людей, машина просканировала снимки и сделала анализ. Сто процентное попадание в яблочко, аппарат не ошибся ни разу, кто из них – мёртвый, а кто – живой. С годами я усовершенствовал и доработал своё изобретение. Теперь можно определять не только годность исследуемого объекта, но и когда он создан, его потенциал и многое другое. Так что давай фотографию Антона, будем пробовать.
После сканирования изображения на экране монитора минут десять светилась заставка: «Анализ». Затем появилась надпись: «Начало создания объекта - 26 сентября 1990 года».
- Да! Вот тебе и недоношенный ребёнок! - произнёс Перепёлкин, и, помолчав несколько секунд, спросил: - Теперь, что делать?
- Я сниму приворот. А дальше поступай, как знаешь, - ответил Звягинцев.
- Хорошо, - согласился Виктор.
Они вернулись обратно на кухню. Тимофей Петрович посадил Перепёлкина на табурет, руки попросил положить на колени ладонями кверху. А сам стал своими руками водить над головой Виктора, при этом что-то бубня себе под нос. Все эти действия продолжались не более пяти минут.
- Как себя чувствуешь? - спросил Звягинцев по окончании процедуры.
- Всё нормально, - ответил Виктор.
- Голова не кружится? – уточнил Петрович.
- Нет.
- Ещё два сеанса, и я окончательно сниму зависимость, у тебя будет всё хорошо. А пока поживи на даче или можешь у меня, не встречайся только с Ольгой, - голосом уставшего человека произнёс Тимофей Петрович.
- Я у себя.
- Вот и хорошо. После окончания всего поймёшь, что тебе надо.
5
Все эти дни Перепёлкин жил на даче. Днём - на работе, а вечером - сюда. Никто его не искал, и это его не удивляло, и не огорчало. Даже больше – он испытывал наслаждение от свободы: были разорваны путы, невидимые верёвочки, о которых он раньше не подозревал, а вот их ликвидировали - и стало неожиданно легко. Эти ощущения пришли постепенно после несколько общений с Тимофеем Петровичем. И сразу выстроились планы на дальнейшую жизнь, и уже не казалось всё так катастрофично. Только где-то внутри скребли кошки, и мучила совесть. Антон! Он же его воспитал, вложил частицу себя. Ну и пусть, что он генетически не его ребёнок! А сколько было радости, когда он делал первые шаги и сказал первый раз «папа»! Сколько было переживаний и бессонных ночей, когда он болел?! Совместное выполнение домашних уроков, походы в лес, на рыбалку. Не предательство ли со стороны Перепёлкина задуманный побег? А его разве не обманули? Но это Ольга! Причём тут Антон?
Терзаемый сомнениями, Виктор пришёл к Звягинцеву. Облокотившись на забор и ища глазами своего наставника, крикнул:
- Тимофей Петрович!
- Я здесь, - из-за кустов малины показался хозяин. – Заходи. Чаю попьём, поговорим, - сразу поняв какие причины привели к нему Перепёлкина, пригласил зайти его в гости.
Расположились на веранде. Тимофей Петрович разлил по чашкам чай и поставил на стол две вазочки, в одной было малиновое варенье, а в другой печенье.
- Переживаешь? – первым начал разговор Звягинцев.
- Есть сомнения, - подтвердил Виктор.
- На счёт Антона? – уточнил Тимофей Петрович.
- Да.
- Хотя это не богоугодное дело, но Бог простит. Давай я карты раскину. Посмотрим, что тебя ждёт, - махнув рукой по воздуху и заодно на догмы, предложил Петрович и из загашника достал видавшую виды колоду. Перетасовав её, попросил Перепёлкина сдвинуть карты. После чего стал раскладывать их на столе, потратив ещё какое-то время на изучение полученного пасьянса, произнёс:
- Не беспокойся. Как задумал, так и поступай. У тебя с ним будет встреча, только позже, и не одна. Зла не затаит, - помолчав, ещё добавил: – А больше тебе и знать ничего не надо, и я могу ошибаться.
- Петрович, а вы в Бога верите? – спросил Виктор.
- В молодости не верил, даже, с родной бабкой спорил. Она: «Бог есть!» А я ей: «Ты его видела?» Мне тогда казалось, что это неоспоримый довод. Потом, позже, когда бабки уже не стало, я в длительной командировке был. Полевые условия, тяжкий труд, сроки выполнения задания поджимают, а у меня страшные боли в области живота, которые продолжались не один день. Скрутило, думал - всё. Из средств медицины в той экспедиции были в наличии спирт у особиста, йод у начальника объекта. Болезнь расценивалась не меньше как предательство Родины. Бабка во сне на помощь пришла: «Тимоша, ты отпросись у начальства да сходи вечером за лесок, что за оврагом. Там поле льняное, нашелуши семян да по щепотке жуй. Полегчает». Всё так и сделал. Спасибо бабке, вскоре дела на поправку пошли. Дальше или она мне помогла, или с рождения сверху был дан дар, а проявившийся только в то время, стал я события предугадывать. Перед сном на каком-нибудь вопросе сосредоточишься, во сне - подсказка, по работе - готовое решение. Потом и днём стало получаться. Сидишь, думаешь, а откуда-то сверху - поток информации. Это меня неоднократно и от смерти спасало, и польза Родине была. Ты же знаешь, Витя, сколько у меня изобретений, патентов, а сколько ещё не зарегистрировано! Получается, как бы и не моя эта заслуга.
С годами стал задумываться. Почему так происходит? Как всё устроено вокруг? Что всем движет? Жизнь – замысел или случайность? Ответ не нашёл ни у материалистов, ни у богословов разных конфессий. Первые не способны доказать стихийный характер сотворения и эволюцию Вселенной из-за отсутствия фактов. Вторые не могут подтвердить обратное, так как не знают цели, ради которой божественный Разум создал Мир. Поэтому при размышлении над этими вопросами я мог оперировать только косвенными доказательствами.
Как я рассуждал. Если оглянуться вокруг себя, что мы видим? Хаос или продуманное до мелочей гармонично организованное пространство? Ответ очевиден. Но нам могут возразить, что раньше и был хаос, который ввиду случайных совпадений превратился в стройный порядок. Пойдём дальше и рассмотрим вероятность свершения такого события. Водород, углерод, кислород, азот – четыре элемента, четыре столпа, на которых зиждется органическая жизнь. Без них она просто невозможна. Вероятность случайной комбинации этих составляющих, необходимых для возникновения жизни, практически равна нулю. Она одинакова, как если бы взять и разложить в поле комплектующие на космический корабль и ждать сильного урагана, при котором всё перемешается - и детали соединяться в единое целое. Ты веришь в возможность осуществления технологии такой сборки?
- Нет, - покачал головой Виктор.
Чай в чашках, на половину выпитый, уже остыл. Перепёлкин внимательно слушал Звягинцева, как когда-то, будучи конструктором, пытаясь понять сказанное. «Старик-то продолжает сохранять ясность ума, несмотря на возраст», - подумал он.
- Вот именно. Далее, в нашей атмосфере сохраняется стабильное содержание кислорода – двадцать один процент. Если будет меньше четырнадцати процентов, мы не сможем зажечь огонь. Если, наоборот, превысит двадцать пять процентов, даже мокрое дерево и мох будут воспламеняться. Расчёты учёных показали, что количество кислорода должно увеличиваться на один процент каждые двенадцать тысяч лет. Но этого не происходит. Можно такой же пример привести по солёности морей и океанов. Она, в принципе, не должна отличаться от солёности Мёртвого моря. Однако этого тоже не наблюдаем. Как всё объяснить?
- Действует программа с заложенными ограничивающими параметрами, - высказал своё мнение Перепёлкин.
- Да, выглядит так, что кто-то запрограммировал выполнение этих условий, чтобы жизнь на Земле не погибла. Наш мир существует по когда-то написанной программе. Вопрос: «Кто программист?» И, надо заметить, – искусный программист. Всё создано целенаправленно, включая и самого человека. Ведь общепринятая теория естественного отбора, по большому счёту, не работает. Новые виды появились как угодно, но только не в результате постепенного накопления мелких изменений, происходящих вследствие приспособления организмов к окружающей среде. Почему мы сейчас ничего подобного не видим? Процесс эволюции, то есть создания новых видов, закончился примерно сорок миллионов лет назад, остальное всё – мутация. Получается, что Высший разум есть. Он же и «написал» программу, то есть определил, по каким законам существует всё Мироздание.
- Тимофей Петрович, а почему у каждой веры свой Бог?
- Бог один, имена разные. Кто его называет Высшим разумом, кто – Демиургом, кто – Аллахом, кто – Дао, кто - Иисусом. Если не вдаваться в тонкости, то все религии очень схожи. Различия в том, как если бы одного и того же человека нам описывали разные люди и каждый из рассказчиков изложил своё восприятие увиденного. Пример неодинаковости ощущений: иудеи уверены в избранности своего народа, которому дано единственно правильное откровение, христиане и мусульмане считают наоборот, что Иисус и Магомед соответственно дополнили учение пророков от Моисея и наиболее правильно его трактовали. При множестве различий сердцевина остаётся сходная. Все религии признают «родство» Всевышнего и человека - «создан по образу и подобию». Кроме Бога везде есть сатана, он же Люцифер, шайтан, демон, чернобог. В любой вере присутствует первочеловек, молитвы, свод определённых правил. Различия не так существенны, как кажутся. Сами постулаты для исполнения у разных религий перекликаются: любовь к Богу, любовь к людям, почтение к родителям, воздержание во всём. Новый Завет говорит, что «Бог есть любовь», санскритские сутры признают Бога «источником всех знаний и всякой любви», даосизм отмечает, что «Дао – существо нежное», а Коран утверждает: «Аллах Милостив, Милосерден». Это подразумевает, что в истоках бытия находиться Божественная любовь. «Неустанно развивайте в себе бодхичитту», - призывает буддизм. То есть надо совершенствовать сострадание ко всем живым существам. «Сие заповедую вам, да любите друг друга», - учил Иисус Христос. Коран вторит: «Всевышний есть Любовь, Любящий и Возлюбленный». Заповеди Нового Завета «не убий» и «не укради» соответствуют в буддизме традициям ахимса – не причинение вреда всем живым существам ни в мыслях, ни в словах, ни в действиях, и астея – отсутствие стремления к обладанию чужими вещами. Примеров схожести можно привести множество.
- Если так всё просто и очевидно, почему много людей не верит в Бога? Почему даже верующие творят беззаконие? И почему Всевышний не внушил людям веру в него? Он же Всемогущий, - не дождавшись ответа, Перепёлкин продолжил дальше: - Я даже знаю, что вы скажите. Мол, во всём виноват дьявол. Бог создал людей свободными, поэтому активно не вмешивается в их жизнь. А силы «тьмы» разными соблазнами привносят зло в наш быт. Тогда из этого можно сделать вывод, что Бог отдал Землю во власть Люцифера. Так получается? – свои суждения озвучил Перепёлкин.
- Хорошие вопросы. Чтобы на них попытаться ответить, я тебе задам встречный вопрос. А ты сам веришь в Бога? – спросил Звягинцев.
- Стараюсь верить. Но постоянно свербит мысль: может, я заблуждаюсь? Может, его нет? – поведал о своих душевных терзаниях Перепёлкин.
- Вот ты и начал отвечать на свои вопросы. Тебе всю сознательную жизнь внушали, что Бога нет. Но не убили твою веру в него. Хотя ты сомневаешься и твоя вера в него не крепка. Но она есть. Потому что мы все ждём чудо. Пусть это будут Всевышний. Пусть это будут догмы, озвученные самопровозглашёнными апостолами, такими, как внук двух раввинов и родной брат террориста. Пусть это будут инопланетяне. Человек рождается запрограммированным на веру в волшебство. В детстве с упоением слушаем сказки, научившись читать, читает их сами. Повзрослев, переключаемся на фантастику, девушки читают любовные романы, относящиеся тоже к тому же жанру фантастики. Любимое искусство – цирк. Всех фокусников страны знаем поимённо. С надеждой, что именно нам повезёт, покупаем лотерейные билеты и по этой же причине просаживаем деньги в казино. Вот тебе ответ на один из твоих вопросов. Без веры человечество просто бы не выжило. Недаром у христиан на первом месте из перечня семи смертных грехов стоит уныние, а у мусульман под той же цифрой - куфр, то есть неверие. Если отвечать дальше на твои вопросы, то надо, хотя бы поверхностно разобраться: как зародилась жизнь? Принцип построения всего Мироздания? Зачем всё это надо? Современные человеческие знания не позволяют с уверенностью ответить на все эти вопросы. При размышлении над ними приходиться чередовать богословское представление о мире с научными фактами. Из религиозной литературы, которая в основном опирается на информацию пророков, имевших контакт «с небом», узнаём, что в этом мире всё временно – всё имеет своё начало и свой конец. Только Бог – вне времени и пространства. Он сотворил весь мир из ничего, одним своим словом. Из ничего было создано что-то материальное. Какая–то первая частица. Также вначале не было времени! Как только было запущено время, произошёл «большой взрыв». Оно, как поток прорвавшейся воды, движется по горному серпантину, захватывая с собой всё больше и больше камней и грязи. Вот камни и грязь – это пространство, чем дальше вниз его толкает время, тем его больше становиться. Это перекликается с научной гипотезой о расширяющейся Вселенной. Поэтому рискну предположить: время – это энергия, которая переносит пространство. Время - величина циклическая. Сутки, год – видимые интервалы. Время движется по спирали, и каждая маленькая спираль находиться в большой спирали. Наверное, поэтому, что для нас – вечность, для Бога – минута. Он же не крутится с нами на этих каруселях. Самая большая временная спираль растёт вширь, тем самым, расширяя пространство и расширяя Вселенную. На каждый новый виток оказывает влияние прошлый. Происходит как бы проекция. Поэтому события нынешних дней – это отголоски прошлого. Зачем Бог создал этот Мир и человека в том числе? Только одна причина приходит на ум. Чтобы, наблюдая за своим творением, познавать самого себя, так как в целом весь мир и мы в частности копия его. Написано в Ветхом Завете: «И сотворил Бог человека по образу Своему». Это не значит, что у него, как у нас две ноги, две руки, человеческий лик. Суть заключается в одинаковой тройственной природе. Для лучшего понимания возьмём пример с компьютером. Из чего он состоит?
- Из системного блока, монитора, принтера, - стал перечислять Перепёлкин.
- То есть из так называемого «железа», - перебил Звягинцев.
- Да, - подтвердил Виктор.
- У Бога это будет весь материальный мир, частью которого является и человек со своим телом. Таким образом, мы разобрались с видимой частью мироздания. Ещё есть невидимая часть. Для её понимания вернёмся опять к компьютеру. Чтобы он работал, что ещё необходимо? – пытался наиболее доходчиво объяснить свою теорию Звягинцев.
- Воткнуть туда программы, - ответил Перепёлкин.
- Правильно, необходимо установить программное обеспечение. У человека это будет называться душою. У Бога - законами Божьими, то есть та программа, по которой существует всё мироздание и о которой мы говорили ранее и также заметили, что они намного сложнее, чем трактует современная наука. И третья составляющая – это дух. Душа и дух неразделимы между собой, дух исходит от души и также может оказывать влияние на душу. Это нам ярко демонстрируют йоги. В масштабах Бога такой пример находим в Ветхом Завете при описании сотворения мира: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет, и стал свет». Получается, что дух – это воля, наделённая знаниями, направленная на создание чего-то. Божий Дух – возможность воздействия на законы природы. Дух применительно компьютера – желание пользователя, подкреплённое умением, решить определённые задачи с помощью ЭВМ. Человеческий дух – бесконтактное влияние на другие объекты. Один из примеров проявления человеческого духа – гипноз. Это явление наукой официально признано и не оспаривается. Ещё есть мистические, так называемые тайные знания для посвящённых: каббала у иудеев, веды у славян, йога у индусов, Цвигун у китайцев, магия у сатанистов. Это далеко не полный перечень учений, существующих на Земле в этой области. Как мы предположили, Бог, ангелы, дьявол и человек наделены способностями одной природы, но разным по силе даром и знаниями. Люди по своим возможностям являются самыми слабыми в этой иерархии. Несмотря на нашу не совершенность и порочность, Бог любит нас, так как мы его дети. И мы должны отвечать ему любовью. Дьявола тоже создал Бог, и в начале своего бытия сатана являлся ангелом, и имя ему было Люцифер. Но в какое-то время он перестал подчиняться Богу, посчитав себя равным ему, взбаламутил часть других ангелов и увёл их под свои знамёна. Они впоследствии стали «силами тьмы». Сначала Всевышний воспротивился монотонности существования и создал жизнь; потом Люцифер, пытаясь, стать первым, восстал против Бога; Адам и Ева, искушённые змеем, сорвали плод с дерева познания добра и зла; Каин убил Авеля – события по значимости и, по сути, абсолютно разные, но имеющие, как мне кажется, один общий корень. Свет и тьма, добро и зло, воздержание и одержимость – противоречия, окружающие нас, но без них не возможна сама жизнь. Также как трение, с одной стороны мешающее движению, а с другой способствующее ему, так как даёт возможность оттолкнуться. Чтобы человек не навредил самому себе в этом сложном мире и жил в гармонии с окружающей природой, Господь дал ему постулаты виде заповедей. Отступление от них называется грехом. В русском языке слово «грех», «огреха», очевидно, изначально по значению соответствует определению «ошибка». У иудеев для этого понятия используется слово «хэт», то есть «промах». В греческом переводе – «промах, погрешность, провинность». Грешный человек – это невежественный человек по двум причинам. Во-первых, он не осознаёт всех отрицательных последствий своего поведения для себя самого. Во-вторых, он не умеет приводить в порядок те внутренние энергии, которые своим движением заставляют его совершать греховные поступки. Борьба между Богом и сатаной за наши души идёт не ради спортивного интереса. Всё рационально. Дьявол, забирая душу человека взамен на определённые при жизни блага, приумножает свою энергию, так как душа воспроизводит дух, значит, является источником силы. Цель у него – накопить необходимую мощь, чтобы с помощью своего духа перепрограммировать существующие законы мироздания и после этого управлять всем миром по своему разумению. То есть взять верх над Богом. Виктор, вроде, я, как смог, ответил на все твои вопросы, - подытожил Звягинцев.
- Надо всё осмыслить, сильно много для меня новой информации, - своё мнение высказал Перепёлкин. После, прервав минутное молчание, спросил: - Бог отправил «тёмные силы» в преисподнюю. Где она находиться? Где рай? Где ад?
- В нашем понимании пространство трёхмерно. Это нам учителя в младые годы, начертив три линии мелком в школе на доске и подписав их X,Y,Z, убедительно доказали. Кто дальше углубился в познании этого вопроса, того попросили, но уже не так уверенно, прибавить ещё и время. Но, как оказалось, и это не всё. На сегодняшний день учёные мужи даже предоставили в доказательство расчёты, что пространство как минимум одиннадцати мерное. Это получается ввиду того, что время по своим спиралям крутит пространство, изгибает его, сдвигает пластами. Вот в этих сдвигах и теряются, существуя в других измерениях, вышеназванные объекты.
- Тимофей Петрович, вы предсказываете будущее. Значит, всё предрешено заранее?
- Есть такой раздел в математике, как математическое моделирование, где даны правила расчёта поведения объекта при определённых условиях. Повторюсь, наше мироздание существует по написанной программе. Подозреваю, в этой большой программе есть подпрограмма, которая автоматически делает прогноз будущего. Так как все исходные данные в наличии, вероятность прогноза высока. Нужно только суметь получить информацию от «природного компьютера» и правильно её расшифровать. Чем и пользуются предсказатели. Расчёт ожидаемых событий – это ещё неполученный результат. «Нестандартные» поступки способны изменить предсказание, то есть судьбу. Пример тому – Рудольф Гесс. Являясь одним из руководителей Третьего рейха, с бухты-барахты, без видимых причин, сел в самолёт и полетел в Англию, в стан врага. Где был, естественно, арестован. Напрашивается вопрос: «Почему он так поступил?» Загадка кроется в его увлечении оккультизмом: похоже, он узнал дату своей смерти – 1945 год. Этим перелётом он изменил время собственной кончины. Конечно, дальнейшая его судьба не была завидной, но зато, в отличие от большинства других первых лиц фашисткой Германии, он умер в преклонном возрасте.
От Звягинцева Виктор возвратился далеко за полночь. Завтра, хотя уже сегодня, он должен уехать из Захолустьева. Из квартиры выписался, с работы уволился, машину с учёта снял. Скрытно, незаметно побывал на квартире, забрал свои вещи. Немного оказалось их у него – две больших хозяйственных сумки. «Мерзко всё это, мерзко», - повторял про себя Перепёлкин, засыпая на лавке в строительном вагончике.
6
После того, как Перепёлкин в тот судьбоносный воскресный вечер покинул Каменева и Антона, внук с дедом разбрелись по разным уголкам дачного участка. Антон на чердаке, лёжа на старенькой тахте, слушал плеер и смотрел журнал «Мир авто». Глянцевые картинки с «Майбахами», «Роллс - ройсами», «Ягуарами», «Бьюиками», «Феррари», «Ламборджини», «Бентли» в интерьере с красивыми домами и яркими девицами манили в сказочную страну, пропуском в которую являются деньги и, причём много денег. «Сколько надо бабла рубить, чтобы так жить?» - размышлял он. – «Мать – крутая, дед вообще конкретный мужик, и то таких возможностей не имеют. Кто может себе позволить такую роскошь?»
Тем временем Виктор Алексеевич, сидя в беседке, просматривал газеты. Сняв наушники и выключив плеер, Антон, крича сверху, обратился к Каменеву:
- Дед, а почему ты «Хаммер» не купишь?
- На какой ляд он мне сдался, Антоша? – оторвав взгляд от газеты, ответил Виктор Алексеевич.
- Прикольно.
- Не машина, а переходящий вымпел глупости.
- Это что такое?
- В советское время была такая награда, являющаяся выражением общественного признания за какие-либо заслуги, в виде треугольного флажка и называлась она переходящий вымпел. Практической пользы обладателю никакой не приносила, кроме как, по задумке учредителей, чувства гордости награждённому и вызывание зависти у окружающих. Вот у меня «Хаммер» и ассоциируется с переходящим вымпелом. Совершенно непрактичный автомобиль. Расход топлива большой, а ширина машины создаёт неудобства при передвижении и на городских улицах, и по лесным дорогам. Одним словом – понты. Почему глупости? Потому что эти понты куплены за большие деньги.
- У нас в Захолустьеве есть же «Хаммер», - продемонстрировал свою осведомлённость внук.
- Знаю. Бандит - он, - дед тоже оказался в курсе местных дел.
- А что, бандитам предписано на таких «тачилах» передвигаться?
- Видишь ли, для него это является показателем, на какой он стоит ступени лестницы бандитской иерархии. Как для военного звание, так для бандита автомобиль - мерило успешности в карьерном росте. Примерно где-то на генерала метит, - высказал свои соображения Каменев.
- Почему он без номеров ездит? Крутой? – допытывался Антон.
- Нет номеров, значит, автомобиль не поставлен в ГАИ на постоянный учёт. Машина мощная, налог большой надо платить. А так только штраф, и то, если милиция остановит. Я подозреваю, наши местные блюстители порядка к нему вопросов не имеют. Поэтому и катается по улицам Захолустьева без номеров. Мне сдаётся, он просто экономит деньги.
- Выходит, он – обычный гопник?
- Антоша, я не знаком с бандитской терминологией и не разбираюсь в их иерархии. И вообще, много для них чести, если мы будем их обсуждать.
- В школе пацаны говорят, что того чувака на «Хаммере» зовут Гриней, и он – местный положенец. Москва его назначила смотрящим над нами. В соседнем районе другой смотрящий, и так по всей стране. Правда ли это? – задал внук очередной каверзный вопрос.
- Всё может быть. Времена смутные, - пояснил дед.
- Если он - бандит, почему его не посадят в тюрьму? – не унимался Антон в поисках истины.
- Дойдёт очередь. Не всех же сразу, - Каменев постарался более или менее логично объяснить положение дел в государстве.
- Я тут на днях видел, как этот «Хаммер» к даче начальника милиции подъезжал, - не очень объяснимый факт привёл Антон.
- Работа с осведомителями, - пришла на ум Виктору Алексеевичу фраза из когда-то прочитанной детективной литературы.
- Дед, какие осведомители, если он - главный бандит района?!
Неплохой получился вопрос для такой передачи как «Человек и закон» или «Момент истины».
- Я не о нём.
Где-нибудь на ток-шоу и эта фраза прошла бы под бурные аплодисменты.
- А тот - главный милиционер района?! – наседал внук.
- Тогда корректировка плана совместных действий, - с кислой улыбкой ответил Каменев.
- Всё шутишь. Серьёзно не можешь объяснить, - с обидой сказал Антон и, надев наушники, продолжил слушать музыку и рассматривать фотографии.
- Братва – народ официозный. Где тут всё объяснишь. У самого голова кругом идёт. У Маяковского только всё складно получалось: «Что такое хорошо? Что такое плохо?» – произнёс Каменев уже в пустоту.
Разговор с Антоном навеял ему воспоминания почти пятнадцатилетней давности. Вначале 90-х у него обворовали дачу. «Обворовали» - сказано, наверно, не правильно, так как ничего не взяли, да и брать было нечего. Глубокая осень, сезон закончился, все пожитки, инструмент, инвентарь были увезены в гараж. А вот напакостить – напакостили. Вскрыли половицы, всё перевернули. Сначала Каменев не мог понять: зачем? Не найдя разумного объяснения, кроме того, что подполом у него в доме искали клад. Стало смешно: «Святая наивность! Кто же сейчас деньги и драгоценности хранит таким образом!?» Распространяться по этому поводу не стал. Но земля слухом полниться. Для Захолустьева, что обокрали Каменева - это большое событие. «Как?! Самого Виктора Алексеевича обчистили! Так ему, кровопийце, и надо!» На следующий день весь город судачил об этом. Одинаково активны были и те, кто был знаком с потерпевшим и те, с кем его судьба никогда не сводила. Слухи дошли и до начальника местной милиции, он тут же позвонил Виктору Алексеевичу и предложил свою помощь. Каменев отблагодарил за оказанное внимание, объяснил, что ничего не украли, а только причинили неудобства. Произошёл короткий разговор, который начальник милиции закончил следующими словами: «Виктор Алексеевич, если, не дай бог, что случиться, обращайтесь ко мне напрямую».
Случай обратиться представился где-то месяца через два. У главного энергетика завода ночью с гаража украли машину. В городе в то время угоняли транспорт с постоянной регулярностью и с концами. Виктор Алексеевич, не веря особенно в успех, скорее, чтобы отметиться в сочувствии к подчиненному, сам позвонил начальнику милиции. Через два часа после разговора автомобиль был найден. «Когда захотят, значит, могут? Или что-то другое?» - окончательных выводов он не сделал тогда, но событие отложилось в памяти в раздел загадок.
Может быть, Каменев и дальше бы продолжал регулярно на прямую обращаться за помощью к начальнику службы 02, но вскоре появились ЧОПы (частные охранные предприятия), которые улучшили обстановку с воровством и угонами. Граждане стали свои авто оставлять на платных стоянках, садовые общества взяли под охрану ряженные под казаков. В школах ввели на входе фейс-контроль, коттеджи обнесли заборами, на въездах различных учреждений поставили шлагбаумы. То есть они легализовали свои доходы. И им хорошо, и в государстве относительный порядок, и гражданам спокойнее. А если на счёт денег? То нас с 1917 года по 1991 год учили, что деньги - зло.
Каменев набрал в колодце ведро воды. Солнце шло на закат, лучи света, играя красками, преломлялись от поверхности воды. Необычность тонов заставило присмотреться - масляное пятно. «Грязное ведро? И почему?» - задал он себе вопрос. Не найдя разумных объяснений, вылил воду на траву. Набрал снова. История повторилась. Проделав эту процедуру несколько раз и добившись нужного результата, пошёл в домик готовить ужин и заодно обед на завтрашний день, размышляя, как нефтепродукты попали в колодец.
Ели молча. Тишину нарушил Каменев:
- Антоша, скоро мы станем богатые, как Абрамович.
- Ещё скажи: ничего делать не надо.
- Примерно так.
- Не та национальность у нас с тобой, дед, чтобы быть богатыми, как Абрамович ничего не делая, - буркнул Антон.
- Есть причины для оптимизма, - в одной из пауз между пережёвыванием пищи продолжил разговор Виктор Алексеевич.
- Конечно, как без оптимизма, дед. Без оптимизма нам не прожить.
- Источник богатства под нами, - с прищуром в глазах пояснил Каменев.
- Ага. Вместо выращивания на дачном участке огурцов и редиски будем с тобой нефть качать?
- Возможно.
- Ещё скажи, бабушка откопает свой самогонный аппарат, который она при правлении Раисы и Михаила Горбачёвых припрятала. Если, конечно, вспомнит место, куда его закопала. А то получиться, что через каких-нибудь сто лет, удачливый археолог найдёт наш аппарат и пришлёт его в передачу «Что? Где? Когда?». Она к тому времени, я думаю, будет ещё существовать, задав вопрос знатокам: «Что это такое? И почему этот предмет прятали в конце ХХ века?» Считаю, шансов у знатоков нет, выигрыш достанется археологу. Хотя не исключено, что, может быть, уже откопали бабушкин агрегат из нержавеющей стали где-нибудь глубокой осенью в начале девяностых годов местные кладоискатели, дырявя землю железными прутьями. Подумай сам. Где им ещё в Захолустьеве сундуки с золотишком искать, как не у тебя на дачном участке? И тогда не видать нам крекинга на самогонном аппарате и все мечты о сладкой жизни, при этом ничего не делая - коту под хвост.
- Антон, всё испортил ты, - изображая сожаление, произнёс Виктор Алексеевич.
- Дед, а ты в мои годы верил в сказки?
Каменев задумался, что-то вспомнил, погрустнел.
- Не знаю, не знаю, - он, немного помолчав, добавил: - Воду с колодца набирал, а в воде масляные пятна были.
- Да, местный лузер поблизости бензин или масло пролил. Сколько их тут в округе землю рыхлят мотоблоками. Через грунтовые воды в колодец к нам и попало.
- Нет романтики у тебя, полёта фантазии, - произнёс Каменев. - «А может, и хорошо», - подумал про себя.
Остаток дня коротали за телевизором, прыгая с одного канала на другой. Ровно в одиннадцать вечера Виктор Алексеевич пошёл спать. Антон остался щёлкать пультом дальше - каникулы.
7
Минут за десять до прихода служебной машины Виктор Алексеевич уже прохаживался вдоль забора своего дачного участка. Меря шагами расстояние от угла до угла, собирался с мыслями, готовился к рабочему дню. Утренний променад ещё являлся в какой-то степени зарядкой. Ритуал, выработанный годами, безотказно работал, через десять минут он будет в тонусе.
В семь двадцать автомобиль уже остановился около заводоуправления. Глазам Каменева предстали несколько работников, не спеша идущих в сторону проходной, да дворник, из шланга поливающий цветы на клумбе. Быстрыми шагами Виктор Алексеевич прошёл в здание заводоуправления. На вахте поздоровался с охраной, в которой службу несли одни женщины, возглавляемые мужчиной, в возрасте от восемнадцати лет и значительно старше, приходящие на работу на сутки через двое, заработная плата небольшая, но график работы их устраивал, наряженных в зелёные пятнистые куртки и такие же брюки, портящие любую фигуру. Каменев поднялся на второй этаж. В приёмной его уже ждал Попрыгаев. «Как же без него? - подумал Виктор Алексеевич. – Как обязательный утренний кофе для любителей этого напитка. Так для меня он. Интересный типок. Пенсионер, а всё неймётся, интриги плетёт старый хрыч. Почему его держу? Оказывается, нужен такой человек. Погрязли без него бы в болоте. А так будоражит народ, тину разгоняет в коллективе».
- Заходи, Владимир Никитович, - Каменев, открыв дверь в кабинет, пригласил Попрыгаева пройти. Тот, переминаясь с ноги на ногу, походкой пингвина проник внутрь. – Присаживайся, дорогой, - указал Каменев рукой на одно из кресел, стоящих около большого переговорного стола, сам сел напротив.
Они были ровесниками. Когда Каменев приехал в Захолустьев, Владимир Никитович уже работал начальником цеха. Трудился хорошо, план подчинённые выполняли. Сам лично принимал активное участие в общественной жизни страны. Каждый год на демонстрациях 1 Мая и 7 Ноября носил флаг какой-нибудь союзной республики или портрет члена политбюро. На заводских смотрах художественной самодеятельности пел вторым голосом в цеховом хоре, никогда не пропускал соревнований под девизом «Сибиряк – значит лыжник». Ещё старался не пропускать ни одной юбки. И тут всё в порядке. Связи на стороне были, порочащих последствий не зафиксировано. Жена, ребёнок. В общем, и в целом – активист, ударник, передовик, лидер трудовых масс, активный строитель коммунизма до 1991 года.
Время тогда было тревожное – гонка вооружений на дворе, соревнование двух систем (социалистической и капиталистической). С одной стороны, человек человеку – друг, товарищ и брат; с другой – кругом волки. И вот волки хотели загрызть товарищей. Те, в свою очередь, тоже были не прочь поквитаться с хищниками. Поэтому каждый год - новое изделие; ударный труд особенно в конце месяца, ночью и под Новый год. При такой частоте запуска в производство новых номенклатур возникла необходимость ввести на заводе должность заместителя директора по новым направлениям. Попрыгаев по всем требованиям партии подходил на этот пост, поэтому выбор Каменева и пал на него. За всё время Владимир Никитович ни разу не подвёл, оказанное доверие оправдал.
В конце восьмидесятых годов двадцатого столетия при поиске руководством страны социализма с человеческим лицом, взор был обращён на поздний капитализм, в котором были найдены искомые черты. В итоге - братание с вчерашними потенциальными противниками и полностью отсутствие интереса к собственному народу. КГБ вместе с комсомолом, откорректировав устав старой партии и сменив название, на бывшей базе создали партию новой формации.
В то время пробил срок уходить Попрыгаеву на предоставляемую государством пенсию. Мечты на перспективу были общественно-полезные - заняться воспитанием внуков. Предварительно, посчитав свои новые доходы и отняв возможные расходы, получил: средств не то, что на воспитание не хватает, их нет вообще. Обеспеченной старости не получилось. Вывод: отдых откладывается на потом. А сейчас необходимо продолжать трудиться, трудиться и трудиться. Будучи по натуре авантюристом (у нас руководители другими не бывают); но, надо заметить, авантюристом, стоящим на реалистической платформе, понимал, что должность его в новых условиях не нужна. Новых изделий нет. Пришло время изобретателей в другой области – в финансово-экономической со спецификой на бросок. Чем больше народу кинул, тем ценнее оказывалась идея, гениальнее изобретатель. Нашлись в государстве масштабные гении, целая страна одним махом.
Владимиру Никитовичу пришлось срочно адаптироваться к новым условиям. Правда, рождённым в СССР не привыкать приспосабливаться, вся прожитая жизнь в этом заключалась.
Таким же утром Попрыгаев в приёмной дождался Каменева и в беседе с глазу на глаз предложил ему вариант своего дальнейшего трудоустройства. Виктор Алексеевич, решение принял сразу, но попросил паузу несколько дней на обдумывание. Через неделю приказом руководителя предприятия должность заместителя директора по новым направлениям была упразднена, а Владимир Никитович был переведён с тем же окладом на место помощника директора по гражданской обороне.
Кто никогда не читает вывесок, никаких перемен и не заметил. Попрыгаев сидел в том же кабинете и так же исполнял, как и прежде, с энтузиазмом, въедливостью, пунктуальностью любое указание директора. Поручения были разнообразные, начиная от курирования конкурса «Лучший по профессии» и отслеживания мероприятий по подготовке цехов к зимнему сезону, и заканчивая контролем сроков изготовления продукции в Буркина-Фасо или Тринидад и Тобаго. Всё это подразумевало укрепление гражданской обороны предприятия. Личное участие Попрыгаева придавало процессу кипучести, здоровое волнение исполнителей, так как он являлся дополнительными глазами, ушами и резервным мозгом самого шефа. А утром пораньше шёл в приёмную, не мог держать мысли, факты, прошедшие события в себе, всё выплёскивал директору. Каменев информацию накапливал в голове, фильтровал и, только, после принимал решения по тому или иному вопросу. Один как бы участвовал в управлении предприятием, другой как бы убеждался в правильности задуманного.
- Вот, э-э-э…, - Попрыгаев, не изменив себе, начал издалека. – Минкин Фёдор Юрьевич (заместитель директора по кадрам и безопасности) вам ничего не докладывал?
- Докладывал, много что докладывал. Конкретно о чём? – приняв стиль общения, предложенный собеседником (догадайся сам, о чём я тебе хочу сказать), спросил Виктор Алексеевич.
- В архиве я документы просматривал по бомбоубежищу, - делая остановки после каждого слова, произнёс Владимир Никитович. - Приказ Совета Министров на глаза попался… - выдержал паузу, - …датированный 1955 годом, - ещё раз выдержал паузу. - О строительстве в Захолустьеве Пимокатного завода.
- Я понял твою мысль, - сообразив, куда клонит подчинённый, поэтому быстро, как из пулемёта, выпалил Каменев. - Все мы считаем, что нашему заводу чуть больше тридцати лет, а тут оказывается, в этом году юбилей – полтинник. Так?
- Так, - ответил Попрыгаев.
- Спасибо, Никитович. Следишь за обстановкой, - поблагодарил Каменев и, смотря прямо в глаза, спросил: – Думаешь, надо солидно отметить это событие?
- Виктор Алексеевич, и дата круглая, и мы с вами, извините, в том возрасте, что уже надо итоги подводить, - не отводя глаз, ответил Попрыгаев и тут же задал встречный вопрос: - У вас контракт заканчивается в конце этого года?
- Да, - ответил Каменев, про себя подумав: «Нигде я не афишировал, а он всё знает. Точно, нештатный сотрудник органов. Какую информацию он им сливает? По моему заданию курирует мои вопросы, по их заданию курирует меня. Молодец».
- Вот и повод есть - напомнить о себе с хорошей стороны перед Москвой и областью, - до конца высказал свою мысль Попрыгаев.
- Спасибо, Владимир Никитович. Будут вопросы, заходи, - вставая из-за стола, произнёс Каменев, тем самым давая понять, что время разговора закончилось.
После ухода, подчинённого Виктор Алексеевич подошёл к окну, раздвинул пальцами жалюзи и стал наблюдать, как народ, торопясь, струйками движется на работу.
- Почти одни пенсионеры! Кто будет на производстве лет через пятнадцать-двадцать работать? – произнёс он вслух и подошёл к коммутатору. – Наталья Николаевна, на восемь тридцать, как обычно, всех первых замов, руководителей отделов, начальников цехов и ещё профсоюз пригласите ко мне.
- Хорошо, Виктор Алексеевич, - приняв указание, ответила секретарь.
В начале своего руководства такие планёрки с ведущими специалистами Каменев проводил за пятнадцать-двадцать минут, теперь редко, когда укладывался в один час. Такой длительный регламент раньше был принят только для больших совещаний, сейчас они растягивались до трёх часов.
В назначенное время приглашённые на планёрку собрались в приёмной. В восемь тридцать секретарь, предварительно спросив у директора разрешения, пригласила присутствующих пройти в кабинет. Рассаживались строго по ранжиру, каждое место соответствовало определённой должности. Шум от двигающихся кресел, шуршание одежды, перелистывание ежедневников – поиск нужной страницы, шёпот плавно прекратился. Тела вошли в притёртые с годами положения. Замерли. Тишина.
- Здравствуйте, - Виктор Алексеевич поприветствовал своих коллег.
««Господа» не было произнесено, значит у «тяти» хорошее настроение, выволочку сегодня не собирается давать», - обратили внимание подчинённые.
- Мне надо с вами посоветоваться, - начал совещание Каменев.
«Демократ выискался. Не ошибиться бы. Нужно понять, что он хочет, и правильно выступить», - напряглись персонажи данного действа.
- Все здесь сидящие забыли, что в этом году исполняется пятьдесят лет, как принято решение о строительстве нашего предприятия, - Виктор Алексеевич наиболее громко произнёс слово «сидящие». - Значит, делаю вывод - не живёте вы жизнью завода, решили свои проблемы - и домой, - перед следующей тирадой Каменев, обведя аудиторию взглядом, спросил: - Что, будем праздновать или нет?
Тела зашевелились, лёгкая вибрация, небольшой гул.
- Безусловно, упустили мы этот вопрос, - первым отреагировал на ситуацию заместитель директора по производству. – Я думаю, всё поправимо. В сентябре - День машиностроителя, вот и приурочим к этой дате наш юбилей. Считаю, надо пятидесятилетие отпраздновать достойно. Пригласить нашего губернатора, мэра, товарищей из Москвы (отметив про себя: зачем-то же здесь присутствует заводской профсоюзный лидер?) Добавил: – Областных руководителей профсоюза. Организовать фуршет и концерт, - чтобы не взять на себя лишнего, закончил свою речь следующим: – Предлагаю создать инициативную группу, назначить старшего, а они уже, в свою очередь, определяться со сметой, кого конкретно пригласить, и так далее. Виктор Алексеевич, у меня всё.
Каменев, явно довольный выступающим, одобрительно кивнул головой.
- У кого ещё будут, какие предложения? – спросил он.
- Надо, надо…, - хором заголосили присутствующие.
- Если вы настаиваете, что это событие необходимо отпраздновать, то я подчиняюсь общему мнению. Назначаем старшим Бабло Дмитрия Михайловича (заместителя директора завода по общим вопросам, а на самом деле решавшего личные вопросы Виктора Алексеевича и свои). Ему даём указание разработать программу праздника, подготовить смету затрат и в течение этой недели все документы утвердить у меня. - Повернувшись к лидеру рабочего движения, который, как складывалось впечатление, спал с открытыми глазами, что являлось верхом совершенства для функционера, добавил: - Также попрошу профсоюз принять активное участие в организации юбилея. Необходимо пригласить председателя областного профсоюзного комитета. Он, естественно, с пустыми руками не приедет, поэтому надо определиться с ним, кого и как наградить. Предварительно список награждаемых согласовать со мной.
- Хорошо, Виктор Алексеевич, - не моргнув и даже не пошевелившись, издал членораздельные звуки профсоюз.
- Если у вас нет вопросов, то я вас больше не задерживаю. - Из-за ненадобности дальнейшего присутствия на совещании лидера рабочего движения Каменев отпустил того восвояси.
Профсоюз удалился. Тела опять зашевелились в предчувствии намечающегося мозгового штурма. Понедельник, с утра заведено было решать основные организационно-производственные вопросы на предстоящую неделю. Каменев требовал с подчинённых отчёт, конкретные предложения, поднимал с места одних, сажал других. Сегодня атака захлёбывалась. Стрельнуть словами у присутствующих как-то ещё получалось, и то процесс был больше похож на беспорядочное отстреливание при бегстве, но никак не выглядело как наступление.
- Завтра мы останавливаемся из-за отсутствия материалов, - голосил один.
- Комплектацию мы всю предоставили, - перечил ему другой.
- Мы ничего не можем собирать, у нас ни по одному изделию полностью не закрыт дефицит, - продолжал причитать первый.
- Вот перечень, что мы поставили, - размахивал пачкой бумаг второй.
- Вот заявка, что нам надо, - ещё более увесистой кипой листков тряс его оппонент.
- Совершено разучились производственники у нас работать. Нет титана на заводе, и сидят, сложа руки, но зато без дела алюминий разного профиля лежит на центральном складе. Пусть конструктора с технологами посмотрят, посчитают, замену сделают, - распылялся начальник снабжения. То, опуская глаза в свою записную книжку, то снова их, поднимая, выдавал тирады в виде готовых решений: - Видел я эту маслобензостойкую резину. Ну и что?! Выглядит, как обычная. А этой у нас навалом. Если надо, то сертификат напишем любой. Серебряные и биметаллические контакты действительно дефицит. Поэтому предлагаю поручить электроцеху, выпаять их на программу этого месяца из старого ненужного оборудования.
- Кто потом за всё отвечать будет?! – Непонимающий возглас одного из присутствующих.
Всплыли извечные, никуда не девающиеся два российских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?» Виновных, если будет такая необходимость, конечно, назначат. Вот со вторым вопросом сумбур. Каждый уверен в том, что он ничего делать как раз и не должен.
«Тут хоть мозговая атака, хоть метод Дельфи - результата не будет. Бояться уже перестали, а вот по-новому ещё не научились работать», - подумал Каменев, и в голове родилось сумасбродство, поэтому предложил следующее: – Может нам нефть начать добывать? Дырку пробил - и вперёд! Никаких проблем. Только деньги на счёт капают. Продукт ликвидный, технология годами не меняется, ничего изобретать не надо и соответственно думать. Как раз нам подходит такая работёнка! А если для минимизации трудовых затрат ещё таджиков нанять! Рентабельность будет сумасшедшая! Хорошая прибыль, хорошие премиальные всем руководителям подразделений. Как думаете?
- Это в соседней области нефть есть, у нас её нет, - кто-то из присутствующих произнёс с сожалением.
- Кто вам сказал? – Каменева понесло дальше: – Вот я вчера на даче в колодце воду набирал, а в воде масляные пятна! Это о чём говорит? – обвёл взглядом своих топ - менеджеров, сам же и ответил с железной уверенностью в голосе: – Все признаки залежи нефти!
Кто-то понял, а кто-то и нет. Очень тонкая грань между реальностью и фантазией, психическим здоровьем и болезнью. Особенно трудно она различима, когда кругом только прожектёры и простаки. Простаки верят во всё что угодно. Они убеждены в наступлении конца света на следующей неделе и одновременно ожидают улучшение своего финансового положения к концу года. Наивняк с вожделением смотрит в рот комбинаторам и ждёт будоражащих новостей. Для них такая информация - как уголь для паровоза. Пока она есть, они бегут, дымят и свистят.
В конце дня к Виктору Алексеевичу с планом под названием «Мероприятия по разработке нефтяного месторождения имени В.А. Каменева» зашла начальник отдела маркетинга Любовь Ивановна Веселова. Документ был уже всеми подписан, осталось только утвердить его директором. Каменев с интересом взял принесённую бумагу и глазами пробежал по тексту:
«Пункт 1. Юридическому бюро решить вопросы по законности добычи нефти.
Пункт 2. Отделу главного технолога подобрать технологию под местные условия.
Пункт 3.Конструкторскому отделу разработать необходимое нестандартное оборудование.
Пункт 4. Отделу кадров подобрать персонал для работы на буровой среди лиц таджикской национальности».
На четвёртом пункте остановился.
- Да…, - произнёс Виктор Алексеевич, а сам про себя подумал: - Темперамент у неё как в молодые годы, и также наивна как тогда. Всё это мне раньше нравилось, но сейчас почему-то раздражает. Или она уже не так красива, или я постарел. - Не собираясь долго разговаривать, произнёс:
- Любовь Ивановна, оставь бумаги. Я их рассмотрю позже.
8
Геннадий Алексеевич Агапеев после совещания вышел в хорошем настроении. «Во всех службах кроме моей - бардак. Ко всем были нарекания со стороны директора, только про бухгалтерию не одного плохого слова. Жизнь удалась», - с такими выводами, греющими душу он, важно вышагивал по направлению к своему кабинету. За ним увязался начальник БИХ (бюро инструментального хозяйства) Семёнов.
- Гена, мне тут историю рассказали про главного бухгалтера смежного нам предприятия, - пауза с интервалом на вздох, и продолжение повествования: - Он всю жизнь отработал на одном заводе.
- Ты на что намекаешь? Сколько можно этим попрекать? – резко, с раздражением отреагировал Агапеев. Быстро успокоившись, более спокойно продолжил: - Тогда меня бес попутал, согласился возглавить одну из финансовых пирамид. Знакомые, будь они не ладны, соблазнили большими деньгами. Я там даже месяц не отработал. Сразу, как понял, куда я вляпался, так к нашему «тяте» прибежал и упал в ноги с покаянием. Спасибо ему, что принял обратно. Теперь я – его верный слуга. Вот и вся история. – Добавив в заключение: - Да и давно это было.
- Как ты мог подумать! Чтобы я тебя упрекнул в чём-то?! Упаси бог! – эмоционально, со стороны могло показаться, что даже искренне, возмутился Семёнов. - Там ситуация другая. Главный бухгалтер предприятия каждый раз перед началом работы открывал один и тот же ящик письменного стола и что-то там внимательно изучал. Всех его коллег это страшно интриговало. - Следующее предложение Владимир Александрович произнёс голосом заговорщика: - На следующий день, как он вышел на пенсию, сотрудники открыли этот ящик, а там листок, на котором написано: «Дебет – слева, кредит – справа».
- Семёнов, не смешно, - остановившись около дверей своего кабинета и повернувшись лицом к собеседнику, произнёс Геннадий Алексеевич.
Начальник БИХ не слышал этого, его интерес уже был направлен на девушек-бухгалтеров, которые в коридоре с документами на подпись ожидали своего шефа. Расправив плечики, как паруса и чуть-чуть приподняв их к верху, стуча каблучками по бетонному полу, держа впереди себя листки бумаг, они пытались подобраться к телу главного бухгалтера. Самая проворная вслед за Агапеевым проскользнула в кабинет, двое остались стоять около дверей, дожидаясь своей очереди.
- Здравствуйте, девочки, - держась ухарем, поприветствовал их Семёнов.
- Здравствуйте, Владимир Александрович, - ответили девочки. Девочкам этим было около тридцати лет. Ему чуть за сорок.
- Как уик-энд? – прожестикулировав ручками и сыграв бровями, спросил Семёнов.
- Хорошо, - звонко дуэтом пропели бухгалтера.
- А я вот в эти выходные в немилость к жене попал, - опустив глаза и преклонив голову, сообщил Владимир Александрович.
- И что так? – спросила одна из них.
- Мою записную книжку супруга решила полистать, а там, напротив номеров телефонов Людмилы и Галины (имена собеседниц) стоит буква «Б». - Подняв голову и наведя глаза в потолок, произнёс: - Скандал был. Долго пришлось объяснять, что это не то, что она думает, а всего лишь обозначает бухгалтер. Мне кажется, она до конца не поверила. Если будет звонить, подтвердите.
- И что подтвердить? – лукаво улыбаясь, спросила теперь уже другая девушка.
- Профессию свою подтвердите, конечно, мои ненаглядные, - уже удаляясь, пояснил Семёнов.
Приняв посетителей и подписав все бумаги, Геннадий Алексеевич сидел в удобном кожаном кресле и смотрел в окно. Лето. До конца недели оставалось доработать - и в отпуск. Они с женой в этом году едут к родственникам в Анапу. Билеты уже на руках. В голове: поезд, купе, чемоданное настроение, предвкушение моря, солнца, домашнего вина, фруктов, радующие глаз загорелые женские тела, от моря и солнца, благоухающие свежестью. Ветреность в мыслях и поступках. Юг, юг…
Мечты прервала Анна, появившаяся на автомобильной стоянке. Она бегом, семеня ногами в туфлях на высоком каблуке, развевая юбкой в сборку, сверкая голыми коленками, в вызывающе расстегнутой кофточке подскочила к только что подъехавшей машине. Из иномарки с затемнёнными стёклами, опустив окно, высунул бритую голову «пацан» лет тридцати. Он что-то ей говорил, она что-то отвечала, плавно в такт речи, как тоненькое деревце, покачиваясь из стороны в сторону на ветру. Разговор был недолгий, как подошла, так же быстро и упорхнула. «Что её связывает с этим полубандитом?» - задумался Геннадий Алексеевич. Ещё в глубине мозга в самом затаённом углу шевельнулась другая мысль: «А что её может связывать со мной, с полуинтеллигентом в первом поколении?» На оба этих вопроса он так и не нашёл у себя чёткого ответа.
Всё началось чуть больше года назад. Геннадий Алексеевич по «электронке» получил послание: «Извиняюсь за моё вторжение в Вашу жизнь. Нет возможности больше скрывать. Вы мне очень нравитесь как зрелый, состоявшийся мужчина. Мне ничего не надо, я мечтаю только о редких, коротких встречах. Может, конечно, всё это зря». Обратный адрес отправителя: blondinka90_60_90@mail.ru
Если дама одинока, то Агапеев никогда не чурался посетить её дома. Если обременена мужем, тогда предлагал отъехать на автомобиле за город. Это послание попахивало романтизмом. Он был готов к адюльтеру, но никоим образом к высоким чувствам. Любой роман в его понятии должен завершаться хэппи-эндом, то есть с чего начался - тем и закончиться. А именно, жена утром провожает его на работу. Поэтому, терзаемый противоречиями, так и ничего не смог написать в ответ.
Через неделю получил повторное письмо: «Я Вас понимаю. Вы занятой человек. Простите меня, что я позволила проявить к Вам интерес». В этот раз Геннадий Алексеевич не выдержал и настучал на клавиатуре: «Не надо извиняться. Судя по посланиям, Вы - молоды. Мне льстит Ваше внимание. Но мне 48 лет, обременён семьёй. Что я могу Вам дать? Наспех короткие встречи, прячась от людей». Ответ пришёл сразу: «Не отвергайте меня. Я согласна на любые условия!!!» Агапеева бес ткнул под ребро.
Вот так и завязались отношения у Геннадия Алексеевича с Анной. Она работала в заводской бухгалтерии, и было ей 26 лет. За этот год Анна из рядовых бухгалтеров по карьерной лестнице шагнула на должность руководителя группы. В день рождения получила в подарок лично от Геннадия Алексеевича колечко с фианитом. А также с момента их близкого знакомства стала каждый месяц приглашаться в заводскую кассу, чтобы расписаться в ведомости за дополнительную премию. Всё это происходило, конечно, не без участия Геннадия Алексеевича, но и Анна старалась. Контакт у них после работы был плотный, поэтому он смог разглядеть в ней специалиста, а ей представилась возможность раскрыться как профессионалу. Всё по-честному!
К исходу обеденного перерыва, когда Агапеев увлечённо раскладывал за компьютером пасьянс, сотовый телефон, лежавший на столе, пытаясь спрыгнуть, побежал на край, по ходу издавая звук: «Вжи, вжи». Именно так, и именно два раза. Это пришло сообщение. Геннадий Алексеевич не являлся прорицателем, но угадать текст послания мог с вероятностью фифти-фифти. «Котик, сегодня мы встретимся?» Или возможен был другой вариант: «Ты можешь! Пусть сегодняшний день станет днем, изменившим твою жизнь! Пошли ответ, и выиграй 1 из 34 BMWX3». В жизни ничего не хотелось менять. Поэтому склонялся к варианту о котике. Угадал. Утром или вечером с угадыванием было бы сложнее, так как в это время суток регулярно, причём с разных телефонов, приходили послания с мольбой: «Мама, у меня проблемы! Срочно положи 500 р. на (………)! Позже всё объясню». Геннадий Алексеевич ещё мог поверить в существование такого количества ему неизвестных его детей, но, чтобы он при этом являлся мамой?! Как-то не укладывалось в его голове. Поэтому никогда не клал деньги на заявленные номера телефонов.
Получив послание, котик задумался. Заглянул в ящик письменного стола, закрывающегося на ключ, убедился, что пластик таблеток «Виагра» до конца не был использован. Сей факт определил положительный ответ. Написал: «Буду ждать. Как обычно». Тут же набрал телефон жены и разочарованным голосом произнёс: «Татьяна, мне сегодня придётся задержаться, не теряй меня».
После работы в оговоренном месте Геннадий Алексеевич на своей машине подобрал Анну, и, отъехав по федеральной трассе в сторону областного центра километров десять, уединился со своей спутницей в придорожном кафе. Агапеев заказал Анне шашлык и литровую кружку пива, себе шашлык и чаю. За ужином они мило беседовали. Точнее, тараторила всё Анна: «Ты, прикинь, эта стерва…. Если она ещё раз меня зацепит… Людка, слышал, со своим разошлась, теперь с механиком из четвёртого цеха живёт. … А Катька, полный отпад, с любовником в отпуск на море ездила, и муж знал». Геннадий Алексеевич эти истории, похожие между собой, с меняющимися главными героями, пропускал мимо ушей. Они были ему не интересны. Он просто наслаждался обществом молодой женщины, с которой ещё в придачу не надо было напрягать извилины, что она сказала, что она думает по каждому поводу, что она хочет, что чувствует. В общем, не надо было пытаться понять женщину. А это чревато выносом мозга.
Закончив трапезу, Агапеев расплатился с официантом, оставив ему «на чай» десять рублей, и со своей спутницей отправился в обратный путь. Не доехав до Захолустьева, он свернул на просёлочную дорогу, петляя между деревьями, кустами, ямами, остановился около берёзы с густыми ветками, свисающими почти до земли. Можно сказать, спрятался. Всё происходило быстро. Сначала слились в поцелуях. Затем Анна, оседлав Агапеева, искусно владея пальцами рук, раздела себя и Геннадия Алексеевича. Она доминировала в их любовных отношениях, сюжет был схож с человеком жаждущим влаги, который хватал алюминиевую банку с напитком, открывал, выпивал, сдавливал её рукою и выбрасывал в урну. Она – пьющий, он – банка. После окончания процесса каждый по отдельности оделся и привёл себя в порядок. Возвращались в Захолустьев молча.
Агапеев открыл дверь в квартиру, в зале был включен телевизор. Он, сняв обувь, прошёл по коридору и заглянул в зал. Жена, поджав ноги под себя, сидела на диване и смотрела очередной сериал.
- Добрый вечер! – поприветствовал он тихим, кротким голоском.
- Лапша на плите, котлеты в холодильнике, - ответила она из того телевизионного, вымышленного мира, где сейчас находилась.
- Спасибо, я на работе перекусил, - виновато промолвил Агапеев.
- Гена, не бережешь ты себя. Всё работаешь на износ и работаешь, - откуда-то издалека, из другой жизни раздался голос жены. Агапеев ничего не ответил, пошёл переодеваться. Сняв одежду, закинул её в стирку, а сам направился в ванную мыться.
После омовения он вышел в шёлковом халате и прилёг на диван рядом с супругой. Геннадий Алексеевич положил свою голову ей на колени и закрыл глаза. Она машинально стала перебирать руками копну его волос и продолжала дальше смотреть телевизор. «Звонила Оксана, они с Вадиком поругались. Теперь не разговаривают, - спустившись на минуту с небес, сообщила Татьяна о сложившейся ситуации с их дочерью и её мужем. Помолчав, добавила: - Вот мы с тобой живем душа в душу».
Когда время подошло ко сну, Татьяна, нажав на кнопку рядом лежавшего пульта, выключила телевизор. После чего строго произнесла: «Гена, готовься!» Гена пошёл в спальню готовиться. Лёг на живот, приспустил трусы и стал ждать, пока она наберёт лекарство в шприц. Татьяна, похлопав ладошкой и протерев спиртом намеченное место, вонзила иглу в ягодицу.
Проблемы возникли у Агапеева около года назад, то есть с двумя женщинами близкое общение в один день не получалось. Количество возможностей теперь делилось на два с меньшей вероятностью для жены. Обделённая супруга восприняла это как переутомление. Переутомление, связанное именно с работой, с самим процессом служения родному заводу. Так как потребность Татьяны в Геннадии Алексеевиче оставалась прежней, она занялась восстановлением его формы. Вера в современную медицину, подпитываемая постоянной рекламой, не давала ей успокоиться. Агапеев пил различные чаи и снадобья, глотал какие-то пилюли, а теперь дело дошло и до уколов. Не будем порочить достижения фармацевтов, возможности у Геннадия Алексеевича возросли, просто вероятность у Татьяны уменьшилась.
9
Ещё ночью во время сна Агапеев почувствовал дискомфорт в животе, причину сего недомогания счёл объяснить вечерним употреблением шашлыка. Утром он пожаловался на своё состояние жене, та пыталась уговорить его пойти к врачу. Семейные переговоры завершились принятием горсти таблеток и договорённостью, если что, то немедленно обратиться в здравпункт. В здравпункт пришлось обратиться почти сразу по приезде на работу. Боли ожидаемо после принятия лекарства не уменьшились, они ещё больше увеличились. Фельдшер смерила давление и пульс, данные показатели были в норме, версию Агапеева, что это последствие употребления жирной свинины, не приняла.
- Заворот кишок случается у лиц других профессий, а с главными бухгалтерами приключаются инсульты и инфаркты, - сообщила медик.
- Ещё геморрой, - вставил Агапеев.
- И это возможно, - согласилась фельдшер, продолжив дальше диагностировать больного: - Речь не нарушена, инсульта, похоже, нет. Я думаю у вас проблемы с сердцем. Едим в больницу.
На заводской машине скорой помощи Агапеева привезли в кардиологическое отделение местной больницы. Чтобы сделать ЭКГ, ему побрили грудь, так как присоски из-за густой растительности не фиксировались на теле. «Кардиограмма – в норме», - после расшифровки показаний объявила врач. Данный приговор для фельдшера здравпункта исключил все возможные варианты недугов главных бухгалтеров. Поэтому она Агапеева, привезла, обратно на завод.
Состояние Геннадия Алексеевича продолжало ухудшаться. Отбросив рамки приличия, он, скрючившись, лёг на диван в своём кабинете. Вскоре зашёл к нему Семёнов.
- Гена, что с тобой?
- Живот болит, хоть на стенку лезь, - объяснил Агапеев.
- Поехали, я тебя в больницу отвезу, - предложил Семёнов.
- Я уже там сегодня был, в кардиологию меня со здравпункта увозили.
- И, что?
- Всё нормально.
- Это у тебя с сердцем всё нормально. Поехали.
Семёнов привёз на своей «Ниве» Агапеева в приёмное отделение «скорой помощи». Врач, к которому попал в руки Геннадий Алексеевич, считала мужчин грубыми, грязными животными, никогда не моющие руки и жрущие всякую гадость. Узнав, что у Агапеева болит живот, она поставила диагноз – отравление и отправила его в инфекционное отделение.
В инфекционном отделении врач не стала ставить диагноз, только, объявила:
- Это не мой больной.
- Тогда, куда нам? – спросил Семёнов, который всё это время помогал Агапееву в поисках нужного врача.
- Я бы посоветовала вам обратиться в хирургию.
Владимир Александрович помня о прошлом опыте общения с хирургией, опасаясь, что процесс может затянуться, позвонил заведующей здравпункта: «Люба, я сейчас в больнице с Агапеевым, ему плохо, а нас из кабинета в кабинет пинают. Подъезжай, пожалуйста, помоги разобраться со своими коллегами».
Два с половиной года назад в выходной день супруга Семёнова пошла в магазин. Только ушла и сразу вернулась с покорёженным от боли лицом. Она, выходя из подъезда, поскользнулась и упала на руку. Кроме мученической гримасы, лицо было, как лист бумаги белого цвета. Владимир Александрович понял – это перелом. Тут же вызвал такси и в больницу. В приёмном покое хирургического отделения яблоку негде было упасть. Семёнов промониторил ситуацию, у заходящего на приём к врачу пациента поинтересовался, во сколько часов он пришёл в больницу. Оказалось, что медицинской помощи его жене предположительно придётся ждать два с половиной часа. Лезть без очереди, мотивируя, что его жене очень плохо, было нелогично. А кому из присутствующих было хорошо? Если, только, врачу и медсестре, и то сомнительно - выходной день, а они на работе. Ему кто-то из знакомых на всякий случай когда-то дал сотовый телефон главного врача местной больницы. Семёнов понял, что вот сейчас как раз этот случай. Набрал номер главного врача.
- Я в больницу привёз жену, - не представившись, начал объясняться Владимир Александрович. - У неё открытый перелом руки. Тут очень большая очередь, помощь мы сможем получить часа через три. Как нам быть?
- Я сейчас разберусь, - ответил главный врач.
Через несколько минут доктор, ведущая приём больных, крича в истерики, выскочила из кабинета:
- У кого тут открытый перелом?!
- У нас, - толкая перед собой жену, ответил Семёнов.
Следом выбежавшая за врачом медсестра, подхватив за здоровую руку больную, повела её на рентген. Ещё через несколько минут появился откуда-то ещё один врач, который начал приём в другом кабинете. Очередь стала продвигаться активнее. Вернулась, держа снимок в руках, после рентгена жена Семёнова. Медсестра, проходя мимо Владимира Александровича, бросила:
- Людей баламутите, у вашей жены - просто перелом.
- Извините, не специалист, ошибся, - ответил Владимир Александрович.
Пока Семёнов с Агапеевым брели до хирургии, приехала заведующая здравпунктом. Владимир Александрович сдал ей свои обязанности волонтёра, та в свою очередь, используя профессиональные связи, нашла нужного врача. Доктор, пропальпировав живот Геннадия Алексеевича, изрекла: «Будем лечить». Агапеева быстро сводили на рентген, взяли кровь и мочу на анализ, и определили в палату. Через какое-то время медсестра принесла ему стакан с жидкостью молочного цвета со словами: «Пейте, это барий. Утром вам ещё раз сделают рентген. А пока никуда не отлучайтесь, придёт сестра-хозяйка и сводит вас поставить клизму». Клизму ставили, точнее её вливали в отдельном помещении. Туалет тут же. Сестра-хозяйка, влив в Агапеева грелку воды, скомандовала:
- Быстренько на очко и вон отсюда.
- Так вроде это дело не сразу делать надо. Потерпеть требуется, походить предварительно, - возразил Геннадий Алексеевич.
- Не умничай мне тут. Не просрёшься сейчас, завтра резать будут.
- Зачем резать? Я утром по полной программе сходил. Запорами я не страдаю, даже наоборот, - опять возразил Геннадий Алексеевич.
- Иди быстрее, мне некогда тебя ждать.
Клизмы Агапееву ещё будут делать несколько раз, перед одной из которой он предварительно выпьет три литра воды с очищающим лекарством. Геннадий Алексеевич, в решающие моменты процедуры, когда он, как акробат, зависал над унитазом, ругал устроителя этого места. Сесть капитально на унитаз в общественной уборной не позволяли нормы гигиены, а опорожниться, когда «пятая точка» находиться выше колен было противоестественно, не конь же он. Агапеев обратил внимание, что через данную процедуру проходили все больные и некоторые не один раз. И это было не обязательно увертюрой к операции. Геннадию Алексеевичу вкралась мысль, что клизма является одним из основных методов лечения всех болезней. И главным специалистом тут определена сестра-хозяйка, то есть техничка, которая этим делом занимается в перерывах между мытьём полов и уборкой коек.
На следующий день Агапееву сделали рентген, УЗИ, ФГС, а ещё через день колоноскопию, также повторно взяли кровь и мочу на анализы. Так как с диагнозом доктора не могли определиться, то и лечение было от всех болезней - литровые капельницы, клизмы и голод. На обходе на задаваемые вопросы Геннадием Алексеевичем:
- Как анализы? Что у меня?
Лечащий врач отвечала:
- Ничего страшного. Почти у каждого это есть. Изменения имеются, они возрастные.
- Тогда, почему мне плохо?
- Причину ищем, - успокаивала врач.
Агапееву становилось всё хуже и хуже. Кроме болей в животе, его ещё тошнило. Для этих целей под койкой стоял тазик, который он периодически вытягивал, склоняя к нему голову. Рвать было нечем – одни слюни. Ещё ему было неловко за тот шум, что он издавал. На шестой день у него начались галлюцинации. Картинка перед его глазами формировалась в виде мозаики, состоящей из маленьких квадратиков, если внимательно присмотреться, то в каждом таком квадратике можно было увидеть всю общую картину. Он провёл рукой по воздуху, рука ничего не задела. Опустил её на кровать, она ещё дальше пошла вниз, как бы и не было кровати. Тут Геннадий Алексеевич начинает понимать, что рука лежит на постели и за это время она не делала никаких движений. Появилась мысль: может всё происходящие он придумал, и в реальности этого всего нет. Когда-то он читал книгу психолога Джека Корнфилда, где тот делился своими воспоминаниями о встрече с учителем буддизма из Тибета Калу Ринпоче. Корнифилд задал учителю вопрос:
- В чём суть буддийских учений?
На что получил ответ:
- Я бы мог вам рассказать, но вы не поверите мне, и чтоб понять, о чём я говорю, вам потребуется много лет.
Корнфилд был настойчив:
- Всё равно, объясните, пожалуйста, так хочется знать.
Ринпоче был предельно краток:
- Вас реально не существует.
Кроме галлюцинации, тошноты и болей в животе Геннадий Алексеевич мочиться в туалет стал ходить через каждые полчаса. Позывы были оптимистичные, но из себя выжимал капли. На восьмой день, на обход кроме лечащего врача пришёл заведующий отделением и ещё несколько хирургов. Заведующий, осмотрев Агапеева, спросил:
- Как?
Геннадию Алексеевичу, конечно, не хотелось огорчать докторов, но терпеть, не было никакой мочи.
- Плохо. Уже галлюцинации у меня. Вы со мной что-то решайте, - обречённо промолвил он.
- Брейте живот, будем делать прокол. Не можем так определить, посмотрим воочию, пощупаем руками, - произнёс главный хирург.
Агапеев понял, отпуск отменяется. До этого момента были надежды, что вот очередная капельница, и дела пойдут на поправку. Теперь всё - приехали. Он позвонил жене, предупредив её, о предстоящей процедуре. В туалете перед зеркалом побрил живот, в общем, приготовился к операции. Вскоре медсёстры прикатили каталку, накрытую белой простынею.
- Сдай ценные вещи и раздевайся, - произнесла одна из них.
Геннадий Алексеевич отдал сотовый телефон, снимая золотую цепочку с крестиком, замешкался, спросил:
- Крестик можно оставить?
- Нет, нельзя, - отрешённым голосом ответила медсестра.
Агапеев отдал цепочку и голый шмыгнул под простынь. Медсестра вставила ему катетеры в нос и в мочеиспускательный канал, и покатили его в операционную. Врач анестезиолог, стоящая у изголовья, спросила:
- Гипертоник?
- Нет. Давление пока не беспокоит.
Больше он ничего не помнил, и как в операционную зашёл хирург, и как ему давали наркоз. Единственное, что он помнил, как про себя помолился и дал зарок, если выкарабкается, то никогда не будет изменять жене.
Включилось сознание. Шум, возня около него, и женские голоса. Похоже, его везут на каталке. Перекладывают на какое-то ложе, одна из женщин произносит:
- Боров.
- Этот легче, чем прошлый был, - вторит ей другой голос.
Геннадий Алексеевич пытается что-то сказать – безуспешно, предпринимает попытку пошевелиться – неудачно, открыть глаза тоже не получается. Тело абсолютно не подчиняется сознанию. Дальше, ощущает, что не дышит, но вроде воздух поступает в организм. Рядом что-то тихо шумит. До него доходит, что он находиться на искусственной вентиляции лёгких. Замечает, самому не дышать – это пытка. Через некоторое время Геннадий Алексеевич мог шевелиться, но ноги и руки были привязаны, получались подёргивания. Двигаться вопреки всему, для него это была борьба за жизнь. Он так и дёргался, пока не услышал мужской голос: «Сейчас будем тебя отключать от аппарата. Сам дыши». Агапеев стал дышать, старался, как можно больше набрать воздуха в лёгкие, осознавая, чем полнее будет вдыхать, тем лучше. Это было наслаждение – управлять своим организмом. Голос скомандовал: «Открывай глаза». Геннадий Алексеевич с большим усилием открыл глаза. Далее врач приказал: «Не закрывай». Агапеев попытался спросить: «Что у меня?» Но ничего не получилось. Тогда стал на простыне рисовать знак вопроса. Доктор, поняв, что он хочет, ответил: «У тебя аппендицит лопнул. Я – реаниматолог. Что там натворили хирурги, ничего сказать не могу. Операция была тяжёлой, длилась больше двух часов. За это время все телефоны оборвали, звонят, узнают о тебе».
Агапеев начинает изучать своё тело. Два предыдущих катетера на месте, ещё с боков торчат трубочки, по которым стекает сукровица. Замечает, вот его разрезали, разворошили всё внутри, но он себя чувствует значительно лучше, чем за все последние дни. С ним были не согласны доктора. В информационном листке, висящем в приёмном покое, до операции они давали оценку его состояния, как удовлетворительное. А завтра они его охарактеризуют, как тяжёлое. Геннадию Алексеевичу сильно хочется пить, он понимает, что этого пока делать нельзя.
- Мне нельзя же пить? – спрашивает он у медсестры.
- Да, - подтверждает она его догадки.
- А губы можно мочить?
- Губы можно.
- Я – человек взрослый, чтобы лишний раз вас не беспокоить, вы дайте мне, пожалуйста, марлю и чашку с водой. Я пить не буду, я буду, только, губы мочить.
Медсестра подала ему бинт и небольшую металлическую посудину. Ночью он даже и не понял, спал или нет. За это время по его просьбе пару раз меняли простынь, так как она была влажная от пота. Кроме него в палате реанимации находились ещё два ребёнка. Медсестра почти всё время была рядом с больными, ставила капельницы, производила ещё какие-то манипуляции непонятные Геннадию Алексеевичу.
В восемь утра заступила другая смена, новый врач и новая медсестра. Сменились порядки. Во влаге Агапееву было отказано до часу дня. Сами они всё это время пили квас из двухлитровой бутылки, которую каждый раз доставали из холодильника. На его прошение поменять простынь, был получен ответ: «Нам их лишних никто не дал». А день был солнечный и жаркий, ситуация усугублялась тем, что окна реанимации выходили на южную сторону. Ещё стал подтекать в соединении катетер от мочеиспускательного канала. Агапеев обратился к медсестре:
- У меня внизу катетер пропускает.
- А я, что тебе сделаю? – был ответ.
- Может его вытащить, я могу поворачиваться, буду в посудину мочиться, - свой вариант решения проблемы предложил Геннадий Алексеевич.
- Меня в училище учили, что после операции у больного должно быть три катетера, вот лежи и не рыпайся, - свою учёность продемонстрировала медсестра.
- Лучше бы вы соблюдали правила других трёх «К»: K;che, Kirche, Kinder (кухня, церковь, ребёнок).
- Это к чему относиться?
- К идеалу немецкой женщины.
Агапеев представил медсестру в чёрной эсесовской форме. «Она была бы ей к лицу», - сделал такой вывод Геннадий Алексеевич.
Основание коек в больницах жёсткое и обтянуто клеёнкой. Простынь под Агапеевым так пропиталась влагой, что при шевелении тела раздавались хлюпанья. Он психанул и отсоединил от спины датчик замера температуры. Это останется так и не замеченным до конца. Агапеев, приподнялся и, повернув голову назад, взглянул на монитор, отражающий его состояние. Параметр температуры тела был двадцать восемь градусов. Так он узнал температуру воздуха в реанимации. Врач ближе к ночи исчез. Медсестра тоже недолго мучилась, около полуночи улеглась спать на свободную койку. Утром до пересмены Агапеев решился высказаться:
- Фашисты вы.
На что медсестра спокойно ответила:
- Мы, что перед тобой вытанцовывать должны были?
- Вы просто должны быть людьми.
В девять часов пришёл врач с хирургического отделения, осмотрел Агапеева и того вскоре укатили обратно в палату, из которой он попал на операцию. Он только успел там надеть трусы, как зашла супруга.
- Ой, думала, тебя больше не увижу, - заголосила она.
- Татьяна, успокойся, всё страшное уже позади, - произнёс Геннадий Алексеевич.
Начался для него мучительный и долгий процесс выздоравливания. Татьяна каждый день навещала его, в один из таких приходов, она увидела, что ему капают просроченное лекарство. Татьяна подняла шум. На следующий день, на обход прибыла представительная делегация. Заместитель главного врача по лечебной части, возглавляющая консилиум, спросила Агапеева:
- Зачем столько шума? Вам, что стало плохо?
- Мне вроде пока и хорошо не стало. Температура к вечеру каждый день поднимается до тридцати девяти градусов. Обратите внимание, лежу на своих махровых простынях, - Геннадий Алексеевич при этом похлопал ладошкой по кровати. – Это не потому, что я брезгую вашим бельём, а потому, что бываю мокрый, как цуцик. За ночь три раза простынь меняю. Одна на спинке кровати сушиться на другой сплю.
- Лекарство после гарантийного срока можно ещё один месяц использовать. А тут только двадцать один день прошёл, - изрекла заместитель главного врача.
- Не смешите мои яйца. Что вы со мной разговариваете, как с неразумным дитятей. Вам давно надо тёрки тереть с прокурором на предмет, что я у вас делал восемь дней до операции. Просроченное лекарство – это вообще перебор. А вы всё пытаетесь меня убедить, что вы – белые и пушистые, – в несвойственной ему манере ответил Агапеев.
Не найдя больше никаких аргументов для продолжения беседы, медики удалились.
- Гена, больница – это не панацея, а только временная остановка при перемещении души с этого света на тот. И врачи не Боги, а бывают они: от Бога; ну, с Богом; и не дай Бог, - после закрытия консилиума в разговор включился один из больных пожилого возраста, относящийся к категории никогда неунывающих людей.
- Ну, как-то хочется дольше задержаться на этом свете. А то в моём случаи восемь дней доктора банальный аппендицит признать не могли. Ещё бы немного и отправился бы я к праотцам, - своё мнение озвучил Геннадий Алексеевич.
- Что ты хочешь от хирургов? Они хоть и ничего не знают, но хоть что-то умеют, в отличие от терапевтов, которые всё знают, но ничего не умеют, - опять с комментариями выступил дед.
- Желательно, чтобы доктор и всё бы знал, и всё бы умел.
- Это патологоанатомы.
- Ха-ха, - заржал громогласным смехом десантник, находящийся на излечении после одноимённого праздника, во время которого он на спор сиганул с третьего этажа. – А есть доктора, которые ничего не знают и ничего не умеют? – спросил он.
- Сплошь и рядом. А если конкретно по специализации, то это психиатры.
- Дед, вот ты всё знаешь, а в Америке день десантника есть? – задал очередной вопрос, бывший, представитель крылатой пехоты. Хотя десантники бывшими не бывают.
- Есть, сынок. Хэллоуин так этот праздник у них называется.
- Агапеев на перевязку, - кто-то крикнул в открытую дверь палаты.
Геннадий Алексеевич поковылял в перевязочную. Сегодня перевязки делала новая медсестра.
- А, Люда, где? – задал вопрос Агапеев, укладываясь на стол.
- Она ушла в отпуск. Теперь я буду за неё, - ответила медсестра. – И кто это вас так порезал? – спросила она.
- Неужели похоже на результат беспорядочного махания ножом?
- Очень даже.
- Врачи - бандиты. Аппендицит лопнул у меня.
- Перитонит?
- Да.
- Я и думаю, не стыковка получается, такой представительный мужчина и поножовщина.
Геннадий Алексеевич после операции в больнице пролежит ещё три недели. Всё это время у него будет высокая температура, и всё это время он будет пытаться перевестись в другое медицинское учреждение. В областную больницу не возьмут, так как областные доктора не сомневались в профессионализме захолустьевских врачей. В железнодорожную клинику, как лучшую в регионе, его не примут даже на платной основе. Отказ будет звучать следующим образом: «Кто начинал лечить, тот пусть и заканчивает». Но от денег они совсем не откажутся, предложат пройти у себя мультиспиральную компьютерную томографию. Где у него не найдут никакой патологии. Толи — это заключение повлияет, толи время уже пришло, у Агапеева после этого нормализуется температура, и вскоре его выпишут домой. Дома он у себя обнаружит низкое артериальное давление - сто на шестьдесят и высокий пульс - сто тридцать ударов в минуту. Ещё через месяц Геннадий Алексеевич выйдет на работу, но лечиться он будет ещё долго.
10
Пока в больнице лежал Агапеев, жизнь продолжалась. В начале очередного рабочего дня, как только Каменев зашёл в кабинет, сразу зазвонил телефон. Он быстрыми шагами подошёл к столу, взял трубку.
- Алло!
- Доброе утро, Виктор Алексеевич! Троянский вас беспокоит, - последовал ответ на другом конце провода.
- Здравствуйте, Иван Иванович! – поздоровался Каменев, подумав: – Что тебе понадобилось? Ты - мутный, неспроста звонишь.
- Время только семь тридцать, а вы уже на работе! Чувствуется старая закалка. Не то, что нынешняя молодёжь, которая всё норовит к обеду явиться, - затравил разговор Троянский.
- У них клубы, тусовки, одним словом – ночной корпоратив. При таком графике рано утром вставать нет никакой возможности. А я в двадцать два ноль ноль уже в кровати. К женщинам охладел, теперь только болезнь или смерть может меня задержать в постели больше восьми часов, - отшутился Каменев.
- Наговариваете на себя, Виктор Алексеевич. Вам бы молодуху - и все года куда девались!
А работать вы умеете. В такое лихолетье завод сохранили, - отпустил комплимент Троянский.
- Только кому это надо? - парировал Каменев.
- Как это? А если завтра война? Если завтра в поход? – дальше продолжал затравливать разговор Иван Иванович.
- Необъявленную войну мы уже в девяносто первом году проиграли. В поход?! На чём? – встречный вопрос задал Каменев.
- Виктор Алексеевич, а как каждый год проводимые парады, демонстрирующие нашу военную мощь? – вопросом на вопрос ответил Троянский.
- Это показывает только то, что у нас есть шоумены, и не более. Мы видим на параде не армию, а потешные полки, - высказал свои соображения Каменев.
- Удивлён, Виктор Алексеевич! У вас всегда преобладал практицизм. Когда такие возможности предоставляются людям вашего круга, а вы ропщите. Не понимаю.
- Иван Иванович, я воспитан по-другому. Мне за державу обидно. В старые времена, не смотря на существующее тогда лицемерие, были хоть какие-то идеалы, которые вслед за собой подразумевали, соблюдение определённых правил. Большинство народа, надо отметить, верило в эти догмы, но самое главное, граждане придерживались, кто по убеждению, кто под страхом наказания принятых постулатов. Поэтому был определённый порядок. Он мог нравиться кому-то, мог не нравиться, это уже другой вопрос. Сейчас хаос, закон вроде есть, но его никто не соблюдает. Власть нарушает правила, потому что она – власть; кто имеет деньги, тот игнорирует законы, потому что всё можно купить за деньги, и даже туже власть; простые граждане плюют на установленный порядок, потому что, видя этот беспредел, считают: «А чем мы хуже их?!»
- Виктор Алексеевич, вы утверждаете, что ныне нет никаких идеалов? А как же возрождающаяся вера в Бога? И власть это всячески поддерживает. Что скажете? – виде вопросов свои доводы привёл Троянский.
- Идеалов нет, идол есть. И этот идол – деньги. Нам втюхивают, другого слова не могу подобрать, что за них можно приобрести и богатство, и любовь, и даже здоровье. Цель обозначена, массы рванули, заметьте, не зарабатывать, а урвать, срубить, поднять бабла любой ценой. И всё логично. Так как денег много не заработаешь, можно их только срубить. Пусть это не законно. А кто сказал, что это должно быть по-другому? Нам же всю жизнь что-то не договаривали с перспективой, что мы домыслим. И мы привыкли к этому. Тогда они утверждали: «Первоначальное накопление капитала преступно». Теперь они же призывают: «Вперёд, в капитализм!» Один домыслил и продал своё табельное оружие, другой тоже что-то домыслил и на последние деньги его купил. Сейчас они средний класс и каждое лето отдыхают на Кипре. А у кого не смогло уложиться в голове, что так можно сделать, теперь после работы всё лето вкалывают на шести сотках. Вот как раз им, чтобы они не впали в уныние, и предлагают обратиться к Богу. Веру в коммунизм подменили верой во Христа, парторга заменили попом, следовательно, поток народной мольбы переправили к нему.
- Виктор Алексеевич, мне кажется, вы просто ностальгируете по молодости. Вспомните, раньше всё было поставлено в угоду идеологии. Продукцию изготовить любой ценой к 7-му Ноября! А она ещё потом на складе будет лежать невостребованная до 1-ого Мая. Мы же вместе работали, что вам рассказывать. Это кому надо было? А сколько выговоров вы при коммунистах получали? – всё больше и больше в полемику затягивал Иван Иванович своего собеседника.
Троянский после института начинал свою трудовую деятельность конструктором на Пимокатном заводе. Водить карандашом по бумаге целыми днями его не привлекало. Уставал неимоверно. А вот говорить на разные отвлечённые темы мог очень долго. Заметили. Пригласили работать по общественной линии. Оказался способным. Выбрали председателем профсоюзного комитета предприятия. Дальше - больше, наговорил до лидера регионального отделения профсоюзов.
Во время работы Троянского на заводе Каменев его поддерживал, способствовал продвижению по карьерной лестнице. Иван Иванович подкупал исполнительностью, опрятностью, пунктуальностью. При всех своих положительных качествах он не ходил в любимчиках у Виктора Алексеевича, так как в противовес к вышеперечисленным характеристикам являлся человеком скрытным. То есть никогда не напился в компании, хотя имел отменное здоровье, ни разу не поддержал исполнение песни, спиваемую коллегами, и также не пустился в пляс. Про таких говорят: «Сам себе на уме. Тихушник». А народная мудрость гласит: «В тихом омуте черти водятся». Это и настораживало Виктора Алексеевича.
После того, как Иван Ивановича выбрали председателем регионального отделения профсоюзов предприятий оборонной промышленности, они почти перестали общаться. Поводом для редких встреч являлись только официальные мероприятия. Тем не менее, Каменев постоянно отслеживал информационное поле вокруг себя, поэтому знал, что Троянский приложил руку к некоторым курируемым им заводам. Под лозунгом борьбы за права трудящихся способствовал их банкротству. Где был цех с уникальным, точным оборудованием, открывался мебельный магазин или автосалон, в лучшем случаи участок по изготовлению пластиковых окон. Уникальное оборудование сдавали в металлолом, вырученных денег частично хватало погасить задолженность по заработной плате, рабочих увольняли без выходного пособия, годами наработанную инженерами, конструкторскую и технологическую документацию увозили на свалку.
- Дураков и сейчас хватает. Как утверждал Гоголь, и в его пору их было не мало. Выговоры? Получал! И благодарности тоже, надо заметить, объявляли, - свои аргументы привёл Каменев.
- Тогда, чтобы достичь взаимопонимания, у меня предложение к вам - за чашкой чая всё обсудить. Чай и всё остальное за мной. Когда вам удобно, Виктор Алексеевич? – своё желание дальше пообщаться высказал Троянский.
«И до меня очередь дошла, - подумал Каменев. – Не отвертишься ведь от тебя», - поэтому, долго не раздумывая, произнёс: – Да хотя бы сегодня.
- Вот и замечательно. Ресторан «Макарони», в центре. Знаете?
- Наслышан.
- В шесть вечера. Устраивает?
- Хорошо.
- Буду ждать. На входе вас встретят.
«Ничего доброго не предвещает этот разговор. Скорей всего, предложит лечь. Под кого? На каких условиях? С кем согласовано в Москве? Не соглашусь, замучают проверками и всё равно отстранят. Схем много. А в конечном итоге развалят завод», – с обречённостью, основанной уже на произошедших аналогичных примерах, размышлял Каменев.
Посетители заходили и выходили, он подписывал документы, что-то решал, кого-то вызывал. А сам думал, просчитывал варианты, возможные компромиссы, уступки, пути отхода. А в принципе – всё надоело! – пришёл к такой мысли Виктор Алексеевич и окончательно для себя определился: «Будь что будет!»
Каменев летом жил и обедал на даче. Анна Митрофановна стол накрывала на веранде. Ветки от яблонь, растущих рядом, защищали обедающих от солнца и ветра. Последнюю неделю она гостила у родной сестры в Самаре и её обязанности поделили между собой Виктор Алексеевич с Антоном. Виктор Алексеевич с вечера варил еду, а на стол накрывал и потом убирал Антон. К приезду Каменева внук уже суетился на кухне, резал на салат свежие огурцы, зелёный лук, петрушку. На плите в кастрюле дожидался разогретый суп. Дед улыбнулся при виде такой картины, сложил в холодильник купленные продукты и направился мыть руки. Когда он вернулся из ванной комнаты, сервировка стола уже была полностью закончена. Заправив салфетки за ворот рубашек, внук с дедом приступили к обеду.
- Молодец, Антон! Будь всегда пунктуальным и ответственным человеком. Это очень важное качество, - отметил Каменев усердия внука.
- Спасибо, - явно довольный похвалой, произнёс Антон.
- Сегодня задержусь, в область поеду. Ужинай без меня, - перед уходом предупредил Виктор Алексеевич.
После обеда посетителей почти не бывает, зато к этому времени просыпается столица и приходиться плотно общаться по телефону с западной частью страны. Без доклада секретаря, дверь открылась и в кабинет вошла Ольга Перепёлкина. Внешне лоск присутствовал, но блеска не было. Волосы не сказать, чтобы растрёпаны, но и не совсем уложены.
- Пап, - затряслась нижняя губа, и уже из глаз были готовы потечь слёзы. Сдержалась, губу прикусила и выдавила из себя: – Перепёлкин бросил меня.
Каменев, наклонив голову вниз, посмотрел на неё из-под очков, сдвинутых на нос.
- А что, это тебя огорчило? – задал он вопрос.
- Как? Бросил! Ты понимаешь, бросил!
- Давай успокойся, рассказывай по порядку, - флегматично произнёс Виктор Алексеевич.
Вздохнув и собравшись с силами, Ольга продолжила:
- Три недели назад мы с ним поругались. Он в тот вечер собрался и уехал на машине. На следующий день я через знакомых узнала, что Перепёлкин живёт на своей даче. Думала, псих пройдет у него, успокоится и вернётся. Сегодня в городской администрации встречаю директора птицефабрики, он мне вопрос задаёт: «Где Виктор теперь работает?» Тут я всё поняла. Не помню, что ответила, сразу домой. Документов его нет, кое-каких вещей тоже. Как я раньше не обратила внимание? Когда забрал? Не знаю.
- Видно, ты его окончательно достала. Не пойму, что тебе надо было? Мужик как мужик - не алкаш, порядочный, работящий.
- То-то! Миллионы домой приносил. В семье, между прочим, все деньги я зарабатываю, - передёрнув плечами, с раздражением буркнула Перепёлкина.
- Дочь, ты деньги получаешь, а вот он, как раз их и зарабатывает, - поправил Виктор Алексеевич.
Ольга задумалась, после небольшой паузы с обидой в голосе произнесла:
- Что мне делать?
- Ты же меня не слушала раньше, когда я тебе советовал. А всё говорила: «Папа, так надо. Я сама знаю». По своим каналам, конечно, я постараюсь разыскать его новый адрес. Только вопрос: Нужно это тебе?
- Да, - уверенно произнесла Ольга.
- Может, это только гордыня? – спросил Виктор Алексеевич и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Допустим, ты его вернёшь. Дальнейшие отношения должны быть другими, ты должна измениться. Готова к этому?
- Не знаю, - после небольшой паузы ответила Ольга.
- Подумай. Хорошо подумай, - дал совет Виктор Алексеевич.
- Что скажу Антону?
- Тут, я не знаю, - произнёс Каменев.
Рабочий день подходил к концу, уже никто не работал, все ждали, когда стрелки дотянут до пяти часов. В цехах народ группировался около выходов, готовый бежать в сторону, противоположную от завода. В конторе женщины чистили пёрышки, чтобы выпорхнуть во всей красе и разлететься по своим делам. Кто не наводил блеск, сидел за своим столом с прижатой к груди сумкой с надписью в глазах: «Достали все». Мужчины в туалетных комнатах, выкуривая очередную сигарету, умничали друг перед другом. На повестке дня был вечный вопрос: «Как навести в России порядок?»
Как навести порядок, знали многие. Но никто не знал, как подготовить общественность к положительному восприятию реформ и как склонить правительство к проведению преобразований. И так повторялось каждый день. Звук есть колебание воздуха. Специалистов колебать воздух у нас предостаточно.
Каменев, тоже отошёл от дел и смотрел в окно. Перед входом стоял служебный автомобиль. «За час доедем, - рассуждал он. – Водитель предупреждён, должен был поужинать. Так что всё нормально».
Пять ровно. Время поделилось на две части: на рабочее время и после работы. Кто куда! Поодиночке: к жене, к любовнице, ребёнка забрать с детского сада, на дачу грядки полить. Группами: в рюмочную или с той же целью в гараж. А Виктор Алексеевич ехал в сторону областного центра. Дорога в этом направлении была не загружена, чего нельзя сказать о встречном движении. Утром ситуация менялась с точностью наоборот. Проезжая очередной лог, водитель произнёс:
- Неделю назад вечером в этом месте была страшная авария. «Крузер» с «Жигулями» лоб в лоб столкнулись. «Жигули» в нашем направлении шли, все трупы. «Крузер» с прокурором из соседнего района из областного центра ехал, им ничего.
- Да, слышал, - подтвердил Каменев.
- Виктор Алексеевич, а вы не знаете, кого виновным определили?
- Вроде, как «Жигули» на встречную полосу выехали.
- Вечером в этом направлении и так две полосы свободны. Не понимаю, - промолвил шофёр.
- Мне такую информацию сообщил захолустьевский прокурор. Он рассказал, что даже запрос делали в космические войска, и те предоставили снимки из космоса, доказывающие виновность водителя «Жигулей». И НАСА согласна с такими выводами.
- Это что такое?
- Национальное управление США по аэронавтике и исследованию космического пространства.
- Раньше до такого не додумались бы. Прогресс! И это, поди, так называемые нано технологии?
- Ну, что-то из этого.
- И наше правительство делает на это ставку?
- Да.
- Порядка как не было, так и не будет, - с сожалением произнёс водитель и, ещё крепче сжав баранку руками, замолчал.
Каменев не смотрел на часы, не та ситуация, чтобы быть пунктуальным. Водитель и не торопился, но прибыли вовремя.
На входе в ресторан Каменева встретил молодой человек в безупречно отутюженных чёрных брюках, лакированных туфлях и белой рубашке с коротким рукавом.
- Вы - Виктор Алексеевич? – спросил он, как только Каменев вышел из автомобиля.
- Да, - подтвердил Виктор Алексеевич.
- Пойдёмте. Иван Иванович вас уже ждёт, - пригласил встречающий Каменева и повёл его за собой.
Троянский сидел в глубине зала, изучая меню в массивной кожаной папке. Перед ним стоял стакан с водой. Увидев Виктора Алексеевича, он встал из-за столика и сделал несколько шагов на встречу.
- Виктор Алексеевич, я, помня о ваших вкусах, уже осмелился заказать бутылку коньяка «Арарат», - протянув руку для приветствия, произнёс Троянский.
- Спасибо, - ответил Каменев.
Тут же подали меню и Виктору Алексеевичу.
Сделав заказ и ожидая пока принесут блюда, они беседовали. Речь шла о погоде, о семейных делах, куда катиться этот безумный мир. После того как пошёл процесс потребления еды и употребления коньяка, разговор постепенно начал менять тематику.
- Виктор Алексеевич, не ценят у нас людей, не ценят, - твердил Троянский, тыча вилкой в кусок, лежащий на тарелке, кусок не попадал на вилку, фарфор издавал звонкий звук. Иван Иванович вытянул шею вертикально верх, наклонил голову вниз и взглянул на это свысока. Сфокусировать очертания блюда не получилось, после чего произнёс: – Давайте выпьем.
Стукнувшись рюмками, выпили. Тут же Троянский наполнил опустевшую тару новой порцией коньяка. И дальше продолжил речь:
- Берегли вы свой завод, душу в него вкладывали, а в следующем году под акционирование попадаете. Кто-то придёт, всё развалит и растащит в трамтарарам. Как мне обидно за вас, Виктор Алексеевич. Контракт с вами не думают продлевать. В Москве считают вас неудобным человеком при акционировании. Им вовремя этого мероприятия нужен зависимый, легко управляемый директор.
- Мне уже поздно меняться, - перебил Каменев своего собеседника
- А может, нам им фигу показать? – мотнув в сторону головой, предложил Иван Иванович.
- Это как?
- Активы вывести. - Пауза. - Я помогу. - Троянский сделал ещё паузу и затуманенным пьяным взглядом попытался определить реакцию Каменева. После минутного молчания продолжил: – Весь доход - ваш, за минусом издержек, связанных с этим процессом. Гарантирую. Всё будет чисто, комар носа не подточит. Мне комиссионные не надо. Действую исключительно из уважения к вам.
- Ваша выгода в чём?
- Ну…, - пожал плечами Троянский.
- А то мне это напоминает случай из советских времён про одного еврея. Он за рубль двадцать покупал в магазине десяток яиц. Потом их варил и продавал на станции пассажирам проходящих поездов за двенадцать копеек за штуку. На вопрос любопытных: «В чём твой интерес?» Отвечал: «Навар ведь весь мне остаётся».
Теперь уже Каменев изучал реакцию Иван Ивановича. Не увидев ничего кроме обычной мимики пьяного человека, подумал: «Где ты, Троянский, молодой и непьющий?!»
- Виктор Алексеевич, тогда мне тоже не откажите в услуге. Надо помочь одному хорошему человеку по карьерной лестнице. Ему нужна запись в трудовой книжке с государственного предприятия. Вы берёте его к себе своим замом, допустим по маркетингу. И мы квиты.
- А если нам поступить по-другому. Предприятие получает кредит под неподъёмные проценты в подконтрольном вам банке. Я через полгода ухожу, а мой преемник тонет в долгах. Завод – банкрот, и он ваш на блюдечке с голубой каёмочкой. Новый заместитель по маркетингу становиться внешним управляющим, надо сказать - очень удобная кандидатура. Тем самым ещё раз поможем хорошему человеку. Моя цена всего лишь – разница между завышенными процентами и существующими на сегодняшний день. Расчёт, конечно, наличными, - своё предложение озвучил Виктор Алексеевич, при этом пристально смотря в глаза собеседнику.
Троянский не мог понять, серьёзно говорит Каменев или шутит. Ещё коньяк, впрыснутый в организм, ударил по мозгам. Так что Иван Иванович решил больше сегодня интеллектуально не напрягаться.
- Приятно иметь дело с умным человеком. Давайте завтра, конкретно обсудим все детали. Я подготовлю к этому времени несколько предложений. Вы выберите то, что вас устроит, - спотыкаясь на каждом слове, почти с закрытыми глазами, с болтающейся головой из стороны в сторону, сказал Троянский и, поймав рукой рюмку на столе, добавил: – На посошок.
- Я подумаю и, если что, дам вам знать, - после некоторого молчания ответил Каменев.
- Надеюсь на взаимовыгодное сотрудничество, - выдавил из себя Троянский.
Выпив на дорожку, Виктор Алексеевич расслабленной походкой пошёл к выходу. Иван Иванович, раскинув руки и ноги в разные стороны, дожидаясь официанта, лёжа в кресле, стал горланить:
«Хулиган парнишка я,
Рубашка бело-розовая.
Я не сам окошки бил —
Палочка березовая».
«Вот это по-нашему. А то в молодые годы чисто басурманином был», - выходя из зала, подумал Виктор Алексеевич.
Обратную дорогу Каменев ехал с закрытыми глазами, анализируя разговор, произошедший в ресторане. О чём он старался не думать, а думать не хотел о приближающейся дате окончания контракта. Сегодня ему об этом напомнили, можно сказать, вернули с небес на землю. Что шансов на продление не было, он знал и без Троянского. Причина заключалась не столько в его неудобности при акционировании завода, главное, подошло время, уходить таким людям, как он. Все это чётко осознавал Каменев. Троянский затеял свою игру и хочет использовать его в своих целях. «Не соглашусь помогать ему - включит административный ресурс. Будут копать под меня. Для этого у него есть необходимые связи в местных структурах власти». Марионеткой тоже быть не хотелось. Помня, что утро вечера мудренее, приехав домой, сразу лёг спать.
11
Виктору Алексеевичу на следующий день спозаранку колодезная вода показалась очень вкусной. Поэтому он принял сразу три стакана. Далее чай с лимоном или, может быть, съеденный бутерброд с сыром привели к мысли, что пора начинать прощаться с заводом. Расстаться было решено деликатно без истерик. «Завод, мне от тебя ничего не надо!» - вопль слабого человека, к коим не относился Каменев. Ему нравились выученные наизусть когда-то в школе слова: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы…». Виктор Алексеевич со своей колокольни ещё мог под этими строками написать: «Утверждаю: главное в жизни - душевное спокойствие».
С утра на работе он вызвал к себе в кабинет Семёнова. Секретарь ещё не успела закончить фразу: «Владимир Александрович, вас вызывает Виктор Алексеевич», как тот со словами: «Как настроение у шефа?» открывал дверь в приёмную.
- Не знаю, Владимир Александрович, - ответила секретарь.
- Как так? Наталья Николаевна, вы лучше жены должны знать самочувствие директора.
- Это почему же? – недоумённо спросила Наталья Николаевна.
Семёнов обвёл взглядом немногочисленных посетителей и, задержавшись на заместителе Агапеева, приглушённым голоском произнёс:
- Секретари, как и бухгалтера – это исключительно индивидуальный и разовый предмет любого руководителя. Из этого следует, что им надо беречь своего шефа. Так как у директора ещё может быть новый секретарь и новый бухгалтер, то у них никогда больше не будет нового директора.
- Заходите, Владимир Александрович, Виктор Алексеевич вас ждёт, - стараясь избавиться от непредсказуемого говоруна, поторопила Наталья Николаевна.
Семёнов, уже взявшись за ручку двери, повернулся к секретарю и переспросил:
- Можно?
- Заходите, заходите, - подтвердила та.
Открыв дверь, Семенов впорхнул в кабинет.
- Здравствуйте, Виктор Алексеевич!
- Здравствуй, Владимир! Проходи. Присаживайся, - подождав пока подчинённый усядется, продолжил: – Деликатное у меня к тебе дело. Ты человек надёжный, проверенный, - остановился, оценивающе ещё раз окинул взглядом Семёнова, подумав при этом: «Решали же мы с тобой аналогичные задачи, только, не в таких объёмах», и стал изъясняться дальше: - На складе БИХ ещё с советских времён лежит очень много инструмента, подшипников.
- Да, - подтвердил Семёнов.
- Зачем нам такие запасы? – задал вопрос Каменев.
- Ну…, - издал звук начальник БИХ.
- Ни к чему, - сделал резюме директор.
- Да, - подтвердил Владимир Александрович.
- Мы с тобой их сохранили.
- Да, - опять согласился Семёнов.
- Памятник нам не поставят.
- Не поставят, - утвердительно произнёс Владимир Александрович.
- А жизнь трудная штука.
- Да, трудная.
- У тебя сын растёт.
- Растёт.
- Сколько ему лет?
- Шестнадцать.
- Не за горами время, как жениться надумает. А где ему жить? – сделав паузу, сам и дал ответ: – Негде. - Сделав ещё одну паузу, задал очередной вопрос: - Ты должен, ему помочь? - На который, тут же сам и ответил: - Должен. - После чего своим высказыванием поставил окончательно в тупик подчинённого: - На одну зарплату не поможешь. – Очередным вопросом добил без вариантов: - Как быть?
- Не знаю, - с видом обречённого промолвил Семёнов.
- И я не знаю, - выдохнул Каменев и повернулся в сторону окна. Где-то, похоже, вдали найдя ответ, продолжил: – Собери заявки на следующий год со всех цехов на инструмент, примерно на миллион рублей. Принесёшь ко мне, а я определюсь, у какой фирмы будем делать мнимые закупки.
- Хорошо, - согласился Семёнов.
- Твоего грузчика и водителя ввиду служебной необходимости отправим на месяц, на прорыв в какой-нибудь цех.
- Хорошо.
- Твоя кладовщица давно на заводе работает? – толи задал вопрос, толи констатировал факт Каменев.
- Давно, - подтвердил Семёнов.
- Ей за счёт профсоюза дадим путёвку в Сочи.
- Хорошо.
- Не заслужила, что ли?!
- Заслужила, - поддержал Владимир Александрович.
- Тебе придётся, естественно, за них потрудиться. В конце дня заезжаешь на склад под разгрузку будто бы с купленным инструментом, на самом деле его, наоборот, загружаешь и вывозишь. Это придётся проделать несколько раз. Я ещё внимательно просмотрю твою оборотную ведомость и определюсь, что будешь забирать. В конце сентября, как только включим отопление, у тебя на складе произойдёт порыв труб. Имущество как бы приходит в негодность. Повторяю - как бы. Процесс должен быть контролируемый. Потом что делаем?
- Списываем, - бодро ответил Семёнов.
- Списываем инструмент, подгоняя под то количество, что к этому времени уже увезли со склада. Запасы у нас числятся по старым копеечным ценам советских времён. Ущерб по бухгалтерии будет минимальный - всего несколько десятков тысяч рублей. Так что такое списание никого не удивит, обычный рабочий момент. С этой операции, по моим предварительным расчётам, ожидается получить около полумиллиона долларов. Твоих тут десять процентов. Вот сыну и поможешь. Ещё для подстраховки тебя назначим начальником пятого цеха. Свиридов уже давно просится уйти на отдых, что с него возьмёшь – пенсионер. Это надо на случай, если возникнут нюансы по дальнейшему списанию. Вот через цех и всё решим. У тебя будет и выписка, и списание в одних руках. Гуляй – не хочу!
- Виктор Алексеевич, раньше такие совмещения должностей были запрещены.
- Владимир, теперь демократия. Всё можно. Кто нам укажет на ошибку? Налоговая? Прокуратура? Не их вопрос. Местный департамент по промышленности? Министерство? Где они? Чем занимаются? Не знаю, - эмоционально разложил ситуацию Каменев.
- Понятно. А комиссия акт на списание подпишет? – пытался сразу выяснить все нюансы Семёнов.
- Агапеева вызову к себе, в кабинете и подпишет. Надеюсь к этому времени он поправиться. Дай Бог ему здоровья.
- Хорошо. Можно идти?
- Давай, Владимир Александрович, трудись.
Семёнов ушёл. Каменев принял срочных посетителей. Выдержал паузу и только потом пригласил к себе Бабло Дмитрия Михайловича и Минкина Фёдора Юрьевича, при этом поставив в известность секретаря, что они нужны по разным вопросам. Первым пришёл Минкин. Он, просунув голову в дверь, спросил:
- Добрый день! Вызывали, Виктор Алексеевич?
- Здравствуй! Проходи, Фёдор Юрьевич. Присаживайся.
Минкин, пройдя крадучись на цыпочках по кабинету, аккуратно присел на краешек стула. Открыл ежедневник, достал из него ручку и был весь во внимании, готовый записывать указания.
- Свиридов у нас на пенсию просится, - продолжил Каменев. – Что мучить мужика, надо сказать ему спасибо. Приказ. Благодарность. Всё честь по чести. Профсоюз подключить. Вот только проблема. Кого поставить? – не дав возможность Минкину высказать соображения, стал дальше наговаривать свои мысли: – Энергичный человек нужен, молодой, преданный заводу. Может, присмотреться к начальникам технических отделов да дать ещё цех в нагрузку? А, Фёдор Юрьевич? – и, опять не дожидаясь ответа, продолжил рассуждать: – Главного технолога нельзя, начальника конструкторского отдела тоже нельзя. А вот Семёнова?! Как считаешь? – найдя неожиданное решение, обрадовался Каменев.
- А-а-а…, - что-то попытался произнести Минкин.
Как тут же его перебил Виктор Алексеевич, вынеся свой вердикт:
- Точно, Семёнова! Готовь приказ.
Пока Каменев общался с Минкиным, в приёмную прибыл Бабло и прямиком направился в кабинет директора.
- Дмитрий Михайлович, там Минкин. Виктор Алексеевич предупредил, что у вас с ним разные вопросы, - остановила секретарь его дальнейшее продвижение.
Бабло повернулся лицом к Наталье Николаевне и сдвинулся в сторону от двери. Физиономия цвета поросёнка, объёмная шея, на которой нельзя застегнуть верхнюю пуговицу сорочки, по этой причине приспущен галстук. Нижние пуговицы рубашки пытаются выскочить из петелек. Брюки на пару размеров меньше рубашки, но не малы хозяину. Широкие туфли светло-коричневого цвета с разными по форме дырочками для вентиляции. В руках борсетка из натуральной кожи, в размерах сродни с портфелем. Не смотря на свою грузность очень подвижный, так как был похож больше на шарик, чем на бесформенный мешок с картошкой.
Послышался в тамбуре шум первой со стороны директора открывающейся двери. Бабло повернулся и приготовился втиснуться в кабинет вслед за выходящим посетителем. Минкин вышел. Дмитрий Михайлович засунул первым живот, который сначала и предстал взору Каменева. Потом показался и весь Бабло.
- Здравствуйте, Виктор Алексеевич!
- Здравствуй, Дмитрий Михайлович!
- Как у нас идёт подготовка к юбилею? Как сценарий? – сходу стал Каменев закидывать вопросами посетителя.
- Вход в дом культуры будет строго по пригласительным билетам. Вначале торжественное собрание. Вы выступаете. Потом гости по ранжиру дарят вам подарки.
- Заводу, – поправил Виктор Алексеевич.
- Да, конечно, - пару раз кивнув головой, согласился Бабло, продолжив дальше докладывать сценарий торжества: - И отличившимся работникам. Приказ о награждении зачитает Минкин. После этого коротенький концерт не более часа и в завершении праздника фуршет. Столики накроем на четыре человека на втором и третьем этаже. На первом организуем танцы. На столе будет стоять по одной бутылке водки, шампанское, минеральная вода, пара салатов на человека, бутерброды и фрукты. Всё за счёт завода. Кому покажется недостаточно угощения, предоставим возможность приобрести спиртное и закуску в буфете. Начало в семнадцать ровно, планируем закончить в одиннадцать ноль ноль. Для ВИП - персон отдельная программа, они после концерта с руководством завода уезжают в заводской профилакторий. Там ассортимент на столе, конечно, будет богаче. Смету затрат и списки гостей дорабатываем. Косметический ремонт заводоуправления, дома культуры и профилактория закончим в срок.
- Хорошо. А порядок в цехах?
- Всё под контролем. Своими силами цеха наводят марафет, материалами помогаем, - бодро, в звучание каждого слова, вкладывая оптимизм, доложил Дмитрий Михайлович.
В такие минуты Каменеву почему-то хотелось его прижучить.
- Ты вообще знаешь смысл слова «марафет»? – задал вопрос Виктор Алексеевич.
- Порядок, – уверено ответил Бабло.
- Ошибаешься. Кокаин это, - пояснил Каменев.
- Тот самый?! – неподдельно удивился Дмитрий Михайлович.
- Да. Если в широком смысле слова, то любой наркотик. Наводить марафет – употреблять его, - разъяснил Каменев.
- Я ещё в более широком смысле.
- Но если так, то – да, - согласился Виктор Алексеевич, перейдя к главной причине вызова. - Меня в преддверии праздника интересует другой вопрос. У нас есть много ненужного, неиспользуемого оборудования, и неликвидов в том числе. Памятниками по всей территории стоят и на складах ржавеют, портят внешний вид. Списать, что ещё не списали. Продать или сдать, как металлолом. Порядок надо наводить, но без злоупотреблений, - пальцем пригрозил Виктор Алексеевич Бабло. Мол, не балуй.
Бабло мигом смекнул, к чему клонит шеф. И, приняв придурковатый облик, сразу доложил свои соображения:
- Как раз в сентябре на заводе годовая инвентаризация. К этой дате всё сделаем. Лично возьму под контроль.
«Ты всё вычистишь. С виноватым видом денежку в клювике принесёшь и задашь глупейший вопрос: «Что с ними делать?» Я отвечу: «Делить, Дмитрий Михайлович». Ты спросишь: «Как?» «Как всегда», - скажу я. И ты достанешь из своего саквояжа уже приготовленный пакет», – смотря вслед Бабло, воображение Каменева нарисовало картину дальнейших событий.
Выйдя от директора, Минкин отправился к себе в кабинет, где первым делом позвонил Свиридову.
- Алексей Степанович, ты что, у Каменева на пенсию просился?
- Фёдор Юрьевич, с чего ты взял?
- «Тятя» приказал тебя по личной твоей просьбе торжественно на отдых отправить.
После паузы Свиридов обречённо спросил:
- А кого на моё место?
- Семёнова.
- Тогда кто отделом руководить будет? – ещё задал вопрос, как будто это что-то могло изменить в его жизни или имело какое-то значение для него.
- Он же.
- Странно, - произнёс Свиридов и после паузы добавил: - Я пару лет думал поработать. – Помолчав, ещё сказал: - Тебя понял, пишу заявление.
12
В восемь утра работники пятого цеха были собраны в красном уголке. Народ поделился на три неравные части. Самая большая группа рабочих степенно расселась в зале. Группка значительно меньше, зайдя внутрь, около входа переминалась с ноги на ногу, готовая поскандалить. Но ещё не был обозначен повод, поэтому они, пока, только, громко разговаривали. Несколько личностей, все на нервах, составляющие третью группу по интересам, толкались в коридоре, иногда заглядывая в зал.
Помпезность красного уголка была в прошлом. Сейчас данное помещение больше напоминало декорации к спектаклю «Спящая красавица» - зал дворца после ста лет забвения. Серость и паутина по углам. Портрет Ленина, висевший над головой президиума - сорван. Напоминание о нём - прямоугольное пятно более светлого цвета, чем основной фон стен. Снявший икону пролетариата – обычный клептоман, политических пристрастий не имеющий. Но зато страдающий острой формой маниакальной тяги к воровству. Чеканку отнёс в пункт приёма металлолома. Вырученных денег едва хватило на стакан «чернил» - красное вино, цвета неподлежащего классификации, продающееся на разлив по цене чуть дороже водопроводной воды.
Вот в таком антураже Минкин от лица администрации завода представлял нового начальника цеха.
- Здравствуйте, товарищи, - поприветствовал он трудовой коллектив. – Как уже, наверное, вы знаете, Алексей Степанович принял решение уйти на заслуженный отдых. Мы его, естественно, проводим, как положено, - обвёл взглядом присутствующих, кто-то опустил глаза, кто-то остекленело, смотрел в упор. - Им до лампочки. Чью икону повесят, тому и молиться будут. Лишь бы работа была, да за неё деньги платили, - подумал Минкин и продолжил дальше: - Жизнь не останавливается. Принято решение назначить начальником вашего цеха Семёнова Владимира Александровича. - После этого Минкин зачитал приказ и закончил своё выступление следующими словами: - Человек он известный на заводе, пользуется уважением в коллективе, молодой - сорок два года, образование - высшее техническое. Долгое время руководит БИХом и теперь ещё параллельно возглавит цех. Энергии ему не занимать, надеюсь с вашей помощью у него всё получиться.
По причине деликатности момента, в красном уголке воцарилось молчание.
- Ну что – всё, - нарушив тишину, произнёс Фёдор Юрьевич. Народ неспешно стал расходиться. Только, около стола для президиума остались стоять Минкин, Свиридов и Семёнов.
- Алексей Степанович, передавай основные фонды. Две недели тебе хватит? – поинтересовался Минкин.
- Хватит, - ответил Свиридов.
Фёдор Юрьевич, оставив наедине бывшего и нового начальника цеха, с ощущением недосказанности, пошёл по своим делам.
- Алексей Степанович, может, в кабинет пройдём? – предложил Семёнов.
- Пойдём, Владимир Александрович, - согласился Свиридов.
- Может…? Это…? Я организую, - не дойдя до кабинета, ещё одно предложение сделал вступающий в должность.
- А.…Давай, - махнув рукой, не отказался сдающий полномочия.
Тут же Семёнов позвонил по «мобиле»: «Григорий, подноси пакет». Григорий – грузчик-экспедитор БИХ, как джин из восточной сказки, мигом появился со свёртком. И так же не заметно исчез.
Двое выбранные судьбой на сегодняшний день в собутыльники, уже в приёмной в унисон, дуэтом секретарю: «Зина, мы работаем с ведомостью основных фондов. Возьми телефон на себя и никого не пускай в кабинет». Напарники закрылись внутри и начали «трудиться». Свиридов застелил газетами стол. Следующим шагом стало извлечение из различных мест разнообразной посуды. В это время Семёнов поочерёдно доставая из пакета: сыр, колбасу, селёдку, хлеб; резал это всё и раскладывал по тарелкам. Владимир Александрович закончив сервировку стола, окинув взглядом проделанную работу, произнёс:
- Пойдёт.
- Нормально, - поддержал Свиридов.
Только после этого, самой последней из пакета была извлечена бутылка водки. Семёнов бережно, как малого ребёнка, передал её Свиридову для ознакомления. Тот, изучив этикетку и рассмотрев со всех сторон флакон, вернул бутылку обратно со словами:
- Наливай.
Что обозначало полное одобрение выбора напитка, который предстояло в ближайшее время выпить. Владимир Александрович нежно двумя пальцами открутил пробку. В горлышке был вставлен дозатор, поэтому бутылку пришлось трясти и крутить вокруг своей оси, чтобы содержимое, булькая, потекло наружу. Наполнив стопки, Семёнов взял ближайшую к себе, считая, что застолье без хорошей речи – банальная пьянка, начал говорить:
- Алексей Степанович, поверь мне, клянусь, не рвался я на твоё место. Обстоятельства.
- Всё нормально, Владимир Александрович. Не бери в голову, - ответил Свиридов, выставив вперёд руку, чтобы чокнуться, зажмурив глаза и кивнув головой, мол, я всё понимаю, добавил: – Давай.
Выпив по стопке, Свиридов продолжил:
- Основные фонды у меня в полном порядке, только, за переносным компрессором не уследил. Украли.
- Всё приму. Потом как-нибудь спишу, - заверил коллегу Владимир Александрович.
Одолев бутылку ёмкостью в один литр, Семёнов и Свиридов сидели рядышком за столом. Первый обнимал собеседника за плечо, второй подпёр лоб кулаком.
- Честно говорю. Я тебя уважаю, Степаныч, как родного отца, - распылялся Семёнов.
- М-м-м-м…, - многозначительно мычал Свиридов.
Всё было бы комично, если не было так трагично. Трезвея, Алексей Степанович стал осознавать, что его эпоха на этом маленьком участке земли закончилась. Он теперь - простой пенсионер и мизерная пенсия – основной доход до конца дней жизни. Слёзы потекли по его щекам. Семёнову стало неудобно и стыдно за своё участие в этих событиях. Слёзы, как смех и зевота имеют заразительное воздействие. У Владимира Александровича тоже навернулись капли на глазах. Так они и сидели вместе, шмыгая носами и вытирая кулаками влагу со щёк. Один переваривал внутри себя обиду, но при этом, не виня никого, осознавая, что всё когда-то заканчивается. Другой размышлял о несправедливости жизни, мучаясь вопросом: «Почему не может быть всем хорошо одновременно?»
Рабочий день подошёл к концу. Чтобы не оказаться неправильно понятым, Семёнов стал думать, как отсюда уходить и желательно до темноты. Прокрутив в голове возможные варианты доставки себя и тела Свиридова к месту проживания, решил передвигаться автотранспортом. Он позвонил по сотовому телефону своему водителю и дал указание подъехать к семнадцати двадцати к пятому цеху. «Рабочие уже уйдут, и они спокойно, никого не смущая, покинут помещение», - рассудил Семёнов.
Владимир Александрович остатки еды убрал в холодильник, мусор и использованные газеты, вместе с пустой бутылкой сложил в пакет, планируя выкинуть его по пути. Приподнял за руку Свиридова, определился, что данный вес держать может.
- Степаныч, нам пора, - произнёс он.
Степаныч не открывая глаз, дал согласие:
- Да, да.
- А ключик где? Ключ от кабинета где?
- Вот, - Свиридов, так и не открыв глаз, болтаясь на руке у Семёнова, другой свободной рукою вынул из кармана брюк ключ на резинке.
- Пропуск?
- Тут, - ткнул пальцем Алексей Степанович в карман рубашки.
- Идём, - поставил перед собою цель Владимир Александрович, приняв при этом подушечку жевательной резинки для придания более нейтрального запаха изо рта.
Под мышкой зажав пакет, а другой рукою держа своего коллегу, Семёнов изловчившись, закрыл кабинет. К этому времени все рабочие уже покинули цех, так что, как и предполагалось, они вышли из здания незамеченные. В «Газель» погрузились быстро, водитель тянул за руки со своего места Свиридова в кабину, Семёнов, поправляя ноги, помогал с улицы. Алексей Степановича они поместили как в тиски между собой, привалив его тело чуть-чуть назад. Ему оставалось только прямо держать голову. Проходную проследовали без проблем. Владимир Александрович, свой пропуск и одновременно Свиридова второй рукой, для уменьшения вахтёру обзора, приставил из открытого окошка машины прямо к его глазам.
Первым делом отвезли домой Свиридова. Он уже почти самостоятельно переставлял ноги, но говорить членораздельно ещё не мог. Семёнов довёл его до дверей квартиры. Нажал на звонок, по ту сторону раздались звуки. Владимир Александрович потихоньку попятился назад, спустившись на пол-этажа, остановился. Убедившись, что сослуживца забрали, пошёл прочь.
13
Каменев и Троянский так не о чём и не договорились. Первый проявил принципиальность, второй не смог сделать такое предложение, чтобы у того от его принципиальности ничего не осталось. Зато Троянский вместо достойного предложения смог устроить Каменеву неприятности. Первая появившаяся неприятность на заводе жупел для всех кто хоть когда-либо потратил копейку государственных денег - Главное контрольно-ревизионное управление. Проверяли целенаправленно со знанием дела. Угадывание, что посмотреть и куда обратить внимание, было поразительное. Наличие у них своей путеводной звезды в коллективе Пимокатного завода и может не одной не вызывало никаких сомнений. Почему светит? – Понятно. Кто? - Осталось тайной.
Многие заводчане ушли на больничный. Кто до проверки считал, что он готов предстать хоть перед апостолом Петром с последующей рекомендацией в рай, с треском провалили земную репетицию. И чтобы раньше времени не попасть в чистилище, не дождавшись окончания контроля, подались к докторам. Кто заранее сомневался в своей непогрешимости, узнав о проверке, тут же почувствовали обострение хронических заболеваний, упали в ноги к эскулапам.
Не успела уехать одна комиссия, уже приехала другая. Одновременно работали до трёх коллективов проверяющих. Кроме контрольно-ревизионного управления за это время копали под Каменева и прессовали его: Ростехнадзор, прокуратура, трудовая инспекция, налоговая, Госпожнадзор, инспекция профсоюзов. И это далеко не весь перечень возможных неприятностей для предприятий на территории России.
Каменев уже запутался, в чём был виноват, но дали понять, что виноват точно. Место географического проживания и возраст нашего героя придавали ему смелости. Белый флаг не выкидывал, бился до конца.
В нынешнее время не надо проводить диверсий, одну компетентную группу товарищей с полномочиями и обеспечена полная парализация проверяемого объекта. Разрушающая сила работы одного члена комиссии в течение дня в тротиловом эквиваленте равна пятьсот килограммам.
Мощь контролирующих органов пришлось ощутить на себе и Семёнову. Первый проверяющий, судьбой посланный, оказался государственный инспектор по пожарному надзору - Мулькин Александр Владимирович, в цехе он появился в сопровождении начальника отдела техники безопасности - Павликова Владимира Анатольевича. Павликов, согласно, своей должностной инструкции, отвечал за соблюдение правил пожарной безопасности в целом по предприятию, поэтому долг ему предписывал находиться всегда рядом с проверяющим.
Выглядели они не ахти. Не ахти, так как проверка шла четвёртый день и три предыдущих вечера они пили водку. На официальном языке это называлось – подведение итогов дня. Итоги дня подводили в отдельном кабинете столовой. Ассортимент: первое, второе, салат, компот и водка. Водки много. Павликов на этом мероприятии по задумке руководства должен был топить замечания. Процесс утопления шёл тяжело, замечания каждый раз всплывали снова и снова. Мулькин не проникался благодарностью за выпитое и съеденное. Хотя лакал с остервенением, опустошая стопку за стопкой. Перед тем как очередной раз принять дозу, поднимал указательный палец левой руки к верху и, мотая им из стороны в сторону, грозно произносил: «Что вы меня тут почуете, ничего не значит! Меня не купить! Я – человек государственный, буду проверять по всей строгости закона». Угощался не долго, через час падал лицом на стол. Голова перекатывалась со лба в сторону уха и занимала устойчивое положение. Опорами являлись с одной стороны – нос, с другой – выпуклость щеки. Руки при этом беспорядочно болтались под столом. Павликов, не теряющий надежду, решить свой вопрос, ещё несколько раз обходил вокруг проверяющего, повторяя, как заводной: «Может, это не будем отражать в акте? Может, это не будем отражать в акте?» В ответ Мулькин губами испускал воздух. Не добившись ничего, Владимир Анатольевич, сам находящийся в не очень хорошем состоянии, тащил инспектора через чёрный ход к машине. Далее груз передавал шофёру, который доставлял его по указанному адресу. На следующее утро проверяющий снова, как ни в чём не бывало, возникал в дверях кабинета Павликова. Владимир Анатольевич на третий день стал ловить себя на мысли, что сходит с ума, приобретя фобию в виде вечно появляющегося в начале рабочего дня видения в дверном проёме. Вот с этим видением он на четвёртый день возник в кабинете Семёнова.
Владимир Александрович встав из-за стола, вышел навстречу пришедшим. Павликов представил главного инспектора и начальника цеха друг другу.
- С чего начнём? – после рукопожатия, заискивающе спросил Семёнов.
- Пожалуй, с документации, а потом пройдём по цеху, - добродушно ответил Мулькин.
При рассмотрении документов инспектор не задал никаких вопросов, только, несколько раз, молча, что-то пометил в своём блокноте. И потрачено на это было всего десять минут. У Семёнова появилось ощущение, что проверка пройдёт гладко и легко. Ошибся. Осмотр помещений занял уже около трёх часов. Тут майор был более словоохотлив. Точнее, употреблял только одно слово, но часто: «Нарушаем». Шагов десять – остановка, поворот головы на 180 градусов, и одна и та же повторяющаяся фраза: «Нарушаем». После сказанного следовала запись в блокнот и продвижение по цеху дальше. За время общения с Мулькиным, Семёнову всё больше и больше стала вкрадываться в голову мысль, что само существование их предприятия противоречит тем постулатами, которыми руководствуется Госпожнадзор. Его размышления, на эту тему, глубоко не развившись, прервались с окончанием осмотра. Подводить предварительные итоги вернулись обратно в кабинет. Тут уже наметились противоречия другого уровня - между Мулькиным и Семёновым.
- Что пишем протокольчик?! – на эмоциональном подъёме произнёс инспектор.
- Может, на первый раз предупредить устно? – ответное предложение с надеждой в глазах высказал Владимир Александрович.
- Нет, нет. Нарушения существенные, предупреждением не ограничимся, - сразу отмёл такой вариант Мулькин. Тут же, не раздумывая, достал из папки чистые бланки и не спеша, получая удовольствие от процесса, начал писать. Один наслаждался, другой явно нервничал. Глаза у Семёнова налились ненавистью, ещё немного и он взглядом смог бы испепелить майора. Павликов смотрел на всё отрешённо, его состояние было ближе к тому, чтобы пуститься в пляс. Четвёртый день – четвёртый проверяемый цех – четвёртый протокол о нарушении. Принцип неизбежности наказания действовал. Мулькин, поочерёдно заглядывая в блокнот, в правила пожарной безопасности и в Административный Кодекс, сотворил следующий перл:
ПРОТОКОЛ № 948
Об административном правонарушении
«25» августа 2005г. г. Захолустьев
Я, заместитель начальника ОГПН по Захолустьевскому району ГУ МЧС России Мулькин А.В. руководствуясь ст. 23.34, 28.2, 28.3, и 28.5 КоАП РФ, составил настоящий протокол, что: 25.08.2005 г. в период с 9-00 до 12-00 в помещениях цеха №5 и складов БИХ ФГУП «Московского пимокатного завода» выявлены нарушения требований пожарной безопасности, установленными правилами пожарной безопасности в РФ ППБ 01-03, а именно: в ряде складских помещений складирование хранящихся материалов осуществлено без соблюдения противопожарных (свободных) проходов, дверь эвакуационного выхода №7 закрыта на навесной замок, в помещении венткамеры хранятся различные сгораемые предметы.
То есть, совершено административное правонарушение, предусмотренное ст. 20.4 КоАП РФ.
С протоколом ознакомлен и мне разъяснены права и обязанности лица, в отношении которого ведётся производство по делу об административном правонарушении, предусмотренные статьей 25.1 Кодекса РФ об административном нарушении, а именно:
- знакомиться с материалами дела;
- давать объяснения;
- представлять доказательства;
- заявлять ходатайства и отводы;
- пользоваться юридической помощью защитника;
- а также иными процессуальными правами в соответствии с настоящим кодексом.
V_____________ (Подпись лица, в отношении которого составлен протокол)
Объяснения и замечания нарушителя по содержанию протокола
V__________ (Подпись)
О рассмотрении дела «1» сентября 2005 г. в 09 ч. 05 мин. по адресу: г. Захолустьев пожарная часть «Московского пимокатного завода» извещён
V____________ (Подпись)
- Где стоят птицы, распишитесь, - подав протокол Семёнову, произнёс инспектор.
По складу характера Владимир Александрович являлся человеком правдивым, смелым и принципиальным. Но взращён он был в то время, когда «Правда» была всего лишь газетой, «Свобода» являлась иностранной, подрывной радиостанцией, а проявлением смелости было слушать «Свободу» и не читать газету «Правда». Когда впоследствии все рекомендации «Свободы» были воплощены в жизнь, правда канула в небытие, свобода стала никому не интересна, за исключением пяти-шести человек, кто-то называет их правозащитниками, а кто-то пятой колонной.
Семёнов, ознакомившись с протоколом, поразмыслив пяток секунд, решил, что ничего не писать – нельзя, а если что-то написать, то это может быть истолковано против него. Поэтому он в разделе «объяснения нарушителя» написал: «объяснения дал устно». Такой формулировкой, он озадачил Мулькина. Тот не мог сориентироваться, Семёнов этой записью опротестовывает его действия или покорно соглашается с ним. Майор задал наводящий вопрос:
- Вы, что-нибудь напишите?
- Я уже всё написал, - произнёс Владимир Александрович. Тем самым ещё больше поставив в недоумение проверяющего. Мулькин попытался ответ прочитать в глазах у Семёнова. Безрезультатно. Увидел в них, только, собственное отражение.
- Вы первого сентября придёте на рассмотрения дела? – не унимался инспектор, пытаясь понять замыслы противоположной стороны.
- Конечно, - спокойно произнёс Владимир Александрович.
Слава техническому прогрессу и в частности такому его проявлению, как Интернет! С возникновением Глобальных сетей появилась возможность каждому обывателю, сидя в уютном кресле у себя дома, знакомиться с трудами учёных по различной тематике, с любыми документами государственной и негосударственной важности; скачивать книги; слушать музыку; смотреть фильмы, которые ещё даже не вышли в прокат; наблюдать сверху из космоса за планетой Земля и за её жителями, с возможностью пересчёта по головам; заглянуть кому-нибудь в спальню и увидеть всё в подробностях; найти любого человека в социальных сетях, в том числе мэра своего города, посмотреть его фотографии с женой на дачи и с любовницей на Мальдивах; взломать сайт и выкрасть секреты самой засекреченной спецслужбы. Впоследствии ни в пьяном виде, ни под пыткой эти акробаты из спальни и наш местный аль-хаким не смогут объяснить, зачем выставили свою личную жизнь на показ, а тайные агенты обозначили своё присутствие.
За отведённое время до назначенной аудиенции, Семёнов с помощью разных поисковиков, но чаще всего пользуясь Яндексом, успел проштудировать Административный Кодекс, правила пожарной безопасности, Приказ МЧС «По организации и осуществлению государственного пожарного надзора», Федеральный закон «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля», и даже нашёл сайт под названием: «Как бороться с Госпожнадзором», где уже прошедшие проверку делились своим опытом, какие оплошности совершают проверяющие, и как этим можно воспользоваться. Сайт, где инспектора Госпожнадзора аккумулировали свой опыт общения с проверяемыми, не был найден. Владимир Александрович переварив в голове всю информацию, пришёл к выводу: «Руки коротки, господа!»
Первого сентября Семенов, подкованный на обе ноги в вопросах юриспруденции, направился к назначенному месту встречи. Путь его лежал в пожарную часть, расположенную на территории завода. Хотя пожарная часть и располагалась на территории предприятия, но они не подчинялись директору Пимокатного завода. У них был свой падишах - министр по чрезвычайным ситуациям, а до этого - внутренних дел. Поэтому Владимир Александрович здесь был чужим человеком, а Мулькин родным.
Семенов, войдя в здание, наткнулся на товарища по несчастью. В коридоре, переминаясь с ноги на ногу, перед дверью того самого кабинета, куда надо было Семёнову, стоял начальник 8-ого цеха.
- Здравствуй, Владимир! - поприветствовал он Семёнова.
- Здравствуй! И ты тоже? – высказал своё удивление Владимир Александрович.
- Все мы тут, - ответил коллега.
- За тобой буду? – поинтересовался Семёнов.
- Нет, я уже своё получил, - начальник 8-ого цеха открестился от повторного посещения данного кабинета.
- И как?
- Шандарахнули на тысячу рублей. Не понимаю этой легкости, с какой сейчас раздаются штрафы. Раньше проверяющий выписывал предписание, в котором указывались недостатки, давалось время на их исправление, и, если нарушитель не устранял замечания к оговорённому сроку, тогда только штрафовали. Теперь сразу всем пишут протокол, что уже подразумевает наказание, сейчас вот мне выдали постановление, мол, иди и плати деньги в кассу. Долго со мной не разговаривали, было произнесено пять слов: «Ваш вопрос рассмотрен, вы виноваты». И на это ушло времени не более трёх минут. Конвейер. Я даже не успел объясниться. Мне инкриминируется, что лопаты в одном из ящиков с песком не оказалось. За день до комиссии была, лично проверял. Кто-то перед самой проверкой «скоммуниздил». Хотя, тут же при инспекторе принесли запасную лопату, положили в ящик. Он ни в какую: «Протокол оформляем обязательно. Это существенное нарушение». Спрашивается: «Где написано, какое нарушение является существенным, а какое нет?» Всё на откуп проверяющих. За одну и ту же провинность можно и предупредить, и на две тысячи оштрафовать. Согласно букве закона, всё будет правильно.
- Анекдот по этому поводу есть, - чтобы сгладить переживания коллеги, Семёнов решил рассказать тому байку: – Проверяющий стоит около пожарного щита и перечисляет замечания: «Первое – нет лопаты, второе – нет ведра, третье – нет багра». Проверяемый слушал всё это, берёт, отрывает пожарный щит, и говорит: «Пиши одно замечание – нет пожарного щита».
- Да, верно, - улыбнулся начальник 8-ого цеха и продолжил о наболевшем: - Мне знакомый рассказывал, он работает в их структуре. Требования сейчас такие – всех штрафовать. Денег в бюджете не хватает. Олигархов трогать нельзя. А тут с вшивой овцы, хоть клок шерсти содрать.
Он так бы и дальше рассуждал вслух, но из кабинета вышел начальник гаража.
- Как? – одновременно вдвоём спросили они у него.
- Тысяча, - ответил начальник транспортного цеха, словно слово «пятёрка» произнёс после успешной сдачи экзамена.
Двое оштрафованных, делясь впечатлениями, проклиная всё и всех, пошли восвояси.
Семёнов остался в пожарной части. Он, предварительно, постучав в дверь, и дождавшись ответа: «Войдите». Зашёл в кабинет. Майор, перебирая пальцами по клавиатуре, восседал за компьютером в высоком кожаном кресле. Мулькин исподлобья взглянул на вошедшего и продолжил дальше набирать текст.
- Здравствуйте! Можно? – наигранно робко произнёс Владимир Александрович.
- Проходите, - разрешил Мулькин.
Семенов, сделав пару шагов, приняв растерянный вид, остановился в центре комнаты.
- Присаживайтесь, - предложил инспектор, указав на стул.
- Спасибо, - поблагодарил Владимир Александрович и, сделав ещё несколько шагов, присел на край сиденья, положив ладони на колени и наклонив всё тело вперёд. В общем, принял облик внимательного и благодарного слушателя.
- Вот, ознакомьтесь с постановлением, - подал Мулькин листок бумаги Семёнову, в котором были следующие строки:
«Постановил:
гр. Семёнова Владимира Александровича в соответствии с протоколом № 948, составленным заместителем главного инспектора по пожарному надзору Захолустьевского района за нарушение правил пожарной безопасности в РФ ППБ 01-03 пп. 502.52, 40 привлечь к административной ответственности в виде: штрафа в размере 2000 (две тысячи) рублей.
Объявить гр. Семёнову В.А., что настоящее постановление может быть обжаловано начальнику ОГПН по Захолустьевскому району, либо в Захолустьевский суд».
Владимир Александрович, держа в голове рекомендации из Интернета, несколько раз перечитал предоставленный документ, выискивая в нём юридические ошибки. И нашёл неточность, допущенную инспектором, при оформлении постановления. А, именно, не был указан адрес Госпожнадзора, что являлось обязательным. Это радовало и давало шанс поменять статус обвиняемого на обвинителя. До получения постановления он ещё сомневался, стоит ли ввязываться в сколки, но именно сумма две тысячи рублей его завела окончательно. Если бы его оштрафовали на одну тысячу рублей, он ещё бы подумал, стоит ли ломать копья, но за две тысячи рублей он готов был загонять воробья в чистом поле. Семенов, полученный негатив, решил не накапливать, а сразу выплеснуть наружу. Рассудил, детей с ним, по всей видимости, крестить не придётся, хамить, так хамить.
- Можно вопрос? – обратился Владимир Александрович.
- Пожалуйста, - слащаво - вежливо произнёс инспектор.
- У вас давно раздвоение личности? – спросил Семёнов.
- На основании чего вы так решили? – насторожился Мулькин.
- В протоколе у вас - должность заместитель начальника ОГПН, а в постановлении - заместитель главного инспектора. Почему? – наседая, поинтересовался Владимир Александрович.
- Я одновременно заместитель начальника ОГПН и заместитель главного инспектора, - пояснил проверяющий.
- На двух стульях сидим? – дальше продолжал цепляться Семёнов.
- Нет, - обрубил инспектор.
- Тогда, как понимать? – очередной вопрос задал Владимир Александрович.
- У вас есть право обжаловать мои действия, - буркнул Мулькин и строгим голосом добавил: – По процедуре вопросы есть?
- По процедуре вопросов нет, но я ещё с вами встречусь, - произнёс Владимир Александрович и после небольшой паузы уточнил: - В ближайшее время.
- Вы меня пугаете? – раздражённо воскликнул майор.
- Да, что Вы! Все мои действия будут строго в рамках правового поля, - моргнув глазами, мол, думай, что хочешь, пояснил Семёнов.
14
О чём пошёл думать Мулькин неизвестно, а вот Семёнов, возомнив себя протагонистом, отправился планировать схватку со злодеями из Госпожнадзора. Тактика единоборства была взята из Интернета, она опиралась на утверждении – если вы накосячили, а чем проверяющие лучше вас? Ищем у них огрехи, а они обязательно должны быть, по причине, что в этой стране никто хорошо не исполняет свои обязанности. Нашли неточность, оформляем протест, заставляя оппонентов совершать действия, чем больше с их стороны телодвижений, тем выше вероятность допустить ими ошибку, то есть, как ещё давно заметили белорусы: «Чем дальше в лес, тем толще партизаны».
Семёнов решил для начала попробовать зацепиться за неуказанный адрес в постановлении и за формально перечисленные нарушения в протоколе. Де-юре - доказательства, полученные с несоблюдением закона, не имеют юридической силы. Вот как это будет де-факто, он ещё не знал. Административный кодекс давал ему десять дней на обжалование, Владимир Александрович решил, неспешно, подготовить заявление, и в пятницу на следующей неделе лично отвести, и зарегистрировать его в Госпожнадзоре. В голове он ещё держал когда-то прочитанную статью о пунктуальности немцев и о непунктуальности русских, и на чём это зиждиться.
Немцы время воспринимают монохронно, как линию, которую можно разделить на отрезки. Каждый отрезок планируется для определенных дел и эти интервалы чётко выдерживаются. Русские время ощущают по-другому, оно для них полихронно, то есть больше внимания уделяется не сроку исполнения какого-нибудь дела, а самому процессу. Если в этом случаи графически изобразить время, то - это точка, а если быть точнее – клякса. Для немца в гости прийти раньше и позже оговоренного срока – одинаково плохо. А вот для русских явиться заранее, это не будет рассмотрено, как нарушение этикета. Немец и от гостей уйдёт вовремя, русский не уйдёт вообще, его или унесут, или он в процессе съедет под стол. Ещё Семёнов запомнил из этой статьи, что полихронное время гармонично сочетается с вселенной, получалось в отличие от немцев русские – родные дети природы. Так что всё было на стороне Семёнова, надо было, только, действовать не как все в этой стране.
Начальнику ОГПН по Захолустьевскому
району ГУ МЧС России
Мальван А.Н.
от начальника цеха №5 ФГУП
«Московского пимокатного завода»
Семёнова В.А.
Заявление.
На основании ст. 30.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях прошу отменить постановление, вынесенное по отношению ко мне, так как производство по делу проведено с грубейшими нарушениями.
Во-первых, в ст. 29.10 оговорено, что в постановлении должен быть указан адрес органа, который вынес постановление. Такой информации в данном документе нет.
Во-вторых, замеры никакие не проводились. Так что расстояния свободных проходов определены инспектором «на глазок».
В-третьих, дверь эвакуационного выхода №7 не была закрыта. Замок действительно висел и был закрыт, но замок висел на одной петле и не препятствовал открыванию двери.
В-четвёртых, в венткамере ничего не храниться и не хранилось. Во время проверки проходили регламентные работы, что подтверждает объяснительная записка слесаря Силакова Б. М. Объяснительная записка прилагается.
Начальник цеха №5 В.А. Семёнов
09.09.2005 г.
Начальнику цеха №5
Семёнову В.А.
от слесаря Силакова Б.М.
Объяснительная.
Я, Силаков Б.М. 25 августа 2005 года получил задание от мастера на проведение регламентных работ (чистка) в венткамере. И данное задание выполнял с 8-00 до 12-00. За это время один раз отлучался по естественной надобности. Грязную куртку и инструмент оставлял в венткамере. По окончании работ всё убрал.
Силаков Б.М.
Всё ли так было, как преподносил Семёнов? А по большому счету - какое это имеет значение! Победитель пишет историю, назначает положительных и отрицательных героев. Побеждённым остаётся быть многочисленными, коварными и злобными.
В пятницу 9 сентября ближе к концу дня Семёнов отвёз заявление для регистрации в Госпожнадзор. Девушка-секретарь подозрительно оглядела Владимира Александровича с ног до головы, но просьбу выполнила. Он, пока она регистрировала жалобу, нашёл глазами в приёмной зеркало и как бы невзначай подвинул в зону видимости своё тело. Осмотрев себя, также с ног до головы, пришёл к выводу, что дело не в его внешнем облике, а скорей всего в самом предоставленном документе. Похоже, таких сочинений она никогда не видела. Забрав свой экземпляр заявления, подписанный секретарём и пропечатанный печатью Госпожнадзора Захолустьевского района, он удалился.
Следующая неделя прошла тихо, информации никакой от Госпожнадзора не поступало. Зато Семёнов получил интересный звонок.
- Здравствуйте. Вас беспокоит жена, теперь уже бывшая, слесаря Молоткова. Вам интересна судьба цехового компрессора?
- Конечно, - подтвердил свою заинтересованность Владимир Александрович.
- Его украл Молотков. Компрессор находиться в гараже №7 гаражного кооператива «Южный» блок №13.
После сказанного в трубке сразу раздались короткие гудки.
Как писал Лев Толстой: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». В чём заключалось несчастье четы Молотковых неизвестно. Любая женщина достойна счастья, пусть даже такого кратковременного взамен на неприятности для своего бывшего. Он сам виноват в этом, не смог создать гармонию в семье, тогда получай проблемы на радость даме.
Семёнов набрал телефон своего школьного друга, а ныне подполковника милиции Кирилла Французова.
- Кирилл, тут такой случай, ещё до меня у моего предшественника переносной компрессор украли. Я дела принял с недостачей. А вот сегодня выявился вор. Его я конечно уволю. Ты помоги мне без заявления и лишнего шума вернуть пропажу обратно. Наводки у меня есть.
На следующий день у Молоткова был изъят компрессор, и пропажу вернули в цех. После этого воришка объяснялся в кабинете Семёнова, показывая на пальце ноготь:
- Владимир Александрович, я вот такой маленькой гаички за всю свою жизнь не взял. Стерва оклеветала меня.
- Тогда, как компрессор оказался у тебя в гараже? Полтергейст?
- Да.
Сейчас он готов был отрицать всё, вплоть до того, что он и не Молотков вовсе. Владимир Александрович решив больше не продолжать этот бессмысленный разговор, подвёл черту:
- Молотков, иди, не гневи меня, пиши заявление по собственному желанию.
В текучке дел Семёнов стал забывать о существовании Госпожнадзора. В понедельник ближе к полудню они о себе напомнили. В это время, Семёнов взяв на себя функции красного сигнала светофора, предупреждая ранний уход подчинённых на обед, бросая взгляды по сторонам, прохаживался между станками. К нему подошёл раскрасневшийся и запыхавшийся, по причине быстрой ходьбы, лейтенант с местной пожарной части.
- Вы начальник цеха? – обратился он к Владимиру Александровичу.
- Я, - подтвердил Семёнов.
- Вам просили передать определение, - и протянул Владимиру Александровичу два листка бумаги. – Распишитесь, пожалуйста, в моём экземпляре, - попросил он.
Семёнов взял в руки документ, который назывался определением. В нём было написано следующее:
«Главный инспектор по пожарному надзору Захолустьевского района Мальван А.Н.
Определил:
1. Дело в отношении гр. Семёнова В.А. назначить к рассмотрению на 20 сентября 2005 г. в 15 часов 30 минут по адресу: г. Захолустьев, ул. Советская 18
2. О принятом решении уведомить гр. Семёнова В.А.»
Владимир Александрович, поставив текущую дату, подмахнул один экземпляр определения и передал его лейтенанту. Другой экземпляр сложил на четыре части и отправил во внутренний карман своего костюма. За это короткое время он в уме успел сделать расчеты. Как с большей вероятностью и предполагалось, оппоненты в отведённый срок не уложились. На основании этого он подготовил новое заявление: «Согласно ст.30.5 Кодекса РФ об административных правонарушениях срок рассмотрения жалобы составляет десять дней. Заявление зарегистрировано 09.09.2005 г. Порядок рассмотрения определён ст.30.6. до 20.09. 2005 г. Действия, регламентируемые данной статьёй, с моим участием не происходили. Предлагаю закрыть моё дело ввиду просрочки рассмотрения жалобы. С нижайшим почтением, Семёнов».
С этой бумагой на следующий день Владимир Александрович приехал в Госпожнадзор чуть раньше обозначенного времени,
- Моя фамилия – Семёнов, - представился он, подавая новое заявление. – Мне назначено.
- Знаю. Сейчас доложу, - у секретаря, похоже, Владимир Александрович уже вызывал неподдельный интерес, источая невидимые флюиды, улыбаясь кончиками губ, ответила девушка. Сделав запись в журнале регистрации, она с новой жалобой зашла в кабинет своего шефа. Через минуту вышла.
- Проходите, пожалуйста, - предложила секретарь, оставив дверь открытой.
Семёнов зашёл в кабинет. Кроме Мальвана в нём были: Мулькин и ещё один пожарный в звании майора.
- Сегодня рассматривается жалоба…, - соблюдая процедуру, начал бубнить главный инспектор. Материалы дела кроме Семёнова никто не слушал. Главный инспектор по причине, что сам читал. Третий пожарный просто не слушал. А Мулькин готовился с нетерпением взять слово. Вот нетерпение всё и перебивало ему. Наконец слово дали Мулькину.
- Я считаю, наказание соответствует степени вины, нарушения существенные, обжалование невозможно, - резко подскочив с места, громко отрапортовал инспектор и также резко по окончании сказанного приземлился на стул.
– Какие у вас будут вопросы? – спросил Мальван у Семёнова, предполагая, что тот должен быть морально раздавлен ходом правосудия.
Трудно разговаривать с теми, которые не слышат, - про себя заметил Владимир Александрович и, стараясь быть спокойным, стал излагать свои доводы:
- У меня одна просьба и три вопроса. Сбросьте шоры и попытайтесь услышать меня, - После чего выдержав паузу, и продолжил дальше: – Первый вопрос: Почему проверка проведена с грубейшими нарушениями? Я по этому поводу свои доказательства изложил в заявлении от 09.09. 2005 года. Второй вопрос: Почему вы нарушили срок рассмотрения жалобы? И третий вопрос: Почему сегодня нарушается регламент, прописанный в Административном Кодексе? На основании всего сказанного, чтобы дальше не продолжать творить беззаконие, я предлагаю закрыть моё дело.
- Это почему, вы, считаете, что нарушен регламент? – задал вопрос Мальван, сам при этом насторожился, что было замечено Владимиром Александровичем.
Открыв Административный Кодекс, Семёнов зачитал:
- Статья 30.6. пункт 1. «Жалоба на постановление по делу об административном правонарушении рассматривается судьёй, должностным лицом единолично», - оторвавшись от текста, произнёс: – Ещё присутствие Мулькина, как-то объяснимо, - показав рукой на третьего пожарного, добавил: - Но вот товарищ вне всякого регламента здесь находиться.
- Это наш юрист, - пояснил главный инспектор.
- В законе написано: «Единолично», - агрессивно наседал Владимир Александрович.
- Я здесь в качестве секретаря и моё присутствие допустимо в этом случае, - сделал уточнение третий пожарный.
- А я вот не уверен, что это законно, - уже окончательно Семёнов сбросил с себя статус обвиняемого и перешёл в разряд обвинителей.
- Что будем делать? – обратился Мальван к своему толи секретарю, толи юристу.
- Мы правы, - ответил он.
- Как быть, что сроки рассмотрения жалобы нарушены? – другой вопрос задал Владимир Александрович.
- Мне на стол вашу жалобу положили в понедельник 12 числа и этим числом она у нас и зарегистрирована, - ответил Мальван.
- Я заявление регистрировал девятого в пятницу, штамп и дата проставлены у вас, - Семёнов предъявил свой экземпляр заявления.
Главный инспектор, осмотрев документ, опять обратился к секретарю-юристу:
- Как нам быть?
Он что-то промычал, мысль выдавить из себя не получилось.
- Может, наказать вас на тысячу? – теперь Мальван уже обратился к Семёнову.
- Я требую штраф две тысячи рублей! – выкрикнув, подскочил со своего места и также быстро приземлился обратно Мулькин.
Владимир Александрович понял, что оппоненты в замешательстве, рубанул:
- Что мы на базаре?! Торг тут не уместен, только закрытие дела!
В это время в себя пришёл секретарь-юрист.
- Нам надо посовещаться, - предложил он.
- Тогда я предлагаю сегодня закончить рассмотрение жалобы, - произнёс главный инспектор и, обратившись к Семёнову, добавил: – Решение мы вам сообщим дополнительно.
Владимир Александрович покидал Госпожнадзор с чувством глубокого удовлетворения. Может быть, противоположная сторона ещё и не знала, но он сегодня выиграл. Так как решение по жалобе согласно Административного Кодекса выносится сразу. Ком ошибок со стороны Госпожнадзора растёт. Процесс продолжается. Время работает на него.
Через пару дней тот же лейтенант из заводской пожарной части принёс решение.
«Я, начальник ОГПН Захолустьевского района ГУ МЧС России майор внутренней службы Мальван А.Н. принял решение:
1. Отменить постановление по административному делу №548 и возвратить его на новое рассмотрение заместителю главного государственного пожарного надзора по Захолустьевскому району Мулькину А.В.
2. Объявить заявителю, что он имеет право обжаловать настоящее решение в течение 10 дней со дня вручения в Захолустьевский районный суд».
Отлаженная машина вынесения штрафов забуксовала. Формальный подход к своим обязанностям одних и неформальная реакция на это Семёнова - причина тому.
Через несколько дней лейтенант появился вновь. На этот раз «привет» от Мулькина принёс двум мастерам – Потапову и Гутову. При проверке, именно, на их участках были зафиксированы нарушения, за которые и пытались привлечь к ответственности начальника цеха. Поняв, что теперь штраф светит уже им, они бегом за советом к Владимиру Александровичу. Проверяющий, может быть, и сразу бы выписал протоколы о нарушении на мастеров. Но не тот масштаб. Воображение Мулькина рисовало ему картины, как сам директор завода отчитывается перед ним. А приходилось спускаться до начальников цехов, ещё ниже падать до уровня мастеров, мог только в исключительных случаях. Такой случай, похоже, и предстал.
Владимир Александрович ознакомился с посланиями. Это были два одинаковых документа, на юридическом языке называющиеся определениями. Текст повторялся один к одному, разница заключалась только в фамилиях самих фигурантов. Потапов и Гутов вызывались на завтрашний день в качестве свидетелей по делу Семёнова В. А.
- Что ж, как не прискорбно, смею вам сказать - не чай пить вас зовут, - высказал своё мнение Владимир Александрович.
- Как быть? – с надеждой в глазах на помощь задали вопрос Потапов и Гутов.
Семёнов, открыв Административный Кодекс, также один в один от имени мастеров подготовил для Госпожнадзора два заявления:
«Прошу определиться в качестве кого я вызван. Если свидетелем по делу Семёнова В.А., то согласно ст. 25.1. п.2 Кодекса РФ об административных нарушениях: «Дело об административном правонарушении рассматривается с участием лица, в отношении которого ведётся производство по делу об административном нарушении. В отсутствие указанного лица дело может быть рассмотрено лишь в случаях, если имеются данные о надлежащем извещении лица о месте и времени рассмотрения дела, и, если от лица не поступило ходатайство об отложении рассмотрения дела либо если такое ходатайство оставлено без удовлетворения». Насколько мне известно, Семёнов В.А. не вызван надлежащем образом. Получается, свидетелем по делу Семёнова В.А. я быть не могу. Если цель моего вызова другая, то довожу до Вашего сведения, что я распоряжением начальника цеха назначен ответственным за пожарную безопасность на своём участке, и каждое слово, сказанное мной, может быть истолковано против меня. В этом случаи согласно ст.25.6. п.3 Кодекса РФ об административных нарушениях имею право не свидетельствовать против себя самого».
На следующий день компания, сколоченная в результате случившихся обстоятельств, в лице Семёнова и двух мастеров в назначенное время приехала в Госпожнадзор. Владимир Александрович как полководец шёл впереди, подчинённые поспевали сзади. Отыскав кабинет Мулькина они, просто, вломились в него.
- Мы тут мимо проезжали, - начал разговор с порога Семёнов. – Мужики мне говорят: «Давай завезём заявления, если уж мимо едим».
Из-за спины своего шефа Потапов и Гутов подали заявления. Мулькин взяв их в руки, пробежал глазами тексты.
- Владимир Александрович, вы тут, мы при вас и рассмотрим ваше дело, тогда ничего и не нарушим, - предложил инспектор.
- Извините, на ближайший час у меня другие планы. Закон есть закон, пришлёте бумагу, конечно, приду. А пока, до свидания, - ответил Семёнов. Оставив Мулькина одиноко глотать воздух ртом, троица, развернувшись, удалилась.
Следующий раз гонец в лице того же лейтенанта принёс определение, только, одному Владимиру Александровичу. В определении в очередной раз предписывалось Семёнову явиться в Госпожнадзор. Он, проделав арифметические действия, посчитав дни, на календаре, получил больше отведённых по закону пятнадцати дней на рассмотрение дела. Но в законодательстве была оговорка, что срок может быть мотивированно продлён на один месяц. До одного месяца не хватало шести дней. Поэтому Семёнов решил потянуть ещё время. Предлог был выбран простой и законный – ознакомление с материалами делопроизводства. Для этого он сделал письменный запрос и на этом основании попросил назначить новую дату. В просьбе не отказали. Пока готовили документы для Семёнова, пока он с ними знакомился, прошло больше месяца с начала открытия нового дела. Поэтому Владимир Александрович ехал в Госпожнадзор на очередное рассмотрение своего дела с предвкушением удачного исхода.
В назначенное время в указанном кабинете Семёнов застал одного Мулькина, сосредоточенно перебирающего какие-то бумаги. Взгляд без оптимизма на будущее, вялое рукопожатие – отмеченные Владимиром Александровичем первые детали их встречи.
- Присаживайтесь, - указав на стул, предложил инспектор и сразу стал бубнить регламентную речь. Далее, следуя строго процедуре, спросил: «Какие будут вопросы?» На что Семёнов предложил заняться счётом. Проведя вслух арифметические выкладки, Владимир Александрович в концовке произнёс:
- Предлагаю закрыть дело ввиду просрочки его рассмотрения.
- Согласен, - ответил Мулькин с облегчением.
Расстались по-тихому, без помпезности. Инспектор повторял: «Хорошо, хорошо…. Если бы я знал, что вы такой, я бы с вами не связывался».
15
«Ты зря так поступил с проверяющими, они ещё тебе отомстят», - говорили доброжелатели Семёнову, когда тот затеял борьбу. Поэтому, чтобы узнать о мести, забежим на два года вперёд.
Семёнов так же начальник цеха и начальник БИХ одновременно. Завод работает, и даже что-то производит. Правда, выпуск продукции становиться всё меньше и меньше, но зато проверяющих всё больше и больше. На факт уменьшения людей с напильником и увеличение контролирующих работников обратили внимание работающие пенсионеры предприятия. Они на собрании ячейки «Партии пенсионеров» Пимокатного завода приняли решение, обратиться к президенту с просьбой, вернуться к старой разнарядке времён Салтыкова-Щедрина по численному составу мужиков и генералов, то есть к соотношению один к двум. Правда, не обошлось без разногласий. Спор возник о том, какому президенту адресовать послание - нашему или американскому? Компромисс был найден, послали обоим. После этого пенсионеры Пимокатного завода руководство партии больше не видели, а ответ узнали по голубиной почте. «Рожайте больше!» - было сообщение
Два года пролетели быстро, час мести пробил в лице очередной плановой проверки Госпожнадзора. Место встречи – пятый цех, время – утро. Участники действа те же: Мулькин, Павликов и Семёнов. К мстителю Мулькину добавился ещё один пожарный, известный нам, как секретарь-юрист, что присутствовал прошлый раз на рассмотрении дела Семёнова. У Мулькина и Павликова лица помяты, как и два года назад. Вот секретарь-юрист выглядел на их фоне подозрительно свежо. Позже выяснилось - это несоответствие связанно, только, с тем, что он специально прибыл на один день для проверки именно Семёнова. Поэтому в утомительной процедуре прошлого вечера – подведении итогов дня не участвовал.
Такой чести Владимир Александрович удостоился из-за предыдущего опыта общения пожарных с ним. В штабе Госпожнадзора Захолустьевского района было принято решение - оформить все документы на Семёнова, не как в прошлый раз, а правильно. Именно, так чтобы комар носа не подточил. Для выполнения данной задачи были брошены лучшие людские ресурсы и задействована техника. Техника – это кинокамера иностранного производства. Кинокамер российского изготовления, так же, как и русских бананов не бывает. Климат у нас не тот.
Проверка проходила по аналогичному сценарию двухлетней давности, с одним существенным отличием – теперь всё записывалось на киноплёнку. Семёнов был очень доволен этим, самооценка у него резко взлетела в стратосферу с дальнейшей перспективой подъёма ещё выше – в ионосферу. «Уважают», - мысль лелеяла сознание. – «Это не то, что в соседнем цехе. Вчера у них комиссия прошла по территории, протокол выписала и всё. А тут кино снимают». После того, как местный Никита Михалков закончил натурные съёмки, Владимир Александрович поинтересовался:
- Что теперь ко мне? Протокол оформлять будете?
- Нет, мы к вам в кабинет больше не пойдём. Вы, завтра к девяти часам подходите в заводскую пожарную часть, - секретарь-юрист разъяснил дальнейших порядок действий.
На следующий день Семёнов с ощущением дежавю прибыл в назначенное время в заводскую пожарную часть. В том же кабинете, что и два года назад, но уже не Мулькин, а вчерашний проверяющий – специалист по юридическим вопросам, что-то набирал на компьютере. Также Владимир Александрович постучал в дверь, также вошел, и даже предложили ему сесть на тот же стул. В общем, как бы и не было этих двух лет. Через какое-то время, Семёнов не выдержав, спросил:
- Извините, а что вы печатаете?
- Протокол, - невозмутимо ответил инспектор.
- Как-то, вроде уже и нельзя протокол, - высказал сомнения Владимир Александрович.
- Это почему? – спросил пожарный.
Семёнов открыл, принесённый им, Административный Кодекс и зачитал:
- Статья 28.5. пункт 1: «Протокол об административном правонарушении составляется немедленно после выявления совершения административного правонарушения».
- В этой же статье в пункте 2 написано, - открыв свой талмуд, продолжил чтение уже пожарный. - «В случае если требуется дополнительное выяснение обстоятельств дела, либо данных о физическом лице или сведений о юридическом лице, в отношении которых возбуждается дело об административном правонарушении, протокол об административном правонарушении составляется в течение двух суток с момента выявления административного правонарушения».
- Согласен, - произнёс Семёнов и тут же задал вопрос: – Как ваши действия по отношению ко мне трактуются с юридической точки зрения с вчерашнего обеда до сего момента?
- Ну, смотрю…
- Это вы кино смотрели, которое отсняли. Действия, как называются? – поставив секретаря-юриста в замешательство, наседал Владимир Александрович. Выдержав паузу, сам же и ответил на заданный вопрос: – Административное расследование.
- Правильно, - согласился пожарный.
- С чего начинается административное расследование?
- С чего?
- Административное расследование начинается с оформления протокола в виде определения, - выговаривая чётко каждое слово, произнёс Семёнов. – Такой документ вчера был написан? – задал очередной вопрос пожарному и, не дождавшись ответа, сказал: – Нет.
- Если что, суд будет на моей стороне, - заглядывая вперёд, высказал предположение секретарь-юрист.
- А стоит ли испытывать судьбу? – свою точку зрения озвучил Владимир Александрович.
Пожарный пару минут подумал, помассировал пальцами подбородок, посмотрел в потолок и уже после этого подвёл итог:
- В принципе состояние пожарной безопасности в цехе №5 на должном уровне, думаю протокол оформлять не надо.
Месть отложилась ещё на два года. Как там карта ляжет? Неизвестно. Семёнов обратил внимание, что в 2005 году заготовка протокола об административном правонарушении была на двух страницах, а в 2007 году уже на четырёх. И адрес Госпожнадзора в новой редакции был указан.
Не всё так просто, как может показаться при первом приближении. Если вернуться опять в 2005 год, в то время, когда прессовали Каменева и трещали чубы у подчинённых, Семёнов после Госпожнадзора принимал через неделю другую комиссию, проводимую совместно прокуратурой и главным государственным инспектором по труду. От прокуратуры никого не было, трудился за всех главный инспектор. Шустрый мужичок, за день оббежал все цеха. Ничего не оформлял, не утруждал себя таким занятием. Через неделю привёз от имени прокурора на всех, кого видел «Постановления о возбуждении производства об административном правонарушении». Не так важно, что замечания касаемо столярного цеха получила директор столовой. Ведь и начальник над плотниками и столярами не избежал наказания, но уже за нарушения литейного цеха. В общем, абсолютно никто не ушёл от ответственности. Инспектор раздавал постановления в актовом зале завода. Очередь образовалась из человек тридцати. При вручении данной бумаги, он вёл себя так, как словно раздавал гранты, торжественно сообщая каждому: «По минимуму». И противоположная сторона воспринимала это соответствующим образом, с благодарностью произнося: «Спасибо».
Семёнов проигнорировал это мероприятие, полагая: «Если прокуратора не будет соблюдать законность, то тогда, кто же будет её исполнять?» Можно налагать штраф без протокола, но сразу и на месте. Если протокол не выписан и не наложен штраф, то необходимо оформить документ, фиксирующий вещественные доказательства. Что не было сделано инспектором. Семёнов ошибся. Не придя на получение постановления в актовый зал вместе со всеми, он после был вызван один в прокуратуру. Взглянув на прокурора, сразу понял, закон – это и есть сам прокурор. Точнее, закон – это дышло, а прокурор – дышлоповоротчик, куда он повернёт, тому и быть. Семёнов, из-за боязни испачкаться, против ветра плевать не стал. Его имидж - на одном месте лопатой не ушибёшь, был разрушен. Прихлопнули. Владимир Александрович сказав прокурору: «Спасибо». Пошёл платить по минимуму, размышляя: «Почему закон для прокурора оказался по большому африканскому барабану?»
Ломая голову над данной ситуацией, к Семёнову пришло озарение. Русский человек в своих поступках руководствуется не законом, а понятием справедливости. Так как справедливость – это категория нравственности, каждый трактует её в соответствии со своими морально-этическими принципами. Прокурору для отчистки совести, достаточно было определить стрелочника, коим выпало быть Владимиру Александровичу. Семенов также пришёл к выводу, что пренебрежение законами присуще не только в русской культуре. Восточный человек соблюдает закон, если он не противоречит вере предков. Они верят в Ислам не потому, что он правильный, а поскольку это часть традиции, в него верили отцы, деды, прадеды. Для них всё лучшее в прошлом в отличие от европейцев. Для тех, чем новее, тем предпочтительней. По этой причине в большинстве случаях родиной прогрессивных идей и одновременно рассадником разврата является Запад. Склонность к новизне – ещё не повод нарушать правила, закон для европейцев – это святое. Семёнов поняв, что все люди чаще всего просто разные, а не только плохие или хорошие, стал более толерантным человеком.
16
Несмотря на оказанное давление, Каменев так и не пошёл на сближение с Троянским. Причина тому была проста – не хотел быть использованным в чужой игре, даже за вознаграждение. Цугцванг у Ивана Ивановича не удался.
Тем временем Виктор Алексеевич три раза летал в Москву, его двигала не вера в чудо, что получиться удержаться на своём месте, а жажда деятельности. Напрасно. В родном департаменте было не до него, очередные реформаторы, уверенные, как и прошлые, а также и будущие в своём исключительном мессианстве, проводили преобразования. Кого-то с кем-то объединяли, кого-то передавали в другое ведомство. Сокращали персонал в одних отделах и тут же набирали новый штат сотрудников в другие, превосходящие по численности сокращённых. Шла очередная подготовка к лучшей жизни, которая будет по устоявшейся традиции успешна провалена.
Каменев, сделав по русскому обычаю три попытки обивания порогов кабинетов, не смог решить свой вопрос. Не вчера родился, понял, что по нему вопрос уже решён окончательно. Поэтому празднование пятидесятилетие завода расценивал, как свои торжественные проводы. Волосы на голове не рвал. Используя служебное положение, по возможности, ликвидные активы государства переводил в свой личный карман. Полагая, что так будет лучше.
Накануне назначенного дня юбилея стали прибывать гости. Честь Пимокатному заводу оказали: представитель департамента в ранге заместителя министра, главный конструктор Центрального института по разработке особо точного оружия, директора родственных предприятий и институтов. Приехавших персон размещали в заводском профилактории, который в последнее время поменял своё предназначение с оздоровительного учреждения на приют со всем пансионом для особо важных и нужных людей руководству завода. Явление местного бомонда во главе с губернатором и мэром Захолустьева ожидалось непосредственно на праздник в дом культуры.
Хлопоты по встрече и размещению прибывающих гостей легли на плечи Бабло Дмитрия Михайловича. Старался он с усердием. Умудрялся успевать везде. На перроне железнодорожного вокзала только что обнимал главного конструктора и тут же через полчаса в аэропорту уже стоял навытяжку перед заместителем министра. Заместитель министра, оценивающе строго оглядев Бабло с ног до головы, вручил ему свой обратный билет со словами:
- Дима, я в тебя верю. А теперь во все тяжкие…
- Всё организуем по высшему разряду, - подтвердил свою готовность исполнить служебный долг Дмитрий Михайлович.
Всё завертелось, и пока они ехали до Захолустьева; сауна была нагрета до плюс 110 градусов по Цельсию; коньяк, водка, пиво охлаждены, раки сварены. Остальные желания исполнялись сразу по их возникновению.
Вышел Дмитрий Михайлович из парной под предлогом покурить, оказался в профилактории за ужином с другими гостями. Там паузу в его отсутствии заполняла массажистка, тут художественная самодеятельность. Складывалось впечатление у всех, что он всегда рядом. Полностью вечер и ночь перед юбилеем пробыл в сауне. И так же за это время успел переговорить с каждым приехавшим директором, а с главным конструктором сыграл пять партий в шахматы, результат неизвестен, так как на следующий день игравшие не могли вспомнить, чем всё закончилось. Любой из гостей под присягой поклялся бы, что Бабло всё время находился именно с ним.
Утром ближе к десяти часам Дмитрий Михайлович занёс в профилакторий портфель заместителя министра и его тело. Заместитель министра в течение прошедшей ночи вошёл в малоизученное наукой состояние анабиоза и по сей момент, прибывал в нём. В номере «люкс» Бабло положил мощи на кровать и, наказав дежурной сестричке, что при малейшем проявлении признаков жизни у объекта, немедленно подать из холодильника пивка. После выдачи Дмитрием Михайловичем обслуге медицинских рекомендаций, он сразу переключился на организацию завтрака для гостей. Точнее завтрак и так был уже организован, требовалось возглавить это событие. Поэтому, Бабло, за десять минут привёл себя в порядок, и уже выспавшийся, и со стрелками на брюках в фойе встречал, выходивших из комнат гостей, приглашая их отведать, что Бог послал.
В банкетном зале после вчерашнего вчера пол был вымыт, скатерти на столах заменены, на входе гостей ждала в белоснежно-накрахмаленном переднике официантка. Она рассаживала пришедших за столики и подавала на выбор кушанье. Ассортимент питья и еды был на любой вкус. Из напитков – это и чай зелёный, и чёрный байховый, и биокефир, и кофе с молоком, и разнообразные соки, а если очень пить хочется, то пиво холодное. Для любителей лёгких перекусов: овощные салаты, сырки глазированные, круассаны. Для желающих позавтракать плотнее: каши гречневая и геркулесовая, масло вологодское, карбонат московский, финский сервелат, хлеб белый и бородинский, хрен русский.
В половине четвёртого после полудня всех гостей повезли в заводской музей. Исключение составил, только, заместитель министра. Тело его в это время находилось всё ещё в номере «люкс», оно лежало в горизонтальном положении и ждало возвращения потерявшегося сознания.
В музее уже сам Каменев, как хозяин, как центральная фигура момента встречал гостей. Зачем в этот день ломаться и прогибаться? Он ведь главный на этом празднике! Тридцать лет отдано заводу и много сделано. Пусть сегодня они коленопреклоненно подходят к нему, поздравляют, поют дифирамбы, восхищаются историей завода – это и его история. Даже если не хотят, сегодня он – режиссёр и воля его такова.
Делегация, пробыв в музее около часа, согласно дальнейшему сценарию отбыла в дом культуры. На всех подъездах к центру праздника, призванные следить за порядком, стояли посты милиции. Их задача заключалась в том, чтобы никто не занял площадку около центрального входа и путь к ней был свободен для машин губернатора и мэра Захолустьева. Курирование этого процесса со всей ответственностью до самого апофеоза лично взял на себя начальник районного отдела милиции. Он, как футбольный вратарь, с мотивацией финалиста чемпионата мира, активно жестикулируя, метался из стороны в сторону, изрекая звуки, не уступающие по силе иерихонским трубам. Так голосить заставлял служебный долг, точнее непременное его исполнение сегодня. Если что, то придуманный им ещё в школьные годы оправдательный тезис на все случаи жизни: «Мяч не идеально круглый, так как даже наша Земля не шар, а больше напоминает тыкву, потому что сплюснута по полюсам, и поле по этой причине неровное. Хоть тренируйся, хоть не тренируйся - исход футбольного матча непредсказуем. Всё зависит от удачи». На сей момент, не работал.
КПД от такого руководства был примерно, как у паровоза. Шум, дым и только. Но тем, ни менее автомобили достопочтенных персон беспрепятственно доедут до нужного места. Никто ведь не собирался преграждать им дорогу. Тогда бы и не доехали. А так всё хорошо. Ещё присутствие органов правопорядка придавало солидности и торжественности мероприятию, поднимало статус событию.
Минут за десять до начала празднования прибыл губернатор. Местные начальники вместе с Каменевым и мэром на входе встречали руководителя области, стараясь попасть в поле зрения его светлости, мечтая пожать руку и засвидетельствовать своё почтение. Не всем удалось. Аморфное скопление тел так гуртом и продолжало двигаться за губернатором до самого зала. Каменев с руководителями области и города сели в первый ряд, то есть присели буквально на пять минут, так как были сразу приглашены в президиум на торжественную часть.
Поздравления, музыка, аплодисменты, подарки. Отмечали лучших работников завода. Областной профсоюз в лице Троянского вручал грамоты, сулящие в дальнейшем их обладателям льготы на оплату коммунальных услуг и проезда в городском транспорте. Каменеву-заводу подносили подарки руководители разных рангов. Художественные полотна преобладали в перечне даримых предметов. Темы, изображённые на них, были разнообразные: от зимнего леса до утренней дойки. Творчество местных талантов, самородков, мастеров кисти радовало глаза, отражало, размашистыми мазками, широту русской души, стоило не дорого, и дарить было не стыдно. Из общей струи выбились только двое. Представитель банка, с которым работал Пимокатный завод, преподнёс юбилейную серебряную монету своего учреждения, а главный конструктор, хотя захолустьевцы не имели никого отношения к советскому челноку, макет многоразового корабля «Буран».
Каменев, находясь в президиуме, рассматривая зал, заметил, что в первом ряду с краю сидит местный депутат и предприниматель Бобриков. Бобриков – захолустьевский король вторчерцветмета. Всё что плохо за последние годы лежало из металлических предметов в округе, особенно из нержавеющей стали и цветных сплавов, со временем оказывалось у него в гараже. Когда гараж был погребён под грудой железа, поток носимого, возимого, волоченного, катимого металлолома направился на территорию бывшей базы райпо, которую Бобриков, разбогатев к этому времени, купил вместе с подъездными железнодорожными путями и подъёмными кранами.
О прямой связи, только, одни разговоры. А, как известно, слово к делу не пришьёшь. Пока богател Бобриков, было обесточено и разграблено в округе: десять садовых обществ, двенадцать совхозов и двадцать три колхоза. Вдобавок, с фатальной неизбежностью исчезло освещение на улицах Захолустьева. Если про ложку мёда, а не про один дёготь, то десять последних лет в рейтинге областных таблоидов лучший машиностроитель губернии – Бобриков. Сей факт причисления Бобрикова в коллеги к Виктору Алексеевичу, вызывал у последнего приступ гнева и поток ненормативной речи с разбрызгиванием слюны по сторонам.
Хотя сам Бобриков сначала хотел быть лучшим металлургом губернии, но после рассказов людей знающих металлургов и пояснений, что такое шихта и вагранка, с возможностью в качестве первой оказаться во второй, передумал и решил примкнуть к более интеллигентной профессии – машиностроитель.
С успехами в бизнесе пришла потребность у Бобрикова реализовать себя в политике. Под лозунгом: «Дам новые рабочие места!», шагнул он во власть. Опорой для прыжка в океан законотворческих страстей явился район Захолустьева прозванный в народе «Шанхай». Явка на выборы составила 125,2%, так как в момент волеизъявления граждан всплыли не учтённые жители данной местности. За всю историю проведения плебисцитов в этом районе не одной власти не удавалось достичь таких показателей. Победа нашего героя была безоговорочной 98,8% голосов – за. Остальные бюллетени эмоциональные избиратели испортили надписями: «Бобрикова в паханы!», «Даёшь таких пацанов во власть!», «Бобриков – наш бугор!» Конкуренты на выборах пролетели живописней, чем фанера над всем известным городом Парижем. Правда, в отличие от большинства депутатов обещания свои Бобриков выполнил. На постоянной основе у него были заняты сбором металлолома около десяти процентов от всего трудоспособного населения Захолустьевского района, и ещё время от времени привлекалось к работам процентов сорок.
В перерыве между торжественной частью и концертом Каменев поймал Минкина за рукав и спросил:
- Что здесь делает Бобриков?
- Не знаю. Мы пропускали только по пригласительным билетам, - с удивлённым лицом ответил Фёдор Юрьевич.
- Разберись, - строго наказал Виктор Алексеевич.
Концерт был составлен из приглашённых профессиональных артистов и любителей из местной художественной самодеятельности. Песни, танцевальные и цирковые номера, взрослые, подростки, дети, всё чередовалось и шло на одном дыхании. Любители тянулись за профессионалами, профессионалы старались держать свой статус. Лауреаты и победители различных взрослых и детских конкурсов, и просто участники радовали присутствующих.
Ещё концерт был в разгаре, когда в фойе начали накрывать столы. Об этом слух тут же дошёл до зала. Так как банкет был за счёт заведения, некоторые личности, беспокоясь о своей пайке, стали накручивать себе нервы. «Может там уже сидят и празднуют? Вдруг нам не достанется бесплатного хавчика и пойла? – бросая взгляды по сторонам, кидали они сомнения в топку своей нервной системы. Стоило одному встать и направиться к выходу, как самые нетерпеливые пошагали следом. Тем, кто остался в зале, было неловко за ушедших. Большинство не покинет концерт до конца, доказав, что не полностью исхамился люд на Руси и чревоугодие – неглавная потребность в жизни.
Белой кости и причисленным к ним по указанию Каменева, после торжественной части и выступления артистов приписано было дистанцироваться в профилакторий. Выходя из дома культуры, Каменев спросил у Бабло:
- Дмитрий Михайлович, призёры конкурса «Захолустьевские звёздочки» принимали участие в концерте. А где победители? Почему их не было?
- А победители, Виктор Алексеевич, у нас - дочка Бобрикова и внучка мэра, - пояснил Бабло.
- И что? – не врубившись сразу в тему, спросил Каменев.
- Вам бы не понравилось их выступление, - предельно откровенно, ответил Дмитрий Михайлович.
- Как тогда они выиграли конкурс? Кому понравилось? – скорее возмутился, чем пытался докопаться до истины Виктор Алексеевич.
- Деду с папой, - разъяснил ситуацию Бабло.
- А судьи? – можно сказать глупейший вопрос задал Каменев. Но, зная Виктора Алексеевича, точнее будет – провокационный.
- Лучше я промолчу и так, много сказал, - в шутливой форме сделал попытку закрыть эту тему Дмитрий Михайлович. На этом разговор и закончился.
Банкетный зал профилактория с нетерпением ждал гостей. Столы ломились от закусок и бутылок. В столовой доходили горячие блюда, официантки наглянцованы и заведены. В углу зала ВИА (вокально-инструментальный ансамбль), настраивая свои инструменты, издавал резкие звуки. Этот антураж органично дополняли нехитрые фонарики цветомузыки и зеркальный шар под потолком. Музыканты ещё в 80-х годах небезуспешно удовлетворяли культурные запросы посетителей центрального ресторана областного центра, в народе именуемым ЦК, но расшифровывающийся не Центральный Комитет Коммунистической партии СССР, а как центральный кабак. Схожесть аббревиатуры льстило посетителям и придавало значимости заведению. Сейчас зажигают по кабакам в новой транскрипции по клубам другие люди, с другим репертуаром. А наши менестрели служат в областной филармонии и чешут публику, которым за пятьдесят. Вот такие корпоративчики на предприятиях с контингентом, чья юность прошла в комсомоле, а зрелость начиналась в КПСС – их поприще. Песню со словами: «Любовь, комсомол и весна…» подшофе сейчас, и двадцать лет назад никто не попросит спеть. А вот, «Поспели вишни в саду у дяди Вани..» сегодня, как и в 80-ые годы будет за вечер исполнено на бис пять раз.
Стали подъезжать отмечающие юбилей. Заядлые курильщики задерживались на улице, чтобы сделать пару затяжек. Неподверженные этой пагубной привычки сразу проходил в помещение. На центральные места сели: губернатор, Каменев, мэр, и вышедший к этому времени из нирваны заместитель министра. Под лёгкую музыку начался банкет. Согласно закона Ломоносова-Лавуазье, если где-то убыло, значит, где-то прибыло. С уменьшением содержимого в бутылках, стал наполняться людьми танцпол. Музыканты перестроились, сменили репертуар, добавили ритма, особенно старался ударник, с вывертами крутя барабанными палочками.
Каменев отлучился на пару минут, а когда вернулся, то уже между губернатором и его местом, приставив стул, бочком сидел Бобриков. Он что-то докладывал главе области, тот через плечо слушал его. «Вот шельмец! Ловкач ничего не скажешь! И сюда попал. Без мыла… Хоть куда…», - возмутился Каменев. И пошёл искать Минкина, чтобы выплеснуть свой гнев. Минкина нашёл в фойе, тот спал на двухместном диванчике, свернувшись клубком и подложив руки под голову. «Служака…!» - сплюнув, выругался Виктор Алексеевич. Трогать его не стал не по причине бесполезности данного действа, просто вспомнил прочитанную ещё в советское время статью по научной организации труда, была мода в то время на такие изыскания. Там сообщалось: «Тот руководитель, который не отдыхает и не даёт отдыхать своим подчинённым, является вредителем, отдаляющим окончательную победу коммунистического труда». Посчитал, что Минкин, расслабившись, отыгрался за ежедневные бдения на работе. Если о Бобрикове, то в старину во время праздника король мог напялить себе на голову шутовской колпак, а на шута надеть корону.
На следующее утро по сценарию был выезд на природу. В намеченный час Бабло, как пионервожатый, метался по коридору профилактория от номера к номеру, будил народ, угодливо бубня: «Встаём. Едим на пруд. Уха. Пруд. Встаём. Уха…» Через час гости смогли кое-как собраться. Природа была готова к встрече. Тёплый осенний день, листвы на деревьях почти нет, но зато она толстым жёлтым ковром лежала под ногами. Последние мгновения бабьего лета. В большом котелке на огне дымила уха, на мангалах доходили шашлыки, баня была натоплена.
Народ сначала налёг на уху со словами одобрения: «Хорошо, хорошо». Выпив по две чашки бульона, повеселели миряне, отошли от вчерашнего вечера, потянуло на шашлыки, потекли напитки. Кто-то пошёл в баню. Кто-то запел: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня, моего коня…». Юбилей заканчивался. Машины, дежурившие в сторонке, стали подъезжать забирать гостей. Кому в аэропорт, кому на вокзал. Ряды редели. Главного конструктора всё не могли упросить сесть в автомобиль. «Я не поеду», - твердил он. – «Мне здесь нравиться», - аргументировал своё неповиновение ракетный мозг страны. Ссылаясь на нужность ради Родины быть в другом месте, коллективно его затолкали в автомобиль.
Бабло лично поехал провожать заместителя министра. Тот, всю дорогу молчал, судя по выражению лица, пытался вспомнить что-то важное. По всем признакам у него была - чистой воды реминисценция. В конце концов, методологический подход применительно к гносеологии сработал. Уже при подъезде к аэропорту, восстановив в памяти по обрывочным сюжетам картину последних трёх дней, недостающие фрагменты домыслил. Что-то вспомнил. Полез в свой портфель, оттуда извлёк коробочку с медалью и удостоверение на неё, которую передал Бабло со словами: «Дмитрий Михайлович, извинись за меня перед Виктором Алексеевичем, как-то не получилось вручить лично».
Поднимаясь по трапу самолёта, заместитель министра увидел вдалеке среди провожающих Бабло, машущего ему рукой. «Аборигены!» - произнёс московский выхухоль и исчез в чреве воздушного лайнера. Уже через десять минут железная птица, взлетит в воздух, и возьмёт путь в сторону эмпирея.
17
Рабочие, служащие, руководители среднего звена и ветераны труда праздновали юбилей непосредственно в доме культуры. Они даже и не заметили исчезновение местных патриций. Народ после концерта, сбивался в кучки по четыре человека, и рассаживался за накрытые столики. Никто не остался обделённым. Всем хватило места.
Семенов, выйдя вместе со всеми из зала, был в раздумьях: «Остаться на банкет или уйти домой?» За ним увязался начальник 12-ого цеха Костя Парфёнов. Почему Костя? Да потому что молод, всего тридцать один год отроду. «Куда пойдём, Владимир Александрович?» - уже несколько раз задавал такой вопрос Константин. Не бросать же коллегу? Вместе поднялись на второй этаж к эпицентру праздника. Владимир Александрович оценивающе оглядев, формирующиеся четвёрки, заметил, сидящих вдвоём, Попрыгаева и Звягинцева. Рассудив про себя: «После выходных доложат «тяти», кто с кем и сколько. Не позволит же совесть Попрыгаеву оговорить своих соседей по столу?! Чем не компания?» По этой причине Семёнов решил примкнуть к их обществу.
«Вон, к аксакалам и прибьёмся, набираться знаний», - показав на Попрыгаева и Звягинцева, сказал Владимир Александрович.
- В компанию возьмёте? Или девочек ждёте? – подойдя к столику, обратился Семёнов.
- Всё шутишь, Владимир. Какие нам уже девочки, - ответил Попрыгаев.
- Выглядите по-молодецки. А девочки сейчас к зрелым мужикам тянуться, - отпустил комплимент Владимир Александрович.
- Присаживайтесь, мы будем рады, - пригласил Звягинцев, добавив: – А если на счёт нашей зрелости, то мы уже перезревшие перцы.
Оставив Парфёнова одного с ветеранами труда, Семёнов пошёл в буфет, где дополнительно взял бутылку коньяка и бутербродов.
Разливал Владимир Александрович, себе и Парфёнову водку, Звягинцеву и Попрыгаеву коньяк.
- Владимир, у тебя на складе вчера трубы отопления порвало? – задал вопрос Владимир Никитович.
- Да, - отмахнулся Семёнов.
- И большой ущерб? – дальше продолжал допытываться Попрыгаев.
- Нет. Копейки, - ответил Владимир Александрович и тут же перевёл разговор на другую тему: - Вот, Константину Николаевичу интересно, как вы, будучи начальником цеха, разрешили своим подчинённым курить на рабочих местах.
- Был я, Константин, тогда такой же молодой, как ты, - охотно начал свой рассказ Владимир Никитович. – Назначили меня только что начальником цеха. Присматриваюсь я к коллективу, в это время народ тоже параллельно прощупывает меня: «Кто я такой? Чем дышу?» В общем, друг друга оцениваем. Вижу, рабочие за станками курят. Не порядок. Что делать? Сразу наказывать - не выход. Я всегда считал, что приказ о наказании - это крайняя мера, и злоупотребляют этим неуверенные в себе руководители. Пустить на самотёк, тоже нельзя. Слабину дашь, в дальнейшем управление коллективом потеряешь. Замечания делаю, пытаюсь с людьми разговаривать, убеждать. Не помогает. Мне в ответ: «Экономим рабочее время. Курим и одновременно работаем». Смотрю, а в курилках всё равно все сидят и курят. Тогда думаю – ход конём сделаю. Собираю коллектив и спрашиваю: «Товарищи! Как быть? Будем около станков курить или в отведённых местах? Третьего не дано. Решайте». Мне в один голос: «Около станков». «Хорошо», - соглашаюсь. – «Ставим урны около каждого станка. Курите. Но, чур, в курилках не собираться». Всё договорились, я с них слово взял. Прошло несколько дней. Смотрю, опять сидят в курилке и дымят. Я им замечание. Они мне в ответ: «Всё по закону» Тогда я собираю снова всех и говорю: «Мужики, вы давали слово и его не сдержали». Они мне объяснять, что в курилке курить правильно, и я никак не могу наказать за это. «А за станком?» - спрашиваю. Молчат. Тогда я уже приказываю: «Давайте поступать правильно. Курить в отведённых для этого местах». На том и порешили. Правда, пару человек мимоходом пришлось наказать, пока поняли окончательно, но это уже другая история.
- Константин, мораль сего сюжета такова – лучше хитрить, чем умничать. Умные у нас вызывают раздражение, а вот хитрые оказывают действие на общество, как удав на кролика. Поэтому предпочтительней быть удавом, - прокомментировал Семёнов.
- Владимир Никитович, говорят, раньше было проще с проверками и, тем не менее, порядок поддерживался. Действительно так? А то у меня в цехе за последний месяц три комиссии работали, и все три раза меня штрафовали, ещё плюсом мастеров и механика наказали. Не могу сказать, что ничего не делаем. Но не получается всё гладко, – задал вопрос Константин.
- Есть такое, - ответил Попрыгаев.
- Почему в старые времена не было столько нарушений? Страх? Сознательность? Требования не такие жёсткие предъявлялись? Или что-то другое? – пытался понять суть проблемы молодой начальник цеха.
- Вопросы техники безопасности решались самым простым и надёжным путём - экономически. Система материального обеспечения, пусть с издержками и недостатками, работала на выполнение существующих требований. Поэтому нарушений было меньше и не имело особого смысла держать большой штат проверяющих, - пояснил Владимир Никитович.
- В то время? Это, как? – удивлёно, спросил Парфёнов.
- Задурили вам молодым голову, что раньше всё было плохо. Не всё было раньше плохо. В советское время деньги в обязательном порядке планировались строго постатейно: на технику безопасности, капитальный ремонт, инструмент, покупку нового оборудования, заработную плату и так далее. И самое главное – выделялись. Никто не имел право средства по одной статье перекинуть на другую. И если, ты деньги в календарный период не использовал, тебя наказывали. Теперь тоже всё планируется постатейно, но система не заставляет в обязательном порядке направлять деньги на безопасность, на модернизацию, на новые разработки. Всё подчинено получению сиюминутной прибыли. Поэтому фактически средства выделяются только на самые остро необходимые вещи. Это материал, ничего без него не сделаешь; заработная плата, никто делать бесплатно не будет, хотя попытки есть; налоги, просто не дадут работать, если не заплатишь их. А не купил спецодежду, огнетушители, не починил проводку, крышу - работать можно. Даже лучше, прибыль увеличивается. И работаем, пока что-нибудь не произойдёт. Возьмём наш завод, у нас не в одном цехе сейчас нет инженера по технике безопасности. Сокращены давно эти единицы. А обязанности возложены за пятикопеечную доплату на первых встречных. Вот на эти пять копеек, они и следят за техникой безопасностью. По всей стране ведь такая ситуация. Поэтому всё больше аварий и травматизма. Властям как-то надо реагировать на происходящее. Они увеличивают штат контролирующих органов. Руководители этих ведомств, пользуясь моментом, под предлогом эффективности исполнения своих обязанностей, требуют дать им ещё больше прав. А, давая кому-то права, ты параллельно отбираешь их у других. Поэтому у кого есть права, должны у них быть в том же объёме и обязанности. И надо строго спрашивать за исполнение своих обязанностей, спрашивать со всех без исключения. Перегиб в сторону прав рождает огромные запросы, уклон в сторону обязанностей – озлобление. Видим же мы, как живут представители тех органов, руководители которых считают, что у них недостаточно прав. Они уже в коммунизме. Осталось только им оформить это законодательно, то есть своё состояние де-факто перевести де-юре, путём внесения поправки в Конституцию: «От каждого чиновника спрашивать исполнение обязанностей по его возможности, права предоставлять ему по мере его потребностей».
Владимир Никитович перевёл дух и стал рассказывать дальше:
- Сейчас я открою вам государственную тайну, так как коммунизм построить для всех к 1980 году не получилось, тогда в 1991 году было решено организовать его в качестве эксперимента для избранного круга людей.
- Кем принято решение? – перебил Константин.
Попрыгаев направил указательный палец вверх.
- С чего ты взял? – в разговор включился Звягинцев.
- Других объяснений я не нахожу, - пояснил Попрыгаев и дальше продолжил свои рассуждения: – Проверяющие не решают проблему, так как мерилом их деятельности является не число людей, которые не подверглись опасности, не количество предупреждённых пожаров и аварий. Показатель работы всех проверяющих – цифра наказаний. Чем больше, тем лучше. У ГАИ есть официальный и неофициальный план на штрафы. На въезде в Захолустьев на плакате: «Добро пожаловать к нам» два месяца назад кинокамеру со счётчиком повесели, которая фиксирует количество проехавших мимо автомобилей. А рядом стоящему посту милиции спущена негласная разнарядка: «С каждой сотни машин поднять энную сумму и переправить наверх». Именно такую формулировку, мне преподнёс пьяный сосед гаишник. Ещё внук информацию в Интернете нашёл, ссылка на данные ЦРУ: «За прошлый год при бюджете МВД 4 миллиарда долларов, они собрали по стране различными незаконными способами и растолкали по своим личным карманам сумму около 3 миллиардов». Допускаю, американцы пытаются дискредитировать нашу милицию, соврали на один миллиард. Но и пара миллиардов на «чай» - деньги не малые. И после этого мы от них что-то хотим? Общество по своей наивности пытается разобраться: «Что им мешает хорошо работать?» Спрашивают у них: «Милиция, может вам оклады увеличить? Переименовать вас?» Если причина в названии, то их и так давно милиционерами никто не называет. А, на счёт увеличения окладов то, это какая-то странная методика, лечить деньгами нечестного человека. Даёшь ему деньги, как таблетку, и он становиться сразу честным. Да, их организм уже отравлен этими таблетками в виде тех двух-трёх миллиардов долларов, собираемых ими ежегодно! Тут необходимо внутренние органы чистить, в качестве слабительного использовать страх. Другого не дано. Пока весь этот сыр-бор, виновными оказываемся мы. Те, которые своими руками и головой производят материальные блага. Мы назначены стрелочниками, вселенским злом, главной бедой страны. А наша вина только в том, что их запросы не совпадают с нашими возможностями. Причины никто не устраняет, поэтому число катастроф продолжает дальше увеличиваться. Власти, кроме ужесточения контроля, создают ещё дополнительные структуры, чтобы ликвидировать последствия аварий. Затраты растут. А если посчитать? Может быть, было проще и дешевле по всей стране электропроводку централизованно поменять, аварийное и ветхое жильё снести и новое построить? Чем такое количество сотрудников МЧС содержать. Ведь на пожар чаще всего они не успевают. Так как, если дорога есть, то пробка. Если пробки нет, то и дороги нет. Пока они добрались, всё сгорело. Материальные ценности не спасли. Их действия ограничиваются тем, что угли полили водой, факт пожара на бумаги зафиксировали. Если всё хорошо, проводка исправна, дома отремонтированы, то и спасателей не надо. Всё стоит на месте в первозданном виде. Завалы разбирать не надо; пострадавших на мёртвых и живых сортировать не надо. Дальше не удел окажутся сотрудники «Медицины катастроф». Надо было же придумать такое название! Уже целые институты под этой аббревиатурой трудятся. Говорят, очень даже перспективное направление. Всех их в педиатры! И похороны властям не придётся организовывать и врать на них не надо будет: «Прости нас, дорогой товарищ. Не уберегли мы тебя. Обещаем, что такое больше не повториться». Есть у нас люди, умеющие оптимистично сказать около гроба. И в социальных работниках со временем необходимость отпадёт, так как прироста инвалидов не будет. А строителям, я думаю, без разницы, до катастрофы строить или после катастрофы. Может действительно всю проводку централизованно поменять? А? - Попрыгаев, ища поддержку сказанному, обвёл взглядом сидящих за столом, и их молчание посчитал за знак поддержки, после чего продолжил свои рассуждения дальше: - После того, что произошло, требования ко всему ужесточили. Шаг ступить нельзя. Чиновники в радостном предчувствии руки потирают. Выход один – взятка. Взятка, чтобы разрешили работать, потом, чтобы не посадили и, если что-то произошло, то опять взятка, чтобы компенсировали с государственного кармана. Убытки нам, расходы им. Даже слово для быстроты этого действия такое коротенькое подобрали. «Откат» - называется. Это всё деньги, деньги, деньги. И платим их мы. А объявляют громко: «Государство», - всего двести грамм коньяка и такой спич в исполнении Попрыгаева. На трезвую голову никогда бы не сказал.
- Значит, деньги решают всё! – кинул заезженную фразу Семёнов.
- Да, не в деньгах дело, - обречённо - устало произнёс Владимир Никитович, тем самым, дав понять, что речь свою закончил.
- Владимир, ответь мне. Что такое деньги? – включился в разговор Звягинцев.
- Тимофей Петрович, зная вас, школьный ответ: «Деньги – товар особого рода, используемый при обмене, как эквивалент всех других товаров». Не устроит? – спросил Владимир Александрович.
- Да, - подтвердил Звягинцев
- Я, как понимаю, у вас есть другая формулировка. Пожалуйста, не мучайте, просветите, - в предчувствии интересного рассказа заёрзал на стуле Семёнов.
- Приведу наглядный пример из жизни. Каждый из здесь сидящих пережил денежную реформу и некоторые даже не одну. Были деньги, мы за них покупали продукты питания, вещи. На следующий день отменили их. Они оказались просто бумагой. Такие же бумажки, но с другим рисунком по воли людей, наделённых властью, стали деньгами. То есть товаром всех товаров. Поэтому деньги, делаем вывод, – это всего лишь мистификация под универсальный товар градуированных числовых значений в угоду интересов государства, групп государств или групп лиц. Для удобства данные числовые значения могут быть в виде определённых образов: бумажная банкнота, металлические деньги, векселя, электронные платежи и так далее. И они являются ценностью, пока есть на это желание у объектов, наделённых властью. Я считаю, что такое определение приемлемо абсолютно ко всем валютам.
- Интересно, - произнёс Семёнов.
В общем, был обычный разговор подвыпивших мужиков с задатками ума и интеллигентности. Вокруг их уже начинался шалман, с перспективой перерасти в бедлам. Пошёл обмен телами между столиками. С первого этажа громко доносилась музыка и восторженный визг женщин. Водка и шампанское сделали своё дело, раскрепостили и предали красоты дамам и решительности мужчинам. Несколько раз, откуда-то возникающие женщины, со словами: «Идёмте, уже пора потанцевать», пытались увлечь на первый этаж Константина, два раза Семёнова и по разу Попрыгаева со Звягинцевым. Попрыгаева и Звягинцева от сего поступка сдерживало возможное не понимание окружающих, Семёнова жена дома, Константин не мог подобрать слов, чтобы объяснить причину своего ухода. Не найдя лучшего, сказал: «Я в туалет».
- Возьми шампанское, - подав, так и не тронутую бутылку из бесплатного праздничного набора, произнёс Владимир Александрович, добавив: – Советую к двум зазнобам из бухгалтерии присоединиться, вон за тем столиком. А мы ещё поговорим, вспомним молодость.
- Я, пожалуй, пойду, - махнув рукой, сказал Звягинцев.
- И я тоже, - вставая из-за стола, поддержал его Попрыгаев.
Парфёнов остался дальше отмечать юбилей, троица побрела по домам. Три силуэта удаляясь от дома культуры, слились в одну точку и растворились где-то на неосвещённых улицах Захолустьева.
18
Константин по совету старшего коллеги направился к указанному столику. К тому времени такие как Попрыгаев, Звягинцев, Семёнов уже ушли из дома культуры. Любители основательно нагрузить печень, нагрузили её и их унесли. Остались только холостые и незамужние, а также готовые на подвиг и условно замужем. На первом этаже в мерцающем свете от эстрадных фонарей языком хореографии народ выражал свои чувства. Два быстрых, один медленный танец чередовались между собой. Глаза у танцующих, как перископы подлодок, были в постоянном поиске. При смене обстановки, реагировало тело. Женщины выдвигались в зону видимости, мужчины шли на сближение. Постоянно проходили манёвры. Джентльмены решали задачу выиграть сражение, дамы целиком войну.
- К вам можно? – спросил Константин, подойдя к столику.
- Пожалуйста, скрасьте наше общество. А то мы тут сидим, скучаем без мужчин. Две подруги уже убежали к мужьям. Нам торопиться некуда, дома никто не ждёт, - улыбнувшись, ответила брюнетка, сидящая лицом к подошедшему Парфёнову.
- Присаживайтесь рядом, - повернув голову, указав на стул, оживилась крашеная блондинка. Копна волос на её голове, задуманная, как причёска, уже отдалённо напоминала первоначальную форму творения местного стилиста Нюры. – Моя подруга не верила, что вы к нам подойдёте. А я ещё в начале вечера сказала ей: «Ты сегодня непременно будешь с ним танцевать», - продолжила дальше, словно сказочный Лель журчать словами блондинка.
- Да не слушайте её, она всё по ходу придумывает, - совсем не смущаясь, поправила брюнетка.
- Ты хочешь сказать, что Константин нравиться только мне? – наигранно парировала подруга.
- Вас блондинок не поймёшь, каждые пять минут меняете пристрастия, - бросила брюнетка.
- Такие сами разденут, ещё те вакханки, - подумал Парфёнов. – Предлагаю за более близкое знакомство выпить шампанского, - озвучил предложение Константин и стал открывать принесённую бутылку.
Шампанское быстро плюхнули в организм. Реакция пошла моментально. Захотелось потанцевать. Спустились на дискотеку. Парфёнов по очереди приглашал подруг на медленный танец. Быструю композицию выплясывали втроём, Константин зажигал в центре, девушки как цветочки при переменной ветрености, раскачивались вокруг него.
- Может, продолжим дальше вечер? – предложила во время танца брюнетка.
- Дома у меня устроит? – прижав покрепче её к себе, спросил Константин.
- Вполне, - выдохнула грудью партнёрша. – Возьми с собой в буфете шампусика и шоколад. Мы тебя ждём на улице, - также томно, грудным голосом добавила она.
Парфёнов вышел с пакетом из дома культуры, к нему словно бабочки на свет, из темноты выпорхнули подружки. Блондинка выхватила свёрток, а сама обняла его руку, брюнетка прижалась, с другой стороны. Константин, раскрепостился до такой степени, что неожиданно для себя, сжал своей пятернёй пятую точку одной из них. Та повернулась назад и обратила внимание на вторую руку ухажёра, потом, потянувшись к его уху, прошептала: «Надеюсь, это ты сделал только мне?»
В двухкомнатной квартире Парфёнова компания расположилась в зале на диване. Место для фужеров с шампанским и поломанного в плитках шоколада определили рядом на журнальном столике. Свет был только от телевизора, по которому смотрели один из музыкальных каналов, и пили принесённый игристый напиток.
- Константин, где у тебя туалетная комната? – спросила блондинка.
- Пойдём, покажу, - встав с дивана, повёл гостью Парфёнов. В тёмном коридоре, раскрепостившись окончательно, шаловливо схватил её за мягкое место, в ответ спутница, повернувшись лицом, повисла на нём в затяжном поцелуе. Он, в это время, экспансивно пальпировал её тело.
- Не подсматривай, - неожиданно резко оттолкнув его, произнесла она и закрыла за собой дверь в туалет.
Константин, обтерев губы рукой, вернулся в зал. Брюнетка, покрытая налётом разврата, нога на ногу, развернувшись в пол оборота и откинув себя немного назад, сидела на диване. Её растрёпанные волосы, затуманенный взгляд, полуоткрытый ротик, смазанная улыбка и тело готовое выпорхнуть из одежды манили к себе. Парфёнов сел рядом и обнял её. Она прильнула к нему и стала осыпать его щёки и шею тёплыми поцелуями.
- Я здесь. Думали, не вернусь? – произнесла блондинка, зайдя в зал.
Теперь уже отлучиться пожелала брюнетка. Канва сюжета повторилась. Отличия были в небольших нюансах, то есть в самой технике исполнения движений. Константин получил ощущения – «дубль-2», только героини поменялись местами. Через некоторое время приспичило Парфёнову. Когда он вернулся, целовались уже девушки между собой.
- Что не нравиться? – повернувшись к Константину, спросила брюнетка.
- Да, нет, - уже ничему не удивляясь, ответил Парфёнов.
Тут же блондинка, не дав больше ничего сказать, увлекла брюнетку в объятья. Маховик гедонистических страстей раскручивался всё сильней и сильней. Вскоре девушки были в одном нижнем белье.
- Вау! Ангелочек, вся в белом, - отшатнулась от своей подруги брюнетка. Осмотрев себя. – А я в чёрном! - воскликнула она.
- Давай лучше посмотрим, в чём Константин, - предложила блондинка.
Утро. Ощущение, что накануне разгружал вагоны, тут же упал под очередным мешком и забылся. Сознание стало возвращаться, но что-то давит на грудь и ноги чем-то придавлены. Парфёнов открыл глаза, перед лицом разворошённая копна волос, ноги переплетены чьими-то ногами. Пошевелился. Два голых тела отсоединились от него, поднялись и отправились в ванную.
Блондинка убирала в квартире, брюнетка готовила на кухне, Парфёнов блуждал между ними.
- Костя, ты, как честный человек кого-то из нас должен взять замуж, - произнесла брюнетка за завтраком. Константин поперхнулся.
- Да, не пугайся. Она пошутила, - сняла напряжение блондинка.
Когда девочки уходили, то каждая, прощаясь около порога, одарила Парфёнова поцелуем. После этого вскоре зазвонил телефон.
- Мразь! Подлец! Извращенец! Групповуху устраиваешь?! – кричал женский голос из трубки. – Я всем расскажу, какой ты есть. Я даже рада, что узнала о тебе всю правду…
Парфёнов сбросил вызов. Телефон звонил снова и снова. Он брал трубку. Голос продолжал кричать. Константин выдернул телефон из розетки. Сообщение пришло на сотовый: «Ты – сволочь! Презираю и ненавижу тебя. Не тешь себя мыслями, что ты мне нужен. Я просто хочу тебя размазать. Ты мне за всё заплатишь…». Отключил и сотовый телефон.
Искусство расставаться с женщинами и отказывать им – тонкая штука. При неумелости и незнании предмета можно получить Везувий. Что и пожинал сейчас Парфёнов.
Полгода назад на работе дама в возрасте, одна из тех, которые знают, что надо другим, при этом совершенно не смущает собственная неустроенность, посоветовала, обратить внимание на очень хорошую девушку: «Ну и что, что развелась. Ну и что, что двое детей. Она хватанула горя со своим. Теперь точно знает, как надо жить».
Константин, чтобы не обидеть сразу отказом, опрометчиво пообещал подумать. Противоположная сторона истолковала это, как врождённую стеснительность Парфёнова. Поэтому решительно занялась организацией его личной жизни, искренне считая себя не больше, не меньше – счастьем. И это счастье, пытаясь ему подарить. Она жила в доме напротив. Как только загорался свет у Константина, хорошая девушка сразу ему звонила и интересовалась. Что он делает? Если свет вечером долго не гас, то уже с пристрастием допрашивала. Почему? И один ли он? Он, стараясь избавиться от подарка, отвечал, что не один. Она пугала, что больше не будет звонить. Через пять минут звонила снова, говорила, что это последний раз. «Скажи. Кто она? И я больше не появлюсь в твоей жизни!» - требовала признания свалившееся счастье. Он отключал телефон. Она прибегала, выключала ему в щитовой свет на всю квартиру. Парфёнов просто ещё не знал, что женщины выбирают мужчин, а не наоборот.
19
Последнее воскресенье октября. Накануне весь вечер анонсировали подаренный час времени. Впереди будет последнее воскресенье марта, там манипуляции с вечностью назовут не броско: «Перевод стрелок на один час вперёд». Но будет опять последнее воскресенье октября, снова - подарок. Спасибо. Спасибо за трогательную заботу.
Семёнов ещё с вечера перевёл часы и уже видел сны по режиму нового времени. Рядом на койке безмятежно спала жена, в соседней комнате во власти бога Морфея, не путать с химическим веществом, находился сын. В семь утра по старому времени в коридоре стала ходить собака. Собака не знала о подаренном часе. Она, не дождавшись, когда её поведут гулять, открыв лапой дверь, зашла в спальню. Тихо скуля, ткнула несколько раз мордой в лицо Семёнову и даже лизнула его по носу. Владимир Александрович, приоткрыв глаза, показал животному на будильник, стоящий на тумбочке около кровати и, прочертив пальцем, круг на циферблате, шёпотом произнёс: «Мотя, сегодня часы перевели на час назад. Ещё шестьдесят минут спим. Потом пойдём на улицу. Иди, поспи». Собака, наклонив голову на бок, непонимающе взглянула на хозяина. Семёнов засопел, скотина удалилась.
Щенка пять лет назад на день рождение подарила тёща внуку. Внук очень хотел собаку, и мама не возражала. Папа был только против. У ребёнка интерес к животному исчез через две недели. Обещанные: «Я буду с ней гулять сам». Были забыты. При абсолютном отсутствии других вариантов, Семёнову перешла обязанность – мотаться утром и вечером вокруг дома. Поэтому и кличка – Мотя. Со временем всё стало настолько органично, что брошенная женой фраза: «Ты и твоя скотина…». Воспринималась однозначно, как собака и Семёнов.
Поднявшись в семь утра, но по новому времени, Владимир Александрович тихонько отправился в туалет и ванну. Домочадцы продолжали видеть сны, сегодня был выходной день. Пока Семёнов приводил себя в порядок, заподозрил что-то неладное. Рядом не вился Мотя. Он заглянул в коридор, собака лежала на своей подстилке, сжавшись в комок, и жалобно смотрела на хозяина. «Что-то натворил», - мелькнула мысль. Заглянул в зал, на ковре была куча дерьма. Можно натыкать собаку мордой, отлупить. Что толку?! Вам никогда не приспичило? Вот и весь ответ. На их эксперименты, она ответила своими экскрементами. «Смело», - произнёс вслух Владимир Александрович. Семёнов убрал совком собачий «привет» и полил это место моющим средством. Только потом со своим четвероногим другом пошёл на прогулку. На улице Мотя всё время крутился рядом с Семёновым, виляя хвостом и пытаясь заглянуть ему в глаза. Вернулись быстро.
Чтобы полностью скрыть следы последствия подарка правительства, Владимиру Александровичу пришлось после прогулки пылесосом делать влажную уборку. Когда он вывешивал сушиться на лоджии ковёр, зашла в зал в халате, зевая и потягиваясь, жена.
- Семёнов, совести у тебя совершенно нет. Мы ещё спим, а ты ходишь как слон. Пылесос в придачу включил, - незлобно выговорила супруга.
- Дорогая, совесть - предмет ненужный в наше время, - подойдя к ней и чмокнув в щёчку, ответил Владимир Александрович.
- Сейчас схожу в ванну, потом приготовлю завтрак, - флегматично продолжила она разговор.
Пили чай с горячими оладьями, окуная их в блюдце с мёдом.
- Николай опять всю ночь в Интернете просидел. Теперь до обеда спать будет, - свою озабоченность высказала мама.
- Марина, выходной же. В такие дни у парня и школа, и спорт, - успокоил жену Семёнов.
- А вдруг он там порнографию смотрит?
- Что за ханжество? Хуже, если он её не смотрит.
- Ты в его годы смотрел?
- Конечно, по Интернету.
- Врёшь. Тогда Интернета не было.
- Зато немые в электричке продавали чёрно-белые фотографии полуобнажённых красоток и игральные карты с голыми девицами, - изображая дактилологию, жестикулируя пальцами около губ, проговорил, жуя Семёнов.
- Подлец! – с раздражением сказала Марина
- Ты ревнуешь? – спокойно улыбаясь, спросил Владимир Александрович.
- Клоун! – подобрав ещё одно слово, характеризующее мужа, высказалась жена.
- Давай лучше на другую тему поговорим, - предложил Семёнов.
- Ты, всегда, нарочно меня злишь? – всё не могла успокоиться Марина.
- Николай в следующем году заканчивает школу. Будет поступать в институт. После учёбы уже в Захолустьев, я думаю, он не вернётся жить. С работой здесь плохо. Нынче почти вся захолустьевская молодёжь в областном центре трудиться. А это очень рано вставать и поздно возвращаться. Никому такой жизни не пожелаешь. Надо покупать там квартиру, - своё предложение вынес на семейный совет Владимир Александрович.
- Где такие деньги взять?
- Есть деньги. У отца летом одинокая двоюродная сестра в Красноярске умерла. Пока вопрос по наследству решался, я тебе не хотел раньше времени говорить. Вот буквально вчера стало ясно, что ему полагается доля. Папа деньги получает, сразу квартиру покупает. Дарственную на Николая оформит. Он сам так захотел, - источник неожиданно свалившегося богатства озвучил Семёнов. – Ты никому не рассказывай. Лучше, чтобы никто не знал. А то потом с расспросами замучают, - предостерёг Владимир Александрович
- Хорошо. Никому не расскажу, - уже успокоившись, согласилась Марина.
Несколько минут Семёнов молча, сидел в раздумьях, после чего задал вопрос:
- У тебя мать в деревне корову держит и когда стрелки часов переводят, она как её доит, по-старому или по новому времени?
- Они в деревне вообще часы не переводят.
- Почему?
- А зачем?
- И то верно, - с облегчением произнёс Семёнов, услышав решение, мучавшего всё утро вопроса. - Спасибо. Пойду в гараж, из погреба картошку и солонину привезу. А то до следующих выходных не дотянем, - Владимир Александрович, поблагодарив за завтрак, стал собираться на улицу.
Спускаясь по лестнице со своего третьего этажа, он на первом столкнулся с выходящим из лифта Агапеевым.
- Доброе утро, Геннадий Алексеевич! Вот теперь ты не отвертишься. А то, когда я на работе приношу счета на оплату, ты всегда говоришь, что ничего мне не должен. Тут оказывается должник ты мой.
- Здравствуй, Владимир Александрович! Это почему?
- Ты лифтом пользуешься, а я нет. Платим вместе. Значит, я оплачиваю частично твою поездку. Вот долг и получается.
- Владимир, просто сегодня воскресенье. И есть возможность воспользоваться дарами цивилизации. В будние дни все в одно время бегут на работу. Его разве дождёшься?! Так что утром всегда спускаюсь пешком. В игру «Кто быстрей нажмёт кнопку?» не играю. Вот, когда домой возвращаюсь, пользуюсь лифтом. Если, конечно, он не сломан и нет попутчиков.
- Геннадий Алексеевич, это почему? Вроде ты не молодая девица, чтобы честь блюсти, - поинтересовался Семёнов.
- Всё очень просто. Как-то с соседом с девятого этажа застряли вместе в лифте. Мужик он на вид адекватный. А пять минут побыл в заточении, агрессивный стал. Стучит, кричит. Смотри – сейчас меня отлупит. И трезвый, понимаешь. Потом мне один знакомый врач-психиатр объяснил, что так на некоторых людей действует замкнутое пространство, когда они не могут из него тотчас же выбраться, - пояснил Агапеев.
- Интересно.
- Жена у меня вообще лифтом два последних года не пользуется. Началось с того, что как-то вечером она решила в магазин сходить. А от соседей в это время подвыпившая парочка вышла. Ей вместе сними, пришлось спускаться. В это время у мужика «крыша поехала». Он стал прыгать и кричать прямо в кабине, что он - десантник, с парашютом прыгал, в боевой машине десанта десантировался, а вот сейчас его скорость спуска не устраивает. Страха натерпелась она тогда! С тех пор, лязг металлических канатов, вызывает у неё нервный приступ, - обычную городскую историю поведал Геннадий Алексеевич и продолжил дальше повествование: - Ты, вот, на третьем этаже живёшь, лифтом почти не пользуешься. А как же первый этаж? И тоже ведь платят деньги! Я, чисто ради любопытства, подсчитал, в какую сумму для меня обходиться одна поездка вверх или вниз. Оплата берётся с площади. У нас трёхкомнатная квартира. Для объективности картины полгода вёл учёт, сколько раз за месяц я пользовался этой услугой. Так вот получилось, что один подъём или один спуск по деньгам соизмерим с проездом в общественном транспорте. Заметь - путешествие автобусом по Захолустьеву является шиком. Экономные граждане на работу и с работы на такси добираются. Группируются по четыре человека и едут, так на два рубля дешевле выходит, - своими наблюдениями поделился Агапеев.
- Чувствуется бухгалтер, - искренне выразил свой восторг Семёнов.
- Безусловно, профессия на человека откладывает отпечаток. Достоверная история. Где читал, уже не помню. После победы в 1945 году наша военная делегация поехала в Америку. В Нью-Йорке рядовой, для каких целей он был взят, не знаю. Вовремя экскурсии, разглядывая небоскрёбы, заявил: «Тяжело будет этот город брать. Дома высокие». Кто из американцев знал русский язык, выпал в осадок, - байку в качестве примера привёл Агапеев.
- Надо было брать. В 1945 году мы на ходу были, - своё отношение по этому случаю высказал Семёнов.
- Конечно, жаль. Но история не терпит сослагательного наклонения, - тоже был не против захвата города Нью-Йорк Геннадий Алексеевич и продолжил дальше свои выкладки: – Кроме основной оплаты за лифт мы «Энергосбыту» дополнительно платим за шесть киловатт в месяц с квартиры за освещение в кабине. Я - не инженер, я – бухгалтер, поэтому умею только считать. Перемножив количество квартир в подъезде на шесть киловатт, и получив итог. Хочется спросить: «Они хотят, чтобы нам было светло? Или они хотят поджарить нас там, как цыпок в духовке?» Ещё напрашивается вопрос: «А основная оплата – это что услуга, предоставляемая нам без света?»
- Интересно. Никогда не задумывался над этим, - произнёс Семёнов.
- Ты вообще читал договор с «Энергосбытом», когда заключал его?
- Нет.
- Мы же ещё дополнительно платим за семь киловатт с квартиры в месяц, - тряся указательным пальцем, словно грозя кому-то, войдя в раж, эмоционально докладывал Агапеев о повседневно встречающихся в жизни загогулинах. - Дословно скажу, как прописано в договоре: «… за освещение мест общественного пользования и технологические потери». Места общественного пользования – это только подъезд или плюсом ещё улица? Не понятно. Если про подъезд, как место общественного пользования, то правильно подмечено. Согласен. Срамота. Да и на улице отдельные индивидуумы, которых становиться последнее время всё больше и больше, до ветра ходят, не стесняются. Вон у пивного ларька рядом с нашим домом трава в радиусе пятидесяти метров никогда не растёт. Залили хомобибиенсы. И такое амбре надо заметить насыщенное, что глаза выедает, - скакал от одной мысли к другой Геннадий Алексеевич.
- Культуры нет, - резюмировал Семёнов.
- Кстати тоже достоверная история. Советское время, проходит совещание партийных бонз социалистических стран. Наш товарищ по праву старшего брата доскрёбся до венгра или чеха, точно не могу сказать: «Зачем вам венграм или чехам нужен департамент морского флота, когда вы не имеете выхода в море?» И знаешь, что ему ответили?
- Нет.
- Мы же не спрашиваем, зачем вам русским министерство культуры?
- Интересно.
- Ещё, что я заметил – в местах общественного пользования обилия, оплаченного нами, освещения не наблюдается. Единственное логическое объяснение всему этому нахожу в том, что все средства ушли на погашение технологических потерь. Теперь о самих потерях. Это как я понимаю в большей части - неучтённая, кем-то сворованная электроэнергия. Они не хотят за этим следить. А я, как порядочный человек, должен расплачиваться?! И почему у нас честные граждане платят за всех? У них, то есть в капиталистических странах, это делают богатые. Хотя уже в тарифе, что мы платим по счётчику, сдаётся мне, всё это сполна заложено. И технологические потери, и освещение мест общественного пользования, и бонусы работникам «Энергосбыта», и даже их пикники. Основание мне так считать даёт то, что тем же китайцам мы продаём электроэнергию дешевле, чем своим согражданам. Спасибо всемирной паутине за возможность узнать правду.
- Монополия. Не поспоришь, - очередной раз резюмировал Семёнов.
- Тогда получается отношения с Китаем – рыночные. А тут в своей стране – обдираловка?!
- Наверное.
- Ещё нюанс есть. Ты платишь за свет через почту или через сберкассу? – задал вопрос Геннадий Алексеевич.
- Жена у меня этим занимается.
- А я вот это делаю сам.
- Понятно. Ты – финансист. Тебе сподручнее.
- Первое время я платил на почте, до десятого числа, всё в срок. Предпочтение отдавал, такому способу расчёта, так как там меньше народу. Не люблю очереди. В детстве настоялся за дефицитом. Тут получилось, что заплатил за свет через сберкассу. Они мне выдали свой квиток, по их выкладкам у меня пеня выходит. Стал разбираться. Оказывается, через почту деньги не сразу поступают на счёт «Энергосбыта», а по прошествии нескольких дней. Вот так у меня сложилась просрочка в платежах. Но договор я, же не нарушил, о таких тонкостях меня никто заранее не предупреждал. На что мне мурло с юридического отдела «Энергосбыта» ответил: «Не нравиться, подавайте на нас в суд». А при нашей действительности, если при любых случаях обращаться к фемиде, всю жизнь положишь на алтарь борьбы за справедливость.
- Верно, - согласился Семёнов и задал очередной вопрос: - Ты счётчики поставил на воду?
- Да.
- И как?
- Почти в четыре раза стал меньше платить.
- Экономишь? Не моешься? Или магнит сверху положил?
- Почему. Каждый день и я, и жена душ принимаем. Стираем. Всё также. А хитрить, я не приучен.
- Тогда получается «Горводоканал» лишний расход воды заявляет? – свою догадку в виде вопроса высказал Владимир Александрович.
- Да. Я и тут всё посчитал, - чувствовалось, что наступили на любимый мозоль Геннадия Алексеевича. На эту тему со знанием дела он мог говорить бесконечно долго. - Взял количество жителей Захолустьева умножил на объём воды, который «Горводоконал» нам на оплату выставляет.
- И что? – перебил Семёнов, торопясь услышать ответ.
- А получается то, что воды в нашей речке для города Захолустьева, только, в самый притык. Она с места её забора должна дальше течь исключительно по трубам «Горводоконалала» и та влага, которую мы жадно не выпили, после этого возвращаться в привычное русло вниз по течению в районе очистных сооружений.
- Даже так?
- Почти. С очень небольшой долей аффекта.
Они уже минут пятнадцать разговаривали на улице около подъезда, когда подошла женщина со словами: «Мужики подвинься», бесцеремонно отодвинула их локотком, таким образом, освободив себе место сбоку от входной двери, куда наклеила объявление.
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
ВАС НАГЛО ОБМАНЫВАЮТ, ТОЛЬКО ОРГАНИЗАЦИЯ «УЮТ» ИМЕЕТ ПРАВО СОБИРАТЬ ДЕНЬГИ ЗА ЖИЛИЩНО-КОМУНАЛЬНЫЕ УСЛУГИ.
С УВАЖЕНИЕМ, АДМИНИСТРАЦИЯ «УЮТ»
- На это, что ты скажешь? – спросил у своего визави Семёнов.
- ЖКХ – становиться лакомым куском. Льготы нынче монетизируют, государство ещё дополнительно выделяет деньги на капитальные ремонты. Финансовые потоки будут аккумулироваться в организациях, кто обслуживает жильё. Поэтому столбить свою делянку, как во время золотой лихорадки сюда ринулись обуреваемые наживой авантюристы всех мастей. Цель у них – хапать деньги. Представители «Уюта», «Миража», «Реала» прошли по домам, провели агитацию за себя, собрали подписи с жильцов. Мы как сердобольные граждане наобум расписались за всех. Теперь получается интермедия, с нашим с тобой участием. А у них коллизия.
- А куда всё-таки платить деньги за квартиру?
- Хоть кому, все возьмут, никто не откажется. Куда правильно платить, вот в чём вопрос. Я в администрацию звонил, интересовался у ответственного за проведение жилищно-коммунальной реформы в Захолустьевском районе, этот господин через подъезд в нашем доме живёт. Он посоветовал мне думать головой. Тогда я прямо спросил: «Куда вы платите?» Разволновался товарищ, трубку бросил.
- Получается власть…
- Безмолвствует, - перебил Агапеев.
- Надо в сорок пятом было брать Нью-Йорк. На ходу мы были тогда, - всё не мог смириться с исторической несправедливостью Владимир Александрович.
- Сдаётся, не только Нью-Йорк брать надо было, - как-то туманно подытожил Геннадий Алексеевич.
Агапеев пошёл по своим делам, Семёнов отправился за картофелем. В гараже Владимир Александрович набранные из погреба припасы загрузил в свою «Ниву» и поехал домой. По дороге его обогнал «Лексус». В мозг влезла мысль, как вирус в компьютер: «Почему у меня нет такой машины?» С этого момента это станет его лейтмотивом.
В размышлениях Семёнов зашёл в подъезд, естество отказывалось идти пешком. Ноги сами отправились в сторону двери, за которой, нажав кнопку, с лёгкой вибрацией и с металлическим шумовым сопровождением творение рук человеческих поднимет на любой этаж. Впервые Владимир Александрович обратил внимание на правила пользования лифтом. Свод требований венчала следующая надпись: «С фирмой «ОТИС» - лучший путь наверх». Задумался: «Наверх – это перемещение тела или души?»
20
Утром в день окончания контракта Каменева на посту директора, знакомый нам господин в ранге заместителя министра с приказом прилетел из Москвы. В сей бумаги, Виктора Алексеевича ставили в известность, что полномочия его закончились. Правительство в риторичной форме выражает ему благодарность за многолетний труд на благо Родины. Так же сообщалось, что до проведения конкурса на замещение освободившейся должности назначен исполнять обязанности директора заместитель по производству Буфонов Сергей Сергеевич.
О данном эдикте на заводе узкому кругу людей стало известно накануне. С благой вестью осведомлённые заходили к Буфонову в кабинет и сидели там подолгу. Совещаний в этот день никаких не было, что не осталось не замеченным. После обеда по предприятию поползли слухи: завод делят между собой. Вариантов развития событий высказывалось множество: начиная с того, что продадут всё китайцам или американцам вместе с Сибирью, а сами с деньгами сбегут заграницу; заканчивая тем, что Каменев и Бабло вдвоём покупают предприятие целиком, а другим руководителям ничего не достаётся. Поэтому обделённые и собираются у заместителя директора по производству, думают думку - как быть?
В день приезда представителя из Москвы стали распространяться другие бредни. Каменева снимают с директоров и садят в тюрьму. Смотрящие регулярно по телевизору передачу «Человек и закон», поясняли: «Так бы расстреляли, но Россия приняла мораторий на смертную казнь».
К концу дня первых замов, начальников отделов и цехов, под предлогом совещания, собрали в профилактории. В банкетном зале был накрыт общий стол. Народ, пока не дали команду: «занимать места», группировался в вестибюле. Принявшие накануне присягу верности Буфонову, павлинами окружали своего нового предводителя. Остальные, с неожиданно образовавшейся пустотой в голове, пытаясь как-то заполнить вакуум, метались из стороны в сторону, одолевая друг друга вопросами: «Что? Как?»
Совещание началось с приглашения присутствующих сесть за стол. Глашатай из столицы, выждав, когда установиться тишина, зачитал приказ министра. С ответной речью, подняв рюмку, с минорным настроением выступил Каменев. Он поблагодарил всех коллег за совместную работу, попросил прощение за причинённые за это время обиды. Виктор Алексеевич пригубил стопку, попробовал салат и ещё раз, во всеуслышание, извинившись перед коллективом, отбыл домой. Последний раз его везли на служебной машине. Разум осознавал диалектику жизни, но тёмная сторона души подтравливала организм.
Если кто, после отставки Каменева, радовался, что он будет жить на одну пенсию – зря. Знали бы злопыхатели, какое жалкое существование собирался влачить наш герой – от разрыва сердца умерли бы на месте! Они даже в самых смелых мечтах не могли пожелать себе такой жизни.
К нынешнему дню он подготовился основательно. Кроме накоплений «на чёрный день» в рублях и иностранной валюте, в областном центре Виктор Алексеевич несколько лет назад организовал своё дело несвязанное с заводом. Дело – это называлось торговой базой. Месторасположение бывших складов сибирского военного округа с развитой инфраструктурой, плюс первоначальный капитал, добытый по Марксу и пущенный в оборотные средства, уже приносил приличные дивиденды. Такой лакомый кусочек поделили на пятерых, имеющие возможность делить добро. Чтобы не пересекались интересы участников, достигли консенсуса о сфере деятельности каждой из сторон. Каменеву достался металл и сопутствующая продукция. Всё было опять оформлено на дочь и жену. Торговый дом «Аполлон» при Пимокатном заводе с сегодняшнего дня прекращал своё существование. Да здравствует новый торговый дом!
Так что Виктор Алексеевич, расставшись с постом директора, сбросил с плеч груз ответственности и приобрёл уйму свободного времени. А деньги? И до этого и после этого, он не успевал их тратить. Надеждам некоторых окружающих: «Теперь вот он хлебнёт горя!» Не суждено сбыться.
Вскоре, чтобы не быть в Захолустьеве предметом инсинуаций, Каменев переберётся на жительство в областной центр. Ощущая себя жуиром, то есть беззаботным человеком, раствориться в большом городе. Перепёлкина через много лет в какой-то Тмутаракани найдёт Антон. У Виктора будет жена почти на двадцать лет моложе его и двое детей. Перепёлкин и Антон в местной забегаловке раздавят, молча бутылку коньяка, так и не успев толком поговорить. Кто-то сообщит супруге Виктора, и та прибежит, и уведет его домой, втемяшив себе в голову, что её дорогого, хотят вернуть в лоно прежней семьи. Ольга Перепёлкина больше никогда официально не выйдет замуж. Её будет устраивать статус – была замужем.
Как только Каменев покинул банкетный зал, Буфонов вместе с заместителем министра уединились в отдельном кабинете. Следом за ними, видя, как жизнь делает очередной зигзаг, поэтому, опасаясь слететь с подножки комфортабельного экспресса на обочину, посеменил Бабло. «Если что, я тут за дверями», - просунув голову в щель, с детской непосредственностью, произнёс он. Установив через стенку телепатическую связь с объектами, при возникновении потребности у них, Дмитрий Михайлович открывал дверь и исполнял желания.
Подчиненные, брошенные наедине с алкоголем и заливным, боролись с ними. Совещание плавно скатилось в рекреативное мероприятие. Кто-то из присутствующих меломанов, долго беспорядочно нажимая на все кнопки музыкального центра, на конец-то включил музыку. Не в унисон звучащей мелодии, кто-то в это время запел. Кто-то пустился в пляс. Кто-то, проявив способность к мимикрии, слился со столом. Одним словом – какофония.
Семёнов и Парфёнов отбыв обязательную часть совещания, к этому времени уже сидели в гараже у Владимира Александровича. Потрескивали дрова в буржуйке, от печки шло тепло, распространяясь по всему помещению. На улице падал снег. На верстаке стояла початая бутылка водки, стопки были наполовину наполнены сорокаградусным напитком, на развёрнутом листе газеты лежала закуска.
- Что теперь дальше будет? – задал вопрос Константин.
- Работать будем, как и работали, - ответил Семёнов.
- Ты, думаешь, Буфонов останется директором?
- По регламенту в течение полгода Москва должна конкурс провести на замещение вакантной должности. По положению любой желающий может подать документы. Из заводских никто против Буфонова не пойдёт. Со стороны? Не знаю. Я думаю, наверху уже всё решили. Осталось только соблюсти простую формальность, - свои соображения высказал Владимир Александрович.
- Если чужой человек станет директором, он же свою команду приведёт. Что с нами будет? – с надеждой услышать от старшего собрата успокаивающий ответ спросил Константин.
- Во-первых, самое главное - в ближайшее время нас ждёт акционирование. Ни для кого не является секретом полишинеля, что лучший начальник получается из местной среды. Этот вопрос давно американцы изучили и с помощью статистики доказали. Директора подбирают под конкретные задачи. Нынче на дворе не девяностые годы, теперь в моде у нас русофилы. А русофобы c космополитами затаились или поменяли ориентацию. Так что чистого грабежа не будет. Сейчас уже стремятся на перспективу работать. Поэтому у Буфонова очень большие шансы остаться директором, - пережевав кусочек колбасы, Семёнов продолжил дальше свои рассуждения: – Буфонов – копия Каменева. Я его не считаю новым человеком. Где ему было другим духом напитаться? Ведь сразу после института по распределению сюда приехал. Виктор Алексеевич учил его и продвигал по карьерной лестнице. Яблоко от яблони не далеко падает. Предполагаю, Буфонов ничего радикального менять не будет. Ну, уберёт пару олухов, которые с ним не сработались, считая Каменева вечным директором. На этом всё. Если новая метла будет! То нам с тобой тоже не страшно! Считаю, при любом раскладе не дадут развалить завод. А меняют тех, кто на деньгах сидит. Мы же – технари! Рабочие лошадки! - с пафосом произнёс речь Владимир Александрович и в завершении предложил: - Давай лучше выпьем.
Коллеги синхронно опрокинули по стопочке, обтёрли губы рукой и закусили сырокопченой колбаской. Семёнов принялся дальше наговаривать свои мысли:
- Столько мы с тобой нервов тратим, работая с людьми. Что у нас за зарплата?! Слёзы.
- Конечно, - согласился Парфёнов.
- Ты – молодой. Девочки. Их надо сводить в кино, в ресторан. Машину хочется приличную. Одеться достойно. Жилищные условия улучшить. Ипотека – это голову в петлю. Дальше – женишься. Тоси-боси, а там сюси-пуси, то есть жена, дети. Как быть? Где выход?
- Не знаю, - с безысходностью ответил Константин.
- И я не знаю, - произнёс Владимир Александрович. Взглянув на Парфёнова, понял, что тот уже был духовно подготовлен к явлению Мессии. Семенов, постояв в раздумье, и как бы словив озарение, предложил: – Может нам одно дельце замутить? Так называемый шахер-махер провернуть?
На небосклоне слабо замерцала Рождественская звезда. Константин, быстро повернув голову в сторону спасителя, не расспрашивая ни о чём, сразу согласился:
- Давай.
Звезда моментально возгорелась ярким светом. Владимир Александрович со знанием дела принялся наставлять только что примкнувшую к нему паству:
- Сейчас на заводе идёт подготовка к выпуску термосов. Задействованы в технологическом процессе будут только наши с тобой два цеха. Ты льёшь все позиции из пластмассы. Я штампую металлические детали, провожу механическую обработку, собираю изделие, сдаю ОТК готовую продукцию и отгружаю её. При утверждении норм расхода, нам с тобой нужно завысить материалоёмкость на десять процентов. В дальнейшем мы будем сверх плана нелегально изготовлять термоса на этот объём. Реализацию я беру на себя. Нужно определиться, каждый в своём цехе, с надёжными людьми. Лучше работать с одним мастером. Он и рабочих подтянет под это дело, а мы с тобой как бы в стороне. Вот такая фабула.
- То есть будем воровать? – спросил Константин.
- Ещё скажи: грабить. Малое от большого - не воровство, а восстановление справедливости. Не бери это вообще в голову. Лучше давай задумаемся, как себе в дальнейшем реноме не подпортить. С появлением денег, у нас будет образ респектабельных людей. Завистники появятся. Куда не плюнь - кругом грамотные, чужие колобашки все считать умеют. В таких случаях стрелки обычно на жену переводят, мол, она у меня умная, хорошо зарабатывает. Моя историю в школе преподаёт, у тебя её вообще нет. Не соответствие будет получаться относительно внешнего вида и получаемой заработной платы. Не знаю, как ты, а я люблю при публике громко заявить: «Я честно живу! Всем ворам – руки отрубать надо!» А меня одёрнут: «Не верим», - выразил свою озабоченность Владимир Александрович.
- Что? Боишься тени Станиславского?
- Если к нашим народным депутатам и членам правительства гости из элизиума не приходят. То мне чего бояться?! Я – безвинный фигляр. Вот они комедианты ещё те!
- Ну, нет, так нет. Если это не хорошо, то шухер-мухер делать не будем, - икнув, произнёс Парфёнов.
- Константин, а как же финансовое благополучие твоей будущей семьи? – задал вопрос Семёнов, пристально взглянув в глаза подельнику.
- Владимир Александрович, не везёт мне с женщинами. То нимфоманки, то истерички на жизненном пути попадаются, - поделился своими наблюдениями Парфёнов.
- А ты их не там ищешь, - с уверенностью знатока произнёс Семёнов.
- Тогда, по твоему разумению, где кладезь невест?
- Моя бабка мне говорила: «Внучек, невесту не на танцах искать надо, а в огороде». Уразумел?
- Идею понял.
- А, чтобы наш имидж не пострадал. Нам надо предпринять превентивные меры. С сегодняшнего дня мы – пчеловоды. Теперь всем будем рассказывать, что у нас с тобой пасека в соседнем районе. Летом создадим видимость бурной деятельности, съездим пару раз к знакомому пасечнику, себе медка возьмём и флягу на продажу. По легенде мухи, то есть пчёлы нам и будут деньги таскать.
- Умно, Владимир Александрович.
Закончив раут в гараже, новоиспечённые члены тайного общества двинулись, петляя в темноте по протоптанной в снегу тропинке домой. Еще они не успели выйти с территории гаражного кооператива, как их догнала иномарка. Машина притормозила, из опустившегося окна высунулась пьяная физиономия милиционера. Голова произнесла:
- Привет, Владимир!
- Верещагин, ты что ли?
- Я. С мужиками сидели, не хватило. Я один в форме, вот за добавкой поехал. Садитесь, до дома вас довезу.
- Спасибо. Пешочком прогуляемся. Для здоровья полезно.
- Как хотите. Было бы предложено.
Автомобиль рванул дальше.
- Он же пьяный, как он за рулём ездит? – спросил Константин.
- А я его другим никогда и не видел. Гаишник - он. Кто ему запретит? - своими соображениями поделился Владимир Александрович.
Дорогу путникам освещали небесные светила и свет от окон домов. Около парка пути коллег разминулись. Семёнову триста метров ещё оставалось идти по аллеи, потом метров сто по пустырю и дома. Путь Парфёнова пролегал вдоль забора метров сто пятьдесят и за угол.
Пройдя совсем не много, Владимир Александрович впереди заметил два силуэта эпатажного вида, переминающихся с ноги на ногу. Семёнов шмыгнул на соседнюю тропинку и ускорил шаг. «Эй, мужик!» - раздался оклик. Семёнов пошёл ещё быстрее. «Мужик! А мужик! Стой! А то хуже будет», - настойчиво требовали два крикливых голоса. «Плохо будет, если не убегу», - рассудил Семёнов и дал стрекача. Возмущаясь по ходу: «Что за время?! Раньше хоть для видимости закурить бы попросили. Совсем народ опустился». Пробежав метров сто, Владимир Александрович продышался основательно, выдохнул наружу почти весь выпитый алкоголь, и разогрел организм для дальнейшего бега. Не сбавляя ход, оглянулся назад, преследователи отстали. Один из догоняющих вырвался вперёд, другой был сзади в метрах двадцати. Возникла мысль наказать зло. Теперь два хулигана не могут напасть одновременно, они разъединены между собой расстоянием. Появилась возможность атаковать самому, каждого по отдельности встретить хуком правой. И есть вероятность даже одержать верх.
Стать бэтменом не хватило отваги. Зато оставшиеся до дома триста метров пронёсся за одну минуту, рассуждая в полёте: «В Захолустьеве на семьдесят жителей приходиться один блюститель порядка. Где мой милиционер? Неужели он так сейчас нужен тем шестьдесят девятью гражданам? И где шефы этих двух флибустьеров? В этом парке неизвестные неуловимые личности регулярно бьют и грабят, идущих с гаражей, подвыпивших мужичков. Почему бандиты знают: Кого? Как? Где? И, когда? А милиция не знает только одного: Как? Где сейчас бойцы подразделения внутренних войск, расквартированных в Захолустьеве? И что у них такие завуалированные задачи на возможное время «Ч»? И почему они за последние пятнадцать лет стали многочисленными и элитными войсками?»
Перед самым подъездом Семёнов перешёл на шаг, шаг получился неуверенный, бег дал о себе знать, тело раскачивалось из стороны в сторону. Не пройдя и пяти шагов, получил удар палкой по ногам и по спине одновременно. Владимир Александрович упал лицом в снег. Тут же на шею ему наступила чья-то нога, а между лопаток упёрли конец палки. Понял – родная милиция, а предмет по ощущениям спины и ног похожий на палку – это дубинка.
- Подполковник Французов приходиться мне двоюродным братом. Если есть сомнения, могу ему позвонить, - быстро протараторил Семёнов.
- Вставай, звони. Если наврал…, - процедил один из двух милиционеров, стоящих перед Владимиром Александровичем.
Семёнов встал, не отряхаясь от снега, достал из кармана куртки телефон и набрал спасительный номер.
- Кирилл, это Семёнов, тут меня ваши сотрудники задержали около самого дома. Чем-то мой вид им не понравился, - изложил создавшуюся ситуацию Владимир Александрович.
- Дай им телефон, - услышал в ответ.
Милиционер, молча, выслушал своего коллегу и вернул телефон обратно, произнеся, как поп на исповеди после отпускания грехов: «Ступай». Владимир Александрович отряхнулся от снега. Блюстители порядка, держа дубинки в правой руке и постукивая ими по ладони левой руки, побрели дальше охранять общественный порядок. В кармане у Семёнова зазвонил сотовый телефон.
- Владимир, как у тебя дела? Всё нормально? – интересовался Французов.
- Спасибо, Кирилл. Инцидент исчерпан. Всё хорошо. Извини меня за причинённое беспокойство. Это ничего, что я представился им твоим братом?
- Брат, друг, какая разница. Не сильно они тебя помяли?
- Терпимо.
- Извини их, служба у них такая. За вечер надо им на двоих шесть человек привести в медвытрезвитель. План понимаешь. Вот они и стараются, - объяснил подполковник причину рвения своих коллег.
Домой Владимир Александрович зашёл раскрасневшийся и взмокший. Последние остатки спиртного вышли потом. Быстро разделся и направился в ванну. Супруга, видя энергичные мотания по квартире своей половины, спросила:
- Семёнов, что случилось?
- Всё нормально.
- Ты, что ужинать не будешь?
- Потом, позже чаю попью.
- Мама твоя два раза звонила, просила перезвонить.
- Хорошо.
В трусах и в майке Владимир Александрович развернувшись от дверей ванны, направился звонить родителям. Ответила мама.
- Вова, ты, заплатил за наш телевизор? – строгим голосом спросила она.
- Мама, до конца года рассчитался.
- Сегодня получили счёт за квартиру, там за антенну сорок рублей выставлено.
- У вас же кабельное телевидение. Какая антенна?
- Я не знаю. Ты, уж разберись, пожалуйста.
- Хорошо, мама.
- Ещё одна новость. Под окнами спальни, в метрах пяти от дома, контейнера под мусор поставили. Теперь отбросы не к машине будем в установленное время выносить, а когда захотим. Это удобно конечно. Но зачем жителям первого этажа ящики с отходами чуть ли не в квартиру затолкали? Не понимаю. Сейчас зима. Летом смрад будет, форточку не откроешь. Что-то делать надо.
- Хорошо, мама. Завтра всё выясню, - заверил Семёнов.
«Жизнь прекрасна и день прошёл относительно удачно», - размышлял Владимир Александрович, принимая ванну с морской солью. – «На работе всё хорошо. В милицию не забрали, и даже по физиономии не надавали, хотя шанс был, только наземь уронили. Так как успел нужные слова выкрикнуть. Что человеку ещё надо для счастья?!»
21
Семёнов на следующий день, набрал десяток номеров телефонов, перед тем как найти родник, возникновения непонятного платежа и хозяина перста, который указал место установки мусорных контейнеров. Одновременно инициатором счёта и владельцем пальца оказалось муниципальное унитарное предприятие «Городской информационный технический центр». Правил сей структурой Кытманов Савелий Денисович. Вот с ним и имел честь беседовать Семёнов.
- Савелий Денисович, моим родителям в квитке оплаты за квартиру выставили счёт за пользованием коллективной антенной. Но они уже больше десяти лет подключены к кабельному телевидению. То есть произошла ошибочка. Как бы разобраться во всём этом, уважаемый Савелий Денисович, - стараясь быть убедительным и вежливым в изложении прошения, распинался Владимир Александрович.
- Нам передали списки пользователей общей антенной, значит, ваши родители фигурируют в этом перечне, - с уверенностью в собственной непогрешимости ответил Кытманов и уже был готов положить телефон. Семёнов успел спросить:
- Кто передал?
- ООО «Захолустьевское антенное хозяйство». В этом году они планируют принимать восемнадцать каналов и улучшить качество изображения. За месяц надо платить всего сорок рублей, - чужие планы, словно свои свершившиеся достижения, донёс Кытманов до неразумного обывателя.
- Я конечно рад за них. Но родители давно отказались от коллективной антенны и не платят уже десять лет за неё. У них кабельное телевидение, пятьдесят два канала, хорошее изображение и цена всего пятьдесят рублей, - свои доводы в пользу сделанного выбора привёл Владимир Александрович.
- Я только пять недель занимаю пост директора, обещаю, я наведу здесь порядок. И за десять лет недоимку у меня должники, как миленькие заплатят, - замахнулся Кытманов на продолжение подвигов Геракла.
- В перспективе у вас случайно не намечено, монголо-татарскую дань за пятьсот лет собрать? – поинтересовался Семёнов о дальних планах руководителя районного масштаба. После чего вопросы и ответы полетели, как стрелы из лука.
- В каком смысле? – переспросил Кытманов.
- В прямом. Пятьсот двадцать пять лет уже не платим. Вы, что не знали?
- Я не понимаю вашего юмора.
- А я вашего.
- В каком смысле?
- В том, что какое отношение коллективная антенна имеет к коммунальным платежам? Вы видели Жилищный Кодекс?
- Видел.
- Нет. Я неправильно выразился. Вы его читали?
- Читал.
- И где, вы, в седьмом разделе, который озаглавлен, как «Плата за жилое помещение и коммунальные услуги», нашли в обязательных платежах оплату за коллективную антенну? Такого пункта там нет. Вы согласны с этим?
- Это сделано по просьбе и для удобства граждан, чтобы не бегать по всему городу, а платить за всё в одном месте.
- Хорошо. Спасибо за заботу. Но, ведь, всё должно происходить в рамках правового поля. Вы же не бандиты с федеральной трассы Москва - Владивосток. Согласны?
- Да, - согласился Кытманов.
- Уже мы начинаем друг друга понимать. У вас наверняка есть договор с ООО «Захолустьевским антенным хозяйством», где они доверяют вам собирать платежи за антенну.
- Именно так.
- Так повесьте сей договор на видном месте, пусть люди ознакомятся, на основании чего они должны вам платить.
- Ы-ы.., - издал звук чиновник.
- Далее, так как оплаты за антенну в Жилищном Кодексе не предусмотрено, вы должны этот платёж принимать по отдельной квитанции. То есть котлеты отдельно, мухи отдельно. И нормальных пацанов из антенного хозяйства уважите, и с законностью всё будет чики пуки.
- Что вы подразумеваете под мухами? – возмутился Кытманов.
- Это так аллегория, не берите в голову, - пояснил Семёнов, продолжив дальше на пальцах объяснять неправомерность действий чиновника: - А то получается, человек не пользуется этой услугой, а ему по ошибке её посчитали и у него теперь дилемма или платить, или вообще не платить, ведь всё в одной квитанции. - Ещё почему-то ему хотелось сказать гадость, но как-то завуалировано и культурно. Ничего не найдя в своём словесном арсенале лучшего, чем услышанную фразу в студенческие годы при посещении театра и теперь вынутую из-за гашников памяти, посчитав её уместной, произнёс: – Не надо быть помпадуром!
- Если вы считаете, что вам счёт выставлен неправильно, пишите заявление на моё имя. Я изучу ваше прошение, - изрёк чиновник, дав понять, что его просто так не взять.
- Бюрократизм? – задал вопрос Владимир Александрович, тем самым сделал попытку пригвоздить позорный ярлык на директора.
- Мы рассматриваем вопросы только после письменного обращения граждан, - Кытманов объяснил сии требования, как педантичностью всей управленческой системы страны в целом.
- Хорошо. Я напишу. Надеюсь, что разберётесь, - согласился Семёнов. - У меня ещё будет один вопрос к вам. Чем вы руководствовались, когда давали команду контейнера под мусор ставить прямо под окном? – спросил Владимир Александрович, пытаясь понять процесс генезиса в голове у чиновника при принятии данного вердикта.
- Это где? – поинтересовался Савелий Денисович.
- Потому же адресу.
- Другого места не нашлось, - быстро парировал директор.
- Что у нас земли свободной мало? – Владимир Александрович поставил под сомнение разумность сего решения, после чего впал в пространственные рассуждения: - Можно было эти ящики с торца здания поставить или где-нибудь в кустах спрятать подальше от глаз. Захолустьевский район по площади, как государство Бельгия. А жителей проживает меньше, чем в любом небоскрёбе Нью-Йорка. Но, тем не менее, именно за окном постарались создать гражданам живописнейший ландшафт. Только редкий по одарённости художник баталист такую картину сможет намалевать.
- Никаких неудобств жителям не причиним. Мусор увозить будем регулярно, - с железобетонной уверенностью в голосе заверил Кытманов.
- Хоть что мне говорите. Сколько я видел по всей стране этих отведённых мест для сбора бытовых отходов. Ситуация везде одинаковая. Как будто в центр композиции кинули гранату, и поэтому фрагменты различных предметов разбросаны беспорядочно по сторонам метров на двадцать. Летом к этому добавляются мухи и вонь. Мои, ладно, на четвёртом этаже живут. А вот на первом у инвалида, героя войны - квартира, - Семёнов на счёт героя войны загнул, он вообще не знал, кто там проживает. Чем взять нашего бюрократа? Убедить и доказать - ничего нельзя. Один выход - сильно испугать ответственностью. Поэтому Владимир Александрович жёг дальше: – Ему, заслуженному человеку, можно сказать два понедельника осталось жить, а тут на закате героической карьеры, к ближайшему празднику, а именно к 23 февраля подарок преподнесли – чудный пейзаж за окном, под названием: вид из дома защитника отечества после вражеского артобстрела. До запахов, то есть до Дня Победы с такой постановкой дела ветеран не доживёт. На похороны обязательно придут представители с военкомата, возможно, с администрации кто-то подъедет проводить в последний путь героя. Не исключено, что пресса и телевидение захотят осветить это событие. Глаза людям не закроешь, на нос прищепку не повесишь. Силой слова и языком кинематографа можно так красочно и сочно преподать нашу ситуацию. Мама – не горюй! А если ещё страны Балтии разузнают. Они молчать не будут, во всеуслышание поставят вопрос перед мировой общественностью: «Какие к нам претензии? Посмотрите, как русские сами у себя к героям относятся!» Резонанс может быть! Скандал международный! По головке виновных после этого не погладят.
- Я разберусь, обязательно разберусь - пообещал Савелий Денисович.
- Пожалуйста, разберитесь, - подытожил разговор Семёнов.
Положив трубку городского телефона, Владимир Александрович потирая руки, произнёс вслух: «Тут я думаю, вопрос решён». После этого набрав по заводскому телефону комнату мастеров, дал распоряжение: «Потапов пусть зайдёт». Уже через две минуты подчинённый стоял на пороге кабинета начальника цеха.
- Владимир Александрович, вызывали? – спросил пришедший.
- Проходи, Михаил Дмитриевич. Присаживайся. Разговор есть, - подождав пока усядется подчинённый, Семёнов продолжил: – Ты уже, наверное, в курсе, что у нас в цехе планируется изготовлять термоса. Оборонки сейчас мало, оборудование не загружено. Надо что-то предпринимать.
- Да, - поддержал мастер.
- Наверху принято правильное решение, - Владимир Александрович при этом сориентировал указательный палец вверх. - Необходимо расширять выпуск гражданской продукции. – Сделав паузу, добавил: - Правда, ты и так смотрю - расширяешь. Вчера с утра ящики с втулками непонятного происхождения около сверлильного станка стояли.
Семёнов после сказанного вонзил взгляд в подчинённого. Глаза у Михаила Дмитриевича беспорядочно забегали.
- Это мы…так….маленько с мужиками… Тут попросили… Всего лишь на пивасик заработали… В общем - слёзы, - заикаясь, объяснился Потапов.
- Ладно, смотри мне там! Не злоупотребляй! – сведя брови вместе, стряхнув пару раз тем же указательным пальцем правой руки словно градусник, строго предупредил Семёнов.
- Хорошо, Владимир Александрович, - выдохнул Потапов.
- Я думаю изготовление термосов доверить вашему участку. Рабочие у тебя опытные, проверенные, подписку о неразглашении государственной тайны давали. Им и карты в руки, - своё решение огласил Семёнов.
- Спасибо за доверие.
- На днях будем опробовать оснастку и сразу начнём отрабатывать технологию изготовления термосов. Также на этом этапе утвердим трудоёмкость и материалоёмкость. Тут нужно быть предусмотрительными, ведь с нержавейкой придётся работать, металл сложный в обработке, много будет отходов, необходимо запас материала плюсом процентов на десять запланировать.
- Да, всё будет нормально, - заверил Потапов, окрылённый за оказанное доверие и радостный, что попался, и сошло с рук, только чуток пожурили. Поэтому он теперь был готов взвалить на себя любую ношу.
- Не торопись. Я знаю, что говорю. Запас карман не тянет, - произнёс Семёнов. Встал и подошёл к сейфу. Оттуда извлёк пол-литровую бутылку спирта и подал её Потапову. – От технологического отдела Никончука назначили вести изготовление термосов. Ему нальёшь, на закусон пирожков в буфете купишь, деньги с пивасика возьмёшь.
- Хорошо.
- Он тебе после этого любую норму расхода подпишет.
В это время в заводоуправлении Чижов Анатолий Николаевич пробовал завизировать лежащие перед ним документы. Пытающийся подписать бумаги работал полковником. А если быть более точным, то являлся главным представителем от министерства обороны на Пимокатном заводе. Час назад он ещё был трезвый, теперь буквы, превратившись в бесформенные крючочки, расплывались перед его глазами. Очки, надетые на нос, предавали хозяину эпический вид, восприятию текста не помогали. Так как они не могли удержаться на переносице, ввиду того, что голова перманентно падала на грудь. Анатолий Николаевич давал присягу Родине, и долг требовал выполнить обязанности перед отчизной любой ценой. Наш стойкий оловянный солдатик изрыгнул из себя набор букв:
- Людмила Павловна!
Тут же заглянула в кабинет секретарь со словами:
- Анатолий Николаевич, вызывали?
- Вызывал. Документы… Мы пишем? Нам пишут? - звуки похожие на стравливание избытка пара паровозом издал полковник.
Людмила Павловна не столько поняла, как догадалась, что имел в виду её командир. Она рассортировала лежащие перед Чижовые бумаги. Входящие документы подала полковнику под руку левым верхним углом на подпись, исходящие посередине нижней частью. Анатолий Николаевич изобразил в указанных местах свой автограф, после чего буркнул:
- Спасибо. Забирайте.
Секретарь вместе с документами удалилась. Чувство выполненного долга накатило на Чижова и требовало убыть домой. Поиск средств эвакуации своего тела, он начал с Семёнова. Не очень уверенными движениями полковник набрал телефон начальника пятого цеха.
- Моя фамилия – Чижов! – представился Анатолий Николаевич. – Я редко прошу. Организуй мне транспорт. Домой поеду.
Владимир Александрович из сказанного, ничего не разобрал, и кто звонит, и о чём речь. Всё на догадках. Пришлось прибегнуть к дедукции. Очень пьяная речь - возможно полковник. Время - ещё нет обеда, а язык уже заплетается – скорее всего, полковник. Да, и других вариантов нет – однозначно полковник. Теперь следовало догадаться, что ему надо? Проведя анализ предыдущих аналогичных случаев, Семёнов вспомнил только один вопрос, задаваемый полковником: «Ты меня, уважаешь?» После удовлетворения своего тщеславия, требовал увезти его домой.
- Товарищ полковник, очень уважаю. Транспорт будет. Сейчас пришлю «Газель». Ожидайте, - отрапортовал Семёнов.
Владимир Александрович тут же по сотовому телефону нашёл своего водителя и откомандировал его на помощь армии. Через десять минут зазвонил снова телефон.
- Я, что хрен какой-то? – раздался пьяный рык.
Семёнов сообразил, что армия ещё не на марше, поэтому и нервничает.
- Товарищ полковник, транспортное средство автомобиль «Газель» регистрационный номер У470НН ждёт вас около выхода из заводоуправления, - отчитался Владимир Александрович.
- Пр…прр…пру, - Чижов сам не понял, что сказал.
Семёнов опять набрал сотовый телефон водителя:
- Григорий, ты где?
- Стою около заводоуправления.
- Смотри, полковника дождись.
- Владимир Александрович, обижаете. Впервые что ли?! Доставлю тело в лучшем виде.
Больше в этот день Чижов не беспокоил.
Снова зазвонил телефон.
- Владимир, я ходила сейчас платить за квартиру, у нас долг за один месяц. Толком, почему так получилось, мне никто не объяснил, - теперь уже жена сообщила об очередной жизненной казуистике. – Ты позвони им. Разберись.
На обеде Семёнов отвёз заявление на имя Кытманова вместе с копиями квитанций об оплате за кабельное телевидение за этот и прошедшие годы. Также заехал в обслуживающею их дом компанию. Попал на обед, поэтому пришлось с ними общаться позже по телефону.
- Я вам объясняю, что оплачиваю коммунальные услуги регулярно. ЖКО было - им платил, теперь вы - вам плачу, - пытался растолковать свою ситуацию Владимир Александрович.
- У вас неглубокая задолженность, - как бы успокоив его, охарактеризовала создавшуюся обстановку девушка.
- Я конечно рад, что вы с оптимизмом настроены ко мне. Но с чего возник долг?
- Компьютер так выдаёт, - сослалась дамочка.
- Хорошо, что не Бог. Тогда пригласите, пожалуйста, к телефону Компьютер, пусть он всё мне объяснит, - Владимир Александрович перевёл разговор в шутливую форму.
- Берите все квитанции и подходите к нам. Будем разбираться, - свою альтернативу предложил женский голос на другом конце провода.
- Девушка, во-первых, я работаю. Во-вторых, у меня полный чемодан с квитанциями под кроватью лежит. Не с ним же к вам идти. За какой месяц я не заплатил? Откройте, пожалуйста, тайну.
- Хорошо. Перезвоните минут через двадцать.
Через полчаса этот же женский голос разъяснял:
- Вы платите за квартиру регулярно, но у нас по документам считается, что ваш дом на месяц раньше взят в обслуживание, чем нам его фактически передали. Поэтому и получается задолженность. Но мы не настаиваем.
- Спасибо и на этом. И сколько будут длиться такие непонятки?
- Не знаю.
- Вы поймите меня, когда в квитанции фигурирует долг, а ты на самом деле заплатил, это нервирует.
- Ну что поделаешь. Сочувствую вам.
- Ещё раз спасибо, - Семёнов оборвал разговор, осознавая бесполезность дальнейших разбирательств.
Только Владимир Александрович положил телефон, как он зазвонил снова.
- Вова, а мусорные баки ведь убрали, - радостно сообщила мама.
- Вот и хорошо. Видно разгневанный народ раскалил все телефоны у начальства, и они прислушались к мнению людей.
- А с антенной, что?
- Я написал заявление и уже отвёз его. Обещали в ближайшие дни разобраться. Мама, не решат они, буду жаловаться дальше, - успокоил Владимир Александрович.
- У нас если не одно, то другое. Сейчас приходили с «Энергосбыта», снимали показания счётчика. С показаниями всё в порядке, но сказали, что мы, тем не менее, должны им пятьдесят восемь рублей и ещё шесть рублей пени. Ты позвони, выясни, почему так получилось, - очередной возникший жизненный ребус озвучила мама.
- Хорошо. Я разберусь.
И снова Владимиру Александровичу пришлось окунуться в решение головоломки. Стальной женский голос, не такой приятный и не такой молодой, как у девушки из обслуживающей дома компании, разъяснил Семенову, почему «Энергосбыт» всегда прав.
- Вы знаете, что в прошлом году согласно существовавшей льготе ваши родители оплачивали половину цены за свет? – толи задала вопрос, толи бросила упрёк представительница «Энергосбыта».
- В курсе. Я сам ведь снимаю им каждый месяц показания и выписываю квитанции, - подтвердил свою осведомлённость Владимир Александрович.
Дальше стальной женский голос продолжил разъяснять, куда вляпались Семёнов и вся его семья:
- Разницу вам компенсировала «Соцзащита».
- Всегда подозревал, что кто-то вашей организации эту дельту возмещает, - свою догадливость озвучил Владимир Александрович.
- Так вот, в июле месяце вы оплатили за свет по двум квитанциям: за 42 киловатта и за 150.
- Я сейчас припоминаю, почему было два квитка. С того года вы ввели дополнительную оплату семь киловатт за освещение подъезда. С января месяца родители платить не стали, так как в то время бытовало мнение, что это не законно. Когда окончательно стало ясно, что этого не избежать, то мы рассчитались сразу за полгода. Поэтому в июле и получились две квитанции, - своё объяснение произошедшему дал Владимир Александрович.
- А надо было платить одной квитанцией, но заполнять двумя строчками, - правильность оформления платёжных документов поведала сотрудница «Энергосбыта».
- Мы откуда это могли знать? В местах оплаты, то есть на почте и в сберкассе максимум информации, которую можно найти – это цена одного киловатта, - свои доводы привёл Семёнов.
- Почему вы не приходите к нам, не интересуетесь своим счётом? – убийственно- обезоруживающий вопрос задала поставщица света.
- Вы работаете с восьми утра до пяти вечера, выходной – суббота, воскресенье? – уточнил расписание приёма посетителей Владимир Александрович.
- Да, - подтвердила представительница «Энергосбыта».
- И у меня такой же график работы. А родители уже в возрасте, - причины невозможности встреч изложил Семёнов.
- К нам ходят и девяностолетние старухи, сидят в очереди, спрашивают, всё ли правильно они платят, - тут же он получил очередной упрёк.
- Я, конечно, восхищаюсь их сознательностью. Но пока не пойму. В чём наша проблема?
- Ваша проблема в том, что машина обработала первую квитанцию, как льготную, а вторую нет. И поэтому «Соцзащита» компенсировала деньги только по первому платежу.
Так что за вами долг пятьдесят восемь рублей и плюс пеня шесть рублей.
- Значит, так машина обработала? То есть компьютер?
- Да.
- Я уже сегодня слышал слово компьютер и также в контексте, что виноват он. А люди спрашивается для чего у вас?
- У нас не хватает сотрудников.
- А мы причём? У вас нет людей, чтобы дать информацию, как правильно оформлять документы потребителям. Хотя вы сами обязаны предоставлять нам уже заполненные квитанции, а мы должны только оплатить их, - своё виденье жизни поведал Владимир Александрович.
- Такие вопросы к начальству, - свою точку зрения высказала сотрудница «Энергосбыта».
- Его уже сегодня нет? – проявил Семёнов способности к предвидению.
- Да, - получил подтверждение.
22
В областном центре на выходной день назначен митинг в поддержку президента. Накануне на Пимокатный завод звонили с регионального представительства партии, задав вопрос:
- Поддерживаете или как?
На что Сергей Сергеевич ответил:
- Всем заводом не обещаю, но руководство предприятия и выборные представители от трудового коллектива обязательно будут солидаризироваться.
- Вот и ладненько, - получил одобрение.
Так что в субботу начальники цехов и отделов, изъявив желание, поддержать нашего президента, пришли на сборный пункт около заводского Дома культуры. Тут же переминаясь с ноги на ногу обособленно около своего личного «Рендж Ровера» стоял Бабло.
В назначенное время прибыл автобус, внутри которого уже находился Буфонов. Дмитрий Михайлович, попросив помощь у Семёнова и Парфёнова, из «Рендж Ровера» перенёс пакеты и коробки в салон подъехавшего транспорта. После этого Бабло с пульта закрыл машину и сел в автобус.
- Дмитрий Михайлович, это у тебя не взрывчатка? – шутливым голоском спросил Буфонов.
- Сергей Сергеевич, это жидкое и твёрдое горючее. Жидкое будем пить, твёрдое есть, - также весело изъяснился Бабло.
Автобус тронулся в направлении областного центра. Дмитрий Михайлович ловкими быстрыми движениями, подключив ещё в помощь других пассажиров, принялся за организацию банкета. После того, как всем было налито, он с наполненным пластиковым стаканом, стоя в проходе между сидениями, окинув взором аудиторию и ещё раз убедившись, что никто не забыт, стал толкать речь:
- Я хочу произнести тост. Сегодня мы стоим на пороге грандиозных преобразований нашего завода, так как руководить предприятием будет Сергей Сергеевич. А нам с вами выпала удача и честь трудиться бок о бок с ним. Я уверен, что под его руководством мы покорим любые вершины. Поэтому разрешите мне пожелать Сергей Сергеевичу долгих лет директорства, а нам с вами всегда соответствовать высокому уровню нашего руководителя.
Кто-то из присутствующих выкрикнул:
- Предлагаю выпить до дна.
- До дна, - пошёл гул по салону автобуса.
- Торопитесь. Я ещё не директор, а только исполняющий обязанности, - немного смущаясь, поправил Буфонов.
- Будете, - прозвучал единый хор голосов.
После этого желающих высказаться на тему, как всем присутствующим повезло, что выпало жить и трудиться в одно время с Буфоновым прорвало. Некоторые из трибунов, беспокоясь, что их из-за шума не все смогут услышать, требовали непременно остановить транспорт. Спичи вылетали, как пули из пулемёта. Автобус нервными рывками продвигался в сторону областного центра.
Семёнов на очередном стакане уже почти уверовал в то, о чём говорили ораторствующие, как его в бок толкнул рядом сидящий Попрыгаев:
- Владимир, ты не знаешь, что произошло с президентом? Почему его надо поддержать?
- Понятия не имею. А что? – произнёс Семёнов.
- Я вот думаю, прошлый употреблял и по слухам, даже, много. Мы в него верили, поддерживали, мол, исправиться. Этот вроде ни-ни. Может у него случилось какое-то несчастье? А нам об этом не говорят, скрывают правду от народа. А? – не унимался Владимир Никитович.
- Ничего не слышал.
- А в интернете?
- Никакой информации.
- А данные ВЦИОМа (Всероссийского центра изучения общественного мнения)?
- Почти 100% россиян поддерживают политику своего президента.
- А у американцев?
- Всего 35,7%.
- У нашего?
- У своего.
- Видно совсем скурвился американский президент.
- Не знаю. Не был там.
Делегация Пимокатного завода прибыла в областной центр, когда уже закончился митинг. Все шли с центральной площади от памятника Ленину, а они во главе с Буфоновым, наоборот, двигались к нему. Подойдя к каменному Ильичу, молча, развернулись и пошли обратно.
В Захолустьев возвращались без остановок, но с песнями. Кто пел, а кто и орал. Процессом издания подчинёнными звуков руководил Буфонов. Он дирижировал. При самом въезде в город Сергей Сергеевич, закончив махать руками, приказал остановить автобус и, встав в начале салона лицом к коллегам, произнёс:
- Спасибо, друзья, что вы сегодня откликнулись на мою просьбу и все как один приняли участие в акции поддержки нашего президента. Надеюсь, что мы всегда будем работать одной сплочённой командой. Теперь открою вам тайну. Любовь Ивановна Веселова у нас уходит на пенсию. В понедельник будет подписан приказ о назначении Фаины Сергеевны Кербер заместителем директора по логистики.
Попрыгаев снова ткнул кулаком в бок Семёнова.
- Так, Веселова у нас же начальник отдела маркетинга, причём тут логистика? – задал вопрос Владимир Никитович.
- Это в принципе одно и то же, ни за что не отвечаешь. Вывеску, только, на более модную поменяют, - пояснил Владимир Александрович.
- А-а-а, - издал звук Попрыгаев, сигнализируя, что понял. Ровно две минуты Владимир Никитович сидел молча, после чего опять обратился к Семёнову: - Слушай, Кербер, ведь, – начальник АХО (административно-хозяйственный отдел). Причём тут…?
- Это тем более одно и то же, - перебив на полуслове собеседника, объяснил Семёнов.
- Послезавтра подпишу ещё один приказ, - раздухорившись продолжил Сергей Сергеевич доводить свою волю до подчинённых. – До решения кадрового вопроса по руководителю нашего предприятия назначу на свою прежнюю должность, временно исполнять обязанности начальника измерительной лаборатории Кобылко Фаину Марковну.
Попрыгаев опять нанёс удар Семёнову.
- Что они заканчивали? – спросил Владимир Никитович.
- Не знаю, но, судя по их суждениям и манерам, свои университеты обе проходили на майдане.
- В каком смысле?
- В разговоре хоть одна, хоть другая непременно пытаются перекричать собеседника. И надо заметить небезуспешно. Где этому лучше всего обучиться, как не на базаре?
- А-а-а, - что опять всё понял, просигнализировал Попрыгаев.
- И ещё, у них есть одна общая черта, они - маниакально экономны. Правда, себя при этом не ущемляют. У меня в кабинете телефон начал глючить, старенький был, выработал уже свой ресурс. К Кербер обратился, как к начальнику АХО. Она, после нескольких упрашиваний, заменила телефон, только, мне отдала свой подержанный, а себе оставила новый.
- Это простительно для женщины, - прокомментировал Попрыгаев.
- А для женщины простительно по одному рулону туалетной бумаге выдавать цеху на месяц? Притом, что из ста человек работающих в цеху - двадцать женщины.
- Зачуханка!
- Вот именно, - согласился Семёнов, продолжив дальше свой рассказ: - Кобылка на призывы Буфонова снизить цеховые расходы, сразу бросилась экономить электроэнергию. Обесточила всю вентиляцию в лаборатории. Так как вытяжки нет, то в четверг у неё две лаборантки при работе с реактивами отравились. Не так, чтоб в вусмерть, но поплохело им хорошо. Кобылка ещё умудрилась обвинить пострадавших, что те не открыли форточки.
- То есть нас можно поздравить с приобретением двух мудрых руководителей, - произнёс Попрыгаев.
- Да, - того же мнения был и Семёнов.
- Сергей Сергеевич, разрешите мне высказаться, не могу молчать, - опять встрепенулся Бабло и, получив от шефа взглядом одобрение, продолжил: – Мы очередной раз убедились в мудрости нашего руководителя. Кобылка Фаина Марковна и Кербер Фаина Сергеевна – достойные кандидатуры. У меня созрело предложение другого плана. Мы сильны своим коллективом для решения внутренних задач, но у нас есть интересы и за пределами завода. Чтобы лоббировать наши нужды в Захолустьевском районе и области, Пимокатнному заводу необходимо иметь своих представителей в местных структурах власти. Поэтому предлагаю организоваться и путём самовыдвижения пойти на выборы по всем округам. Тем более такая процедура допустима последний раз. На следующих выборах можно будет баллотироваться только по партийным спискам. Надо воспользоваться предоставляемым шансом. Если грамотно проведём предвыборную гонку, несколько человек обязательно проведём во власть. Я считаю, следует разбавить депутатскую кровь, а то у нас местные депутаты - педагоги да медики вперемежку с мутными личностями. Ежели что и наши люди сверстать бюджет смогут.
В салоне автобуса воцарилось молчание, которое прервал Буфонов:
- Разумное предложение. Я думаю, выражу общее мнение, пусть координатором будет Дмитрий Михайлович. Он подготовит списки кандидатов от завода, подберёт проходные фигуры, у нас есть много достойных, уважаемых людей.
Попрыгаев наклонился к уху Семёнова и тихо произнёс:
- Владимир, учись. Перед нами представлен тип человека - пройдоха редкостный. Обрати внимание, как шельма всё обставил, всё просчитал. Если бы Бабло это Буфонову один на один предложил, то тот ещё подумал, кого старшим назначить над выборами. На эмоциях сыграл наш герой, всё произошло спонтанно, а вышло, как ему надо. Каждым своим действием, принудил оппонента к ходу, который нужен ему. В шахматах такая тактика называется цугцванг. На словах, вроде, о благе завода печется, но чувствую, самый большой куш ему достанется. Моя интуиция подсказывает, что замыслил Бабло в областные депутаты баллотироваться. И всё подводит к тому, что не он это предложит, а мы его попросим. Вот увидишь, так и будет. Нас он вскоре кандидатами в городские депутаты определит, а про себя забудет. Когда мы вспомним об этом, останется ему один путь – в областные депутаты идти. Дойдёт, не дойдёт - не знаю, но, во время прений нагреться - нагреется, это точно. В общем, минимум два месяца он при делах будет. А там, как говорил Хаджа Насреддин: «Или бай помрёт, либо я, или ишак сдохнет».
23
Бабло, получив от шефа задачу на проникновение представителей завода в местную законодательную власть, немедленно принялся её реализовывать, как ему подсказывал его опыт и интуиция. Опыт сообщал, что тишина нужна только при интиме и делёжке денег, в остальных случаях необходимо шуметь. Поэтому на заводе сразу организовал предвыборную лихорадку, используя методы, на которые подталкивала его интуиция. А именно с помощью отдела кадров выявил: кто и где проживает из работников Пимокатного завода. Благодаря полученной информации, по всем округам наметил самовыдвиженцев, а также подобрал людей для оформления подписных листов. Самовыдвиженцам объявил об их сделанном выборе, назначенных сборщиков подписей, временно отстранил от работы и сообщил им о возможности выбора: «Восьмёрка или прогул». Кто не понял, более подробно пояснил: «У своих соседей попросите в этих листочках расписаться. Если они распишутся, вам в табеле поставят восемь часов, если нет – прогул». Никто не прогулял.
Следующим шагом стал конкурс на тему «Самый коммуникабельный заводчанин» с призовым фондом в тысячу рублей. Тысячу рублей по праву председателя жюри Дмитрий Михайлович поделил на троих, в ответ от участников конкурса в письменном виде получил информацию: где проживают в Захолустьеве их близкие и дальние родственники, а также друзья. В этом списке оказалось 92,5% захолустьевцев голосующего возраста. После таких перспективных выкладок с каждым из конкурсантов Бабло составил приватную беседу, задавая одни и те же вопросы: «Где вы будете в день выборов? За кого собираетесь голосовать? А ваши друзья и родственники кому отдают предпочтение? – В конце добавляя: – Не поймите меня превратно, но кто и как - мы узнаем».
Самого Дмитрия Михайловича, о чём и предполагал Попрыгаев, попросили выдвинуть свою кандидатуру в Областной Совет. Предложение прозвучало из уст Буфонова. Бабло при этом очень удивился и долго причитал: «Это для меня неожиданно. Такое доверие…». Но также как поступают женщины с опытом при получении интересного предложения - немного поломался, повторных уговоров ждать не стал, согласился.
С необходимым количеством собранных подписей Бабло уверенно зашёл в кабинет с вывеской: «Избирательная комиссия». В данной комнате стояли в один ряд несколько столов, за которыми сидели члены комиссии, сверяя правильность оформления подписных листов, принесённые кандидатами. Дмитрий Михайлович сделав пару шагов, остановился в нерешительности, разглядывая, к кому ему обратиться. Мужчина, сидевший за табличкой «Председатель избирательной комиссии» окликнул его:
- Вы, принесли подписные листы?
- Да, - ответил Бабло.
- Пожалуйста, подходите ко мне. Я займусь вами.
Председатель минут пять, полистав предъявленные Баблом документы, произнёс:
- Хорошо. Если вы не возражаете, то пока мы, оформляем мандат на кандидата в депутаты, с вами хотел бы побеседовать руководитель захолустьевского отделения партии.
- Не возражаю, - согласился Бабло.
- Тогда, пожалуйста, пройдите в сорок второй кабинет.
В обозначенном кабинете за столом сидел товарищ, в котором Бабло признал бывшего секретаря комсомольской организации города Захолустьева.
- Спасибо, Дмитрий Михайлович, что зашли ко мне, - произнёс этот товарищ, протягивая руку для приветствия. – У меня предложение к вам. Мы тут посовещались и решили, что было бы не плохо, если вы возглавите местное отделение нашей партии.
- Вашей? – с недоверием переспросил Бабло, и тут же задал встречный вопрос: – А вы на повышение?
- Нет, - несколько смутившись, ответил товарищ. – Вы меня не совсем правильно поняли. Нашей, но альтернативной и называется она «За справедливость!», - пояснил он.
- Кто же против справедливости? Только понимают её каждый по-разному, - своё мнение высказал Дмитрий Михайлович.
- За справедливость не вообще, а так называется новая создаваемая партия. Вот мы и предлагаем вам встать во главе её по захолустьевскому району, - ещё более детально объяснил ситуацию партийный строитель.
Бабло быстро прикинул «за» и «против» этого предложения. «Против» ничего не нашёл.
- Я согласен, - сказал он.
- Тогда пройдите в пятьдесят третий кабинет, там будет ваш предвыборный штаб и также офис партии «За справедливость!»
В пятьдесят третьем кабинете Бабло застал молодого человека в возрасте около тридцати лет, который представился:
- Дмитрий – политтехнолог.
- Дмитрий Михайлович – кандидат в депутаты.
- Очень приятно. Я буду на период предвыборной кампании вашим имиджмейкером.
- Хорошо, - совершенно не зная смысл слова имиджмейкер, согласился Бабло.
Может, это звучит грубо, - продолжил свою речь имиджмейкер, - но моя задача оформить вас как привлекательный товар для определённого круга избирателей. Вы должны соответствовать создаваемому имиджу партии «За справедливость!» Поэтому мы сейчас с вами обозначим политическую цель, то есть интересы той части общества, которую вы будете представлять; определимся, какими ресурсами мы можем оперировать и вследствие этого, совместно наметим тактику действий.
- Я понимаю. Не в лесу живём. Телевизор смотрю. А ваш интерес, в чём тут? – не будучи человеком наивным задал вопрос Дмитрий Михайлович.
Имиджмейкер задумался и как бы нехотя выдавил из себя:
- Хотя я и политтехнолог, но конкретных людей обманывать не в моих правилах. Массы – моя специализация. В кошки – мышки с вами играть не буду. Вы человек – умный и адекватный, априори, так как на таком заводе заместителями директора дураков держать не будут. Поэтому, надеюсь, мой рассказ вы правильно поймёте. Но моя откровенность – в обмен на ваше молчание, то есть информация не для широкой огласки. Я представляю интересы партии и руководства области. Как вы понимаете это одно и то же. В областной Совет по захолустьевскому району будут баллотироваться два основных кандидата: от партии и от коммунистов. Не за горами ещё и выборы в Государственную думу. Социологические исследования показывают, если бы сейчас состоялось голосование, то победу одержал коммунист с отрывом порядка 15% голосов. С помощью административного ресурса такую разницу не выбрать. Естественно результат, который вырисовывается, власть не устраивает. Выборы проходят в один тур, выигрывает тот, кто наберёт простое большинство голосов. Напрашивается решение – поделить голоса коммунистического электората. Видно такие же проблемы не только в нашем регионе, поэтому и взошла на политическом небосклоне страны партия «За справедливость!» Как сказал классик: «Если на небе зажигаются звёзды, значит это кому-то нужно».
- Да, - согласился Дмитрий Михайлович.
- Всё должно быть управляемо, даже, волеизъявление народа. Поэтому сейчас на местном уровне нужен лидер борцов за справедливость, который расколет коммунистический электорат в Захолустьеве. Ваш существующий имидж близок к требуемому образу. Пусть и начальник, но трудитесь на поприще умножения боевой мощи страны. Сказанные вами слова: «Я за сильную армию и поднятия с колен промышленности». Будут звучать убедительно, на этом и сделаем основной упор при агитации. Дальше надо лить воду: «Больше оборонных заказов, достойную заработную плату и так далее». Остальные тезисы возьмёте из общей программы партии «За справедливость!» А там много будет схожего с идеями коммунистов. Ничего удивительного, к ним же в огород мы залезли. Поэтому на вопрос «умников», а они обязательно найдутся: «В чём отличие вас от коммунистов?» Будете отвечать: «Я никогда не сидел в партийных кабинетах, а всю жизнь занимался производством. Я никому не указывал, носить джинсы или не носить. Я в это время изучал чертежи. А был в коммунистической партии, потому что нельзя было там не быть, будучи начальником». Где-то примерно так. Самое главное, что вам придётся изображать самого себя, тут не надо ничего менять, только бросаться выученными лозунгами и тезисами. Даже не обязательно их раскрывать. Девиз вам бы подошёл: «Знаю, умею, смогу!» На листовках крупным шрифтом пропечатаем.
- А мне больше нравиться: «Живёшь в России – будь героем!», - своё мнение высказал Дмитрий Михайлович.
- Тоже не плохо. Вот мы с вами уже начали формировать предвыборную программу.
Я надиктую основные моменты, а вы, если что подправьте:
«Как кандидат в депутаты, я ясно осознаю, что жители города Захолустьева, имеют право на достойную жизнь. В связи с этим, получив из Ваших рук статус депутата Областного Совета, основной своей задачей считаю:
Руководствоваться интересами и повседневными заботами своих избирателей.
Моя предвыборная программа — это ориентиры практических дел, которые я намерен воплотить в жизнь.
Ставлю перед собой задачи:
Основа моей деятельности – улучшение качества жизни жителей и их социальная защищённость.
Создание эффективной системы управления жилищно-коммунальным хозяйством на основе прямого диалога с жителями. Долой грабительские цены за жильё!
Содействовать развитию действующих и открытию новых предприятий. Больше государственных заказов! Достойную заработную плату и пенсию!
Добиваться обеспечения бесплатного медицинского обслуживания.
Добиваться включение в бюджетное финансирование принятых наказов избирателей, с обязательным их исполнением».
Что можете добавить? Какие проблемы есть ещё у жителей Захолустьева? – спросил политтехнолог.
- Наркомания процветает. Из-за этого высокий уровень преступности, большая смертность среди молодёжи. А всё идёт от цыган. Они компактно проживаю в городе, там в своём ауле развели бурную торговлю этой «дурью». На вырученные деньги дворцов себе настроили. Милиция бездействует, по всем косвенным признакам, похоже, они в доле с ними. Снести цыганский «Версаль» и точка! Юридическое основание есть – самострой. В Москве с дачами ветеранов войны даже не церемонятся. А тут с этими, зачем цацкаться? По комсомольской путёвке ромал на Северный полюс отправить, пусть в шатрах там живут. И вопрос решён. Хоть один раз Родине послужат. Скоро все ринуться в северные широты нефть добывать, а тут наши поселения, - своё предложение внёс Бабло.
- Ещё скажите, милицию разогнать.
- И их можно.
- Это запрещённый приём. С такими лозунгами любые выборы выиграть можно. Надо это сформулировать по-другому: «Любыми доступными, законными средствами добиваться искоренения наркомании и незаконной торговли наркотиками». Хотя не так, - поправился политтехнолог. – «Вести разъяснительную работу среди молодёжи о вреде применения наркотиков. А также объявить беспощадную борьбу с незаконной торговлей наркотиками». По милиции напишем следующее: «Добиться аттестации работников органов правопорядка города Захолустьева». Так будет корректнее. Устраивает вас такая предвыборная программа?
- Устраивает, - согласился Дмитрий Михайлович.
- Ещё в конце добавим: «При достижении этих целей я намерен твёрдо опираться на волю и поддержку своих избирателей. У нас один город и наша цель сделать этот город преуспевающим и уютным для нашего проживания».
24
Утром следующего дня Бабло с докладом был в кабинете у Буфонова.
- Сергей Сергеевич, намеченные кандидаты в депутаты с моей помощью оформили подписные листы и сдали их в избирательную комиссию. То есть от нашего завода люди зарегистрированы на каждом округе. Я тоже по вашему наставлению собрал подписи и теперь являюсь кандидатом в депутаты в Областной Совет, - сделав заминку в своей речи, Дмитрий Михайлович продолжил: - Даже не знаю, как сказать, меня попросили возглавить партию «За справедливость!» Казните или милуйте, не смог отказаться.
- Я в курсе. Всё нормально, - свою осведомлённость по этому вопросу с безразличием сообщил Буфонов.
- Сергей Сергеевич, отлегло от души. А то всю ночь не спал, всё думал: Почему предварительно, как дать согласие, с вами не посоветовался?
- Партия! – торжественно произнёс Буфонов. То есть – ничего не попишешь и супротив не попрёшь, подразумевалось в одном этом ёмком слове.
- Подготовка к выборам идёт полным ходом, - дальше продолжил Бабло свой доклад. - С рабочими завода активно проводим агитацию. Сергей Сергеевич, на одном энтузиазме не проедем, необходимы средства, хотя бы на самое необходимое: листовки напечатать, как-то агитаторов поощрить. Я не о себе. Меня партия профинансирует. Я о других. Может даже выделить продукцию нашего пластмассового цеха: тазики, вёдра. Пусть, кандидаты их раздадут в находящихся на территориях участков в больницах, детских садах, школах. Пройдут по квартирам ветеранов труда, хотя бы по тем адресам, кто от нас на пенсию ушёл, презент преподнесут. Тем самым они создадут необходимый благоприятный фон. Затраты будут небольшие, но резонанс пойдёт. Как мне пояснил один знакомый политтехнолог: «Чтобы вас избрали, нужны деньги. Но выигрывают не они, а умелое их использование». Поэтому финансово надо, немного помочь нашим кандидатам. Со своей стороны, я обещаю вам, что средства будут использоваться рачительно.
- Это деньги нужны для дураков, чтобы их избрали. А наши кандидаты люди умные, надо больше общаться с народом, - высказался Буфонов.
- При демократии и умный, буду корректным, и не совсем умный имеет один голос, но так как вторых всегда больше, чем умных, то в нашем случаи, тут уже скажу открытым текстом, власть формируют дураки. Поэтому не совсем умных надо подкупать. При демократии выигрывают те, у кого есть деньги, а умные приходят к власти при диктатуре, - выдал Бабло.
- Откуда у тебя появились такие мысли? – задал вопрос Буфонов.
- Имиджмейкер просветил, - сообщил Дмитрий Михайлович источник информации.
- Я плачу хорошие деньги своим подчинённым. Пусть наши кандидаты пока сами раскошелятся, а мы потом их поощрим, - свой вердикт вынес Буфонов.
- Хорошо, - ответил Бабло. А сам про себя подумал: «Как глубоко в человеке сидит вера в чудо, что кто-то «по щучьему велению, по моему хотению» за спасибо всё сделает за нас. Энтузиазм исполнителя зиждиться или на деньгах, или на любви, или на страхе. Первого ты не хочешь дать, второго и третьего у нас нет».
С такими мыслями Дмитрий Михайлович побрёл восвояси. Так начинался очередной день на заводе.
В это время в кабинете у Семёнова зазвонил телефон.
- Да, - ответил Владимир Александрович.
- Ты, что сегодня не отправил сварщика в депо? - на другом конце провода кричала Фаина Сергеевна Кербер – новоиспечённый заместитель директора по логистике.
- Фаина Сергеевна, а приказ где? – стараясь сохранять спокойствие, что было сделать крайне трудно, пытался объясниться Семёнов.
- Тебе, директор не указ? – продолжала горланить главный логист завода.
- Извините, я не вчера родился. И что такое исполнительская дисциплина - мне известно. Директор на последнем совещании действительно дал такую команду. Но это касалось в большей степени вас, чем меня. Чтобы человека с одного цеха отправить работать в другой цех, если это конечно не связанно с выполнением его должностных обязанностей, необходим письменный приказ. Такой порядок действия оговорен Трудовым Кодексом. Так как вы отвечаете за отгрузку готовой продукции, значит, вы и должны были подготовить соответствующие документы. Директор не давал же команду нарушать закон, он просто подсказал вам, с каких подразделений можно задействовать людей на ремонт вагонов, - свои доводы привёл Владимир Александрович.
- Что слов директора мало? – провоцировала Фаина Сергеевна.
- Слово – это звук, а звук – это колебание воздуха. Если что случиться, слова к делу не подошьёшь, а колебания со временем имеют свойство затухать, - не выдержал Семёнов.
- Я доложу директору, что ты его слова обозвал колебаниями воздуха.
- Я думаю, вы ничего нового для него не откроете, с курсом физики в размере школьной программы он должен быть знаком.
- Ну, смотри мне, - явно ненавидя оппонента, произнесла заместитель директора и положила трубку.
Через пятнадцать минут Кербер опять позвонила Семёнову и быстро выпалила:
- Иди, забирай приказ.
Ещё через пятнадцать минут приказ лежал на столе перед Владимиром Александровичем. Датирован он был вчерашним днём, после номера стояла буква «А». Это делалось в тех случаях, когда регистрировался документ задним числом. «Весело живём», - вслух изрёк Семёнов.
Снова зазвонил телефон. Теперь на проводе был Попрыгаев.
- Владимир, а кто отвечает за пешеходную дорожку от твоего цеха до столовой? – задал он вопрос.
- Если до эстакады, то - я. От эстакады до столовой - охрана. А что случилось?
- Сейчас ходил в убежище, проверял его на предмет потопления талой водой. По этой дорожке шёл. Поскользнулся, упал.
- Я своим приказывал, чтобы песком посыпали в начале дня. Сейчас разгон дам.
- Да, я поскользнулся уже ближе к столовой, ваша часть дороги, как раз посыпана. С охраной тогда буду разбираться.
К этому моменту инженерно-технические работники цеха подошли к Семёнову на «пятиминутку». Это обозначало, что уже прошёл час рабочего дня. Владимир Александрович не с самого утра проводил оперативки, давая время мастерам подготовиться и раздать необходимые указания подчинённым. Сначала слово, как обычно, было предоставлено механику цеха:
- Владимир Александрович, у меня два нерешённых вопроса. Первый, масло индустриального "ёк". На многих прессах и станках уровень уже ниже допустимого и в придачу давно оно не менялось, запортим мы так оборудование. Заявка снабжением не выполняется сначала года. Ссылаются на Кербер.
- Я с ней пытался разговаривать на эту тему. Говорит: «Терпите, в этом месяце оплатим», - сообщил обнадёживающую информацию Семёнов.
- И второй вопрос, я стропы уже третий месяц не бракую. Если непригодные убрать, то нечем будет работать. И та же история, как с маслом – все документы на оплату у Кербер. Так не далеко и до ЧП, - поведал механик о трудностях.
- А мне Фаина Сергеевна месячную норму расхода дизельного топлива на трактор снизила с двести литров до ста двадцати, - в разговор включился инженер по подготовки производства. – Теперь ума не приложу, как быть. И металл со склада регулярно завозить надо, и отходы вывозить. Сейчас лишний раз трактор не отправишь на центральный склад за материалом. Экономим горючее. Зато по этой причине случаются простои. Нет ритмичности производства, то ничего не делаем, то сверхурочно вкалываем. Не знаю, как работать дальше. Все нормы ополовинила. И на спецодежду, и на инструмент. Рабочие обувь и спецовку уже за свои деньги покупают. Экономит даже на бумаге. Раньше бланки заказывали централизованно в типографии, теперь Кербер дала команду, чтобы цеха на своих принтерах размножали их у себя. Типография может напечатать и на плохонькой, дешёвой бумаге, а принтер только лощёные листы принимает, плюс расходный материал – краска, картридж. В чём экономия, не пойму? Да, хотя бы этой бумаги в достаточном количестве давала. Не даёт ведь. Я уже за свои деньги одну пачку купил. А надо это мне? Ещё заметил в лексиконе у неё в основном два слова: «хватит» - это когда нормы срезает и «терпите» - это во всех других случаях.
- У Ключевского читал, что русский человек не может работать ритмично, он привык трудиться от аврала до аврала с непременной паузой блаженного расслабления между ними. И корни этого - в истории. Крестьянин из спокон веков в летние месяцы вкалывал от зари до зари, а зимой отдыхал. У нас получается круглый год на работе – аврал, в голове – кавардак, на сердце – аритмия. А если серьёзно, то спешка, отсутствие необходимого инструмента, и других вспомогательных материалов, приводит к плохому качеству выпускаемой продукции. Заложено в технологии, такой-то инструмент, такая-то смазывающая жидкость и определённое её количество, и тому подобное, всё это должно быть, - к обсуждению накипевших вопросов подключился технолог. – За весь прошедший год представители заказчика и отдел технического контроля выписали нам двадцать три замечания. А в этом году только за прошлый месяц - двенадцать. Думал, что такое положение сложилось исключительно в нашем цехе, переговорил с другими технологами, оказывается аналогичная тенденция по всему заводу. Владимир Александрович, вы, на совещаниях у заместителя директора по производству докладывайте, пожалуйста, о положении вещей. Надо, чтобы Кобылко объяснила Кербер, что к чему.
- С тех пор, как Фаина Марковна занимает этот пост, она ни разу не проводила совещаний, - буркнул Семёнов и тут же обратился к инженеру по подготовке производства: - Ты, говоришь, что у Кербер в основном два слова в лексиконе: «хватит» и «терпите». И у Кобылко их не больше: «работайте» и «я тебя услышала» - её выражения на все случаи жизни.
Последнее время после цеховых оперативок у Владимира Александровича портилось настроение. Цели и задачи он хорошо представлял и перед коллективом ставил их уверенно. Его уверенность коллектив же и разрушал, задавая вопросы: «Как провести газовую резку, если нам ещё не подвезли кислород и пропан? Чем просверлить отверстие диаметром два миллиметра, если в наличии самое маленькое сверло три миллиметра?» На что Семёнов ничего не мог вразумительного ответить, как: «Делать ведь надо». На такой мажорной ноте обычно и заканчивались «пятиминутки», а рабочий день продолжался дальше.
- Владимир, ты мне корпуса на сто сороковые изделия наштамповал? – позвонил начальник сборочного цеха.
- Всё закончили. Вчера к концу дня сдали продукцию, - подтвердил Семёнов выполнение заказа.
- Ты ко мне не сможешь их привести? А я свою кладовщицу с документами отправлю к вам.
- Ты, что! Мне лимит на дизтопливо срезали почти вдвое. Не знаю, как свои вопросы закрыть. А где автомобиль, который каждый день должен тебе выделяться на технологические нужды?
- Дали. Только бензина Кербер распорядилась залить пять литров. К Парфёнову машина съездила и всё, теперь стоит у меня под окном. Самое интересное, что шофёр не отказывается ехать, только предупредил, мол, показания датчика бензина на нуле. Если заглохну, то закрою кабину, да, пойду в гараж.
- Ну, и рискуй. Пускай едет ко мне.
- Я уже так думал, получается палка о двух концах. Если бензин закончится, когда машина будет направляться к тебе – полбеды, а вот если бак высохнет на обратном пути – это катастрофа. Водитель закроет кабину и уйдёт, а кладовщица останется до следующего дня куковать, охраняя секретные детали, пока шофёр в пригоршни очередные, отпущенные, пять литров бензина не принесёт. Или придётся всем коллективом машину в цех толкать.
- Ты, Кобылко позвони.
- Звонил. Она мне сказала: «Работай. У соседей попроси транспорт».
- А к Буфонову не пробовал обратиться?
- Мне кажется, директор поддерживает Кербер и Кобылко во всех начинаниях. Жалуясь на них, можно наоборот себе на хребет неприятности накликать. Вот сегодня у него за прошедший месяц итоговое совещание будет, там и увидим, куда дует ветер. А пока не буду высовываться.
- Тогда извини, ничем помочь не могу.
«Вот - дурдом», - про себя подумал Семёнов. Он ещё бы подобрал нужные слова, но в это время к нему в кабинет зашёл взволнованный мастер Потапов.
- Саламатин руку сейчас повредил, - выпалил он.
- Как?! – громко произнёс Семёнов.
- Около станка упал, локоть себе разбил. Говорит: «Голова закружилась». Со здравпункта медсестра давление ему померила – двести на сто десять. На заводской «скорой» в больницу его увезли. Лишь бы перелома не было, чтобы, как лёгкий несчастный случай оформить. Может, премии тогда не лишат.
- Да, на неприятности мы нарвались. Теперь будем мы с тобой, Михаил Дмитриевич, объяснительные строчить на тему: Что? Почему? И кто виноват? – дальнейшие перспективы обрисовал Семёнов.
- Недаром сегодня тёща приснилась – зараза этакая, - причину свалившихся бед озвучил Потапов
- Сейчас уже ничего не исправишь, - философски рассудил Владимир Александрович и, взглянув на часы, изрёк: - Пойдём на обед, уже время подошло.
- Хорошо, только, к себе забегу, куртку наброшу.
- Я тебя на выходе из цеха ждать буду.
Семёнов с Потаповым неспешно вышагивали в сторону столовой.
- Завтра будем термоса «левые» отгружать, через неделю они с нами рассчитаются, - довёл информацию Владимир Александрович до своего подчинённого.
- Замечательно, у нас всё готово, - словно пионер, бодро произнёс Михаил Дмитриевич.
Дойдя до эстакады, они наткнулась на препятствие. Между колоннами, преграждая путь к столовой, была натянута веревка. Обойти с боку было нельзя, так как на обочинах ещё лежал снег. Другой возможный маршрут пролегал по автомобильной дороге и был в раз пять длиннее. Поэтому народ, идущий в обоих направлениях, нагибался и, принимая очертания буквы «Г», преодолевал воздвигнутый барьер.
- Что такое? – непонимающе произнёс Потапов.
Тут Владимир Александрович вспомнил утренний разговор с Попрыгаевым, который по его разумению и являлся ключом к разгадке: Почему появилась верёвка?
- Михаил Дмитриевич, это яркий пример, как мыслят многие наши сограждане. Сегодня звонил Попрыгаев, интересовался, кто отвечает за эту дорожку. Его любопытство было связанно с тем, что нынешним утром он шёл по ней и упал. А грохнулся, так как поскользнулся на замёрзшей луже. Теперь Владимир Никитович хочет найти тех, кто должен был посыпать лёд песком. Я ему объяснил, что именно за этой частью дороги, то есть от эстакады до столовой, следит охрана. Подозреваю, после этого, он составил разговор с начальником охраны. А тот, как человек, считающий себя умным, и даже очень умным, решил не посыпать лёд песком или просто раздолбить его, а перекрыл проход. По его разумению, таким образом, он решил возникший вопрос. Если кто-то поскользнётся и что-нибудь себе сломает. Ответ: «Дорога перекрыта, ходить было нельзя», - свою версию возникновения преграды огласил Семёнов.
- Яйцеголовый, что ли? – поинтересовался Потапов.
- Наверно. Понимаешь, мы всегда идём другим путём. Вот, всё человечество идёт так, а мы по-другому. Помню, в мои школьные годы, был лозунг: «Экономика должна быть экономной», то есть масло масляным. А экономика должна просто быть. В пору апогея этой вирши на железнодорожной станции Захолустьева картину наблюдал. Мужик в униформе ходил по перрону с длиной палкой и у каждого второго фонаря освещения бил лампочки. Наш начальник охраны такой же экземпляр.
- Мне кажется тут причина не в этом. Строптивость даже в ущерб себе является тому виной. Заставили человека что-то сделать, и как в той присказке: «Лучше бы не заставляли». И он сделал, извратив саму идею, поставив всё с ног на голову, назло окружающим. Не выкрутил лампочки, а просто разбил их. Нате получите, чтобы больше меня не трогали. Наши поступки не от головы, думаем мы другим органом. Правителя и суженного выбираем не умом, а сердцем. И оно нам так порой подсказывает, что потом удивляемся и самое интересное – обвиняем почему-то во всём глаза: «Куда они смотрели?»
- Да. Точно подмечено, - согласился Семёнов.
- Выход есть, - понесло Потапова в суждения глобального толка. - Умные люди советуют надо сменить герб. Все беды от него. У двуглавого орла взгляд направлен в разные стороны, по этой причине он не может сосредоточиться и, следовательно, у нас, живущих под этим символом, ум на раскоряку и в принятии решения не участвует. Раздвоение личности получается. Из-за этого мы говорим одно, делаем другое, а думаем совсем иначе. И, следовательно, создаём мир вокруг себя, который не соответствует нашему представлению о нём. То есть руки делают совершенно другое, что хочет голова. Поэтому может не всегда одна голова хорошо, а две лучше. Посмотри у американцев, немцев тоже птица на гербе, но одноголовая. И живут лучше нас.
- Я с тобой согласен, - дал утвердительный ответ Семёнов и внёс своё конструктивное предложение в области геральдики: – Этого чернобыльского, двухголового орла убрать, а медведя на герб.
- Можно и чебурашку, - альтернативную точку зрения высказал Михаил Дмитриевич.
- Почему его?
-Положительный герой, объединяющий все возрасты и национальности нашей страны персонаж.
Ближе концу дня у директора было назначено большое совещание, куда и направился Семёнов. В это время Потапов подобрал временно оставленную власть и взял бразды управления на себя. Пришлось ему порулить не только в цехе №5, но и частично на заводе. Он заинтересовал некоторых желающих заинтересоваться лиц из охраны, поэтому они, пока их начальник был тоже на совещании, выпустили за территорию предприятия за интерес машину с «левыми» термосами, но не с теми, которые запланировано было отправлять завтра, те ещё лежали в надёжном месте. Отгрузив товар, Михаил Дмитриевич позвонил такому же мастеру в пластмассовый цех и языком древнегреческого баснописца Эзопа сообщил: «Всё в ажуре. Через неделю».
Пока верховодил на заводе Потапов, Буфонов решительно доводил свою волю до подчинённых:
- За первые два месяца этого года по сравнению с аналогичным периодом прошлого мы снизили затратную составляющую при производстве продукции на сорок процентов. Всё это достигнуто благодаря вдумчивой и целенаправленной работе Кербер и Кобылко.
- Наградить обоих орденами «Герой Америки», - буркнул себе по нос, сидящий на галёрке Попрыгаев. Это услышал его сосед Семёнов.
- Владимир Никитович, в Америке нет такой награды, - шёпотом произнёс он.
- Ну, тогда «Героями России». Всё равно всё за океаном решается.
- Правда, некоторые начальники цехов сопротивляются нововведениям, - продолжил свою речь Буфонов. - Так как привыкли работать по старинке, не просчитывая экономику. Если они и дальше будут так трудиться, то мы расстанемся с ними. Должное внимание начальники цехов также не уделяют вопросам техники безопасности. Возросло число несчастных случаев. Вот сегодня несчастный случай произошёл в цехе №5, рабочий повредил руку. Даю команду Павликову - наказать виновных.
Павликов в знак согласия несколько раз судорожно кивнул головой и быстренько что-то записал в свой блокнот.
- Вы, знаете, сколько у нас людей ежедневно находятся на больничном?! – продолжил свою речь Буфонов. – Двести человек! Мы же без них справляемся, значит надо сократить двести человек. Кроме того, первые три дня больничного оплачиваются из средств предприятия. Это наши с вами деньги. Работайте, господа начальники, со своими подчинёнными. Нельзя допускать такое количество больничных листов.
- А, что у нас профилакторий и процедурный кабинет в здравпункте возобновили работу? Или путёвки опять стали льготные среди рабочих распространять в санатории и дома отдыха? – шёпотом произнёс Попрыгаев.
- Нет, - ответил Семёнов, посчитав, что сосед обратился именно к нему.
- Не понятно тогда, - подытожил Владимир Никитович.
Подчинённые жадно впитывали каждое произнесённое слово и делали выводы. Податься было некуда, город Захолустьев - мал, работу найти трудно. Поэтому они были готовы смириться с любыми условиями. По капли выдавливать из себя раба, уже которое столетие, никак не получалось.
Буфонов для заслушивания выборочно поднял некоторых начальников цехов. Такая честь выпала и Семёнову. Тот довёл сухие цифры по выполнению плана, полученную прибыль, производительность труда в денежном измерении на одного рабочего. В конце своей речи сообщил:
- Совместно с двенадцатым цехом мы создали кластер, разработали технологическую дорожную карту, согласно которой начали выпуск термосов – продукции для нас новой. На счёт сегодняшнего несчастного случая, могу сказать, что анализ вместе с мастерами в цеху проведён, теперь будем более внимательно присматриваться к людям. Опрашивать их о самочувствии.
- Давление надо мерить, - вставил поправку Буфонов.
- И давление людям будем мерить, - взял по козырёк Владимир Александрович.
После того как Семёнов закончил свой доклад и присел на место, его спросил Попрыгаев;
- Ты, про какой клистир говорил?
- Про наш заводской, Владимир Никитович.
Одни делали выводы, сидя на совещании, другие уже делали ноги, так как рабочий день закончился. Потапов замыкал колонну работников 5-ого цеха двигающихся к проходной. Около самых дверей колонна замедлила шаг и почти остановилась.
- Что случилось? – выкрикивали люди, оказавшиеся задними в этой очереди.
- Шмон. Заставляют верхнюю одежду расстегивать и карманы выворачивать, - поясняли передние.
- А что украли? – громко спрашивали любопытные.
- Вагон досок из столярного цеха, - растолковали сведущие люди.
- А-а-а.
Кто прошёл проходную, дальше бегом бежали к автобусам, стараясь попасть на более ранний рейс. Пока Потапов дошёл до остановки, почти, все уехали. В ожидавшем пассажиров последнем автобусе было человек десять. После Михаила Дмитриевича в салон зашла ещё одна молодая женщина – кровь с молоком, и автобус тронулся. Дама, вошедшая последней, обведя взглядом свободные места, произнесла:
- Куда тут присесть?
Сидевший около входа невысокого роста мужичок, типаж – забияка, по причине привлекательности дамы, решил сострить:
- Садись на мой, пока прямой.
Та, которой предназначалась сказанная фраза, решительно направила своё взбитое тело к шутнику со словами:
- Хорошо, мачо, у меня как раз сейчас стагнация.
- Ты, что дура?! – вскрикнул мужичок и, проскользнув чуть ли не промеж ног у неё, шмыгнул вглубь салона.
Женщина села на освободившееся сидение произнеся:
- А у него, похоже, декаданс.
25
Утром ремонтники 12-ого цеха в помещении слесарни в клубах табачного дыма разговаривали о жизни. Сегодня пенсионер дядя Коля травил о том, что в этой стране делать нечего и отсюда надо дёргать. Вчера он убежал всех, что если ты дружишь с головой, то в России жить можно. Завтра, скорей всего, он будет проводником учений Маркса, Энгельса и Ленина, а послезавтра форпостом идей капитализма. Его ежедневный вступительный монолог никогда не длился долго, как, только, кто-нибудь из коллег включался в разговор, потом следующий, и в результате словесный обмен мнениями перерастал в жаркий спор, он умолкал. Сродни, как в бани, дядя Коля поддавал жару, сам тягу из парной, а вы парьтесь, хлещите друг друга. Слесарей-ремонтников 12-ого цеха можно было разделить на три группы: молодёжь, то есть те, которым уже за сорок, но ещё нет пятидесяти; люди среднего возраста, то есть от пятидесяти до шестидесяти и пенсия, то есть пенсионеры.
- Мне знакомый рассказывал, что в Москве слесарь-ремонтник получает за месяц сто тысяч рублей, - сообщил дядя Коля.
- На днях в «Телесемь» читал интервью главного героя телесериала «Любовь на троих». Он за один съёмочный день имеет семьдесят тысяч рублей. Это моя, почти, годовая зарплата, - поддержал разговор товарищ среднего возраста.
- За что им платят такие деньги? – задал вопрос дядя Коля.
- Футболисты с хоккеистами совсем обнаглели - миллионные гонорары получают! – новую информацию к размышлению поведал тот же мужчина средних лет.
- А, что вам мешает? – отреагировал один из представителей молодёжи. Ткнув пальцем в одного: - Ты купи вратарскую форму и езжай в областной центр в хоккейную команду на просмотр. Предложи свои услуги в половину цены. – Ткнув пальцем в другого: - А ты кати в свою Москву и получай там сто тысяч рублей.
- Почему именно вратарём? – возмутился, назначенный на должность вратаря.
- Так полевым игроком бегать надо, а ты даже когда ходишь, спотыкаешься, - пояснил свою точку зрения коллега.
- Друг, ну зачем, ты, так? – бросил упрёк дядя Коля.
- Если в жизни стало туго, табуретом стукни друга. Бей сильней и не жалей, навалом у нас друзей, - в поэтической форме обозначил свою позицию друг.
- Я не поэт, но я скажу стихами. Пошёл бы ты мелкими шашками, - свою точку зрения на его позицию продекламировал уже дядя Коля.
- Что не говорите, дурдом идёт сверху, - кто-то бросил из присутствующих фразу.
- Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает, Сами хамим друг другу, правила не соблюдаем, ломаем всё подряд, сорим везде, работу выполняем, кое-как, а правительство у нас во всём виновато. Как общество ведёт себя, так им и управляют. Народ говорит глупости, министры их делают. Вот и всё отличие. Государство грабит; народные избранники воруют; народ подворовывает. Цепочка не рвётся, вчера подворовывал, сегодня воруешь, послезавтра будешь грабить. Перспектива у каждого есть. Мы легко поддаёмся паранойе и склонны во всём видеть тайные заговоры и махинации высших представителей власти. А мнение народа – это, только, мнение самой болтливой его части, - спич выдал представитель из рядов пенсионеров.
- Здравствуйте! Как дела? – обратился Парфёнов, зайдя в это время в слесарню, тем самым, не дав диспуту разгореться на полную катушку.
- Физкультура и труд – здоровье дают, - ответил один из ремонтников, до этого не принимавший участие в разговоре коллег. Его пассивность была связанна с тем, что он привыкал к своему новому состоянию, точнее, сказать – отходил от прошлых ощущений. Он два дня, как не пил.
- Молодец. Вот, ты сейчас не пьёшь, как себя чувствуешь? – спросил Константин Николаевич.
- Уникальненько, - ответил новоявленный трезвенник.
- Давай, не сорвись, - пожелания в его адрес высказал Парфёнов.
- Кремень, - подтвердил тот свою твёрдость духа.
Сделав обход цеха, Парфёнов направился к себе в кабинет. Около кабинета его ожидала технолог – девушка двадцати трёх лет отроду, закончившая около года назад в Захолустьеве методом дистанционного обучения филиал какого-то института по специальности: «Антикризисное управление». Согласно записи, в дипломе она работу в Захолустьеве не нашла. Из предложенных на местной бирже труда вакансий: продавец в парфюмерный отдел, менеджер в супермаркет, кассир в городской центральный универмаг, технолог по литью полимеров, выбрала профессию технолога.
- Здравствуйте, Константин Николаевич! – поприветствовала она Парфёнова.
- Здравствуйте, Маргарита Сергеевна! Какие трудности?
- Сейчас пишу на одиннадцатую втулку техпроцесс, подскажите какой техрегламент взять за образец?
- Маргарита Сергеевна, за консультации не рассчитаетесь со мной.
- Константин Николаевич, на оклад технолога могу, только, в кино пригласить вас.
Парфёнов окинул её взглядом. Одета она была просто, но аккуратно. Серого цвета юбка-костюм, юбка чуть выше колен с небольшим разрезом сзади, под костюмом белая шёлковая кофта с выпушенным наружу воротом и выглядывающими манжетами. Ноги в чёрных колготках или может быть в чулках, начинающиеся с туфель на высоком каблуке. Парфёнов сейчас не мог вспомнить её в другой одежде. В зимнее время вместо белой кофты появлялась чёрная водолазка, а на ногах леггинсы. Из верхнего одеяния на память пришёл пуховик и вязаная шапочка. Но он также не мог припомнить, чтобы её одежда выглядела не свежо. У неё было приятное лицо, почти, без макияжа, только, накрашены губы, да, подведены ресницы. Одежда плотно облегает тело, но нет впечатления тесноты. Среднего роста, с неплохой фигурой. Где надо выпуклости - они есть, где необходима плоскостность и прямолинейность – всё, как надо. А, в общем, таких много. Нельзя сказать, чтобы серая мышка, но и не принцесса. Парфёнов пару раз на улице не признавал её, и если бы она сама первая не поздоровалась, то он так бы и прошёл мимо.
- Маргарита Сергеевна, за аналог тут можно взять техпроцесс на пятнадцатый переходник. А в кино я могу, вас пригласит сам.
- Не осмелитесь, - вызывающе бросила технолог.
Такой ответ подтолкнуло Парфёнова произнести:
- Жду сегодня на последний сеанс.
Константин Николаевич, вечером взяв билеты, стоял около входа в дом культуры, ожидая Маргариту Сергеевну. Его освещал свет из окон вестибюля и от вывески ДК «Россия», расположенной на верху здания.
- Добрый вечер, Константин Николаевич! – появившись из темноты, произнесла Маргарита.
На Парфёнова повеяло еле уловимым ароматом парфюма, который обволакивал её. Константин вдохнул это благовоние, душа затрепыхалась в предчувствии чего-то, и внутрь вместе с весенним воздухом проник яд желания.
- Добрый вечер, Маргарита Сергеевна!
Она взяла Парфёнова под руку, как будто это делала уже неоднократно, и повела его в зал.
- Что за фильм? – спросила Маргарита.
- Наш какой-то? – ответил Константин.
Путь в зал проходил мимо буфета.
– Попкорн будешь? – предложил кавалер.
- Если, только, сладкого небольшой стакан и колы ещё возьми, - она тоже перешла на «ты».
В зал Константин и Маргарита зашли, когда уже шла реклама выходящих в ближайшее время в прокат фильмов. Звук метался по помещению и бил по ушам зрителей. В полутьме они сели на свободные места. Малочисленная публика состояла из людей от четырнадцати до двадцати лет, у которых на сегодняшний вечер в кармане оказалось сто рублей на билет и сто рублей на попкорн. Их менее богатые друзья в это время тусовались по подъездам, щёлкая семечки и употребляя самое дешёвое пиво. Более состоятельные тут же в клубном буфете пили водку и мартини.
На экране суетились, в неузнаваемом интерьере, узнаваемые российские артисты. Русские имена персонажей, разговаривают по-нашему, но окружающая обстановка вызывает вопрос: «Это они где?» А поднимаемые проблемы: «Это они о чём?» После того как получасовая попытка увлечься сюжетом окончилась безрезультатно, Парфёнов предложил:
- Маргарита, лучше пойдём ко мне, чай попьём.
- Хорошо, - согласилась она.
Они, выйдя из клуба, направились в киоск купить чего-нибудь к чаю. К чаю, Парфёнов купил: бутылку вина, апельсинового сока и коробку конфет. Вино ещё не было допито до конца, как Константин полез целоваться. Маргарита, особо не усердствуя, сопротивлялась.
Утром он, собираясь на работу, беспорядочно метался по квартире. Маргарита, с закрытыми глазами лежала в постели. Константин, остановившись около кровати, произнёс:
- Маргарита?
Она, открыв глаза, томно потянувшись, ответила:
- Константин Николаевич, можно мне сегодня отгул взять?
- Ну, ладно, - после некоторого раздумья, согласился Парфёнов.
- А если ты мне ещё оставишь ключ и денежек, то я к твоему приходу, что-нибудь вкусненькое приготовлю.
Вечером Парфёнова ожидал накрытый стол. Предложенный ужин отличался от обычной холостяцкой еды Константина. Борщ, отварной рис с тушёной рыбой, компот и салат вместо жареной картошки или магазинных пельменей. Сама Маргарита была в домашнем халате. В ванне Парфёнов обнаружил какие-то пузырьки, а в шифоньере женскую одежду. Вот так неожиданно для Константина началась его семейная жизнь, где он должен стать ювелиром и инкрустировать бриллиант под именем Маргарита.
- Как ты, только, ушёл на работу, настойчиво зазвонил телефон. Мне пришлось встать, взять трубку, - за ужином поведала Маргарита.
- Кто звонил? – спросил Константин.
- Она представилась твоей знакомой из дома напротив.
- И что она поведала?
- Не успела ничего рассказать. Я её сразу отдёрнула, пояснив, что мне её консультации не нужны. Так как я девушка умная и понимаю, что у каждого взрослого человека есть свои спрятанные скелеты в шкафу.
Один день сменял другой день похожий на прошедший. Подходя утром к цеху, Парфёнов интуитивно почувствовал что-то неладное, пройдя ещё не много, увидел стоящие автомобили охраны и Минкина. Константин подошёл к ним.
- Что случилось? – спросил он.
- Вот, - показал пальцем Минкин на свёрнутое клубком тело.
Тут, только, Парфёнов заметил, лежащего на краю дороги человека.
- Уникальненько, - произнёс Константин Николаевич.
- Что? – переспросил Минкин.
- Это его любимое слово - уникальненько, - пояснил Парфёнов. – Сердце? – тут же задал вопрос.
- Не знаю. Вскрытие покажет. А пока известно, только, что он пролежал здесь всю ночь. Шёл на работу в третью смену, опоздал, вторая смена уже вышла с завода, поэтому его и нашли, только утром. Перед тем как упасть, его рвало. Пьяный? Или другие причины? Не знаю. Вахтёр утверждает, что, когда он проходил проходную, точнее, даже пробежал, запаха от него не было. Сейчас ждём следователя, он во всём разберётся. Одно точно могу сказать, что мы с тобой влипли, по самое не хочу. Всё это из-за нашего сердобольства. Он же у тебя пил?
- Пил, - подтвердил Семёнов.
- Так выгнать давно надо было.
- Работать не кому.
- Да, с кадрами проблема, - согласился Минкин.
- «Кадров» много, специалистов не хватает. Он в гидравлике хорошо разбирался. Да, и безотказный был на работу. А кто сейчас не пьёт? – высказался Семёнов.
- И то верно. В советское время присказка была: «Лучше в подчинении иметь двух пьющих, чем одного коммуниста». Спросишь: «Почему?» Объясняю. Коммуняка грудь колесом ходил, ни к ногтю придавить его, ни на малооплачиваемую работу нельзя поставить. А пьяницы не рыпаются. Потому что всегда виноваты.
Следователь после осмотра трупа, произнёс:
- Всё ясно.
- Что ясно? – хором переспросили Минкин с Семёновым.
- Это конечно не окончательные выводы, - снимая резиновые перчатки с рук, поведал о своих умозаключениях следователь: – Мысль следующая. Так как у него в кармане был ополовиненный флакон из-под нашатырного спирта, предполагаю, что ко времени, как идти на работу, он был выпивший. Поэтому решил воспользоваться для нейтрализации запаха алкоголя нашатырным спиртом. Под рукой не было воды, чтобы туда накапать несколько капель нашатыря, хлебанул его из бутылки, что привело к удушью.
26
В разгар наступившего лета Семёнов с Парфёновым развили бурную пчеловодческую деятельность. Купив в соседнем районе в глухой деревне флягу мёда, продали его в Захолустьеве банками среди знакомых, сообщая всем, что медок свой с личной пасеки. Реализовав порядка пятидесяти килограмм, наши начинающие пасечники встали перед дилеммой, как отвечать на вопрос: «Сколько вы его собрали?» Было принято решение говорить: «Хорошо или много». И в особо тяжёлых случаях: «Окончательно ещё не посчитали». Так как пчеловодство относиться к одному из разделов животноводства, таким образом, Семёнов с Парфёновым, создали о себе у соотечественников репутацию успешных бизнесменов животноводов, а, следовательно, людей при деньгах. То есть легализовали свои возможные расходы перед окружающими.
Вскоре в субботнее утро Семёнов со знакомым автослесарем на его автомобиле ехали на автобарохолку за желанным «Лексусом». Машину выбрали быстро, вернее выбирал знакомый автослесарь, в соответствии с той суммой, которую озвучил Семёнов.
- Пожалуй, вот этот вариант наиболее приемлем, - ткнув пальцем в один из автомобилей, сообщил приглашённый Семёновым эксперт. – Со стороны противоположной от водителя, был небольшой удар. Ремонт произведён по всем признакам у них, очень хорошо сделано. Буржуй стукнул машину, страховку получил, новую купил, а битую к нам. Тут они почти все такие. Такой вариант лучше, чем «перевёртыш» или «конструктор», то есть машина из нескольких битых автомобилей собрана.
- Я ничего не вижу, - подойдя ближе к машине, прокомментировал Семёнов.
- Я и говорю, хорошо сделано. Предварительно поторгуемся, «баксов» четыреста - пятьсот скинем. Но для этого необходимо будет разыграть сценку. Сейчас ещё походим, потом сюда опять вернёмся. Саныч, у тебя в предстоящем спектакле роль такая – ты запал на этот автомобиль, но решение ещё не принял, а я как бы буду тебя отговаривать, мол, и цена большая и такие-то косяки в машине имеются. Смотришь, продавец и подвинется. Устраивает? - предложил план действий знакомый автослесарь.
- Хорошо, - согласился Владимир Александрович.
Сделав ещё один круг, они вернулись к намеченному автомобилю.
- Хозяин! Кто хозяин? – крикнул Семёнов, вертя головой по сторонам.
От стоящей в тридцати метрах группы мужиков, по всей видимости продавцов, отделился один человек и направился к ним.
- Я, - подойдя к машине, произнёс он.
- Можно капот открыть? В салоне посидеть? – спросил Владимир Александрович.
- Конечно, - ответил хозяин «Лексуса».
Семёнов с взятым с собой экспертом стали более дотошно рассматривать машину.
- «Лексус», то битый, - бросил фразу автослесарь.
- С чего это? – возмутился продавец.
- Вот взгляни сюда, - свои доводы продемонстрировал автослесарь.
Продавец решил промолчать. Семёнов гладил рулевое колесо, щупал сидения, а эксперт в это время во всеуслышание объявлял недостатки автомобиля, где-то нашёл царапинку, где-то потёртость. В итоге продавец подвинулся на пятьсот пятьдесят «баксов».
Оформив справку-счёт и рассчитавшись за машину, счастливые покупатели рассаживались по автомобилям, Семёнов в «Лексус», автослесарь в свою машину, на которой сюда ехали.
- Сегодня бы ещё в ГАИ номера получить, - мечтательно произнёс Владимир Александрович.
- Если трёх тысяч не жалко, рублей конечно, то минут за сорок будешь с номерами. А если в общем порядке, то до конца дня не успеем, - доложил подельник.
- Это как? – поинтересовался Семёнов.
- Там шустрые ребята крутятся, за деньги они всё организуют. От тебя будет требоваться, только, к окошку подойти, номера получить, да расписаться.
Действительно, когда Владимир Александрович подъехал к ГАИ, тут же к нему подошёл опрятного вида паренёк.
- Желаете получить номер быстро? – задал он вопрос.
- А кто этого не желает? – вопросом на вопрос ответил Семёнов.
- Три тысячи и через тридцать минут он ваш, - свои условия огласил продавец данной услуги.
- Хорошо, - согласился Владимир Александрович и подал пареньку оговоренную сумму и необходимые документы.
- Может, желаете получить красивый номер? – поинтересовался посредник между ГАИ и народом.
- Это, какие такие номера? – спросил Семёнов.
- Допустим, сегодня есть номер «002». С таким номером везде будет зелёный свет.
- Почему?
- «002» – милицейский номер! При бывшем начальнике ГАИ Калянине «блатными» номерами были номера с буквами «КАЛ», теперь, вот – «002».
- Как-то неблагозвучно – «КАЛ», - свои сомнения озвучил Владимир Александрович.
- За то милиция не трогает и другие участники движения, кто в курсе, сторонятся, - свои доводы привёл посредник.
- И сколько стоит получить такой карт-бланш? – задал вопрос Семёнов.
- Тысяча «зелёных», то есть тридцать тысяч рублей, - огласил прейскурант паренёк.
- Нет. Мне обычный номер, лишь бы не стоять в очереди.
- Тогда подходите к седьмому окошку, вас пригласят.
Минут через тридцать пять Семёнов в руках держал две металлические пластинки, называемые номерами. Автослесарь, достав из своей машины инструмент, быстро прикрепил номера на «Лексус». После чего они тронулись в сторону Захолустьева. По пути компания заехала в кафе, где Семёнов угостил своего напарника обедом от пуза и дал ещё тысячу рублей за сегодняшние труды.
Домой ехали не торопясь, впереди Семёнов умеренно нажимая на педаль «газа», так как привыкал к своему новому автомобилю, следом за ним автослесарь, считая своим долгом - сопроводить Семёнова до Захолустьева. В это же время так же в сторону Захолустьева из аэропорта на служебной машине везли Буфонова. Сергей Сергеевич прилетел из Москвы, где с ним был подписан контракт на пять лет, то есть приставка «и.о.» к должности директор с вчерашнего дня была убрана. Два счастливых человека перемещались в одном направлении. Служебный автомобиль Буфонова обогнал машину с Семёновым.
- Семёнов что ли? – вопросительно произнёс Сергей Сергеевич.
- Вроде он, - подтвердил водитель, внимательно всмотревшись в зеркало заднего вида.
- Вот тебе и пчёлы! За один сезон на «Лексус» они ему денег натаскали. Молодец!
- У меня знакомые брали у него мёд. Хороший, - поддержал разговор водитель.
Они, только, успели обсудить Семёнова, как уже въезжали в Захолустьев. На обочине красовался плакат: «Захолустьеву – 3000 лет».
- Не понял? Два дня назад, когда я улетал в Москву, было семьдесят пять, - опешивши, промолвил Буфонов.
- В тот день, когда я вас утром увёз в аэропорт, наш захолустьевский краевед-археолог Кузякин представил местным депутатам неопровержимые доказательства, что здесь люди жили ещё три тысячи лет тому назад. После чего депутаты под давлением фактов приняли решение, что дату основания нашего города считать не семьдесят пять лет тому назад, а три тысячи. Именно так, слово в слово я прочитал во вчерашнем номере газеты «Захолустьевская правда», - пояснил водитель.
- Так это получается, что Захолустьев старше не то что Москвы, но даже Киева-матери городов русских! - свои выкладки озвучили Буфонов, ещё подумав, добавил: – Однако Кузякин плохо копал, глубже надо было необходимые артефакты искать, глядишь, древнее Иерусалима были бы мы.
Семёнов, подъезжая к Захолустьеву, по сотовому телефону позвонил жене: «Марина, через полчаса я буду дома, собирайтесь, и родителям позвони, чтобы были готовы. Их заберём, поедим на дачу, машину и поступление Николая в институт обмывать». Заехав за женой и сыном, Владимир Александрович направился к родителям, по пути, в супермаркете купив мясо на шашлык, пиво и бутылочку «беленькой».
Родители Семёнова жили в панельной пятиэтажке. Подъехать к дому можно по узкой дороге, на которой никак бы не разминулись два автомобиля. Стоянка для машин, расположена в тупике на самом краю здания, на два места, которая всегда занята. Поэтому хозяева железных коней оставляли свои транспортные средства, заехав на газон. Если конечно его можно назвать таковым, виду того, что траву кроме Господа Бога тут никто не садил. Владимир Александрович поступил также как все. Пока он ходил за родителями, ему на лобовое стекло откуда-то возникшие молодые люди в одинаковых белых футболках с надписью: «СВОИ» прикрепили плакат: «Я – хам, ставлю автомобиль на газон». Пытающимся защитить свою собственность, Николаю сунули кулаком под дых, Марине крепко держа руки, сказали: «Будете возникать, сдадим в милицию». Когда Семёнов с родителями вышел из подъезда, то борцы за порядок, сделав своё дело, удалялись восвояси.
- Бездельники, - возмутился Владимир Александрович.
- Комсомольцы, - произнесла бабушка.
- Бандиты, - сказала Марина.
- Сволочи, - высказался Николай.
- Боевой отряд партии, - подытожил дед.
Очистив лобовое стекло от наклейки, Семёновы в полном составе ехали в сторону дач.
- Володя, что хорошего ты нашёл в этой машине? – задала вопрос бабушка, подразумевая, что она как раз ничего хорошего в ней не видит.
- Мама, это престижный автомобиль, внедорожник, можно сказать – джип.
- Джип, не джип, но в годы моей молодости схожие машины назывались «воронками», позже «бобиками», были они на службе у милиции, и в заде, куда ты положил пакеты, там возили арестованных.
- Ну…, - на это Семёнов нечего не смог сказать.
Все остальные молчали, им машина нравилась, но возражать бабушке никто не стал. Так как догадывались, что бабушке машина тоже нравиться.
На даче Семёнов занялся приготовлением шашлыков, дед с внуком бани, женщины стола. Кроме шашлыков к столу был подан: молодой отварной картофель, посыпанный укропом и с лежащими сверху тающими кусочками сливочного масла; салат из огурцов, редиса, зелёного лука, заправленный сметаной; белый ноздрястый хлеб. Три поколения семьи Семёновых на веранде, на свежем воздухе обмывали автомобиль и поступление Николая в институт. Бабушка внуку разрешила ради такого случая выпить два стакана пива. Владимир Александрович получил добро на те же два стакана, после того как убедил бабушку, что средство «антиполицай», находящееся у него в кармане нейтрализует любой запах изо рта.
- Володя, ты сегодня машину купил, а нам сегодня с дедом подарки давали, но мы их не взяли, - начала свой рассказ бабушка.
- И кто вам подарки дарил? – спросил Владимир.
- Вскоре, как позвонила Марина, раздался стук в дверь. Дед подошёл, спрашивает: «Кто там?» Я ему из спальни кричу: «Что ты спрашиваешь, это Володя приехал, открывай». Он и открыл, а там стоит какой-то паренёк, одет хорошо, в белой рубашке, в галстуке. С порога вопрос задаёт: «Дедушка, вы ходите в парикмахерскую?» Дед отвечает: «Да, хожу». Он ему: «Вот теперь ходить не будете. Я представляю такую-то фирму, руководство фирмы проводит благотворительную акцию и дарит вам машинку для стрижки волос. С помощью её вы сами сможете себя постричь». Открывает свой дипломат, подаёт коробку деду и трясёт долго ему руку. Потом обращается ко мне: «У вас бывают гости?» Я: «Бывают». Он: «Теперь вы сможете их удивить. Это вам подарок». Подаёт коробку уже мне и также жмёт руку. После чего задаёт вопрос: «Вы знаете, что такое НДС?» Не буду же я говорить, что не знаю. Говорю – знаю. Кстати, что это такое?
- Налог на добавленную стоимость, - пояснил Владимир.
- Он мне тогда объяснять, что вот этот НДС его фирма, после того как мы примем от них подарок, должна заплатить по закону государству. И это будет пять тысяч рублей. Я ему: «Милок, мы люди старые, нам ничего не надо, иди, дари свои подарки кому-нибудь другому». Он: «Вы, никому не скажете?» Я: «Никому». Он: «Если вы никому не скажете, то я отдам вам подарок за две с половиной тысячи». Я: «Иди, милок, дари кому-нибудь другому». Настырный, еле вытолкала его. Володя, а, сколько стоит машинка для стрижки волос?
- Я думаю электрическая в пределах семьсот рублей.
- Жалко, я не поняла, какой подарок мне предлагал, этот жулик.
- Мама, это коммивояжёр.
- Это, по какому?
- В Америке так называют людей, ходящих по домам и предлагающих какой-либо товар.
- Пусть будет по-американски – гомик лажовый. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что все безобразия и беды от дяди Сэма. Главный вредитель наших полей и огородов - жук колорадский привезён из Америки; отрава, обработанная хлоркой, - «ножки Буша» оттуда же; бомбы на головы жителей Белграда – непрошенный подарок тоже от США; вот им Саддам Хусейн не понравился, они его взяли без суда и следствия повесили. Меня допустим, их Колин Пауэлл раздражает, но я ведь не еду в Америку, чтобы ему лицо расцарапать. Я воспитанный человек. Кстати, Владимир, американцы в ИРАКе нашли химическое оружие, которое явилось причиной войны? – свои размышления на тему политики выдала бабушка.
- Не нашли.
- Теперь, как они объясняют своё вторжение?
- Молчат.
- Довыёживются пиндосы, огребутся по полной программе, - встрял в разговор внук. – Придёт время, Аляску и Гавайи отожмём.
- Кто такие пиндосы? – задала вопрос бабушка.
- Актуализированное название жителей США, - объяснил внук.
- Поиск виновных - это история с бородой. У албанцев во всём виноваты сербы, у сербов – венгры и американцы, у венгров - румыны, у румын - молдаване, у молдаван - украинцы, у украинцев - русские, у русских - евреи и американцы, у евреев - арабы, у арабов - все гяуры, а главные из них - американцы. Надо заметить, у нас про это почему-то негде не упоминается, что США после войны приняло активное участие в реформировании Японии. Возглавлял от Америки этот процесс генерал Макартур, кстати, он был яростным антикоммунистом и, крайне, набожным человеком. Японцам написали конституцию, которая не изменилась до сих пор. Теперь живут они и в ус не дуют, - своё мнение высказала Марина.
- Ещё американцы нам во время войны по ленд-лизу помогали военной техникой, - поделился воспоминаниями из своего детства дед.
- Нашли добрых самаритян. А кто сбросил две атомные бомбы на Японию? Сие действие в военном отношении не имело никакого смысла. Всё это было сделано, только, для устрашения СССР, при этом погибло более двухсот тысяч мирных жителей, не считая тех, кто умер впоследствии от лучевой болезни. Да, реформировали они Японию, создав для себя ручное государство. Посадили самураев на цепь. А объём их помощи нам вооружением составил всего четыре процента от всей участвующей в войне техники. Теперь про евреев. Деньги правят миром. Все сделки между государствами осуществляются в долларах, они являются главными деньгами. Долларом заведует федеральный резервный банк США, исполняющий функции центрального банка, ещё его называют Федеральной резервной системой. Как известно это частный банк. ФРС была создана крупными еврейскими банкирами. Деньги правят миром, деньгами правит ФРС. Делайте выводы, - свою точку зрения изложил Владимир Александрович.
- Миром правят не евреи, а пороки, которые они умело используют. Если человек умный, то его национальный вопрос мало интересует, тот же Бисмарк – немец до мозга костей, свои накопления держал в банке, хозяином которого был еврей, и лечащий врач у него был еврей, - произнесла Марина. – Ещё малоизвестный, но значимый факт из истории Соединённых штатов. В 1863 году во время гражданской войны в Америке между Югом и Севером русский царь Александр II посылает две эскадры на помощь Северу против Юга, поддерживаемого англичанами. Русский флот берёт под контроль все торговые пути, южане не получают поддержки извне и также не могут использовать свои корабли. В результате северяне побеждают. Тогдашний президент Линкольн, как это сейчас ни парадоксально звучит, даже просил царя о создании в Нью-Йорке военной базы России.
- Читал. Почему это значимое событие для Америки малоизвестно для американцев, тут всё понятно. Англосаксы любят перевирать историю и пакостить России. Нас убедили, что Иван Грозный – жесточайший правитель, хотя за время его царствования погибло меньше людей, чем за одну Варфоломеевскую ночь. В средние века мы – дикие варвары, хотя Россия в то время страна городов, и каждую неделю русские ходят в баню, а тех же не варваров заедают вши и чума косит у них народонаселение. На протяжении всей истории, как происходит событие приносящие вред России, то обязательно присутствуют англичане. То турок, то японцев на войну с нами натравят. И тогда в 1863 году они разжигали волнения в варшавской губернии государства российского, поэтому Александр II и отправил флот к берегам Америки в противовес англичанам, - Владимир Александрович высказался и поэтому вопросу.
Тут, облокотившись через ограду, обратилась к Семеновым соседка:
- Вам не надо коровий перегной за три тысячи рублей? Парни вот возят, мы купили себе машину, они говорят, что ещё могут привезти.
- Не от курей случайно? – с недоверием спросила бабушка.
- Нет. Парни говорят, что они с Михайловки, я точно знаю – нет там птичников, - рассеяла сомнения соседка.
Подошедший продавец удобрения произнёс:
- Если будете брать, я в течение часа привезу.
- Осенью мы бы взяли, сейчас сгружать некуда, - ответил Владимир Александрович.
- Вот на поляну рядом с забором выгрузим, где у вас машина стоит, а автомобиль до осени в начале улицы пока ставить будете, - предложил продавец. – Сейчас коров в деревне почти нет, это мы старые запасы грузим, там всего на пять машин перегною осталось.
- Хорошо, везите, - согласилась бабушка.
Через час вместо «Лексуса» на поляне лежала куча перегноя. Владимир Александрович лопатой придавал ей правильные формы, несколько раз попалась скорлупа от яиц. Подошёл дед, распаренный после бани.
- Запах! Это не скотский перегной, - поморщившись, сказал он.
- Я уже и сам вижу, - подтвердил его догадки Владимир.
Подошла и бабушка.
- Что перегной от курей? – спросила она.
- Да, - ответил сын.
- Куда теперь его в таком количестве девать? Ещё запах от него ядовитый. Как теперь на даче находиться?! – заохала бабушка.
- Мама, не расстраивайся, завтра песку привезу, засыплю перегной сверху песочком, запах и исчезнет. А весной под перекопку буду помаленьку добавлять. Уйдёт со временем, - успокоил Владимир.
- Тут его на десять лет хватит, - оценила запасы бабушка.
- Что поделаешь, - развёл руками Семёнов.
- Завтра праздник, три тысячи лет городу, вот, с птицефабрики парни и суетятся, - свою версию высказал дед.
- Ты, что раньше молчал?! – бросила упрёк бабушка.
- Ну…, - дед тоже развёл руками.
Ехали домой, когда уже начало смеркаться. Несмотря на позднее время, в палатках уличные торговцы фруктов ещё не убрали свой товар.
- Отец, вон написано - астраханские арбузы, давай купим, – предложил Николай.
- Конечно, купим, сегодня уже коровьего перегноя взяли, для полного счастья астраханского арбуза не хватает, - ответил Владимир Александрович, остановив машину около киоска.
27
В понедельник до начала рабочего дня, внимательно смотря под ноги, Буфонов прохаживался по своему кабинету. С некоторых пор, то он, то техничка во время уборки, на полу стали находить монеты. Он бы не придал этому значение. Ну, обронили посетители мелочь. Что тут такого? Сергей Сергеевича привлекло то, что монеты были, только, достоинством два или пять рублей и никаких других. Данная странность подвигла его обратиться к своему куратору из ФСБ. Рыцари плаща и кинжала, тщательно обследовали кабинет, установили видеоаппаратуру и дали соответствующие указания Буфонову. За осмотром рабочего места его и застал телефонный звонок. Он быстрыми шагами подошёл к столу, взял трубку.
- Алло!
- Доброе утро, Сергей Сергеевич! Троянский вас беспокоит, - последовал ответ на другом конце провода.
- Здравствуйте, Иван Иванович! – поздоровался Буфонов, подумав: – Что тебе понадобилось? Предупреждал меня подполковник Калитинец, что ты можешь позвонить.
- Хочу поздравить вас с утверждением на пост директора, желаю проработать вам на этой должности не меньше, чем ваш предшественник.
- Спасибо.
- Наверное, в ближайшие дни весь Захолустьев гулять будет? – хитро спросил Троянский.
- Курва, напрашиваешься на банкет, - подумал Буфонов. – Захолустьев вчера своё отгулял, три тысячи лет городу справляли, - пояснил Сергей Сергеевич.
- Я не знал, а то обязательно бы приехал на праздник.
- И сегодня подъехать будет не поздно, в шесть вечера прошу к нашему столу.
- Нет, нет. Как-то неудобно получается. Выходит, что я сам напросился.
- Всё удобно. Так что жду вас вечером на заводском пруду.
- Спасибо за приглашение. Уговорили, обязательно подъеду.
Во время беседы с Троянским, Сергей Сергеевич под одним из стульев для посетителей увидел лежащею двухрублёвую монету. Закончив разговор, Буфонов, следуя инструкциям, выданным ему спецслужбами, вышел на улицу и позвонил по сотовому телефону подполковнику ФСБ Калитинцу:
- Георгий Степанович, сегодня опять на полу лежит монета. Я, как вы говорили, трогать её не стал. Троянский ещё звонил, напросился на сегодняшний вечер.
- Сергей Сергеевич, предлагаю тебе в течение часа поездить по заводу, а в твоём кабинете поработает наш человек. Секретаря своего, только, предупреди, что, мол, программист придёт, компьютер посмотреть.
- Хорошо.
После обеда к Буфонову подъехал сам Калитинец.
- Что-нибудь прояснилось? – первым делом задал вопрос Сергей Сергеевич.
- Что-то, конечно, прояснилось, - ответил подполковник. – Отпечатков пальцев, как и следовало ожидать, на монете нет. Она, как и предыдущие монеты, подобранные в твоём кабинете, «жучком» не является. Видеозапись не дала ответ, кто подкинул её, а только определила круг возможных исполнителей.
- И кто это? – перебил Буфонов, торопясь всё узнать.
- Кобылка или Кербер, - ответил Калитинец.
- Что это всё значит? И для чего? – спросил Сергей Сергеевич.
- Несколько месяцев назад в поле зрения нашей службы попал некто Пол Смит. При первом приближении, казалось бы, обычный бизнесмен, возглавляющий американскую фирму, занимающуюся логистикой, сфера интересов которой распространяется в основном на страны бывшего Советского Союза. При углублённом изучении его деятельности, отмечено, что где он проявлял активность, то там происходили народные волнения и смена правящего режима. Вот этот Пол Смит, будучи в Москве имел контакт с Троянским. Естественно после этого Троянский попал под наблюдение ФСБ, а так как он житель нашего региона под наше наблюдение. Нами было выявлено, что он имеет отработанные связи с местными лидерами преступных группировок и руководителями сект различного толка. Первым помогает организовывать совместные предприятия с иностранными фирмами, то есть оказывает помощь в отмывании денег. Вторым, просто, даёт деньги.
- Зачем? – спросил Буфонов.
- За тем, чтобы, всегда иметь под рукой управляемые народные массы.
- Понятно.
- Так же нами установлено, что Троянский пытался, воздействуя на Каменева, дестабилизировать работу завода, с дальнейшей перспективой его остановки. Не получилось. Виктор Алексеевич проявил стойкость и принципиальность.
- А это зачем? – опять спросил Буфонов.
- А кто тебе за последнее время говорил, что нам нужна промышленность? – задал вопрос Калитинец.
- Я «Голос Америки» не слушаю.
- Я тебе речь веду про «Радио России».
- Да, по «Радио России», действительно, не припомню, чтобы когда-нибудь вообще вели разговор про нашу промышленность, - согласился Буфонов.
- Вот и ответ на твой вопрос. Я уверен, что цели у Троянского за последнее время не изменились. Сейчас ты – директор, поэтому ожидай от него щекотливых предложений. Он будет тебя обхаживать, предлагать разные заманчивые финансовые схемы, сулящие быстрое обогащение, с одинаковым принципом: «После нас – хоть потоп». Если не получиться совратить тебя деньгами, то тогда предоставит компромат, и будет шантажировать, - дальнейшие перспективы нарисовал подполковник, ожидавшие Буфонова.
- Как?! – испуганно воскликнул Сергей Сергеевич.
- Не дрейфь, мы про тебя и так всё знаем. И про квартиру в Москве нам известно. И что квартира оформлена на твою тётушку, а у неё завещание на тебя, мы в курсе. И как ты деньги на неё отбил, нам ведомо. И даже про молодую любовницу мы осведомлены, - легко и непринуждённо подполковник Калитинец поведал Сергей Сергеевичу о его тайнах.
Буфонов побледнел. Глаза стали стеклянными.
- Ты, смотри, не дай дуба. Это ещё не твой конец, это только начало. Будешь меня слушаться, проживёшь долго и счастливо, - произнёс рыцарь плаща и кинжала. – Лучше я расскажу про монеты, думаю, это тебя сразу переключит на другие проблемы. Ещё во времена ЧК были начаты опыты кодирования человека на совершение определённого поступка через предмет. Самый простой приём – это когда дарили человеку пистолет, и он из него через некоторое время стрелялся. Данный подарок не был намёком или как бы сказать - «чёрной меткой». В пистолет особым способом вкладывали позывы к хозяину: «Используй меня, чтобы убить себя». Обладателю такого оружия постепенно приходила мысль к самоубийству. Как говориться «без пыли и шума» устраняли неугодного человека. За годы от ЧК до КГБ работы в этой области продвинулись далеко. Тому подтверждение, когда в 1991 году после развала Советского Союза люди, связанные с финансами КПСС, стали один за другим прыгать кто откуда. Управделами партии Николай Кручина выпадает с пятого этажа номенклатурного дома в Плотниковском переулке, за ним последовал Георгий Павлов, ответственный работник ЦК Дмитрий Лисоволик сиганул аж с двенадцатого этажа, а наш тогдашний друг страны миллионер Роберт Максвелл свалился за борт своей шикарной яхты около берегов Америки. А в завершении всего испарилась сама эта секретная лаборатория вместе с сотрудниками. Не осталось никаких документов и даже не известны настоящие имена работников. Но то, что они где-то есть и дела свои не свернули, говорят факты, о которых нам сообщают из разных точек земного шара. Монеты, найденные у тебя в кабинете, скорее всего продукт их деятельности.
- Что меня приговорили? – хватая ртом воздух и ещё сильнее побледнев, произнёс Буфонов.
- Сергей Сергеевич, если им надо было тебя убрать, то ты бы получил в подарок, допустим, часы и потом тихо без посторонней помощи утонул в местной речке. Тут, похоже, каждая монета несёт в себе импульс к побуждению тебя на принятие определённого и каждый раз разного решения, скорее всего по организационным вопросам. Цель – дестабилизировать обстановку на заводе. Только и всего, - успокоил Калитинец.
- Может они хотят выведать у нас военные секреты? – свою версию озвучил Буфонов.
- Какие секреты! Наши секреты остались в 80-ых годах. Сейчас идёт конкуренция возможностей. Теперь любую идею, если конечно, есть возможности, можно купить; потом, если есть возможности, можно воплотить её в жизнь. У кого больше возможностей у того и все секреты. Тут идёт игра на понижение наших возможностей.
Троянский на своём «Бентли» ехал в сторону пруда Пимокатного завода. Он ненавидел эту страну с её непредсказуемостью и произволом. Его подрезали слева и справа. При проезде перекрёстка нужно было быть очень осторожным, так как с боку на красный свет светофора кроме машин милиции и скорой помощи могли выскочить автомобили даже, управляемые женщинами и общественный транспорт, не говоря о других участниках движения. Он никак не мог понять: «Зачем гнать посередине дороги, если твоя сторона и так свободна, а на тебя на встречу также посередине полотна будет лететь такой же, как ты - олух царя небесного?» Сначала думал, что в этом месте лучше дорога, убедился – хуже. На железнодорожном переезде, при ожидании разрешающего сигнала светофора, между ним и шлагбаумом вклинились старые, убитые «Жигули». Троянский не выдержал, вылез из машины и обратился к водителю «Жигулей»:
- Вася Пупкин, куда ты лезешь?
- Я не Вася, - ответил тот.
- Тем более, куда ты лезешь?
«Жигули» отъехали взад и втиснулись между ним и стоящей после него машиной.
Вернувшись в свой автомобиль, хлопнув ладошками по рулевому колесу, Троянский произнёс: «Oh my God! Что обозначало: «О Боже мой!» Страна непуганых ворон и вечно зелёных помидоров. Зачем я здесь?! Работая на заводе никаких секретов, не узнал, точнее добытая мной информация ничего не значила, так как никто в этой стране не изготавливает продукцию по чертежам конструктора и тем более никто не соблюдает технологические процессы. Потому что в этом случае ничего не работает. А сколько они сами причиняют себе вреда! Ни один враг им не причинит. Зачем я здесь?!»
Вечером Семёнов с женой на вокзале встречал тёщу. Поезд стоял в Захолустьеве одну минуту. Владимир Александрович чётко представил, как сейчас она, боясь пропустить свою станцию, с авоськами стоит в тамбуре, вглядывается в окно, пытаясь что-то разглядеть. Она уже изрядно надоела проводнице с вопросом: «Скоро ли Захолустьев?» И та из-за этого тоже начинает нервничать и с нетерпением ждать этой станции.
Два пьяных пацана лет тридцати пяти в это время на привокзальной площади, пугая редких прохожих, на «Хаммере» без номеров выписывали «восьмёрки». Марина, не выдержав этого зрелища, со словами: «Безобразие! Иду на вокзал звонить с автомата в милицию» вышла из машины. Владимир Александрович остался сидеть в автомобиле, с безразличием наблюдая за происходящим. Вскоре вернулась Марина: «Бардак! Во-первых, еле дозвонилась, «02» не отвечает, благо кассир другой пятизначный номер дала. Милиция мне сказала: «Что вы поднимаете панику? Они же никого не задавили. А что номеров нет, то просто ещё не успели поставить машину на учёт».
В этот вечер им ещё предстоит столкнуться с этим «Хаммером», когда они втроём ехали с вокзала. Джип, обогнав их, тут же совершил дорожно-транспортное происшествие, налетев на машину, едущую в том же направлении. В пострадавшем автомобиле одна из пассажирок, не дождавшись скорой, умерла. Из-за аварии произошёл затор. Кто-то из свидетелей вызвал скорую и милицию. Скорая забрала раненных, труп отнесли в сторонку и накрыли тряпицей, милиция начала разбираться в произошедшем. Двое из «Хаммера» покачиваясь, стояли рядом около автомобиля, и всё время названивали кому-то по «мобиле». Вскоре подъехал в очёчках интеллигентного вида молодой человек. Он, пошептавшись с двумя из «Хаммера», подошёл к милиционерам.
- Я адвокат, - представился молодой человек и показал своё удостоверение. После чего продолжил: - Я вам заявляю, что эти два гражданина являются свидетелями, так как они были пассажирами.
- Да, - подтвердили два гражданина.
- А где водитель? – задал вопрос милиционер.
Два гражданина вопросительно уставились на адвоката.
- Водитель, испугавшись ответственности, убежал. Наша сейчас с вами задача найти водителя, – разъяснил адвокат.
- Да, - опять согласились два гражданина.
Тут из толпы зевак раздался голос:
- Никто не выходил из машины кроме этих двоих.
- За базаром следи, а то метаморфоза может с тобой произойти, в жмурика оборотишься. Я, ведь, волшебником работаю, - быстро один из пацанов объяснил всем – кто, есть кто.
- Гражданин следователь, эта публика нам с вами хорошо известна, сейчас одно кричит, а как дело до суда дойдёт, так показания начнут менять. А вам это надо? Поэтому сразу необходимо правильных свидетелей найти. «Вон два парня стоят, они точно от своих первоначальных слов не откажутся, и паспорта, я думаю, при себе имеются», - произнёс адвокат, ткнув пальцем в двух короткостриженых личностей, готовых исполнить свой гражданский долг.
- Хорошо, - согласился милиционер.
- Это происшествие следует классифицировать, как несчастный случай, так как во время движения у «Хаммера» лопнула колесо, и автомобиль стал, не управляем. То есть произошли обстоятельства непреодолимой силы, - продолжил адвокат.
- Возможно, - поддержал эту версию следователь.
- Мама, пойдём в машину. Поедим домой. Мы уже никому и ничем не поможем, - обратилась Марина к своей матери, взяв её под руку.
- Хулиганы.
- Хулиганы у вас в деревне. А это бандиты, - поправила Марина мать.
Семёновы поздним вечером пили чай, угощаясь, привезённой самодельной деревенской колбасой, наперебой повторяя: «Вкуснотища!» Бабушка, в свою очередь, прихлёбывая из блюдца, наблюдала за ними и улыбалась. По телевизору шла программа о космосе. Наш главный конструктор космических аппаратов, как-то буднично, объявил: «На сегодняшний день «Буран» мы воссоздать не сможем».
В это время в Америке было утро. Внук Бобби Энглтона на чердаке семейного дома перебирал старые вещи. Ему попалась тетрадь, исписанная чернилами. Он, присев на коробку, набитую книгами, стал читать:
«Цели достигает тот, кто больше жаждет её достичь…
То, о чём мы думаем, называется мыслеобразами. Чем больше мы об этом думаем, тем больше энергии накапливается в наших мыслеобразах. Наступает момент, когда количество энергии достигает критической массы, мыслеобразы начинают жить своей жизнью, притягивая события, о которых мы думали, мечтали или, наоборот, которых опасались. Мыслеобразы реализуют программу, заложенную в них нашими мыслями, и эта программа ведёт нас за собой. Как по волшебству открываются пути и возможности для реализации наших планов…
6 августа 1945 года Хиросима, конец второй мировой войне и начало третей.
С созданием атомной бомбы появилась возможность бесконтактно вести боевые действия и что самое парадоксальное нет необходимости в применении оружия. Оружия в том смысле слова, в котором понимает обычный обыватель. На современном этапе в качестве разрушающей силы будет выступать доллар.
Тактика третей мировой войны:
- Проведение мероприятий по выдвижению доллара в ранг основной мировой валюты. Отменить его привязку к золоту. Доллар считать товаром и экспортировать его во все страны.
- Экономическое истощение противника (гонка вооружений, подталкивание противоположной стороны к материальной поддержке своих союзников и втягивание его в локальные конфликты).
- Вооружение собственной армии и проведение диверсионной работы за счёт средств полученных от продажи долларов.
- Информационная война (дискредитация противника в глазах мирового сообщества и навязывание ему «демократических» идеалов).
- Формирование «пятой колоны».
Цели третей мировой войны:
- Уничтожение социалистического лагеря.
- Расчленение территорий бывших стран социализма.
- Управление завоёванными территориями (через подконтрольные финансовые группы).
После окончания третей мировой войны сразу наступает четвёртая.
Цель – построение однополярного мира и формирование «мирового» правительства.
Пути достижения:
- Свободная торговля.
- Единая валюта.
- Организация быстрого перемещения информации и её легкодоступности.
- Уничтожение самобытности наций
- Разрушение государств и создание вместо них региональных рынков».
Внук Бобби Энглтона прервал чтение, закрыл тетрадь и положил её в коробку из-под мусора.
Ошибка 404
© Copyright: Виктор Афоничев, 2015
Свидетельство о публикации №215120501991
Свидетельство о публикации №215120501991
Рецензии