Antera Sannet

Маленький ребенок вертелся на кровати, со смехом прижимая к себе мягкую игрушку.
 — Если ты не будешь спать, придет Бог Ночных Перекрестков, — пригрозила ему мать. — И заберет тебя с собой.
 — Куда заберет? — заинтересовался малыш и сел, оперевшись на подушку. Его сестра, девушка пятнадцати лет с волнистыми золотыми волосами, едва заметно повернула голову — ей тоже стало любопытно.
 — В мир теней, — серьезно ответила мать. — Туда, откуда нет выхода. Туда, где есть только тьма и страх, а еще слепое око Луны, которая когда-то давно смотрела на людей с небес.
 — Такие истории не рассказывают детям, мама, — тихо сказала девочка, и из-под длинной челки выглянули ее ясно-зеленые глаза. — Тем более на ночь.
 — Мне виднее, — отрезала женщина. — Спи, Вик.
Малыш устроился поудобнее, обнял игрушку худыми ручонками.
 — Мам, я его не боюсь, — с улыбкой произнес он. — Боги — они хорошие. Я знаю.
Женщина промолчала.
В комнате воцарилась сонная тишина. Убедившись, что Виктор уснул, мать накрыла его одеялом и вышла, кутаясь в потрепанную старую шаль. А девочка, до сих пор сидевшая у окна, подошла к брату и провела рукой по его волосам.
 — Не все Боги добрые, Вик, — сказала она и перевела взгляд на зеркало. — Не все.
***
Утро выдалось холодным и дождливым. Осень понемногу вступала в свои права. Город разом преобразился, и казалось, что крыши высоток тянутся к небу в надежде на тепло. Но тепла не было, поэтому они тонули в серой туманной мгле, которая, наверное, утянула бы их в другой мир, если бы могла.
Парки растеряли всю свою привлекательность, лавочки намокли, а дорожки укутались в одеяло из пожелтевших листьев. Я шел, прячась под зонтом и щурясь на случайных прохожих. Угораздило же меня забыть дома очки! Теперь люди выглядят не людьми, а яркими цветными пятнами, плавающими над землей.
Я прошел через парк, остановил первое попавшееся пятно и спросил, где найти кафе. Любое. Пятно неопределенно махнуло щупальцем себе за спину и с явной неохотой вышло из-под моего зонта. Вместе с ним ушло и мелодичное позвякивание-потрескивание, доносившееся из больших наушников. Вроде. Хотя чем еще может быть эта дугообразная хрень?
Я шел и щурился на ярко освещенные витрины. Ориентироваться приходилось на чутье, а оно у меня с детства было не очень. В одном я точно был уверен: местечко с пронзительно-розовой вывеской, на которой было изображено что-то вроде трусов, определенно не было кафе. И вон то здание с большим крестом на крыше — тоже. Там, скорее всего, парикмахерская, а крест — это ножницы.
Мне вспомнилась фраза: "Я художник, я так вижу", весьма популярная на просторах интернета. Я сдавленно фыркнул. Увы и ах, но художник из меня не получился бы при всем желании. Руки у меня растут откуда угодно, но уж точно не из плеч. Хотя около двух лет назад я честно пытался учиться, потому что стезя художника вдохновляла меня больше, чем извилистый и небезопасный путь охотника за легендами.
В России я оказался по наводке старого друга, который уверял, что в городе В можно встретить редкую аномалию. Якобы темный силуэт бродит ночами по дорогам, скорбно завывая и прося людей обратить внимание на его печальную судьбу. Тот же старый друг окрестил этого парня Богом, Богом Ночных Перекрестков, иначе говоря — типичным айнтер сайнет.
Я заинтересовался. И ошибся — никакого Бога я не нашел. Городок был маленьким, заняться в нем было нечем, и я бродил по улицам, чувствуя себя призраком даже больше, чем этот пресловутый Бог.
Пусть мне никто и не поверит, но я уже имел дело с Богами. Они — ребята забавные, хоть и с причудами. Причуда каждого айнтера зависит от его предназначения в мире людей. Пока мне доводилось встречать Хранителя Озер (да сохранит он милый моему сердцу Байкал), Повелителя Звезд и Властительницу Листвы. Все трое были достаточно любезными, чтобы не надрать мне задницу и не поведать увлекательную историю о том, как нехорошо вмешиваться в дела нечеловеческих сущностей. Напротив, Боги посвятили меня в весьма занимательное сказание о своих собратьях, которые бродят по миру до тех пор, пока не выяснят, зачем же они в нем нужны.
Уже позже я часто думал, что именно отсюда мог произойти человеческий вопрос: "А в чем же смысл?" Только вот людям на поиск самих себя отмерено слишком мало времени. Будь его больше, или, того лучше, будь мы бессмертными — и каждый стал бы ничем не хуже их, айнтер сайнет, Ищущих Богов.
Кафе нашлось благодаря запаху пряностей, окутавшему все вокруг на расстоянии десяти шагов. Из открытой двери веяло теплом, а под внешним навесом за низкими столиками сидели люди. Они (предположительно, конечно) смотрели на дождь, или прохожих, или на деревья, роняющие последнюю листву.
Я медленно — упаси Боги в кого-нибудь врезаться — поднялся по ступенькам, нашел взглядом самый симпатичный столик и незамедлительно сел. Ко мне тут же подскочило нечто, терпко пахнущее духами, и звонким девичьим голоском поинтересовалось:
 — Чего желаете?
 — Кофе, будьте так добры.
Нечто не стало задавать лишних вопросов и поспешно скрылось. Странно. Разве у него много дел? Помимо людей под навесом в кафе никого не было. А может, подумал я, у меня отталкивающий вид? В конце концов, я целую неделю не брился и вряд ли далеко ушел от образа лешего.
Мне этот образ нравился. Окружающим — нет. Всегда находился кто-то, кто принимался громко критиковать меня в метро или в автобусе, не обращая никакого внимания на то, что я все слышу. Помню, в городе М меня окрестили бомжом, и я в тот же день сбрил бороду к чертям. А потом скучал по ней и проклинал женщину, не разглядевшую во мне Приличного Гражданина.
Кофе мне принесли быстро. Горячий. По подносу рассыпали несколько черных холмиков — я наугад поймал один и отправил в рот. Черный шоколад. Как это ни странно — ведь говорят, что мужчины именно черный шоколад и любят — я его терпеть не мог и с радостью поменял бы на молочный. Однако искать официантку в окутавшем кафе полумраке я побоялся. И остался сидеть, ожидая, пока кофе остынет.
За окном продолжала буйно танцевать природа. Крупные дождевые капли падали на тротуар, выложенный плитками, и сталкивались с яркими пятнами падающих листьев. Картина получалась захватывающая, особенно если учесть отсутствие у меня очков.
Когда кофе остыло, в кафе ворвалось два золотых вихря. Один — повыше и повзрослее — тихо приказал второму сесть за стол и ни в коем случае не подходить к страшному бородатому мне. Второй согласился, что вид у меня какой-то подозрительный, и, со смехом увернувшись от рук первого, подбежал к моему столу.
 — Дядя, а почему у вас такая маленькая борода? — поинтересовался он, безо всякого страха садясь напротив.
Я сощурился. Перед глазами промелькнул образ мальчика лет семи с забавными золотисто-рыжими кудряшками и россыпью веснушек на лице. Промелькнул — и тут же исчез, сменившись сплошным золотым пятном.
Я улыбнулся:
 — Разве она маленькая?
 — Конечно, маленькая! — горячо подтвердил мальчик. — Вот у Гэндальфа по-настоящему большая борода! А у Дамблдора так вообще, у-у-у!
 — Ты смотрел трилогию "Властелин колец"? — удивился я.
 — Не-е-е... мне сестра читала. Она говорит, что книги лучше, чем фильмы.
 — Знаешь, в чем-то она права.
В этот момент рядом с маленьким золотым пятном возникло большое, и мне снова пришлось щуриться.
Определенно, это была сестра мальчика. Они были похожи, как две капли воды: одинаковая линия губ, одинаковые носы и веснушки. И, конечно, волосы. Отличались только глаза: у ребенка пронзительно-синие, а у девушки — ясно-зеленые.
Видимо, моя реакция привела ее в замешательство, так как она потупилась и пролепетала:
 — И-извините... Это мой брат, он такой непослушный и... ну...
 — Ничего страшного, — искренне сказал я. — Он меня позабавил.
Девушка пробормотала что-то невразумительное, изловила брата за ухо (или за нос?) и ушла. Я обхватил ладонями чашку и посмотрел им вслед. Ребята устроились в двух столах от меня, и старшая тут же вытащила из сумки планшет. Спустя пять минут к ним подошла официантка, поставила на стол поднос с двумя большими стаканами и ушла. Ее волосы забавно затрепыхались, когда она проходила мимо открытой двери.
 — Лен, хватит в планшете копаться, а? — удивительно серьезно попросил мальчик, складывая пальцы в какую-то сложную фигуру. — Мне скучно. Ты же говорила, что пойдешь в кафе со мной, а не с этой штуковиной.
 — Я вообще не говорила, что куда-то с тобой пойду, — огрызнулась девушка. — И вообще, что ты понимаешь?..
Действительно, подумал я, что он понимает? Может, у его сестры тысяча друзей в интернете, с которыми время проводить интереснее, чем с маленьким братом. У меня такое было. Переписывался-переписывался с людьми, привык к ним, просиживал в социальной сети все свое время. А потом общение с большинством из них по разным обстоятельствам прекратилось. Кто-то решил начать нормальную жизнь, кто-то нашел себе более интересных собеседников. А я еще год жил, как в тумане, скучая по людям, которых никогда не видел и не слышал.
Скорее всего, я придумал их. Потому что сам придавал голому тексту эмоциональную окраску, сам пытался понять характеры, представлял голоса. Может, оно и к лучшему, что все так получилось. Лучше одиночество, чем разочарование. Оно хотя бы оставляет место для других чувств.
Елена все-таки отвлеклась от планшета, и теперь они с братом что-то тихо обсуждали. Сначала я не мог ничего разобрать, а потом услышал слово "перекресток" и напряг слух.
 — Вик, ты меня вообще слушаешь? Не существует такого Бога! Бог один, так в Библии говорится, так во всех церквях говорят. А у твоего Бога Ночных Перекрестков даже храма своего нет. И вообще, я с мамой еще поговорю на эту тему! Нашла, чему малышню учить!
 — Неправда, он существует! — прошипел в ответ Вик. — Мне Максим говорил, что он бродит по городу и просит всех, кого встретит, о помощи. Вот бы его увидеть, а? — мечтательно протянул он.
Сестра гневно фыркнула в ответ:
 — У твоего Максима родители — алкаши, чему ты удивляешься? Они небось еще и не такое видели.
Мальчик обиженно замолчал, демонстративно развернувшись к двери. Елена равнодушно пожала плечами и снова уткнулась в планшет.
Я осознал, что успел каким-то чудом допить кофе, и поднялся из-за стола. Существует, значит? Ну, до вечера еще полным-полно времени, чтобы собраться и посмотреть!
***
Виктор уснул рано, укутавшись в одеяло по самую макушку. Его мать списала это на усталость, ведь сын целый день гулял по городу — сначала с сестрой, а потом — со своими друзьями.
Женщина вязала шарф из белых и синих ниток, не отдавая себе отчета в том, что именно делает. Она была полностью погружена в свои мысли, и мысли эти были не самыми приятными. Особенно ее раздражал недавний разговор с дочерью, которая требовала, чтобы мать больше никогда не угрожала детям Богом Ночных Перекрестков, потому что Виктор теперь одержим идеей его найти.
Женщина бросила беглый взгляд на сына. Никакой одержимости в его поведении она не заметила, и тем обиднее было вспоминать возмущенные слова Лены. Это же ребенок! Детям нравится верить в то, чего не существует. Они в любой самой обычной вещи могут увидеть волшебство.
Она отложила вязание в сторону, встала и вышла из комнаты. Уже за дверью ей послышался тихий шорох, но она не придала ему никакого значения. Ведь сын, скорее всего, просто перевернулся во сне.
...Выбравшись из-под одеяла, Виктор оглянулся на дверь и прислушался. Подождал, пока стихнут мамины шаги, и только после этого слез с кровати. Подошвы ботинок глухо стукнули о ковер, и мальчик скривился — ему и так было страшно. Он не знал, чего боялся больше — что его кто-то заметит или что он все-таки найдет Бога Ночных Перекрестков.
К ночи идея выскользнуть из дома перестала казаться ему привлекательной. За окном властвовала тьма, тихо подвывал ветер и качались ветки каштанов. Листья на них напоминали Виктору летучих мышей, готовых в любой момент сорваться и напасть. Забравшись на подоконник, мальчик зябко поежился, но возвращаться не стал. Не зря же он столько времени пролежал под одеялом в куртке!
Он осторожно открыл окно и выглянул наружу. Ветер тут же ударил ему в лицо. Где-то вдали были слышны пьяные голоса людей, шагающих по примыкающей к поселку широкой улице. Она была освещена, и Виктор, выбравшись во двор и спрятав ладони в рукавах, побрел на яркие огни фонарей. В голову пришла мысль, что Бог Ночных Перекрестков скорее всего гуляет по более темным местам, и мальчик остановился, с опаской заглянув в проулок между домами. Пойти туда или выйти на дорогу? С освещенной улицы можно попасть в парк, там всегда темно и есть, где спрятаться.
В проулке Виктору почудилось какое-то движение. Он замер, не зная, бояться или радоваться, но тишину почти сразу же разорвал яростный собачий лай. Мальчик отскочил назад и снова помчался к фонарному свету, надеясь, что собака привязана и играть с ним в догонялки не станет.
Он выбежал на тротуар, наткнулся на кого-то и упал, закрывая голову руками. Очень хотелось заплакать и пойти обратно домой, но помешал дружелюбный голос, спросивший:
 — А что ты тут делаешь?
***
Знакомый золотоволосый мальчик растерянно на меня уставился. Узнал, неуверенно улыбнулся:
 — А зачем вы бороду сбрили?
 — Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — пожал плечами я.  Рассказывать ребенку о том, что я снова поддался минутному порыву, совсем не хотелось.
 — Я ищу... — начал Вик и запнулся, опустив взгляд. Он явно стеснялся своей цели, и следующие его слова прозвучали глухо и неуверенно. — Я ищу Бога Ночных Перекрестков. Мне о нем мама рассказывала.
 — Какое совпадение, — улыбнулся я. — Сегодня вечером я вышел из дома с той же целью, что и ты.
Мальчик снова посмотрел на меня, на этот раз с удивлением.
 — Вы тоже его ищете? Правда?
 — Правда. Но мне можно, потому что я взрослый суровый дядя. А тебе нельзя, потому что ты маленький. Не дорос еще для такого.
Вик аж задохнулся от возмущения:
 — Очень даже дорос!
 — Твоя мама будет беспокоиться, если обнаружит утром пустую постель. Она тебя очень любит, — заметил я, и мальчик нахмурился, не зная, что на это ответить. — И безмерно тобой дорожит. С твоей стороны очень глупо подвергать свою жизнь опасности, когда по городу свободно разгуливает Бог. Да и мало ли в наше время других опасностей? — риторически вопросил я, поднимая взгляд к небу. Оно, как это водится, безмолвствовало, и яркий фонарный свет мешал разглядеть хотя бы одну звезду.
 — Это все хорошо, — оценил мое красноречие Вик, — Но вы забыли о своей маме. Она, небось, тоже очень за вас волнуется.
Я вздрогнул, почувствовав, как в груди расползается предательский холод. Он сковывал внутренности, словно лед, и все мое хорошее настроение превратилось в вымученную улыбку, которая ребенка, кажется, испугала.
 — У меня нет мамы, — выдавил я, пытаясь остаться спокойным.
Вик округлил глаза:
 — Как это нет? А куда она делась?
Мне вспомнилась разрушенная лаборатория, занесенная снегом, и я прикусил губу.
 — Извини, малыш, но это не твое дело.
 — Говорите, как обычный взрослый, — пренебрежительно заметил Вик. — А сами, как и я, пытаетесь найти Бога.
 — Точное замечание, — кивнул я. Холод в груди стал невыносимым, грозя вот-вот превратиться в самую настоящую бурю. — Думаю, нам с тобой лучше разойтись. В одиночку у нас куда больше шансов на успех.
Мальчик задумался. На его лице отразилась мучительная внутренняя борьба. Похоже, он и правоту мою признавал, и находил аргументы против.
 — Мне одному страшно, — наконец выдавил он, глядя на меня несколько виновато.
Я закатил глаза. Можно, конечно, предложить ему фонарик, но я не сомневался, что потом полночи промучаюсь угрызениями совести. Отпустить ребенка бродить по городу одного, ночью, зная, что где-то рядом ошивается айнтер сайнет, от которого хрен знает что ожидать... Нет, это было бы глупо и подло с моей стороны.
Но и домой он возвращаться не захочет, обреченно подумал я. И протянул мальчику руку, сказав:
 — Что ж, в таком случае мы понизим шансы. Так уж и быть, присоединяйся, но в случае чего не путайся, пожалуйста, под ногами.
 — Без проблем, — обрадовался Вик.
Спустя пару минут мы вместе брели по улице, наблюдая, как она постепенно пустеет. Поздние прохожие расходились по домам, компания пьяниц скрылась в каком-то подъезде, из которого одуряюще воняло котами. В конце концов я остался совсем один... ну, почти совсем.
Мальчику явно было страшно, хоть он и старался этого не показывать. Он вздрагивал при каждом шорохе, постоянно оборачивался и хмурился. Наверное, не будь меня рядом, он бы забился в какую-нибудь дыру и не выходил до утра, даже если бы с небес сошли ангелы и грянули песнь возрождения.
Добравшись до автобусной остановки, навес над которой был покрыт опавшими кленовыми листьями, желтеющими в свете фонарей, я предложил сесть и подождать. Вик немедленно согласился и с ногами забрался на скамейку, прислонившись спиной к стене. Прикрытие, пусть и ненадежное, немного его успокоило.
Я обошел остановку по кругу, внимательно оглядываясь по сторонам. Улица была пуста. Ветер играл с ветками облысевших деревьев, а воображение — со звуками, превращая каждый шорох в нечто зловещее, страшное, но совершенно неописуемое.
Вик дрожал и, наверное, уже жалел, что вышел из дома. Мне же к подобной обстановке было не привыкать, хотя суеверный страх никуда не делся — разве что стал слабее. Садиться я не спешил, облюбовав место возле фонарного столба, щедро обклеенного объявлениями. Я принялся их читать, забивая скупыми официальными фразами собственные мысли. "Сниму квартиру", "куплю машину", "отдам кота в хорошие руки", "продаю плитку, кирпич и профнастил" и прочая, прочая, прочая. Номера телефонов, расположенные под текстом, показались мне особенно трогательными. Вот вроде бы обычная бумажка, но ведет она к человеку, пусть и с целью нажиться на нуждах других людей.
Потеряв интерес к объявлениям, я снова обратил свой взор к небу. Оно было темным и неприветливым, да к тому же куталось в пушистые черные тучи, как в одеяло. Последняя надежда увидеть звезды погибла, и я опустил голову, печально посмотрев на мокрый, а потому блестящий асфальт.
Он отразил вспышку всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы я собрался и замер в ожидании, как охотничий пес.
Сначала я даже не понял, откуда эта вспышка взялась. А потом сообразил, что фонарь с другой стороны остановки больше не горит. Вик, видимо, тоже это понял, потому что тихо заскулил и расплакался, призывая на помощь маму и сестру. Те, разумеется, не явились, и спустя мгновение погас следующий фонарь — тот, под которым я стоял.
Я на всякий случай покинул прежнее место, подошел к мальчику и сел рядом. Убедившись, что он меня заметил, я тихо сказал:
 — Не надо плакать, пожалуйста. Так ты только привлекаешь к себе внимание. Попробуй посидеть тихо, хорошо?
Вик неуверенно кивнул. И в этот момент, словно подчиняясь какой-то магии (или действительно ей подчиняясь?) погасли все остальные фонари, погрузив улицу в беспокойный, наполненный тенями мрак.
 — Мне страшно, — поделился впечатлениями мальчик, мертвой хваткой вцепившись в мой рукав.
 — Мне тоже немного, — доверительно сообщил я, посматривая то в одну, то в другую сторону дороги.
Я знал, что он появится. Никто не станет так просто отключать освещение ночью. За то время, что я был в городе В, такого ни разу не случалось, и сегодня погасшие фонари явно не были прихотью службы электроснабжения.
 — Вы же взрослый, — напомнил мне Вик. — Вы не должны бояться.
 — Спасибо, малыш, от твоих слов мне намного легче.
Кажется, мне не удалось скрыть иронию, потому что мальчик нахмурился и замолчал.
Очень вовремя.
... Он возник из ничего, словно просто из-под земли вырос. Серый, неестественно высокий, в длинных развевающихся одеждах. Волосы успешно с ними сливались, и айнтер казался сплошным серым пятном, на фоне которого выделялись только глаза — большие, сияющие, пронзительного, издалека заметного синего цвета.
Как и у ребенка, в поисках защиты прижавшегося ко мне.
Айнтер сайнет оглянулся, но по нему невозможно было понять, увидел он нас или нет. Плавно, очень грациозно Бог Ночных Перекрестков пошел по дороге вперед (разумеется, в нашу сторону), и серые одежды развевались за его спиной без помощи ветра.
В отличие от тех айнтеров, что я видел, этот не казался лишним в человеческом городе. Он так гармонично вписывался в обстановку, будто существовал всегда, а я просто где-то стукнулся головой и потому о нем позабыл.
Я надеялся, что Бог пройдет мимо. Я почти смог убедить себя в этом. Но он остановился на одной линии с остановкой, медленно, как во сне повернулся к нам, и я, сощурившись, смог рассмотреть его лицо. На нем не было ничего, кроме глаз. Мне показалось, что айнтер способен в любой момент испепелить меня взглядом, поэтому голос, прозвучавший хрипло, устало и вполне по-человечески, застал меня врасплох.
Я почувствовал, как вздрогнул Вик, но сам остался неподвижным.
 — Приветствую тебя, брат, — протянул голос. — Наконец-то я тебя нашел.
По моей спине мерзкими щупальцами пробежал холодок. Значит, ребенок, которого я прижимаю к себе, тоже айнтер? Наверное, именно поэтому у них одинаковые глаза.
 — Ну же, выйди ко мне, — продолжал Бог Ночных Перекрестков, и на его лице материализовались прямой нос и тонкие губы. Он говорил с теплой улыбкой, чуть протянув вперед обе руки — ну точь-в-точь покровитель, готовый в любой момент заключить в объятия непутевого приспешника. Я почувствовал, как Вик от меня отстраняется, как он отодвигается на расстояние вытянутой руки, и очень удивился, что взгляд синих глаз айнтера остался на мне.
 — Я не понимаю, — тихо сказал я.
 — Не понимаешь? — эхом откликнулся айнтер сайнет, и в его глазах промелькнула тень сожаления. — Жаль.
 — Ну иди же, — неожиданно сказал Вик, спрыгивая со скамейки. — Не видишь, он тебя ждет?
 — Вижу, но... зачем?
 — Зачем? — Мне показалось, что Бог слегка растерялся. Однако если это было и так, то он быстро взял себя в руки и пояснил: — Затем, что ты такой же, как я. Бог, ищущий смысл. Я искал тебя много лет, но не мог найти. До тех пор, пока не понял, что должен просто остановиться, и ты найдешь меня сам.
Моя челюсть предприняла попытку расстаться с черепом. Я — Бог? Что еще за бред?! Ничего более глупого я в жизни своей не слышал, включая лекции по высшей математике и заверения учителя, что в жизни она нам ой как пригодится.
Молчание затягивалось. Вик стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на удивительное существо, которое, в свою очередь, не сводило пристального взгляда с меня. И я задумался. О том, как, подобно айнтерам, скитался по миру в безуспешных поисках истины. Эта мысль была такой же глупой, как и ситуация в целом, но я почему-то поднялся и подошел ближе к Богу Ночных Перекрестков, недоверчиво всматриваясь в его удивительные синие глаза.
Он шагнул навстречу, оказавшись совсем рядом, и радостно улыбнулся. Не знаю почему, но я почувствовал себя защищенным, как никогда. Вик громко пожелал мне удачи, и я склонил голову, показывая, что услышал его слова.
 — Идем со мной, — предложил айнтер сайнет, протягивая мне руку.
И я, подчиняясь минутному порыву, крепко за нее схватился.