Ксеропоиск

               А человек смотрел на небо. Ведь всё равно куда смотреть.
               А человек смотрел под ноги. Ведь трус, беглец, «глаголхотеть».
               А человек смотрел на время. Чего желать. Куда спешить.
               А человек смотрел на бремя. А человек желает жить.

     Большой и унылый, давно голову не мыл он. Сидит он часто в одном и том же месте и тихо ищет кого-то или что-то глазами. Чего – непонятно. Но ищет кругом, просверливая до дыр каждого проходящего навстречу ему человека. Его взгляд всегда направлен только в глаза. Только в человеческие глаза. Наверное, он должен уже знать едва ли не все существующие оттенки цвета глаз, хотя они и никогда надолго не задерживаются в его подсознании. Ему важно в них другое – ему важно увидеть себя.
     Если мысли отбросить и идти по мосту. А потом спуститься по лестнице. А потом подняться. А потом идти до тех пор, пока боль от усталости ног во всем теле не вместится, можно на чем-то остановиться. Это будет вкравшаяся мысль, которая непонятно «каким боком» вышла на поверхность из глубокого кризиса. Ведь раньше он весь был где-то тут, а теперь и в своем мире не вместится. Ему кажется вдруг, что опять ни с того. Ни с сего. Ни с сяго. Ни того. У кого. Снова смотрит в глаза. Снова видит огонь. Снова льется вода. И опять в бреду он.
     На скамье, при мечте, он глядит на таких. На таких же как он. На таких. Не простых? Все стоят – говорят. Говорят ни о чем. Говорят про ребят. Говорят про девчон. Шапка набок. Очки? Да, два балла. Зачем. Нет. Зачем, не нужны. Это, самое, мужчина... Да. Нет. Кажется им. С ним, один – он все видит. Просто много воды. Вода льется в глаза. Вода льется из глаз. А из глаз почему. Потому что пузырик. Мыльный. Мыльной водой. Пузырит. Пузыри. Да нет, ложь. Он же знает, что он сам. В нем есть сила.
     Он скрывает глаза, но при этом глядит. Его ухо востро, но при этом... И тихо. Тихо. Тихо. Молчит. И молчит. Говорит. Всё с такими ж как он. Не желая… Летит. Что-то легко летит. Это мысль. Улетела. Полетела туда. Приоделась. И села. Мысля, скажем… Чего. Языка извращения. Ему всё равно в город. Ну, поехали, черядь. ПИИИ. Рифма было прошла. Непонятное слово. Но ведь ж мыслей своих, даже если и так. Ощущает себя он теперь как дурак. Это ж модно, мериться своей степенью сумасшествия. Сказал так: «Если ты сумасшедший – значит это хорошо». Сколько образов. Глаз. Глаз. Огонь. Огонь. Вода. Где-то лед. Что он видит? И он видит ль уже? «Слышь, куда?». «Вон туда». «Вот сюда». «Да сюда». А оттуда он шел. А направил туда. Он все знает, как пальцы. Вон туда и туда.
     Мир вокруг. Мир внутри. Для себя. То же самое. Так зачем же мне жить, если эт… оно самое. Это самое, то есть, имею в виду. И в бреду, и в аду, ну дальше… Иду. Нет. Сижу. Не вставая. Не желая ходить. Много жил. Много видел. Много знаю. Не пить? Где вода. Вода где. Где вода. Где вода. Только это лишь слышно на помосте всегда. Ездит быстро. Бегом. И прыжком. И тайком. Что? Ничто. И вот это. И тон. Марафон. Фон.
     Мысль в голову вкралась… «Хороша?». Какова…Какова же? Смотреть только прямо. И при этом все видеть.
     Если мысли отбросить и идти по мосту. А потом спуститься по лестнице. А потом подняться. А потом идти…