Писательское дело требует правды?

Был такой писатель Лев Шейнин. Специализировался на уголовной тематике.
Его «Записки следователя» имели оглушительный успех у читателя.
Даже по прошествии многих лет «Записки» были переизданы миллионным тиражом в достопамятной «макулатурной серии»,  наряду с книгами Дюма, Дрюона и др мэтров массовой литературы.
    Дело он знал. Много лет работал в органах внутренних дел, в органах юстиции, достиг высших чинов в Прокуратуре СССР.
   В 20-е годы 20 века он дневал и ночевал в первой бригаде ленинградского ГУБУГРОЗЫСКА, специализировавшейся на борьбе с самыми тяжкими уголовными преступлениями.
  Работал и набирался впечатлений для будущих книг, а пока изредка публиковал статьи и очерки в журналах и газетах.
Возглавлял легендарную Первую бригаду  Сергей Иванович Кондратьев.
  В 1954 году Кондратьев вдрызг рассорился с Шейниным.
  Предметом ссоры была правда.
       К моменту появления шейнинских «Записок следователя» у Сергея Ивановича уже были написаны и отредактированы воспоминания о работе в уголовном розыске. В рукописи шла речь о настоящих людях, реальных, а не выдуманных обстоятельствах самых громких уголовных дел. Восемьсот страниц жёсткой и правдивой истории.
   Особенно возмутила Кондратьева ложь о Лёньке Пантелееве. Из отпетого уголовника Шейнин сделал розового романтика, почти Робин Гуда, влюблённого в красивую женщину. Ничего общего с правдой жизни.     Кровавый налётчик был убит наповал  первым же выстрелом  в засаде на Можайской улице. Труп Лёньки был выставлен для обозрения в мертвецком покое Обуховской больницы, и туда валом валил народ в течение трёх дней.
  Но эта «правда из мертвецкого покоя» не укладывалась в авторский набор штампов и клише, которыми набил руку ловкий Лев Шейнин.
   Вернувшись домой от сановного юриста-писателя, проспорив несколько часов и не доказав ему ничего, Кондратьев всё сжёг.
-Не хотите знать, как было всё на самом деле,- не надо! Живите иллюзиями…
   (Прискорбные обстоятельства этой истории  рассказала писателю – детективщику Николаю Александрову дочь Кондратьева, о чём он поведал в своей книге «Мы из розыска»).
  Сомневаюсь, что поступок  Кондратьева мог быть вызван какими-то посулами или запугиваниями. Хотя Лев Абрамович Шейнин, профессионал ночных допросов, заместитель Вышинского и Руденко,( сам, впрочем, не раз попадавший в опалу и даже в лагерь на Колыму), способен был на многое.
  Добавляло драматизма то обстоятельство, что совсем недавно беззаветного сыщика  Кондратьева отправили, без его согласия, в отставку в пятьдесят два года.
  Но и в простую горячность  профессионала розыскника верится с трудом.
  История давняя, история тёмная.
 Остаются вопросы. Надо ли биться за правду? Как правда литературы соотносится с жизнью? Какова ответственность писателя за искажение истинного положения. Имеет ли право творец на подобное «преобразование» факта.
  Верим же мы сказкам про «лебединую верность», хотя биологи знают, что  и лебеди-самцы и лебёдушки вполне утешаются с новыми партнёрами.