Дезертир

Как говаривали в старину разные служивые: честь имею вас приветствовать. Ну, это так бывало в старину, а в наше время всё гораздо сложнее и далеко не столь однозначно: и честь стала очень относительной, и служба весьма условной, в особенности – государственная служба. Посудите сами: многие ли госслужащие действительно служат, причем не только бюрократическому государству, но и простому народу, и служат даже не то чтобы с честью, а хотя бы мало-мальски честно? Вопрос риторический – ответ иронический. Вот то-то и оно. Так пусть хоть ирония послужит нам небольшим утешением.

И всё же отчаиваться рано. Если мало на что годится наша государственная служба, то есть ведь еще другие виды службы – например, военная, уходящая своими исторически корнями гораздо глубже фундаментов любых государственных учреждений. Собственно говоря, на это-то корневой сети фундаменты и держатся. И, надо сказать правду, наши военные все-таки на голову выше наших чиновников. Впрочем, на фоне бесплодной пустыни всякий ручеек выглядит полноводной рекой. Жаль только, что господствующий тон пустынному ландшафту задает именно песок, а не вода.   

Но и вода, признаться, тоже отнюдь не одинакова. От общего стройного русла вечно норовят уклониться в сторону всевозможные струйки и протоки, очень быстро теряющиеся в окружающих песках и превращающиеся в полузасохшие лужицы. Жалкий вид! Печальная судьба. Тщетные усилия вырваться из магистрального потока. Вместо ожидаемой свободы – пародия на привольное существование. И в итоге водные беглецы обречены стать жертвами всё тех же бездушных песков, царящих в пустыне.

Всё, что я сказал до сих пор – не просто дань разыгравшейся пиитической фантазии, а попытка представить в наглядно-образной форме истоки существенной социальной проблемы – бегства многих призывников и новобранцев с военной службы. Бегство это по официальной терминологии именуется дезертирством – хлестким словом, заимствованным из латыни вместе с его корнем desertus, означающим как раз пустынное, необитаемое, дикое и безлюдное место. Так что, как вы теперь видите, метафора ручья в пустыне пришлась очень даже кстати. Скажу даже больше: не исключено, что одна из причин дезертирства, помимо пресловутой дедовщины, объясняется тем, что бездушная атмосфера государственно-чиновничьей пустыни начинает оказывать пагубное воздействие на нормальное протекание армейской службы, – так сказать, мутит воду, а в этой мутной воде подчас не прочь половить золотую рыбку разные дельцы в погонах, приносящие на военную службу многие пороки службы государственной, а именно: разбазаривание казенного имущества, поборы с починенных, готовность за мзду нарушить закон, халатное исполнение своих служебных обязанностей, не говоря уже о такой специфически армейском трюке, как эксплуатация дарового труда солдат на строительстве генеральских коттеджей и гаражей. Вот что надо выводить на чистую воду! Это ведь тоже своего рода дедовщина, ибо старшие по званию, непутевые отцы-командиры, зачастую создают молодым солдатам не меньше проблем, чем их старослужащие соседи по казарме.

Поэтому не будем спешить с осуждением, пользуясь официально-юридическим языком, самовольно оставивших расположение своей части военнослужащих и не станем огульно зачислять их в разряд дезертиров. Всё далеко не так однозначно, о чем я уже имел честь доложить вам в самом начале сегодняшнего разговора. А завершая его, постараюсь подвести некоторые итоги – по обыкновению, в стихах, посвященных новейшим уклонистам и невольным отшельникам, отчаянно пытающимся проложить собственное русло в удушающих песках казенно-канцелярской государственности. Остается лишь от души пожелать им выйти когда-нибудь на большую, свободную воду и – счастливого плавания!               
   
Во всяком деле есть герои
И те, кто героизма чужд.
Охотней выберем второе,
Не забывая личных нужд.
Известна с сотворенья мира
Цена суровая побед.
И остаются дезертиры,
Когда героев больше нет.

Хотим жить вольно и красиво,
Военный нам не люб режим,
И от армейского призыва,
Как черт от ладана, бежим.
Военкоматское начальство,
Увы, не одобряет нас.
И хоть в пустыню удаляйся
От всех прекрасных мест сейчас.

Когда бы в самом деле служба!
А то прикажет командир –
И для него отстроить нужно
Задаром баньку и сортир.
А если так, то лучше парню
В берлоге зимовать в лесу,
Чем тешить «дедушек» в казарме
И генералов на плацу.

Такие водятся натуры,
Число их больше с каждым днем.
Готов типаж литературы –
Наш лишний человек с ружьем.
Точней, с казенным автоматом:
С собой на память прихватить.
Что ж, кто не хочет быть солдатом,
Наверно, им не должен быть.

Но тот, кто не давал присягу,
Едва ль перед законом чист,
И прозывается бедняга
Не дезертир, а уклонист. 
Когда б он мог альтернативно
Отбыть повинность, не греша.
Но вспомним Чацкого: противно
Прислуживаться, не служа.

Нелепо всё выходит как-то,
По-черномырдински вполне.
Набор армейский по контракту
Хотели проводить в стране.
Так нет! В традициях дурдома
Тут всё наоборот у нас:
За мзду большую военкомы
Призывникам дают отмаз.

Не бодрый марш играет лира,
Но что могу поделать здесь?
Конечно, будут дезертиры,
Раз армия такая есть.
Ценилось прежде богатырство,
Суворову дивился свет.
Теперь же – дух афер, пронырства,
И вот всё чаще дезертирство –
Солдат, а, к счастью, не ракет. 

Середина 2000-х гг.