Александр Никитович Власов

   Александр Никитович Власов патриарх нашей фамилии. Это человек с беспокойной натурой, с интересной и трагической судьбой. Он был широко известен в Белоруссии в начале 20 века, когда стал в первые ряды борцов за возрождение белоруской нации. Он свою жизнь посвятил служению белорусскому народу, осознанию им своей национальной культуры.

    (Вот, как вкратце историю Беларуси, её народа и языка описывает Ирина Владиславовна Нижанковская.

    «Территория, которая называется Беларусь, была центром «Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского», сокращенно ВКЛ. ВКЛ было европейским государством с высокой, по тем временам, культурой. Государственным языком был старобелорусский. На нём писал Ф. Скорина, и был написан в 1588 году «Статут Великого Княжества Литовского». На протяжении 250 лет  (до 1828 года) он был действующим законом  на территории Беларуси, Литвы и Украины. На территории ВКЛ работало 11 типографий. После разрушительных войн, особенно с Московским царством и татарами, ВКЛ в 16 веке потеряло  каждого второго жителя.

    После союза-унии с Польшей на правах конфедерации, постепенно стало усиливаться влияние Польши, особенно среди магнатов-католиков. Но население было на 3/4 унитами. Фактическое название Беларусь было введено Екатериной II, после раздела Речи Посполитой. А так наши земли назывались «Литва», а население литовцами. И опять Екатерина II назвала Жмутские земли Литвой, что внесло много неразберихи и по сей день. Так что белорусский язык был и есть. Как все славянские языки он перекликается с другими языками, у них много общих корней.

    Белорусы это смесь славян и болтов, украинцы – славяне и тюркские племена, русские – славяне и угро-финские племена. Так что все равны и нет ни старших, ни младших.

    В 1839 году была ликвидирована униацкая церковь, а верующих даже силой переводили в православие. Часть, в основном шляхта, перешла в католичество. В 19 веке был запрещён и белорусский язык. Было сказано, что российский чиновник и православная церковь (священники тоже приезжали из России) сделают эту землю русской».)

    Но тем не мене белорусы продолжали разговаривать ни на польском, ни на русском языке, а на своем, презренно называемом «мужицком» языке. Многие, в том числе Янка Купала, Якуб Колос, писали что-то на «мужицком» языке. Их творения ходили в народе, но не могли быть напечатанными.

    Энтузиасты белорусской интеллигенции, в том числе и Власов Александр Никитович, решили возродить белорусскую культуру, дать узаконенную жизнь одному из главных её элементов – языку. Для этого они решили создать еженедельную, общественно-политическую, научно-просветительскую и литературно-художественную белорусскую газету «Наша нива».

     Газета «Наша нива» стала значительным явлением в истории и культуре Белоруссии. Она сыграла большую роль в возрождении белорусского освободительного движения, в становлении новой белорусской литературы.
Основателями газеты «Наша нива» были члены Белорусской социалистической (крестьянско-рабочей) грамады (или просто «Грамада») братья Луцкевичи.

    Власов Александр Никитович стал первым её редактором. Первый её номер вышел в Вильно в 1906 году, то есть в разгар революции 1905 года. Объявились и свои литераторы: Максим Багданович, Тишка Гарный, Элаиза Пашкевич-Цётка, Янка Купала, Якуб Колос, Змитрок Бядуля, Гульяш Левчик и многие другие. Александр Никитович, как никто, умел сплотить вокруг себя творческих и талантливых людей. Якуб Колас считал Власова своим крёстным отцом.

    Вскоре появились первые подписчики. Историки утверждают, что на газету подписывался сам Максим Горький. Он считал, что «Наша нива» даёт читателям много интересного. В газету писалось много писем. Никто не мог предположить, что газета может быть на «мужицком языке». В Вильно сложилась первое ядро белорусской интеллигенции. Газета привела в движение всю талантливую Беларусь.

    Естественно, что газета не давала никакой прибыли. Она держалась на энтузиазме таких людей, как Александр Никитович Власов. С этих лет жизнь Александра Никитовича Власова была связана с борьбой за возрождение Белоруссии, её культуры, за счастье простого народа. Этим и интересна жизнь нашего сородича, одного из патриархов нашей фамилии.

    Родился Александр Никитович Власов 12 серпеня (августа) 1874 года в Вилейке. Он был четвертым ребенком в семье Власова Никиты Алексеевича. В конце своей жизни он оставил свои «Воспоминания», написанные на белорусском языке. Где хранятся «Воспоминания» – неизвестно. Фрагмент этих «Воспоминаний» – «Детство», напечатано в книге «Я тут бачу свой край…», Минск, «Мастацкая лiтаратура», 2005. Для нас, его потомков, интересно знать, как жили наши предки.

    Отец Саши был почтмейстером. В те времена почта развозилась на лошадях. Александр Никитович описывает время своего детства достаточно образно, с пословицами, поговорками, сравнениями. Царский строй характеризует как эксплуататорский. С болью говорит о нуждах простого народа – мужиков.

    Свое детство Саша вспоминает смутно. В начале воспоминаний ему было видимо 4-5 лет (1878-1879г.г.). В это время он жил у деда, сельского священника.
(Сначала я подумал, что речь идет о Власове Алексее Ивановиче, который был священником. Но затем вспомнил, что отец Сашиной матери Елены Адамовны Кончевской-Власовой тоже был священником и жил он в Речках, недалеко от Вилейки, где жили родители Саши.)

    Саша предполагает, что он жил у деда потому, что уездному почтмейстеру было трудно растить детей, которых ежегодно прибавлялось по одному. Саша помнит и смерть деда, которая случилась в вышеназванные годы. Ничего не говорится о втором деде Власове Алексей Ивановиче. Он тоже когда-то служил недалеко от Вилейки, в Вильно. По расчетам в это время ему было около 80 лет. Видимо, в эти годы его уже не было в живых.

    В (1879-1880г.г.) почтмейстера Власова Никиту Алексеевича перевели в Вильно. Семья Никиты Алексеевича поселилась в большой квартире губернаторского почтмейстера. Жили они на втором этаже, против костела «Святого Яна». Саша вспоминает своего старшего брата Алексея, который представлялся им, младшим детям, очень важным, так как посещал в это время (в 1880 г. Алексею было 11 лет) подготовительную гимназию. Младшие дети безропотно сносили от этого важного чина «деспотизм» и подзатыльники.

    Вскоре (1879 г.) отец Саши покупает фольварк Миговка, расположенный в трех километрах от Радошковичей. Отныне семья Власовых летнее время проводит в Миговке. Саша вспоминает свою первую поездку в Миговку. Вначале они ехали на поезде, затем на почтовых лошадях. Ему запомнился каменный порог дома, освещение лучинами. Огромный диван, на котором помещались все дети.

    Скромный дом Власовых в Миговке стоял на горе. Под горой протекала речка. Рядом с домом был сарай, свинарник. С детьми занималась нянька и тетка. Мать была в постоянных поездках между Миговкой и Вильно, где служил отец. В доме также жила приживалка, старая дева, служанка Сашиной бабушки, хромая, толстая, старая, все время сидящая на печи, Магдолена. Ему вспоминается, как  Магдолена угощала их очень вкусными распаренными в печи бобами. Дети одеты были скромно, ничем они особенно не отличались от детей богатых мужиков. Имеющиеся при доме 60 га земли сдавались в аренду. Детям нравилась сельская жизнь. Они дружили с крестьянскими детьми. С этим домом будет связано  почти шестьдесят лет жизни Александра Никитовича.

    Саша вспоминает, что в одну из зим, когда они жили в Вильно, он научился читать «Родное слово» Ушинского. Видимо, в это время ему было лет семь (1881 г.) Он очень полюбил чтение и много читал, даже в то время, когда ему нужно было присматривать за своими младшими братьями и сестрами. Видя этот интерес к чтению, Сашу решили отдать в школу. Но попытка оказалась неудачной. Он не показал знаний по арифметике. Учительница признала в нем природную тупость.

    Начальную школу он проходил дома. Учили его все. От отца, за «природную тупость», ему доставались и подзатыльники. Бедную гувернантку он доводил до слез, так как она не могла втолковать Саше, что 5 и 5 будет десять.

    Саша вспоминает 1884 год, когда на почте отца была совершена кража. За это отца понизили в должности до уездного почтмейстера и отправили в Пинск (около 250 км от Минска и 300 км от Миговки). Туда переехала вся семья.

    Полесье белорусы считали своим, украинцы своим. Говор был особый, полесский. Саше уже стукнуло 9 лет. Ему понравился полесский край, монастырские стены Пинска. Сашу попытались отдать в реальное училище, но он срезался на диктанте. Поэтому его отдали в бурсу учиться на священника.

   В бурсе Саша был приходящим учеником. Атмосфера бурсы хорошо описана Помяловским. Это холод, голод, дикие нравы, розги, таскание за уши и волосы. В бурсе Саша хорошо учился по-гречески. Вскоре ребенок написал диктант и поступил в реальное училище. Все это время он много читает. Его старшая сестра Елизавета (старше Саши на 7 лет) рассказывала: «Как все дети, Саша не очень любил учить уроки. Однажды он закрылся в своей комнате и начал вслух склонять по-немецки. Все были довольны – Саша занимается. Когда же тихонько открыли комнату, то увидели такую картину: Саша сидит и читает книгу. При этом одновременно вслух спрягает по-немецки и палочкой, на конце которой привязана бумажная мышка, играет с котенком».

    Как бы то ни было, Александр Никитович закончил реальное училище, а затем, с 1899 года по 1905 год, был студентом в Риге. В политехническом институте в Риге, где он учился, преподавали преимущественно по-немецки.

    Годы учёбы, самообразования дали свои результаты. Александр Никитович владел белорусским, русским, польским, немецким и английским языками. Будучи студентом, Александр Никитович говорил, что он будет журналистом-литератором. Позже он говорил, что он по профессии  – экономист.

     В Риге Александр Никитович принимал участие в студенческих волнениях. Там он начал заниматься революционной деятельностью. В это время он также участвовал в митинге в Радошковичах, в основании Белорусской революционной «Грамады» (партии), вел подпольную работу в Минске, активно выступал против буржуазных депутатов в Первую государственную Думу России, нового демократического органа, рожденного революцией.

    В газете «Наша нива» Александр Никитович писал на политические и экономические темы. Газета была заступницей за простых людей. Газета для царского правительства стала костью в горле. Оно неоднократно хотело закрыть газету. Так был арестован девятый номер «Нашей нивы», а Александр Никитович стал перед судом.

    В 1909 году за публикации против самодержавия Александр Никитович был снова арестован и осужден на 4 месяца тюрьмы. Позже, в 1912 году, царские власти делали всё возможное, чтобы борец за простого мужика Александр Никитович Власов не прошел в новый состав Думы. 

    Александр Никитович тесно дружил с мужем сестры Елизаветы – Андреем Константиновичем Снитко. Вместе они организовывали сельскохозяйственные выставки, постановку в Радошковичах купаловской «Павлинки».

    В 1914 году Александр Никитович передал редакторство «Нашей нивы» Янке Купале, а сам переехал в Менск (позже, в конце 20-х годов 20 века город стал называться Минском). Здесь он с 1912 года участвует в выпуске белорусского сельскохозяйственного журнала «Сохи», а с 1914 года – краеведческого журнала для детей и молодёжи «Лучинка». Менск Александр Никитович любил больше, чем Вильно.

    В 1918-1919 годах, когда в Минске была власть большевиков, Александр Никитович  поместил в журнале «Экономическая жизнь» монографию по истории аграрного вопроса в Белоруссии.

    Отшумела революция, Гражданская война. Волею судьбы дом Александра Никитовича оказался на территории Западной Белоруссии, вошедшей в состав нового государства Польши, возглавляемого националистом с фашистским уклоном маршалом Пилсудским.

    (Пилсудский Юзеф – польский политический деятель. Родился в шляхетской семье 5.12. 1867 года в Зулово, что на Виленщине. Учился на медицинском факультете Харьковского университета, из которого был исключён в 1885 за участие в студенческих волнениях. В 1887 был арестован по обвинению в подготовке покушения на Александра III. В 1888-1892 годах – в ссылке. В 1892 примкнул к Польской социалистической партии (ППС). В 1904, после начала русско-японской войны, посетил Токио с целью установления сотрудничества с японской разведкой, заинтересованной в ослаблении русского тыла. В 1905-1907 годах, выступая против совместной борьбы польского и русского пролетариата, создавал террористические "боевые группы". В 1906 один из создателей националистической ППС – революционной фракции. Рассчитывая на восстановление независимости Польши в результате военной победы Австро-Венгрии и Германии над Россией, установил связь с австро-венгерским генштабом, при поддержке которого организовал разведывательную работу и создал в Галиции диверсионно-террористическую организацию "Стрелец". Во время 1-й мировой войны 1914-1918 годах командовал польским легионом, сражавшимся на стороне Австро-Венгрии. В конце 1916 назначен начальником военного департамента в "правительстве" "независимого польского государства", созданного австро-германскими оккупантами.

    В июле 1917 в результате конфликта с оккупационными властями был арестован. После Ноябрьской революции 1918 в Германии освобождён; прибыл в Варшаву, где принял участие в борьбе против революционного движения. При поддержке правых руководителей ППС, созданной сторонниками Пилсудского – Польской военной организации (ПОВ), легионеров и единомышленников в других партиях, Пилсудский  был провозглашён в 1918 "начальником (диктатором) государства" (оставался им до конца 1922).

    Он сумел мобилизовать в 1920 году польский народ против Красной армии, наступавшей на Варшаву с целью установления в Польше Советской власти. Войска, возглавляемые Тухачевским, были окружены, наголову разбиты, поляки, возглавляемые  Пилсудским, заняли Минск. Советская Россия срочно попросила перемирия. 

    В мае 1926 Пилсудский совершил военный переворот, установил в Польше "санационный" режим и был вплоть до своей смерти фактическим диктатором Польши. С 1926 военный министр и генеральный инспектор вооруженных сил, в 1926-1928 годах и в 1930 – премьер-министр. Заключил польско-германское соглашение в 1934. Умер 12.5.1935 года в Варшаве.

    Тётя Вера рассказывала, что где-то, когда-то её мама, Елизавета Никитична, танцевала с Пилсудским).

     В это время Александр Никитович Власов собирает белорусскую интеллигенцию, чтобы создать белорусскую гимназию. В 1922 году он открывает в Радошковичах гимназию, которая стала носить имя Скорины.

    (СКОРИНА Франциск – белорусский первопечатник и просветитель. До 1490 года он жил в Полоцке, а затем до 1541 года – в Праге, где и умер.

    В 1504 г. он учился в Краковском университете, где получил степень бакалавра философии. В 1512 Франциск в Падуанском университете сдал экзамен на степень доктора медицины. Издательская деятельность Скорины началась в Праге. В 1517 году он выпустил "Псалтырь" на славянском языке (известны 2 экз.; хранятся в Историческом музее в Москве и Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде). За 1517-1519 годы Скорина издал в Праге 19 отдельных книг Библии; в одной из них помещён титульный лист ко всем книгам – первый титульный лист славянской книги кирилловского шрифта.

    Пражские издания Скорины отличаются высокими художественными достоинствами (много иллюстраций, заставок, инициалов, выполненных в технике гравюры на дереве); в 2-х изданиях Скорина поместил свой портрет.

    В начале 20-х гг. Скорина  переехал в Вильнюс, где основал первую на территории СССР типографию. В 1522 Скорина  выпустил "Малую подорожную книжицу", а в 1525 –"Апостол" на Славянском языке. В своих изданиях Скорина  помещал написанные им предисловия, послесловия, примечания, глоссы.
Гуманистические идеи Скорины оказали влияние на общественно-политическую жизнь восточнославянских народов. Он выступал сторонником широкого просвещения народа, веротерпимости, социального равенства. С именем Скорины связано становление белорусского литературного языка и развитие белорусской письменности. Последние годы жизни Скорина  провёл в Праге, в должности личного врача и садовника короля Фердинанда.)

    Вскоре А.Н.Власова, защитника простого белорусского народа, избирают в Сенат, а в Вильно он стал возглавлять белорусскую культурно-просветительскую организацию «Товарищество белорусской школы» (ТБШ), Короче, он становится костью в горле для польского правительства Пилсудского.

     Александр Никитович занимался в Сенате большой политикой. Одновременно ему не давала покоя забота о  школе для белорусских детей. Он, как мог, использовал свое влияние и положение сенатора для её сохранения. Он знает всех учителей и учеников. Есть фотографии Александра Никитовича Власова со школьными учителями. Эти годы были самыми счастливыми в жизни Александра Никитовича Власова.

    Александру Никитовичу как сенатору приходилось бывать в Варшаве на приемах, где  однажды присутствовали английские гости. Когда  Александр Никитович зашел в зал, где сидели английские гости, все почему-то молчали. Он поздоровался и как всегда пошутил. Все засмеялись и повеселели. Председатель Сената, когда узнал, что Власов разговаривает с гостями по-английски, сказал: «Прошу Вас, пан сенатор, займите гостей. Кроме Вас никто не знает английского языка».

    Но в 1927 году правительство Пилсудского всё-таки разгромило Белорусскую крестьянско-рабочую грамаду («Грамаду»), а с конца 1928 года оно начало ликвидировать национальные школы в Западной Белоруссии. И уже в 1928 году оно закрыло детище Александра Никитовича – гимназию в Радошковичах. Оно её называло «коммунистической».

      Прежде чем закрыть гимназию, польские власти арестовали  Александра Никитовича и направили его на Запад под Познань в Стщалково в  концлагерь. Вся белорусская интеллигенция поднялась на защиту Власова. Она пишет протест в Сенат Речи Посполитой.

    Содержание в лагере было отвратительным. Здесь Александр Никитович организовал борьбу за свои права всех, кто был в лагере. В результате был составлен список: кто, откуда и за что сидит. Список вскоре был направлен в Лигу Наций. В Варшаву приехала международная комиссия и спросила у властей, что это за лагерь и кто в нем сидит. Затем комиссия поехала в лагерь, и лагерь расформировали. Александра Никитовича освободили первым, телеграммой. Всего в лагере он пробыл четыре с половиной месяца. 

     Закрытие гимназии в Радошковичах было сильным ударом по Александру Никитовичу Власову. Но все равно, было сделано большое дело. Через Радошковскую белорусскую гимназию, созданную усилиями Александра Никитовича Власова и просуществовавшую с 1922 по 1929 год, прошло 860 человек и окончило 120 человек. В их числе Евгений Скурко – известный впоследствии белорусский писатель Максим Танк. Ученики с большим уважением и любовью относились к Александру Никитовичу. За его мощный бас между собой они называли его «Дядька Гром».

    В 1908 году, после смерти матери, Александр Никитович выплатил своим братьям их долю наследства и стал единоличным хозяином фольварка Миговка. Здесь он стал постоянно проживать с 1921 года. В своем доме он приютил семью своей старшей сестры Елизаветы Никитичны, которая после возвращения из эвакуации с Украины осталась без дома, сгоревшего  в войну в Кальсберге. Здесь также нашла  приют семья младшего брата Георгия (Жоржа, Юрия) Никитовича, умершего от ран, полученных на Первой мировой войны. Он взял четверых детей брата под свою опеку. Вскоре Александр Никитович, имея влияние сенатора, устроил их в интернат под Варшавой.

     Его племянница Елена Георгиевна Власова-Кунцевич вспоминает: «Он часто приезжал в интернат из Варшавы. Для нас это было событием. Директор приглашал его к себе в кабинет, как очень важного гостя. Нас все спрашивали: «Кто это?» «Сенатор?» Он был пригожий, большой, важный, добрый. Мы гордились им».

     С 1930 года, оказавшись не у дел, отлученным от большой политики, Александр Никитович все свое время проводит в своей Миговке, которую называет: «Моя вилла». По-прежнему он романтик, веселый и энергичный. Наконец Александр Никитович сел за «Воспоминания».

     Жил Александр Никитович просто и интересно – рядом с книгой на столе: самовар, буханка хлеба и шинка. Часто он  ездит на велосипеде в Радошковичи. Здесь живет его родная старшая сестра Елизовета Никитична с дочерью Верой Андреевной Снитко-Тарашкевич и внуком Радославом, с которым он очень дружил.

    Бронислава Тарашкевича уже здесь нет. Он сидит в польской тюрьме. Приезду в гости дяде Саше очень рады. Он шутил, рассказывал забавные анекдоты, любил вкусно и сытно покушать. Его яичница готовилась из десяти яиц. За Александром Никитовичем ходили и записывали его афоризмы. Папа рассказывал, что однажды, после сытного обеда, к нему обратился Змитрок Бядуля: «Что скажет пан Власов?». Александр Никитович, как всегда, пошутил: «Нет лучшего дела как, покушав вкусных блинов, спать на свежем сене».

    Сельчане вспоминают, что Александр Никитович был здоровым, больше двух метров. Его одна рука была как две обыкновенные руки. Он один поднимал бревно, которое не могли поднять трое мужиков. Обувь покупал самого большого размера. Одевался в простой полотняный костюм. Дома часто ходил в трусах и босиком, чем смущал окружающих. В общем, по-современному можно сказать, что он был человеком без комплексов.

    Был он закаленным. Зимой в халате и шлепанцах шел к пруду и там окунался. Возвращался домой, а от него валит пар. Сам приговаривал: «Здорово придумано! Тилим! Бом! Бом!» Вокруг него собирались люди. Александр Никитович был чрезвычайно интересным, неординарным и веселым человеком. Он сельчанам читает газеты, рассказывает про партии, о тех, кого посадили в тюрьму, защищает белорусов. Он организовывал молодежь. Занимался с ними спортом на снарядах, устроенных у его дома: это гири, гимнастические снаряды. Здесь праздновались Каляды (Рождество), Новый год, ставились спектакли, водились хороводы вокруг ёлки, для молодежи устраивались танцы.

     С 1930 года польские власти бдительно следят за «Великим белорусом». Говорят, что арендатор Александра Никитовича был агентом польских спецслужб. Они не дают ему покоя: штрафуют за «сборища», обвиняют в шпионаже в пользу СССР.

     Наконец, 17 сентября 1939 года, свершилась мечта Александра Никитовича. На территорию Западной Белоруссии вошли Советские войска и объявили о присоединении её к  Белорусской советской социалистической республике (БССР).

     Александр Никитович с корзиной яблок, окруженный детьми, вышел на дорогу встречать Красную армию. В сентябре, в письме Антону Луцкевичу он пишет, что рад за освобождение родной  Белоруссии. Он полон планов, хочет снова открыть белорусскую гимназию. 25 сентября он пишет письмо председателю Сычевитского сельского совета, в котором утверждает, что он интеллигент, который всю жизнь служил рабочим и крестьянам, и что сейчас желает им служить.

     Но оказывается, что Советской власти услуги «помещика-эксплуататора», «буржуазного националиста», «члена контрреволюционной организации Белорусской «Грамады», «социально опасного элемента», занимающегося «шпионско-провакаторской деятельностью», были не нужны. Его изгоняют из родного дома, как шекспировского Короля Лира, то есть ни с чем. Затем 12 декабря (по некоторым сведениям 16 октября) 1939 года Александра Никитовича арестовывают.

     Автобиография, написанная им на 17 листах, стала его обвинительным актом. Судило его особое совещание. Осудили Александра Никитовича на пять лет отсидки в исправительно-трудовом лагере.

    (В недавно (ноябрь 2009 г.) прочитанной книге В.В. Бешанова «Год 1944 «Победный» об этих событиях написано следующее.

    В 1932 году СССР с Польшей был подписан договор о ненападении.
В августе 1939 в Москве был подписан договор с Германией, в котором предусматривался 4-й раздел Польши.
1 сентября 1939 г. Гитлер напал на Польшу.
17 сентября 1939 г. в Москве польскому послу вручили ноту советского правительства:

     «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили своё действие договоры, заключённые между СССР и Польшей…»

    Советские войска выступили в Освободительный поход. К началу октября всё было покончено.

     Избранные 22 октября Народные собрания Западной Украины и Западной Белоруссии провозгласили Советскую власть и обратились с просьбой о включении их в состав СССР.

    1-2 ноября Верховный Совет СССР удовлетворил их просьбу.

    На данных территориях начались: национализация, конфискация, раскулачивание, коллективизация, классовая борьба и террор. Органы НКВД первым делом произвели аресты политических и государственных деятелей, крупных чиновников, военных, капиталистов и земельной аристократии. Злейшими врагами трудового народа объявлены польские осадники, которых поголовно с семьями – 137 тысяч человек – выселили в спецпоселения в Поволжье, Казахстане и Коми. За ними последовали служащие полиции, суда, прокуратуры, деятели культуры, священники, учителя, врачи, агрономы, кулаки и прочий чуждый элемент. В 1939-1941 годах было репрессировано 10% населения всех национальностей).

    И в этом ужасном  положении 66-летнего Александра Никитовича не покидает чувство юмора. От хохота сокамерников, вызванного рассказами им анекдотов, дрожат тюремные стены. Он еще надеется, что наверху разберутся, поймут и исправят роковую ошибку. Он верит, так как по его словам «Вера горы ворочает».

    Но этого не произошло. По официальным данным, 28 сентября 1940 года его направили в Мариинский лагерь Новосибирской области. Имеется официальное Свидетельство о смерти. «Гр. Власов  умер 11 марта 1941 года. Причина смерти паралич сердца, о чем в книге записей актов гражданского состояния произведена соответствующая запись...»

    Есть также слухи, что Александр Никитович умер от сердечной недостаточности во время этапирования по Марийской АССР. Ирина Нижанковская говорит, что у дяди Саши были проблемы с почками и, что его смерть на этапе возможна.

    Не хочется верить, что такой богатырь, оптимист, полный жизненных планов человек мог умереть от какой-то сердечной недостаточности.

    В его польском паспорте, полученном в 1925 году, было записано, что он православной веры, по национальности белорус. Советского паспорта он не получил.

    (Задумываюсь, как Власовы стали белорусами. Ведь наш пращур, Алексей Иванович Власов, родом из С-Петербурга. Он явно был православным, что ассоциировалось с русскими. Даже в 40-е годы 20 века были понятия «русская пасха», «белорусская (польская) пасха». Но в конце жизни Алексей Иванович служил священником в Вильно. Это территория ВКЛ (Великое княжество Литовское).

    Скорее всего, его сын Никита Алексеевич родился и провел свое детство здесь же. Волею судьбы он направляется служить в Тобольск по почтовой части. В Беларусь, в Вилейку он возвращается в 1863 году по распоряжению царского правительства как русский чиновник. Но здесь он женится на местной девице Елене Адамовне Кончевской. Видимо, она была белорусской. В Белоруссии родились все 11 детей Никиты Алексеевича и Елены Адамовны. Здесь они получили воспитание. И, видимо, по месту рождения давалась национальность. Тем более, воспитываясь в белорусской среде, они обелорусились. Из патриотических чувств стали считать себя белорусами. В те времена это было не очень принципиальным. В подтверждение этого хочу сказать, что мой отец, Власов Игорь Павлович, родился в Варшаве и по паспорту считался белорусом. Его же сестра, Ия Павловна Власова-Шелег, родилась в Тамбове и по паспорту была русской. То есть, национальность, видимо, определялась по заявлению.)

    Семью Александра Никитовича тоже не оставили в покое. Его жена, Александра Павловна Стельмахович-Середа-Власова – коренная гомельчанка. Первый муж Александры Павловны погиб в Первую мировую войну. В 1926 году Александр Никитович женился на Александре Павловне, усыновил двух мальчиков: Олега и Диму, которых он очень любил. В конце 1939 года Александру Павловну выселили из дома в Миговке и с двумя сыновьями двойняшками Олегом и Димой (им было в 1940году около 14 лет) сослали в Павлодар.

    Здесь они прожили до середины 50-х годов. То есть, пока не стали разбираться с жертвами культа личности Сталина. По возвращении в Белоруссию Александра Павловна с сыновьями поселилась в Гомеле. Помню, как она неоднократно приезжала в Радошковичи к тете Вере, к нам в Минск. Все её помыслы были направлены на реабилитацию Александра Никитовича, на возрождение его честного имени. Не просто было что-то доказать советским чиновникам, ведь были ещё живы советская система и те, кто осудил Александра Никитовича. В конце концов, эта мужественная женщина добилась справедливости . В 1961 году Александра Никитовича реабилитировали. Прожила  Александра Павловна до конца 80-х годов, прожив 104 года.

    Но имя Александра Никитовича в официальных кругах по-прежнему было в забвении, для них он «буржуазный националист». Так, по крайней мере, определено в Белорусской энциклопедии.

    Помню, в начале семидесятых годов я посещал музей Янки Купалы, в нем я не нашел ни строчки о своем двоюродном деде. Имя Александра Никитовича Власова в полной мере возродилось в начале девяностых годов. Появилось масса публикаций. Говорят, что его имя появилось и в музее Янки Купалы. Корреспонденты добрались и до бывшего имения Власовых – Миговки.

    Наша семья всегда с гордостью относилась ко всему, что сделал  Александр Никитович для подъема белорусской культуры. К сожалению, часто бывая в Радошковичах, я ни разу не побывал в Миговке, не повидал место, где прошло детство моих предков. Почему-то это не предлагали ни отец, ни тетя Вера.

    Александра Павловна приезжала в Миговку и гостила у знакомых. Один раз Ирина с мамой и Александрой Павловной была в Миговке. По рассказу Ирины Нижанковской ни дома, ни следов усадьбы не осталось. Это можно было так же понять и из ниже названных короткометражных научно-популярных фильмов Владимира Ильича Содаль.

   В 2004 году в Минске, в Белорусском клубе, был организован вечер, посвящённый 130-тилетию Александра Никитовича Власова. На вечер были приглашены внучатые племянницы Александра Никитовича Власова, мои сестры: Ирина Владиславовна Нижанковская и Римма Игоревна Власова-Гирилович. По их словам, вечер был организован плохо.

    В более теплой обстановке аналогичные вечера на туже тему прошли в музее Янки Купалы в Минске и в библиотеке в Радошковичах по случаю 120-летия А.Н. Власова. В 2007 году в Радошковичах установлена мемориальная доска А.Н. Власову.

     Летом 2008 года лично посетил музей Янки Купалы, который находится по адресу: 220030, Минск, ул. Я. Купалы, 4, Государственный литературный музей Янки Купалы. В музее принимала приятная сотрудница Чеботарёва Мария Кондратьевна, которая познакомила меня со всеми материалами об А.Н. Власове, которые находятся в Музее. Их не много.

                Письмо (свидетельство)
                жены Я. Купалы Луцевич Владиславы Францевны
                (от 24 августа 1958 года в комиссию по реабилитации)

     «Власов был инициатором многих молодёжных затей, популизатором всяческих начинаний. По его инициативе были организованы библиотечки, драмкружки, литературные вечера.
Александр Никитович отличался простотой, остроумием, гуманностью.
Материально жил неважно (очень скромно).
Власов был популярным как среди студенчества, так и среди крестьян.
Во время империалистической войны (1915 г.) Власов был мобилизован в армию».

                Из заявления Н. Орехово,
                члена КПСС с 1920 г.,
                активного руководящего работника КПЗБ,
                подпольщика с 1925 г. по 1938 г.
                (от 29 августа 1958 г. в комиссию по реабилитации.)

    «Знал Власова А.Н. как деятеля белорусского национального движения в Польше.
В 1922 г. Власов был избран депутатом в польский сенат (вторая законодательная палата в буржуазно-помещичей Польше) по избирательному списку кандидатов выставленных блоком национальных меньшинств (белорусских, украинских, еврейских и немецких буржуазных и мелкобуржуазных националистических партий).

    Пребывал сенатором до весны 1928 г., это значит до роспуска сейма и сената.
Оставаясь в лагере белорусского национального движения, он не был белорусским националистом, находился в оппозиции к польской буржуазной государственности и её оккупационной политики в Западной Белоруссии не участвовал в антисоветских выступлениях.

    Причем эта его позиция укреплялась с годами, по мере обострения в Польше режима фашистской диктатуры пильсудчика и усиления оккупационного и национального гнёта в Западной Белоруссии.

    После разгрома пильсудчиками в начале 1927 г. национально-освободительной организации: «Белорусская крестьянско-рабочая грамада», созданной и политически руководимой КПЗБ и ареста её руководителей (Б.Тарашкевич и др.), Власов А.Н. некоторое время возглавлял белорусскую культурно-просветительскую организацию «Товарищество Белорусской школы» (ТБШ), оказывал помощь МОПРу.

    В тридцатые годы Власов А.Н. активно в политической деятельности не участвовал».

                Письмо (заявление) А.Н. Власова
                руководителю Временного управления в Молодечно
                (от 16 сентября 1939 г.)

     « От интеллигента А. Уласова. Вёска Миговка.
Я имею 60 га земли. До 1939 г. у меня был арендатор Константин Лагинович 6 лет, который платил аренду половину урожаю. Последние годы он был как бы агентом польской полиции. Следил за мною и благодаря ему жизнь в Миговке была для меня очень тяжёлой. На меня благодаря К. Лагиновичу сыпались штрафы и др. Последний случай заключался в том, что я обвинялся в создании нелегального собрания с участием члена КПЗБ Петра Шлейды – учеником моей гимназии, который закончил Виленский университет. Петр Шлейда живет в Вильно (Садовая 17-26).

    Я не уплатил займа польского на оборону. За это мне грозили чёрной доской. Комитет батраков и временное управление в Радошковичах оставило мне 5 га земли. Тов. комиссар в Радошковичах сказал мне, что я должен покинуть Миговку. На несколько дней я просил задержаться. У меня есть библиотека и архив по преследованию поляками белорусской школы и некоторых политических взглядов, много фотографий общественного характера.

     Прошу оставить за мной 5 га земли, пока я не улажу свои дела».
(Газета «Литература и мастацтва» 24 сентября 1999 г.)

                Письмо А.Н. Власова Антону Ивановичу Луцкевичу
                (от 22 сентября 1939 г. из Миговки)
 
     В письме Александр Никитович пишет, что он встретил освобождение Белоруссии с большой радостью.

    Батрацкий комитет ему выделил 5 га земли и оставил дом. Но товарищ комиссар с Восточной Белоруссии ему сказал, что он помещик, и чтобы катился с Миговки, взявши пальто и шапку.

    Крестьяне, узнавши об этом, были оглушены как громом.
Он сожалеет, что придётся бросить большой архив по школьным белорусским делам (и др.), многие фотографии, редкие книги, начатые, написанные воспоминания.
Он поедет по инстанциям с просьбой, чтобы ему оставили дом, 5 га земли на него, жену и двоих детей. Хочет доказать, что он не помещик, а белорусский интеллигент для народа.

     Он хотел открыть в Радошковичах белорусскую гимназию, но его положение пошатнулось.

    «Читал газету с вашим заявлением. Здорово! Дождались доброго времени. Говорят, что Вильно будет в Литве. Жму вашу руку.
Пора уже нам, как сказал король Павзолин, домик, пенсию, но без двух здоровых девок».

     В 2007 г. Владимир Ильич Содаль, изучающий жизнь и деятельность А.Н. Власова, издал книгу об А.Н. Власове «Волат з Мiгаукi» (Минск издатель Виктор Хурсик). Книгу мне показали в музее Янки. Купалы.

     На 106 страницах приводятся небольшие рассказики о Власове, о его времени. Приводятся воспоминания земляков. В книге есть фотоматериал из жизни Власовых и Снитко. К сожалению, эту книгу я не смог достать, чтобы внимательно прочитать и пополнить свои знания об Александре Никитиче. Её пока нет ни у Риммы, ни у Ирины.

    Кроме того, Владимир Ильич Содаль является одним из авторов трёх короткометражных научно-популярных фильмов о жизни и деятельности А.Н. Власова:

    «Дядзька Уласау», 1992 г.; «Роднае слова», 1998 г.; «Слоуник мовы «Нашай нивы» (1906 – 1915)», 1999 г. Видеокассета с этими фильмами прислала мне сестра Римма Игоревна Гирилович. Кое-что из этих фильмов было использовано мною в выше приведённом рассказе о моём двоюродном дедушке.

    С Владимиром Ильичом Содаль встречался в Радошковичах в июне 1998 года, когда мы все вместе собрались на 40 дней по Вере Андреевне Нижанковской. После этой встречи он прислал мне письмо, задал ряд вопросов, на которое я не смог ничего ответить, так как тогда еще не думал писать эту Родословную Власовых.
.