Следы, стертые временем

У истоков трудовой армии

Строительные рабочие колонны (или трудовая армия), направляемые на работу в промышленность, начали формироваться еще до начала Великой Отечественной войны.
Это происходило по  линии наркомата обороны, а непосредственно мобилизацией занимались военные комиссариаты.
Состав колонны формировался из числа военнообязанных, признанных негодными к строевой службе "по физическим или политическим причинам". Во главе колонны назначался начальник, численность рабочих доходила до сотни и более.
Согласно Указу Президиума Совета СССР "О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения доя работы на производстве и строительстве", мобилизации подлежали мужчины от 16 до 55 лет, женщины от 16 до 45 лет. За уклонение от трудовой повинности предусматривалась и уголовная ответственность, вплоть до высшей меры наказания - расстрела.
Из справки отдела кадров обкома партии "О мобилизации населения области для работы в промышленности" на 20 июля 1942 года следует, что "всего мобилизовано: по Челябинску - 9603 человека, по Златоусту - 2673 человека, по Магнитогорску - 2727 человек...

 Как жилось

Зимой 1941-1942 года в Магнитогорск стали прибывать казахи, таджики и узбеки, чей труд в основном использовался на подсобных и земляных работах, куда с большой неохотой шел вольнонаемный состав.
На строительство прибыло 1200 трудармейцев.
Однако, количество рабочих, не выполняющих нормы заданий, достигло семи тысяч, что составляло 50 процентов всех сдельщиков.
Причины были ясны: на место кадровых рабочих, ушедших на фронт, пришли строительные колонны, по большей части состоящие из узбеков и казахов, впервые строивших объекты для металлургического предприятия.
Особенно плохо был организован их труд во 2-м стройуправлении. Здесь трудились двести  рабочих из Средней Азии, из них норму выполняли только 60 человек. Например, бригада землекопов-казахов Агачкина давала всего 57 процентов нормы. Люди полдня работали, а после обеда вовсе сидели, сложа руки. В газете "Магнитострой" сообщалось, что "звено т. Тюлюбаева  на площадке получило задание перевозить камни.Поработали казахи недолго - перешли на бетонирование, но оказалось, что на новом месте нет фронта работ. И бригадир вместе со звеном задремал на солнышке".
Суровый климат Урала и отсутствие нормальных бытовых условий приводили к низкой производительности труда.
В одном из отчетов того времени говорилось: "В город рабоче-строительная колонна прибыла 25 октября сего года. Дирекция завода не обеспечила встречи колонны: не было оборудовано общежитие, не подготовлены условия для питания, что должно было явиться основным стимулом работы. Бойцы находились в исключительно плохих условиях. В общежитии, состоявшем из 4 - ярусных нар, очень большая скученность, даже не все бойцы имеют свое место отдыха.
Мобилизованные не имели сменного белья, а спали в той же одежде, в которой трудились с момента призыва в РКК.
В результате сильная завшивленность, а завод дезпропускников не приготовил.
В помещении нет умывальников, уборных. Поэтому люди носят в кружках воду и умываются на нарах и в проходах.
В построенной столовой нет посуды для питания. С одной чашки едят десять человек, и в результате - массовая дизентерия,увеличивается невыход на работу, имеются случаи прямого дезертирства. Нет возможности делать проверку людей, а это затрудняет организационную работу".
К тому же руководители цехов забыли и о быте уроженцев из Средней Азии. во многих общежитиях и казармах не имелось кипятка и прочих нужных "мелочей" - национальных столовых и чайхан.
Рабочим, не знающим русского языка, приходилось особенно долго простаивать в очередях. Часто их обманывали и обвешивали.

 Чурка, знать, сильна пашет дотемна..

Несмотря на трудности, в тресте развернулось социалистическое соревнование.
В борьбу включились и бывшие колхозники-казахи.
10 февраля 1942 года здесь состоялось совещание землекопов-ударников, в работе которого приняло участие 75 землекопов, звеньевых, бригадиров, руководители треста.
Газета "Магнитострой" от 12 февраля приводила выступление бригадира казахов Каипа Рахметова: "В последних числах 1941 года мы прибыли в Магнитогорск.
Нас хорошо познакомили с обстановкой, рассказали, что ждет фронт от строителей Магнитки. (Скорее, всего это было так: "Будете плохо работать - пойдете на передовую" - автор).
1 января мое звено в составе четырех землекопов вышло на рабочее место.
Условия здесь для нас оказались непривычными. За первую пятидневку мое звено едва выполнило план. Но мы даром времени не теряли, старались улучшить свой труд, подбирали подходящий инструмент, закрепляли новые навыки работы и повышали производительность труда. (Маловероятно, что так складно мог говорить казах-землекоп - автор)
Через три недели научились давать больше полутора норм.
Мне самому отвели отдельный рабочий участок - 10 метров траншеи, помогли избавиться от бесполезных потерь рабочего времени. В первый день я дал 320 процентов нормы, во второй - 380, в третий - 450.
Спрашивают, что особенного в моем методе работы? Ничего такого особенного я не придумывал. Учитывая промерзание грунта, сначала пробиваю на коротком участке шурф на всю глубину, потом подкапываю в талом грунте и начинаю отбивать мерзлый. (Не верится, что это слова малограмотного бригадира. Речь ему просто - напросто записали на бумажке. - автор)
Рекордную выработку дал, работая один.
Тогда трудился тяжелым восьмикилограммовым кайлом, не применяя клина и молота. Главное -иметь желание перевыполнить план, себя и других мобилизовать на перекрытие плана. (Опять - плакатная агитка - автор).
В сильный мороз я работал, раздевшись, мне было тепло, работа согревала лучше всякой печки и костра.
Нашлись по соседству нехорошие люди. Они смеялись над моим усердием, пускали по моему адресу издевательские шпильки (так, похоже, и было: смотрите заголовок - автор). А я работал и работал..."

 Крепче ударь лопатой

Темпы наращивались и в летнее время.
Звено Аяганова дало в июле 1942 года 128 процентов плана. Землекопы бригадира Айтпаева июльский план выполнили на 201 процент.
Газета "Магнитострой" посвятила этому стихотворные строчки:
"Товарищи! Вся стройка знает,
 Как работает землекоп Айтпаев.
 Работай как он: горячо, неустанно,
 Добивайся  перевыполнения плана.
 Землекоп! Помни: ты на линии огня.
 Крепче, товарищ, ударь лопатой..."

 Дезертиров выжигать огнем...

Однако на фоне рекордных достижений здесь наблюдались проступки производственного характера и аморальные явления среди мобилизованных из Средней Азии.
Были случаи отклонения от работы, невыполнения норм, неподчинения приказам младших командиров.
В числе аморальных явлений можно было назвать хищение личных вещей друг у друга,проматывание и кажу государственного имущества, вымогание у голодных подростков хлеба в обмен на махорку. Политические  определялись крайне низким уровнем политического развития.
В мае 1942 года в тресте неважно обстояли дела с трудовой дисциплиной: росло число прогулов и дезертирства. Число майских прогулов составило - 2437, дезертирств - 1638. Это объяснялось тем, что в тресте стало происходить расформирование колонн. Рабочие поняли это как возможность ухода в родные колхозы.
Нередкими были показательные суды военного трибунала над рабочими, самовольно оставившими производство.
Из газеты "Магнитострой": "В переполненном клубе Метизного поселка военный трибунал слушал дело дезертира Аитова. Он работал грузчиком на складском хозяйстве. 23 марта он самовольно оставил работу. Свой мерзкий антигосударственный проступок этот урод (так в газете - автор) пытался объяснить отсутствием спецодежды. Он вынужден был на суде признаться, что получил одежду и продал ее, купив хлеба.
Аитов осужден на 8 лет тюремного заключения.
Каленым железом нужно выжигать таких уродов из нашей среды!..." (так в оригинале - автор).
Продолжались дезертирства и осенью, подавляющее большинство беглецов - киргизы и узбеки.
По пятам за ними следовал приказ по строительному тресту "Магнитострой" о "предании суду по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26. 12. 1941 года" (от 5 до 8 лет лишения свободы)

 Могилы, которых уже нет...

Ударникам труда, трудармейцам, вынесшим суровые испытания трудом и уральским климатом, еще предстояло живыми вернуться домой в 1944 году.
"Постановление бюро обкома ВКП(б) о состоянии перевозок демобилизованных узбеков, таджиков и представителей других национальностей по ЮУЖД от 5 февраля 1944 года (секретно, особая папка)"
"Обкомом ВКП(б) установлено, что за последнее время на вокзалах, в пассажирских поездах и одиночно следуемых вагонах Южно-Уральской железной дороги участились случаи смертности и снятия целых групп людей сострой дистрофией, требующей госпитализации среди демобилизованных трудармейцев - узбеков и других национальностей среднеазиатских республик, откомандированных с предприятий Челябинской области к месту жительства.
Только с 19 января по 3 февраля 1944 года на станции Челябинск снято с эшелонов с острой дистрофией 41 человек и из помещений вокзала 80 человек, из них до госпитализации умерло 36 человек.
Это явилось следствием того, что на ЮУЖД пассажирские перевозки трудармейцев организованы плохо.
В поездах вагоны для этих категорий людей выделяются в незначительном количестве. поэтому трудармейцы вынуждены в ожидании отправления просиживать в переполненных вагонах по пять и более суток.
Продуктами питания они обеспечиваются без учета фактического времени нахождения в пути к месту жительства.Их питание на узлах дороги и в буфетах вокзала  не организовано..."
От Магнитогорска и Челябинска до Ташкента, Навои, Душанбе путь трудармейцев из Средней Азии отмечен безымянными могильными холмиками, давным-давно стертыми безжалостным временем...