Легенда об отложенном расстреле

       
ЛЕГЕНДА  ОБ ОТЛОЖЕННОМ РАССТРЕЛЕ!       


Корреспондентка  газеты «Вечерняя Москва»  Ольга Кузьмина  в номере 46(27217)  от 26 ноября 2015 года  преподнесла читателям легенду под названием «Тайна Дмитрия Лихачёва». Обо всём  вроде сказано в этом материале: и о  детских годах Мити, и об аресте 22-х летнего парня в феврале 1928-го года, члена мифического для Петрограда Братства   святого Серафима Саровского; и о его  «втором университете» в СЛОНе  Соловецком лагере особого назначения); и  о  его духовных наставниках там – епископе Викторе  и  протоиерея   Николая; и о его «отложенной смерти»; и о  его жестокой резкости с домочадцами после освобождения в августе 1932-го года!  Упомянута и внучка великого деда – журналистка  Зинаида Курбатова, которая опубликовала воспоминания о нём, которые якобы не могут не потрясти своей хрустальной искренностью.       
    Вот  только молодая женщина Ольга не упомянула почему-то о  вступлении бывшего «зэка» Дмитрия в члены КПСС  в 1950 году,  о его Государственных премиях СССР в  1952-м и 1969-м годах, и о его кормёжке около «Слова о полку Игореве» без малого 50 лет, то есть до своей смерти в 1999-м году!  Зато без должной  критики изложила сказочку Лихачёва о том, что стылым ноябрьским днём 1928-го года на Соловках массово истребляли заключённых. А к Мите приехали родители. Свидание было тёплым, но едва оно закончилось, ему стало известно, что за ним в барак приходили палачи…  Мудрый «зэк» не стал возвращаться на свои нары, а  сидел до утра за  поленицей дров. (И это в ноябрьские-то  морозы?!).  Выстрелы звучали один за другим. Выстрел - минус человеческая жизнь. Счёт шёл на сотни... Но когда над Соловками затеплился неверный рассвет догадливый арестант возвратился и барак, в котором не только благополучно отбыл дальнейший срок заключения, не только не был наказан за побег из-под  расстрела, но и в 1930-м году от администрации СЛОНа  получил новый бушлат!               

        Это же надо было Кузьминой  с такой небрежностью готовить свой материал для «Вечёрки»?  Хоть бы поинтересовалась нравами заключённых в сталинских лагерях. А ведь  они сами  удавили бы фартового Митьку  за  его  лагерную пайку, которую получал бы барак  за расстрелянного  в те дни, пока  отчёт о «жмурах» не приходил из канцелярии  в пищеблок лагеря  и фамилия Лихачёв не была бы вычеркнута из  ведомости на довольствие! О дополнительном сроке заключения за побег из-под расстрела - я уже говорил. Многие коллеги и знакомые чудом спасшегося академика не простили ему якобы «отложенной смерти». Но такая жизненная мелочь не помешала  лжецу прожить ещё 70 лет жизни!   11 июня 1941 года  он стал кандидатом  филологических наук, защитившись по теме «Новгородские летописные своды ХП века».  После выхода в свет ещё нескольких книг он защитил докторскую диссертацию по теме: «Очерки по истории летописания Х1-ХУ1 веков».  Новоиспечённый  доктор подготовил к изданию важнейшие произведения  древнерусской литературы – «Повесть временных лет» и   «Слово о полку Игореве».   

Мудрено ли, что  сговорчивый академик в угоду властям выдавал политическую подделку ХУШ века  литературного кружка графа А.Мусина-Пушкина  за древнерусское произведение  ХП века?  Бывший зэк не пошёл по исследовательскому пути первого по счёту советского заключённого, русского журналиста В.Бурцева, который  текст «Протоколов Сионских мудрецов» взял да и сравнил с текстом сатирического памфлета под названием «Диалог» французского журналиста Мориса Жоли, изданного в Париже в 1864-м году. Грубый подлог упомянутых «Протоколов» сразу же обнаружился невооружённым глазом  ибо  в споре героев Жоли  слова о мировом  правительстве были заменены  словами «мировое еврейство»!            
     Было бы неправдой  утверждать, что попыток доказать подложность текста «Слова о полку Игореве»  не было у нас в стране  до избрания Дмитрия Лихачёва академиком АН СССР.  Неутомимый  и  страстный исследователь якобы древнерусской поэмы  советский писатель А.Югов пришёл к убеждению, что творцов «Слова…» было не менее двух. На одном  из съездов членов Союза писателей СССР упрямец  с высокой трибуны предложил разделить его текст на две части:  «Боянову песню» и «Златое слово Святослава» (Речь идёт о Святославе Игоревиче, сыне княгине Ольги, убитого печенегами в 972 году).          
     Более  решительным и плодотворным проявил себя другой исследователь «Слова…», величайший знаток Киевской Руси, академик Б.Рыбаков.     Он  весьма убедительно определил не только дату создания одного из первоисточников поэмы, но и назвал имя автора его автора. Но его труд не только не признали, но и поставили  в вину и то, что он поменял местами в его тексте  шесть фрагментов и определил в нём около дюжины смысловых сбоев. Один из них он заполнил  фрагментом из так называемого «Слова о погибели Руськой земли», панегирика Переславскому князю Владимиру Глебовичу (115-1187гг).         
Но и могучая интуиция Б.Рыбакова не подвигла его, к сожалению, к разделению текста песни к разделению на материнскую (Боянову) и дочернюю (Боярскую). А выполни хоть кто-нибудь из сонма «Слововедов, а прежде всего Д.Лихачёв, призыв писателя А.Югова, то перед читательским взором тотчас  предстал бы явный компилятивный синтез из нескольких совершенно далёких друг от друга и по содержанию, и по времени написания литературных произведений, а именно:  «Слово о погибели Святослава Игоревича» (972 г.);  «Слово о сватовском полку Всеволодове» (1067 г.);  «Слово о рати  Святополковой  на Стугне» (1093 г.); «Слово о свадебном полку Святополкове…» (1094 г.):  «Слово о княжеском съезде в Любече» (1097 г.); «Слово о сватовском полку Володимерове»(1112 г.); «Повести о походе Игоря Святославовича на половцев» (1187г. в Ипатьевском и Лаврентьевском сводах);  «Слово  Софрония Рязанца о великом князе Дмитрее Ивановиче…»(1380 г.).

     Вместо поисков былинного певца Бояна  «Слововеды» всего мира  отыскали бы запись о княжеском съезде в Любиче в 1097-м году, где велеречивый голова  его начал вступительную речь такими словами:  - «Не  лепо ли нам, братия,  старыми словесами скорбную повесть о походе  Святослава, Святослава  Ярославовича… Были века Трояновы, миновали века Ярослава. Двигал Олег походы, сын Святослава, мечом  ковал крамолу и стрелы сеял. Вступить в золотое стремя в граде Тмуторокани, -  Всеволод звон услышит, сын Ярослава, а Владимир в Чернигове уши с утра затыкает. Бориса же Всеволодовича (хотел он  вернуть Чернигов) храбрость на смерть привела – постелила зелёное ложе трава за обиду Олегову… С  той же Крялы  Святополк вывез тело своего отца, прилелеяв его меж угорскими иноходцами. Тогда при  Олеге, при Гориславиче – сеялись и прорастали усобицы».      
       
     Никто из читателей не задумался зачем недобросовестные составители «Слова…»  вставили в текст  отрывок из произведения  без малого столетней давности?  -«Не  такая река Стугна, худую струю имея, пожрала чужие ручьи половецкие  и под куст затянула юного князя Ростислава, - затворила на дне  возле тёмного  берега.П лачет мать Ростислава, Приуныли  цветы от жалости, преклонились с тоскою дерево». Трудолюбивые исследователи  отыскали бы письмо Владимира Мономаха  к своему двоюродному брату Олегу Святославовичу  о своём молодом сыне, князе  Изяслве Муромском, которого убил  дядя в 1113-м году. Это из этого письма родился самый пронзительный отрывок «Слова…»: - « И один Изяслав сын Васильков позвенел своими наточенными мечами о шеломы литовские, уронил славу деде Всеслава, и лежит под червлёным щитом на кровавой траве сам прибитой мечами литовскими, а трава ему говорит: «Дружину твою, князь, птицы крыльями приодели, звери кровь полизали… Изронил одиноко он жемчужную душу из храброго тел. И душа улетела  сквозь златое его ожерелье»       
          И последнее из многих подделок Графа А. И.Мусина-Пушкина – это приписка жены Святополка плача Болеславны, дочери польского короля Болеслава Кривоустого, безвестной княжне Ярославне  из Новгород -Северского  удела!.

          Упомянутый  синтез из фрагментов перечисленных произведений выполнил граф А. И. Мусин-Пушкин  со товарищи  в 1792-м году и назвал «Ироическая песнь о походе на половцев  удельного князя  Новгорода – Северского…»  в угоду амбициям   Российской империи в войнах с Османской империей за Малороссийские земли. 
   
          Но академик Д. Лихачёв, как уже было сказано выше, около 50 лет предпочитал  кормиться   около этой удачной подделки, чем  отыскать правду. Да и что следовало ожидать  от автора «Легенды об отложенной смерти».