06. 12. 2015. - Ежедневно - для хунвейбинов

06.12.2015.
       /14:41/ Опять просидела с картинками для «Избы» (на которые опять «почему-то» «не пришлют» отзывов). Но что поделаешь: у меня по ним руки скучают!..
       Теперь — опять надо печатать в мыле, чтобы опять успеть поесть хоть что-нибудь.
       Вчера, что поразительно, со мной опять стали заводить нервные разговоры о Петербурге. Хоть тресни, хоть кол на голове теши. И связывают это (на этот раз)… с шубкой.
       Дело в том, что у хунвейбинов (и это заметно невооружённым глазом) что-то случилось (сделали) с памятью. Вернее, с головой (с сознанием). Бесполезно писать сейчас в сотый раз одно и то же, но завтра они проснуться, и — как будто ничего не было. Не то, чтобы ничего не будут помнить, но всё выйдет из их активной памяти, и можно будет ровнёхонько начинать сначала. Но что ещё делать?.. Наверное, что-то надо «вводить» для «ежедневного употребления»… Геббельс, вон, не ленился. На его основе мозги им и повредили. Но мне-то что ещё делать?.. В общем, знаю, что сейчас напишу, а завтра — как будто бы опять не говорила ничего, и всё начнётся сначала с какой-то новой установки их инструкторов (или — их же коллективного естества, «Голема»). Но больше-то делать нечего!..
       Носила я летом некоторое время белую длинную юбку. Мужики с ума посходили (мне, действительно, очень шло). Юбку мне изгадили, зелёное платье спёрли. Потом — длинное приталенное пальто. Солидно (что для женщины совершенно не обязательно), но эффектно. Потом — эпопея с этими полушубками, от тёть и не от тёть. («Успели привыкнуть».) Сейчас, наконец-то, надеваю эту нынешнюю шубу — меня как будто видят в первый раз («Кто бы мог подумать?..»). А летом в белой длинной юбке меня уже не то, чтобы не помнят, но это «лежит» у них где-то в «месте», недоступном для их «оперативки»… И так — вообще со всем.
       Который раз они думают, что я «торчу» в Москве из-за мужчины!.. ВСЕХ уже перебили. Всё равно, никак не понять (НИКАК НЕ ПОНЯТЬ), что дело совершенно не в них. Убит, кажется, исполнительный директор (совладелец) той фирмы, где было «полгода счастья» в 2000 году. Что с мужем-немцем — не известно (и боюсь, что худшее). «Покончил с собой» тот молодой парнишка, с которым мы так удачно работали вместе (занимались компьютерным полиграфическим дизайном) летом 2002 года, — тот, которого я, в частности, не досчиталась в живых в 2006-м, когда подала первое заявление. Убиты родители, кстати, отнюдь не московские (но они могли мне помогать и в Москве). Правда, всё это — «совершенно не потому, а по-другому», и на самом деле убивают их не из-за меня, а так «складывают обстоятельства», чтобы глубоко никто не решал копать, — и ДЛЯ НИХ, для хунвейбинов, всё время играют на какой-нибудь очередной актуальщине, поскольку большего у них в голове всё равно не задержится (а хозяевам того и надо). Теперь вот, дёргаюсь за этого, нынешнего, к которому и подойти не могу, —  дёргаюсь, где бы и каким бы он там ни был… А хунвейбины, «если что», — просто не подумают, — по причине того, что такая способность у них давно отсечена хозяевами извне…
        Разумеется, идут годы, и я не могу существовать, вообще ни на кого не обращая внимания. Но из Петербурга я уехала (и не вернусь туда никогда и ни за чем, — это дороже жизни!) именно по причине НЕНАВИСТИ К ПЕТЕРБУРГУ, ко всем живым, кто там есть из тех, кого я знала. Это — самое поганое фашистское логово из всего, что есть в «России», тем более, что сама я — оттуда, что именно оттуда началась травля (и никогда не кончится), и именно там задействованы ВСЕ, кто мне когда-либо, в каком-либо смысле были своими. (Родителей задействовать не получилось, — и их уже нет в живых.) А если источник не оттуда (а из США, например), то первые и главные исполнители — всё равно петербургские или ЧЕРЕЗ Петербург. Оплот, притон и клоака СС.
        Мне ОМЕРЗИТЕЛЕН этот город, всё, что с ним связано, все эти «сугубо петербургские интеллигентности», от которых я едва продышалась, первый раз приехав жить в Москву в 2000 году, — а теперь, после ТАКОЙ потери родителей, для меня на этом городе — совершенно неизгладимая мрачная печать (и запах) склепа. Разумеется, и Москва уже не та, — и в мире планируют изгадить и по возможности изгадят вообще всё живое. Это всё понятно. Но ненависть к Петербургу —  первична. Всё.
       Я не случайно написала уже не один раз, что в Петербург не поеду ни за чем и ни за кем. За дядей — тоже ни за каким. Кому я интересна (если вдруг в мире такие есть) и кто способен меня сколько-нибудь понять, должны понимать и это.
       Но меня вынуждают существовать, я смотрю по сторонам, и тоже могу видеть кого-то мне интересного. Всё реже и реже, по причине того, что не остаётся людей (homo sapiens).
       Да, меня заинтересовал «Персонаж», ещё и потому, что это — однозначно ЛИЧНОСТЬ (чего сейчас днём с огнём не найдёшь). Конечно, ЛИЧНОСТЬ — это всегда какой-нибудь геморрой в отношениях, любых: линых, дружеских, или какие там ещё складываются. (Тем более, что я тоже —  не пальцем деланная.) Зато никогда не возникнет ощущения утраченного смысла жизни. И вот это — СТРАШНО ПИСАТЬ: и так уже — сплошной шантаж гибелью, — моей, не моей… Но если я в очередной раз останусь, даже на уровне собственных иллюзий, «одна, как перст», то это вообще никак не изменит моё решение о невозможности возвращения в этот ненавистный и проклятый фашистский город. Только ещё усилит ненависть. Хотя больше уже, кажется, и некуда. Ещё раз: это важнее жизни.
       Уехав из Петербурга после похорон папы, я не собиралась связываться вообще ни с кем, и моё решение уехать из этого ненавистного и тошнотворного города — ВООБЩЕ НИКАК не относится ни к людям (если вдруг такие просматриваются), ни к обстоятельствам, ни к тому, «хорошо» мне, или «плохо». Всё это — настолько боше всяких «хорошо-плохо», настолько важнее жизни, что…
       В общем, не знаю я, что сказать хунвейбинам, которые только меня и читают, — но мне остаётся только рекомендовать им это для ежедневного прочтения. Глядишь, что-нибудь когда-нибудь и отложится.
       А мне, кажется, опять с голоду помирать, — поэтому я быстренько помчусь публиковаться, — авось ещё успею хоть куда-нибудь!.. /15:58/

(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 958,
знаков без пробелов — 5 037,
знаков с пробелами — 6 120.)






...