Супостат

     За столом президиума по правую руку от ведущего собрание сидел парторг, по левую – профорг. Председатель колхоза Дьяков, видимо, поспешно и неловко вставая, случайно издал неприличный для данных обстоятельств звук. Чуткие люди в первых рядах услышали его и всплеснули руками, смешок волной покатился по залу: «У Платоныча – нежданчик выскочил!».
     Председатель посмотрел на сидящих в президиуме и не громко, но участливо, по-отечески утешил их: «Да, ничего, ничего, робята, не тушуйтесь, со мной иногда тоже такое бывает!».
     Парторг с профоргом не знали, куда глаза деть.
     Председатель подошел к трибуне и стукнул по ней кулаком, - фанерная трибуна треснула пополам. Платонович резко произнес:
     - С вами и не то сделаешь! Сейчас на обсуждении будет вопрос, от которого все сидящие тут запукают.
     - Не томи, говори, для чего собрал в этакую жаркую пору? – крикнули мужики с задних рядов.
     -  Что за жаркая пора?
     - А как же не жаркая, самая настоящая жаркая: в горле пересохло, да и катькина лавка скоро закроется, пора бы за «Лучистым» сбегать!
     - Не знаю, как на счёт вина, но лучи обещаю.
     - Платоныч, да говори же скорее! – заверещали сидящие возле сцены женщины.
     - А я уже и говорю. День назад Валентин Маляров, будь он не ладен, ездил по специальному заданию: доставить дорогой груз для развития общественного животноводства, естественно, - для увеличения поголовья скота, повышения продуктивности коров и увеличения жирности молока. Всё – для блага и во имя человека! Верно говорю?
     - Да, верно, верно, а что далее-то?
     - А далее вот что, - нажрался в тот день Валентин, надо сказать, и нажрался до положения риз. Кстати, а где, Валентин свет Батькович? Здесь однако?
     - Да, где мне быть, где все, - там и я, - в середине зала встал мужчина, плечи - широкие, что столешница.
     - Выходи сюда, на свет божий, люди должны видеть своих героев!
     Василий Платонович  продолжил:
     - Валентин по пьянке потерял в дороге банку и шприцы. Сопроводительную бумагу привез, а банку и шприцы «посеял». Стоимость утраты очень высокая, возместить ее Малярову зарплаты не хватит.
     - Да что бруллианты он что ли вёз?
     - Бриллианты не бриллианты, но вроде них, а спросите лучше у него у самого.
     И тот ответил:
     - Мне сказали, чтобы я обращался с ней, с этой самой ценностью, как с золотом и назвали её «мороженой фермой». Что я ферм не знаю что ли? А там была ни какая не ферма, а что-то вроде термоса.
     - Ослышался Маляров, ослышался, там была не ферма, а сперма – для искусственного осеменения коров, обыкновенная глубоко замороженная сперма, - прочитал по накладной председатель.
     - А что это такое – глубоко замороженная? - зашушукались бабы. Другие услышанное восприняли  со знанием дела.
     - И как же теперь мы станем воспроизводить стадо? - Ставлю вопрос ребром - против шерсти и яиц, - сказал, как отрезал, председатель колхоза.
     - А зачем нам «ферма», - выкрикнул какой-то горлопан, - зачем искусственное осеменение, когда есть Пигарик? Бык-то он всегда лучше.
     - Лучше-то оно лучше, - и женщины не дадут мне соврать, а уж тем более – животные, - заявила поднявшаяся с места зоотехник Густя Копейкина, - да где же нашему Пигарику одному обгулять всех-то коров?
     - Вот и пусть Маляров находит «ферму».
     - А может еще купить одного быка – за компанию?
     - Так ведь на «купить-то» надо деньги иметь, а где их взять? Взять их негде.
     - Можно попросить быка взаймы у соседей?
     - Там только и ждут не дождутся, когда мы приедем займовать быка.
     И вдруг, как всегда, истошно завопила Нюшка Бобылева:
     - Не надобен нам второй бык, не надобен, пусть Валька Маляров и осеменяет вторую половину стада. Он потерял ту самую «ферму», пусть и ответ держит.
     Одна из присутствующих очень робко произнесла, мол, он и с женщинами-то – не того, чтобы очень, а тут – полсотни животин.
     Писклявым голосом, возражая против несправедливости, кто-то произнес:
     - Я не согласна с тем, что он – не того и не очень!
     Еще одна из женщин, слишком волнуясь, выразила солидарность с предыдущей выступающей.
Платонович подбил «бабки»:
     - Валентин, не валяй ваньку, ты должен найти банку и шприцы. Всю дорогу до райцентра, хоть на брюхе, выпалзывай, хоть вылижи её, а вынь да положь потерю. В противном случае дело пахнет керосином. Заруби себе на носу: как бы, действительно, тебе не пришлось делать то самое, что предлагает общество.
     Люди расходились из клуба, словно после вечеринки, - бабы захлёбывались от впечатлений по поводу того, как председатель в начале собрания хитро вышел из неловкого положения, потом стали картинно представлять Малярова в роли Пигарика. А мужики,… а мужики – те побежали в сельмаг и решили взять дорогого вина – по руб пять за бутылку, - в обычные-то дни они брали по руб две, – но сегодня был необычный день!
     Валька перед тем, как направиться домой, заглянул на ферму, где работала его жена. Прошел мимо стойл. Коровы, показалось, смотрели на него с любопытством, а у быка Пигарика при виде «супостата» глаза ревниво и зло заблестели, - будто стеклянные.
     - Да идите вы все в болото! Где ж я ту «ферму» найду, а денег на покупку новой «фермы» не было, нет и не будет. Не могу я делать и того, что порешил мир, прям – срамота какая, а не приговор. Уж лучше за свой грех сяду на нары. А этой балаболке проклятой, вякнувшей несусветную чушь, следовало бы хвоста накрутить…   
     На следующее утро к председателю колхоза заглянул участковый уполномоченный, Николай Иванович Грибков. Да вы его знаете,его каждая собака в округе знает, не то что жители.Зашёл и сказал, как бы между прочим:
     - Не ваша ли это потеряшка, вчера водитель автобуса передал и выставил на стол необычный термос.
     - Да, как не наша-то, наша, пьяница наш потерял. Ой, какое Вам спасибо-то, Николай Иванович!
     - Ну, спасибо-то будет много, а вот, если продадите мне телёнка, будет как раз в аккурат, а то жена все уши прожужжала на счёт телёнка.
     - Какой разговор! Хоть сейчас иди выбирай, - сказал Платонович,- и
скидку хорошую сделаем.
     - А вот этого не надо,- решительно сказал участковый, - я при исполнении.
     На том и расстались, пожав с удовольствием друг другу руки.