Заповедник. Глава 28. Со-е с Михеевой

 Про малышей, имена и ворота. Александр.

Тут ответил старый Мыш,
Не пройдёт простой кукиш:
Не отпустите девицу
На волшебницу учиться,
Значит вам нести её
В край, где снимут волшебство.
(Обязался Мыш при этом
Показать, где тот край света.)
Оказалось, что дорогу
Старец знает лишь немного,
Саше вновь пришлось блеснуть,
Проложив по звёздам путь.
Выясняется теперь,
Нет у Старца сил на дверь!
Только Саша не пугливый,
Куб свой взял неторопливо,
В травку тихо положил...
И такое натворил!!!

Борис Готман.   23.01.2016 17:45 



Немало времени нам понадобилось, чтобы уговорить родичей Сыроеда выйти из дома и вдвое больше, чтобы упросить мать с малышкой отправиться с нами. Вдруг мы под заклятьем колдуна, и навредим крохе или украдём её? Попутно узнал много новых ругательств на языке мышезьянышей.



Напарница, как маленького мышастика увидела, в листочек завёрнутого, лапками всплеснула, только что не завизжала от восторга. И её понять можно, до чего маленькая прелесть хороша была, как и все маленькие. Ну и что, что красненькая, лысая и слепая, попискивает, но какая же трогательная.



— И вот это чудо ты хотел у матери отнять? — поинтересовался я у чародея, поднося к его носу огромный кулак. — У, Ирод, счастье твоё, что мне закон убивать запрещает!



Колдун только вздохнул тяжело и отвёл глаза. И его можно было понять, отчасти. Вот оно — дитя, заполучить которое волшебник так страстно желал, и, что самое обидное, теперь ребёнок ему больше не нужен.



— Разрешите представить вам мою родственницу, достопочтенную Пи-и-и-и из рода Пи-и-и-и, — Сыроед особым образом помахал хвостом, выражая своё почтение.




— Не слишком вы долго думали, прежде чем дать ей имя, — я покачал головой.



— Ты просто не понимаешь, — взвился наш мышастик, — пишется имя, может, и одинаково, но звучит-то по-разному. Тут всё зависит от интонации, произношения. Ты можешь понимать слова, что вылетают из моего рта, но не их истинное значение.



— А это как в китайском языке, — кивнула Ира, — очень интересно.



— Ага, — хмыкнул я, — у китайцев как имена дают? Бросают ложку на пол и слушают, как она звякнет. А у вас, усатых, наверное, по-иному. Наступил ребёнку на хвост и ждёшь, пока он запищит? Хотя, в этом случае, имена звучали бы дико неприлично, сплошная матерщина.



— Интересно, ты, наверное, и на смертном одре будешь шутить? — поинтересовался Сыроед.



****


Вот с чем нам в этот раз повезло, так это с машиной. Не только летать может в межпространстве, но и ездить, точнее, бегать с немалой для своих размеров, скоростью. Правда, один неприятный момент имел место. Проводник наш, наотрез имя своё поведать отказавшийся (табу у них, у волшебников, в этом мире на имена, мол, подслушает недруг, в заклятье вставит, да и завладеет тобой), раньше всегда путешествовал через магические межпространственные и межвременные туннели, а наш транспорт лишь обычные проходы открывает через червоточины на стыках между пространственными барьерами.
Говоря проще, мы через ворота заезжаем, а чародеи дыры в заборах делают и кратчайшим путём пробираются.



Так вот, наш колдунишка дорогу знал только ту, привычную, и пришлось изрядно повозиться с картами, в том числе и звёздными, навигаторами, компасами и прочими полезными штуками, прежде чем выяснили, куда попасть надо. Вот где пригодились знания Сыроеда и здравый смысл Ирочки. Я сам способен заблудиться даже в собственной квартире.



И вот, после очередного "прыжка", оказались мы в некоем месте. Трава здесь была ещё гуще, цветы и вовсе представляли собой некий эквивалент леса, в небе парили существа, отдалённо напоминавшие насекомых, только с крыльями летучих мышей, и вот странность, почти павлиньими яркими хвостами.



— С их помощью эти твари ловят своих жертв, — пояснил мышастик, — трёхглазых прыгунов или лягушариев. У скакунцов проблемы со зрением, поэтому реагируют они только на что-то яркое, атакуют хвосты и сами оказываются в мощных лапках хищников.



Посреди всего этого зелёного великолепия возвышался холм, мало чем отличавшийся от прочих или даже от жилищ мышезьянышей.



— И где здесь пещера? — поинтересовался я.



— А вот её я должен был открыть с помощью магии, — колдун фыркнул в усы, — но, увы, из-за кое-кого моей силы ныне не хватит и для того, чтобы огонёк зажечь, не то чтобы свершить истинное деяние.



— Типа, так мелко отомстил, — я сощурил глаза. — Приведу к цели, покажу пещерку, а потом посмеюсь? И у тебя бы всё получилось, чародейчик, если бы здесь не было меня. На хитрую гайку, так сказать, есть болт с винтом. Это ваше тайное святилище или чем оно там является, и вход в него с помощью магии защищён?



Чародей лишь кивнул и сглотнул нервно.



— А меня тут, совершенно случайно, под рукой антимагический кубик, — хохотнул я. — Смотрите, господа и леди, я собираюсь совершить великое открытие!



— Нет, ты чего удумал?! — волшебник закрыл своим тщедушным телом пещеру. — Ты своём уме вообще?



— Знаешь, многие не уверены, что у меня вообще есть хоть какой-нибудь ум, — я покачал головой. — И вообще, кишь-кишь, противный, не загораживай мне солнце, а то могу наступить случайно, совсем мёртвый будешь, тихий-тихий, плоский-плоский и мерзко пованивающий.



— Ладно, но за последствия я не отвечаю, — старик отступил.



Я направился к холму, взял в руки свой куб.



— Саш, может, не надо? — Ира сглотнула. — Колдун, конечно, себе на уме, но, наверное, знает, что говорит.



— Предпочитаешь нанять другого волшебника, — поинтересовался я, — или, как вариант, охранять ребёнка всю её жизнь? Сколько там мышастики живут в среднем?



— Как и вы, гладкокожие, от пятидесяти до ста двадцати лет, "в среднем", — проворчал Сыроед.



— Во-о-от, — я кивнул, — а у меня на ближайшие лет сорок-пятьдесят совсем другие планы и охрана мышезьянышей в них точно не входит. Максимум, одного, самого ворчливого.



Я вытянул руки и коснулся кубом земли. Холм вздрогнул, как живое существо, затрясся мелко, травинки встали дыбом, подобно волосам, меж ними заструились синие и зелёные молнии. Теперь вибрации перешли и на куб, символы на нём запылали алым пламенем, которое стало оранжевым, после жёлтым, побелело, а потом… потом из стенки антимагического артефакта ударил толстый белый луч.



Мои спутники бросились в рассыпную, и только Сыроед поспешил закрыть собой родственницу с ребёнком. В него лучик и угодил. Мышастик завопил и вдруг тело его начало расти-расти-расти, пока не превратился мышезьяныш в гиганта, раза в два превышавшего размером меня в доспехах, то есть метров пять росту с соответствующими мускулами, увеличился и скафандр, так что великан казался ещё крупнее.



— Ты, ты как? — пролепетала Ира, задрав голову.



— На удивление хорошо, — Сыроед сглотнул. — Я бы сказал, что никогда не чувствовал себя лучше.



— А я, оказывается, тоже колдовать умею, — хохотнул я. — Ну, приятель, круто я тебя модифицировал?



— Ничегошеньки ты не умеешь, — колдун презрительно поморщился. — Артефакт переполнился энергией, произошёл сброс, случайно преобразившийся в заклинание. С тем же успехом ты мог испепелить своего союзника или превратить в хищного монстра.



— Я тебе не приятель, — мышастик скрипнул зубами. — И вообще молчи больше, если не хочешь чтобы я сделал ножкой топ и не превратил одного болтуна в лепёшку.



— Понял, умолкаю, — я вздохнул.



— Посмотрите! — воскликнула мама малышки.



Мы повернулись и увидели как у холма, прямо напротив нас, появились воротца, круглые, покрытые необычными символами.



— Ну, я обещал открыть дверку и вуаля, — я хлопнул себя ладонью по бедру.