За Рубиконом 4. Русский крест

А в Москве жизнь устроили – не жизнь, а малина...
 – Чего же по всей России не устроили? – Вскинулся юноша.
 – На всю Россию не хватало. А на Москву наскребли. Со всех окраин собирали. Город прибрали и вырядили, как невесту на смотрины. –

 – Чтобы перед мировой цивилизацией в грязь лицом не ударить? – Подсказал внук.
 – И это тоже. Но главная цель, я думаю, была другая: чтобы вокруг трона сытого народу было вдосталь. А Москва – это десять миллионов сытых людей. Эта стена покрепче кремлёвской оказалась. А чтобы столичное благополучие никто не растаскивал, цены там на весь товар подняли в половину, а зарплаты – в три-четыре раза возвысили. Обывателю хорошо и тем, кто на троне спокойно.

 В прошлые то времена родители наши в Москву за продуктами электричками наезжали. Тогда там весь харч в достатке был и цены низкие. Тоже до смешного доходило: наготовят в уездах колбасы, сыру, масла; запечатают в вагоны и в столицу отправят. Рапортуют, что выполнили указание. А народ смекалист, в электричку, да и айда следом. Отстоит очереди в магазинах, накупит на половину получки, набьёт торбу – и домой. Дома достанет ветчинку московскую, а она на скотобойне  соседней улицы сварена...

  Москвичам эти походы сильно не нравились: " Весь город разграбите..."  А мужики тыковку почёсывают, да этак не сердито приговаривают:" За своим, матушка, за своим приехали..."
 У Бориса-то всё по другому пошло. Никто в столицу не рвался. Да и это не главное. По всей России люди нищать стали. Поверишь ли, больше половины населения – гол голого голее? Ещё про такое иго где-нибудь слыхивали? Женщины отказывались ребятишек рожать. Людей умирало в два раза больше, чем рождалось – а эта беда страшнее войны. –

 – Почему? –
 – В войну, если она справедливая, народ мужает и силу копит на отпор общему врагу. Люди друг к другу тянутся и помогают друг другу во всяком малом и большом деле. Все силы воедино складывают, чтобы оказалась эта сила  врагу недоступной. И патриотизм в народе достигает такой высоты, откуда и героические поступки досягаемыми становятся. 

 А в унижении и безверии – народ теряет многие свои хорошие качества. На глазах портится народ. Душой мельчает и всякие скрытые изъяны в нём наружу выходят: у одних – корысть, жадность и злоба выпирает так, что они бедолаги с ними справиться не могут. Другие – в другую крайность впадают: безделие, пьянство, наркотики. Третьи – в воровство, грабёж и разбой ударяются.

 Тогда в городах столько преступных шаек развелось, что все нижние окна домов в решётки одеты были, а двери квартир в броню заковали. Не города – а тюрьмы. Всеобщий ГУЛаг в России образовался. А шпана по улицам на Мерседесах разъезжает… И ещё много всякого нехорошего. И это очень опасно. Ещё опаснее долго держать народ в таком состоянии. –

 – Демография пострадает? –
 – Катастрофа может быть...  Случись в такую пору какая-нибудь иноземная агрессия... Кого под ружьё ставить будут? Не боярских сыновей. Самые широкие слои населения. Самые обречённые. А если они уже долго в унижении и бедности пребывают, за какую долю они под пулемёты пойдут? За ту, в которой пребывали? А если не пойдут, что тогда? Смекаешь?..

 А ещё не надо забывать, что в те времена Россия от Урала до Тихого океана – семь тысяч вёрст, едва ли не ёлочной гирляндой на тонких веточках колыхалась. Безлюдная была. И, наверное, помнишь слова Михайлы Васильевича Ломоносова, что мощь России будет прирастать Сибирью. А как на те несметные природные богатства глаз не только у своих бояр разгорится? Тогда что?

 Самое высшее искусство из всех известных на земле – это умение достичь мира и согласия в народе и тем самым любое нашествие ещё до вторжения победить. Таких людей во всех странах по многу веков помнят. История с ними за руку здоровается. Жаль, что очень редко на белый свет появляются такие гиганты мысли и души.

 – Вот скоро будешь нового вершителя судеб выбирать, сначала присмотрись. Потом, не исправишь, – поучительно произносит дед.
 – Как же угадать, каким он будет, когда власть в руки возьмёт? Власть людей сильно меняет. – Совершенно по взрослому, произнёс внук и пытливо посмотрел на деда.

 – Угадать не трудно, если человека прочитать умеешь. Кто добрые замыслы несёт, тот о них со всем народом и говорит. Людей не в раздор зовёт, а к согласию. Перед людьми не красуется, а задушевно говорит, не таясь. От людей глаз не прячет, а в душу каждому смотрит, и тебе стыдно не делается, что он там всё твоё тайное видит, словно с тобой с одним разговаривает. Такого не только умом примешь, но и душой. Вот такого и выбирай. Большому человеку, Иванушка, перед людьми надрываться не требуется. Его любой заметит. Но, чтобы и не робок был. Робкого – сомнут. –

 – А как снова промашка выйдет? – Явно не угадывает в оптимистический тон старика не в меру пытливый юноша.
 Дед, увлечённый своими убеждениями, не сразу замечает сквозившую в словах внука иронию.
 – Кого покличете, тот вашу судьбу и решать будет. А тот перестройщик, второй волны во второй раз, себя выбирать, людей выманил. Клюнули и во второй раз... себе на беду.

 Не клюнули бы, если бы ему Саша Лебедь, царство ему небесное, не помог. Во второй раз Борис дело до кризиса довёл. Едва всей экономики не лишились.
 Нашёлся умный человек, отвёл от беды, так он его отблагодарил выпроводив со двора под улюлюканье своих прихвостней.

 А дела всё хуже и хуже шли. Люди тогда, после десятилетий общинной жизни, словно сиротами оказались. Изгоями в своём доме. Вот в каком упадке тогда Русь была.
 Спаситель России тогда в старческую немощь впал. Дорогу показывать уже не в силах был, а позади свиты топтался. А свита  клубком свита, клубком катится и всё под гору норовит. И жизнь туда же.

 А если появится человек, который ещё и о судьбе России радеет – его живо ниточками опутают, словно куколку шелкопрядную запакуют и словно нет человека. И во всех местах так было.
  И опять образовался застой. От чего уходили, туда же и вернулись. Как в ведьмином круге – кружиться начали. А чиновники как распоясались... Они ведь во все предыдущие годы подневольными были. Строгость над ними была не шуточная. Если умыкнет какой-нибудь советник добра на легковушку – под расстрельную статью мог угодить.
 А как все доходные производства олигархи захватили и миллиардные состояния нажили, чиновникам обидно стало. Обделили. Стали с олигархов откаты требовать. Миллионами. Сотнями миллионов. До миллиардов дошло. А более мелкие служивые, более мелких коммерсантов теребят. И тоже поделиться требуют. А какой из них упрется, так ему таких проволочек в делах устроят, что плачет да взятку несет. По дорогам тогда без подачки никакой груз не везли.
 Над столоначальниками никакого контроля не было. Кто как изловчится, тот так просителя и обсасывает. Один изловчился, а у другого жаба растёт, а третий старается этих двух обскакать, и все в свой карман – и пошло...  Но, уже косяками. А психология одна:" А, чем я хуже?! Хоть час – но, побыть господином! "  Гиблая это психология, рабская. И инстинкты – животные.
  За городами терема, как грибы росли. Один другого несуразнее – лишь бы побогаче, лишь бы не такой, как у соседа. От верхнего чина, до нижнего и управы никакой подобрать не могли, как ни старались.

=======================     Продолжение следует...     =======================
Фото из интернета. Сборка автора.