Римма Игоревна Власова-Гирилович и её семья

    Римма Игоревна, моя родная сестра, родилась 29 июня 1936 года в Минске на Суражской улице, 10. Была она единственным ребёнком в большой семье. В воспитателях у неё не было недостатка. Это папа с мамой, тётя Ия с дядей Колей, дядя Олег, бабушка Софья Ивановна, и её сестра Елена Ивановна. По рассказам папы даже овчарка Джульба участвовала в её воспитании. Она научила сестру сделать первые шаги. Собака ложилась на пол, малышка брала её за шерсть. Джульба тихонько поднималась и медленно шагала. Римма следовала за ней.

    Судя по детским фотографиям, ребёнок был миловидным, симпатичным, пытливым, всё это сохранилось и с возрастом. Многочисленная родня старалась чем-нибудь угодить милому ребёнку. Римма вспоминает, как дядя Олег водил её в кафе и угощал пирожными. Особенно любила Римму тётя Ия. Эту свою любовь она пронесла всю свою жизнь. Затем эта любовь была перенесена тётей Ией на дочку Риммы Ольгу и внучку Анну. Учась в школе, Римма часто месяцами жила у тёти Ии. Она была самостоятельным и не обременительным ребёнком.

    Когда немцы оккупировали Минск, Римме исполнилось ровно 5 лет. Война в её памяти отложилась в полной мере. Она помнит, как в дом ломился немец. Бабушка держала крючок, не давая немцу штыком открыть дверь. А мы, я годовалый, двухлетняя Лариса и пятилетняя Римма сидели под кроватью. Римма с ужасом, осознано наблюдала за действиями страшного немца.

    Летом 1943 года Римме исполнилось 7 лет. Несмотря на то, что Минск всё ещё был оккупирован немцами, школы работали и сестру отдали в 1-й класс 28-й школы. Немцы не были дураками, образование в школах они вели на немецком языке. После освобождения Минска 3 июля 1944 года, пришла Советская власть, и образование снова перешло на русский язык. Так как сестра после первого класса не знала даже русской азбуки, то маме предложили отдать Римму снова в 1-й класс. Маме было жаль потерянного года, и она решила пройти с сестрой 1-й класс экстерном. Я был свидетелем полуночных бдений мамы и сестры. За год сестра прошла 2 года.
В конце 1944 года вернулся с войны искалеченный отец, который для нашего содержания стал на дому заниматься индивидуальной трудовой деятельностью. Сестре в полной мере пришлось помогать ему. Помню как сестра мыла после пайки, а затем тщательно вытирала центрифуги. Приходилось ей ездить с родителями на рынки для их продажи.

     В январе 1950 года сестра сильно заболела – туберкулёзный менингит.
(Менингит (от греч. meninx- мозговая оболочка), воспаление оболочек головного и спинного мозга. Менингит классифицируют по возбудителю заболевания (вирусные, бактериальные, грибковые, туберкулёзные и др.), по течению (острые, подострые, хронические), по характеру изменений в спинномозговой жидкости (гнойные и серозные). Выделяют группу первичных менингитов, возникающих как самостоятельное заболевание, и вторичных, развивающихся как осложнение травм или вследствие заноса инфекции из какого-либо гнойного очага в организме.
Заболевание чаще встречается у детей. Начинается менингит внезапно подъёмом температуры, головной болью, рвотой.

     Туберкулёзный менингит развивается постепенно. Проявляется длительным недомоганием (слабость, головные боли, несколько повышенная температура).
Лечение – комплексное в условиях стационара. Основной принцип – комбинация антибиотиков и сульфаниламидных препаратов. При туберкулёзном менингит – противотуберкулёзное лечение. Применяют успокаивающие препараты, витамины. Больному необходим тщательный уход, полноценное питание. Своевременное лечение менингита даёт, как правило, полное выздоровление.)

     Болезнь была огромным испытанием для сестры. Менингит в СССР только начали лечить с помощью поставляемого американцами стрептомицина. В свободной продаже его не было. Уколы делались в спинной мозг. Не всякий врач мог его безболезненно, квалифицировано сделать. Только доктору Кукраш сестра позволяла делать уколы. Сестре пришлось многое вытерпеть, проявить огромное мужество в борьбе за жизнь. Это и спасло её. Рядом с сестрой умирали её сверстницы. Не многим из первой партии больных посчастливилось выжить. Помогало Римме и то, что в борьбе за её здоровье сплотилась вся наша семья. Практически каждый день кто-нибудь из нас был в 1-й клинической больнице. Рядом с Риммой неотлучно все 9 месяцев болезни находилась мама, спящая на стуле и переносящая все страдание дочери и окружающих её смертельно больных детей. После болезни сестре предложили в течение года пройти реабилитацию. Её она проходила дома и в санатории, расположенном в Острошицком городке.

    Римма возобновила учёбу осенью 1951 года в той же 28-й школе. Училась она ответственно. Занятия её продолжались до глубокой ночи. Этим я, спящий в комнате сестры, был не доволен. Непонятную сестре физику она старалась выучить наизусть, в ночи слышалось: «бу…бу…бу...». Не смотря на перенесённую болезнь, закончила сестра школу хорошо.

    Сестра была старше своих одноклассниц на два года. Её лидерский, общительный, доверительный характер позволял с ними легко сближаться. Со многими из них она подружилась на всю жизнь. До сих пор сестра встречается или перезванивается с Ларисой Верлыго, Таней Жуковской (умерла в 2010 году), Людой Матиевской и др. Подруги сестры стали и моими друзьями. Регулярно кто-нибудь из Римминых подруг ночевал у нас или жил неделями. Девчонки помогали друг другу в учёбе.

    В это время у Риммы началась переписка с Элей Парунакьян. В школу пришло письмо из Тбилиси и попало оно сестре. В результате переписки у девочек завязалась дружба, которая тоже прошла через всю жизнь. Сестра ездила в Тбилиси в гости, где её сердечно принимали. Их дружбой воспользовался и я. В 1961 году я с молодой женой Ларисой и мамой отправился провести медовый месяц в Тбилиси. В семье тёти Ашхен и брата Эли Эмиля нас тепло принимали. Эля уже была замужем, и мы виделись с ней только один раз. Связь с Элей сестра поддерживает до сих пор.

    Сестра была компанейской. На праздники в нашем доме устраивались вечеринки, естественно с ребятами. Я постоянно участвовал в их компаниях. Всё проходило чинно и достойно. Римма была миловидной, с хорошей фигурой, в общении интересной. Усилиями мамы и лучших местных портних сестра модно одевалась. Поэтому у сестры постоянно были кавалеры. Все они были хорошими ребятами. Но выбор иногда делала мама и настойчиво предупреждала сестру об опрометчивом шаге.

    Настойчиво добивался сестру какой-то проходимец. Буквально в течение нескольких дней он очаровал сестру и пришёл с бутылкой свататься. Отец здесь же  был очарован будущим «зятем», понравилась его весёлость и мне, только мама не промолвила ни слова. Все свои слова о проходимце сестра услышала от мамы после ухода жениха.

    Рядом с нами был двор с домами, которые построили реабилитированные после смерти Сталина священники. Здесь жила школьная подруга Риммы Тамара Батаревич. Естественно, сестра была вхожа в этот двор. Там она познакомилась с молодым священником Леонидом. Он был очарован сестрой и здесь же сделал ей предложение. Мама почему-то не захотела, чтобы её дочка стала матушкой, и бедный Леонид получил отказ. Но дружба с Леонидом осталась. Спустя десятилетия, при встречах, он был чуток, любезен, предупредителен и с Риммой, и со всеми нами. Его уже нет. Последний раз я видел этого чудесного человека в Дальве, куда сестра с мужем пригласила отца Леонида для освещения мемориала Дальва.

     Получил отлуп от мамы и брат Люды Матиевской. Высокий, видный, в морской форме молодой человек имел, по мнению мамы, массу недостатков: был он голубятником, не имел серьёзной профессии, не доставало ему солидности, не нравилась маме и будущая сватья.

    Вспоминаются слова из частушки: «Говорила мама мне про любовь обманную, но напрасно тратила слова…» В нашем случае слова были потрачены не зря.

    После окончания школы в 1955 году, Римма, по протекции дяди Коли и тёти Ии, пошла работать на междугороднюю телефонную станцию. Здесь она встретила свою судьбу в лице Николая Петровича Гириловича. Ухаживал он за красивой, интересной сестрой настойчиво и, в конце концов, в 1957 году они поженились. Прожили они с Риммой  49 счастливых лет. Николай Петрович Гирилович – человек, который занял особое место в нашей семье. Об этом постараюсь сказать пару слов ниже.

    Сестра, окончив 10-летку, решила не останавливаться на достигнутом. Вскоре после замужества она поступила на заочный факультет Московского института связи. Через пять лет, успешно его закончив, Римма до самой пенсии работала на инженерных должностях, начальником отдела на предприятиях областного управления связи.

    В феврале 1960 года у Риммы и Николая Петровича родилась дочь. В честь бабушки её назвали Ольгой. Настойчивая сестра в это время училась. Будучи в жизни устремлённой, она не взяла в институте на время рождения и воспитания ребёнка академического отпуска. Правда, в воспитании маленькой Ольги ей очень помогали родители.

    Римма, воспитанная в духе долга, оказалась хорошей хозяйкой. Особенно это проявилось в середине 60-х годов, когда наш дом снесли, а семье Риммы дали отдельную 2-комнатную квартиру. Доходы в её семье были не велики, но Римма смогла со вкусом, по тому времени, обставить свою квартиру. В её доме всегда было чисто и уютно, во всём был порядок. На столе сестры были всегда вкусные обеды. Дом сестры, так же как и её родителей, был гостеприимным.

    Гостеприимство сестры ещё больше возросло, когда она, после смерти папы, съехалась с мамой и поселилась в просторной квартире в центре Минска на Якуба Колоса, 4. Кого только не было в   её доме. Это и мы, её многочисленные родственники, это Риммины многочисленные друзья, это её знакомые и родственники её знакомых. Кого только не встретишь в её доме? Это не дом, а настоящая бесплатная гостиница. Здесь тебе предоставят не только ночлег, но вкусно накормят и обязательно нальют чарку. Гостеприимство сестры и её дома известно не только в Белоруссии и России, но и за рубежом. Последние годы в доме сестры часто останавливались немцы.

    Приезжая в Минск, я всегда с удовольствием останавливаюсь в доме сестры. Обстановка в доме демократичная. Ты не чувствуешь, что ты кого-то особенно стесняешь. Здесь с тобою не сюсюкают. Ты в полной мере можешь проявить себя: и в магазин сходить, и замок переставить, и на антресолях убрать, и шкафчик переделать. В общем, чувствуешь себя здесь как дома.

    Сестра моя трудоголик и отличный организатор. Именно эти качества позволили ей и Николаю Петровичу за короткий срок построить под Минском достойную дачу, посадить чудесный сад. И на работе, и дома, и на даче она не дает себе ни минуты покоя. Это у неё врождённое, генетическое.

    Римма замечательная стряпуха. Это у неё врождённое от бабушек и родителей. Все приготовленное её руками очень вкусное. Её близкие подруги хорошо знают это и часто пользуются гостеприимством сестры. Каких только яств не готовят в доме сестры! Начиная с семидесятых годов, Римма с Николаем Петровичем ежегодно, 19 июня участвует в организации митинга посвящённого дню памяти сожженной фашистами деревни Дальва. После митинга сестра с мужем на природе организуют пикник. Многие стараются попасть на этот пикник, чтобы попробовать яства сестры.
Лидерский характер сестры, умение заводить знакомства с хорошими людьми, многие из которых становились её друзьями, с годами только шлифовался. Расположение к Римме людей часто настолько велико, что дружественные отношения к ней от родителей передавалось их детям и внукам. Свидетельством этого являются и ростовская Света, и Косабуцкие: Наира, и её дочь Вика.

    Особое место в жизни Риммы занимает Грета Станиславовна Лисовская. Познакомились они в середине 60-х годов, как соседи по этажу в доме на Опанского. Муж Греты Станиславовна, известный белорусский художник, безвременно (в 39 лет) ушёл из жизни в 1970 году, оставив на попечение жены троих девочек: Таню, Ирину и Машу. Не смотря на внезапно возникшие жизненные трудности, Грета Станиславовна не растерялась, не впала в уныние, не опустила руки. Она делала всё возможное и невозможное, чтобы дать своим девочкам образование, воспитать их достойными людьми. Душевности, доброжелательности Греты Станиславовны хватало на всех: и на собственных детей, и на семью Риммы, и на тяжело больную нашу маму. Она умела внимательно выслушать человека, войти в его положение, найти те единственные слова, которые его успокоят, ободрят. Тепло души Греты Станиславовны постоянно испытывала и испытывает и наша семья. Она искренне переживала наши неудачи, радовалась нашим успехам. Об интересе к нашей семье, о доброжелательности к нам говорит то, что, возвращаясь из Карелии в Минск, она нашла силы и время, чтобы посетить нас в Твери в начале 70-х годов. Нас согревает графика, подаренная Гретой Станиславовной и её вторым мужем Славой. Всякий раз, бывая в Минске, разговариваю с Гретой Станиславовной по телефону. В 2010 году ей исполнилось 80 лет.

    Интерес людей к сестре людей объясняется тем, что это достаточно грамотный, широко эрудированный человек. Римма собрала в доме хорошую библиотеку. На её тумбочке у кровати постоянно лежит книга для чтения. К этому нас приучил папа.
Много внимания в жизни Римма отдавала своей семье. С Николаем Петровичем  они прожили в любви и согласие 49 лет. Здесь тоже не было сюсюканий: «Любишь? Не любишь?». Супруги просто с уважением относились друг к другу, к делам и заботам друг друга. Это особенно проявилось в создании мемориала Дальва. Боль Николая Петровича, потерявшего вместе с родной Дальвой, сожженной фашистами вместе с её жителями, своих родителей и братьев – безмерна. Он поставил целью своей жизни возродить память о них. И Николай Петрович сделал это. Но возникает вопрос. Смог ли он всё это сделать, если бы рядом с ним была не всё понимающая и разделяющая его заботы жена, а какая-либо стерва? На поминках Николая Петровича, отмечая его жизненный подвиг, люди подчёркивали в этом подвиге особую роль сестры.

    Большая роль в семье отводилась воспитанию ребёнка. С Ольги старались сделать настоящего человека. Воспитывалась она нормально, тоже без сюсюканья. С одной стороны, ребёнку давалось много свободы. Она могла жить и у бабушки с дедушкой, и у тёти Ии. Иногда её брали к себе и воспитывали мы с Ларисой. С другой стороны, с неё много спрашивалось. В результате, Ольга окончила школу с золотой медалью, без проблем поступила и окончила институт.

    Видимо, нужно пару слов сказать о наших с сестрой отношениях. Они были разные, тоже без сюсюканья: «братик», «сестричка». Ибо надо судить не по словам, а по поступкам.

    Римма была старше меня на четыре года. И, естественно, в детстве относилась ко мне как старшая сестра.

    С одной стороны, она меня развлекала. Водила меня в театры, кино, музеи. По её инициативе мы часто фотографировались. Запомнился на всю жизнь эпизод. Возвращаясь из кино, проходя мимо фотоателье, сестра решила сфотографироваться. На мою беду волосы мои торчали во все стороны. Нужно было их смочить. Ничего, кроме лимонада, под рукой не оказалось. Спустя время, я с ужасом заметил, что мои волосы абсолютно слиплись.

    С другой стороны, старшая сестра старалась меня воспитывать всеми доступными ей средствами, чтобы сделать из меня человека. Это мне, естественно, не нравилось. Особенно тогда, когда она, невзначай, вдруг, обращалась к отцу: «Что-то ты давно не расписывался у Юры в дневнике». Главное это делалось в тот момент, когда в дневнике появлялись неисправленные двойки, или  были замечания по поведению и прилежанию. Отец здесь же требовал дневник, выслушивал мой жалкий лепет, и здесь же применял репрессивные меры. Естественно это эффективно повышало мои знания и улучшало моё поведение и прилежание в школе.

    С возрастом, начиная с 13-14 лет, я стал серьёзнее, начал серьёзно заниматься спортом (прыжками в воду), сам воспитывал подрастающего двоюродного брата Олега. Влияние сестры на меня стало уменьшаться. Но в это время у сестры ко мне появился меркантильный интерес. У меня появились законно заработанные деньги. И сестра достаточно быстро могла меня уговорить купить какую-либо вещь. Так у нас в доме появился двухдиапазонный приёмник «Москвич». Имея вертушку для пластинок с адаптером (звукоснимателем) от дяди Коли, можно было усилителем низкой частоты «Москвича» значительно, по сравнению с патефоном, усилить звучание проигрываемых пластинок. Это было необходимо при организации вечеринок. Помогал я сестре покупать появившиеся  в то время модные пластинки Изабеллы Юрьевой, Клавдии Шульженко, Леонида Утесова и др. Не смотря на то, что я был на четыре года моложе сестры, и на два года её школьных подруг они брали меня в свои компании. Я им помогал планировать и осуществлять вечеринки. Подсказывал и помогал им купить всё необходимое. Был связным между ними и их кавалерами.

    В 1957 году сестра вышла замуж. В это же время я поступил работать на завод. Сестре стало не до меня. В 1958 году я покинул дом – поступил учиться в военное училище в Даугавпилсе. По его окончании  в 1961 году я тоже женился. Отношения наши стали строиться между семьями. Сестра к моему выбору отнеслась уважительно. До 1966 года мы жили раздельно, так как я служил под Столбцами, в Лиде, под Гродно.

    В 1966 – 1971 годах я учился в Минске. Снова мы тесно общались с сестрой. В основном наши отношения были доброжелательными. Ходили друг к другу в гости, при необходимости, помогали друг другу, вместе воспитывали своих детей, которые подружились, организовывали пикники в родных Радошковичах. В 1970 году мы похоронили папу. Сестра обменяла квартиру, взяла к себе маму. Мы всей нашей дружной семьёй ремонтировали эту квартиру.

    В 1971 году мы уехали в Тверь. Нас стали связывать письма, телефонные звонки. Практически ежегодно мы приезжали в отпуск, в Минск. При возможности вместе проводили время. Уезжая в Радошковичи, брали с собой Ольгу. В эти годы Римма с Николаем приезжали к нам в гости в Тверь.
Запомнился июнь 2006 года, когда Римма отмечала 70-летие, Николай Петрович 75-летие. Пришли поздравить юбиляров более 40 гостей. Прилетела из Австралии дочь Ольга. Мы, почти всей семьёй, приехали из Твери.

    Мама завещала, чтобы мы жили дружно. Считаю, что завет мамы мы с сестрой выполняем. Также, мы вместе добились того, что уважительно, и к нам, и друг к другу относятся наши дети. Примером этого является то, что в июне 2008 году в Минске состоялось крещение Марии Алексеевны и Киры Алексеевны Власовых. Одной из крёстных матерей была Ольга Николаевна Гирилович, специально прилетевшая для этого из Австралии.


                Николай Петрович Гирилович

    Наступило время подробнее рассказать о муже Риммы Николае Петровиче Гириловиче.

    В 2008 году мой внук Константин Сергеевич Власов по заданию школы взялся писать реферат «Дети войны». Главным героем его реферата стал Николай Петрович Гирилович. Консультировал и помогал внуку я. Считаю, что в реферате достаточно полно и ярко рассказано о муже Риммы.

                «РЕФЕРАТ ПО ИСТОРИИ НА ТЕМУ «ДЕТИ ВОЙНЫ»
                Автор: Власов Константин Сергеевич
                Ученик 8Д класса
                Ведущий учитель: МЕРЗЛЮКОВА Ирина Анатольевна
                Учитель истории МОУ СОШ №12, Тверь, 2008


                ВСТУПЛЕНИЕ

     Дети войны – это те, кто в детстве пережил холод, голод, потерю близких в годы Великой отечественной войны 1941 – 1945 годов.

     Детьми войны являются мои бабушки и дедушки по маминой и папиной линиям. Но я хочу рассказать о необычной судьбе, тоже родного для меня человека, – Николая Петровича Гириловича. Это мой двоюродный дедушка по папиной линии.
Война осталась в его памяти и сердце на всю жизнь. Жил он в Белоруссии. Мне близка эта земля. Здесь родился мой папа, его родители. Здесь продолжают жить мои родственники.

                НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
    Вторая Мировая набирала темп. Гитлер к июню 1941 года захватил почти всю Европу. Следующим был СССР. В ночь на 22 июня 41 года гитлеровцы вероломно напали на Советский Союз. Первой подверглась нападению пограничная Белоруссия.

    Красная армия не выдержала удара, имела большие потери и начала отступать.
Через неделю фашисты заняли Минск. К августу Белоруссия была полностью оккупирована. Сразу же с оккупацией начались карательные операции: преследовались комсомольцы и коммунисты, советские работники, началось мародерство. Среди мирных жителей начался голод, так как не было источников существования. В ответ на это, началось партизанское движение. Немцы, в свою очередь, стали проводить карательные операции: брались и расстреливались заложники, устраивались показательные казни, сжигались целые деревни вместе с их жителями. Гитлеровцы сожгли и разрушили в Белоруссии 9200 деревень.

    В июне 1944 года командованием Красной Армией планировалось проведение операция «Багратион» по освобождению Белоруссии. Партизанам был отдан приказ на уничтожение немецких коммуникаций. В борьбе против партизан было задействовано две немецкие дивизии и множество карательных отрядов, продолжающих сжигать деревни вместе с жителями. 24 июня началась операция «Багратион». Она велась стремительно: 3 июля 1944г. был освобожден Минск, а к концу июля Белоруссия была полностью освобождена от фашистов.

                НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ И ДАЛЬВА

    Николай Петрович Гирилович родился 12 июня 1931 года. Из четверых детей он был старшим ребенком в семье. Жил Коля в небольшой белорусской деревеньке, которая расположена в Логойском районе Минской области.

    Деревня Дальва в исторических источниках упоминается в конце XVII века. Когда-то в этих местах был дремучий лес, составлявший одно целое с Березинским заповедником. Под натиском человека лес отступал, образовывались небольшие полянки, позже они соединились в значительные поля и луга. Так и появилась Дальва. Выросла она в извечной тишине, среди сосновых боров, у истоков речушки под названием Вейна.

    Место для обоснования деревни было выбрано не случайно. Во-первых, всего несколько верст до Витебского тракта. Во-вторых, низина с сочным и богатым разнотравьем, вплотную подступавшая к лесу, могла стать хорошим пастбищем и богатым источником кормов для скота. Но главное — здешняя вода. Жили здесь люди просто и по-своему счастливо: растили хлеб, рожали и воспитывали детей.
В первых числах июля 1941 года Дальва оказалась в немецком тылу. Начались суровые и тревожные будни партизанского края. Дальвинцы активно помогали народным мстителям: пекли хлеб, готовили пищу, стирали белье, топили баню. Юному Коле в это время исполнилось 10 лет. Забот у Коли было много – нужно было помогать родителям по дому, в огороде, воспитывать троих младших братьев. А вскоре отец, будучи связанным, с партизанами, стал привлекать Николая к выполнению ответственных заданий – передавать партизанам важную информацию о передвижениях немецко-фашистских захватчиков. (Впоследствии за эти действия дедушка Коля был признан участником Великой отечественной войны). Все верили в нашу скорую победу.

    Фашистские захватчики с первых же дней оккупации Белоруссии приступили к осуществлению разработанных ими чудовищных планов, рассматривая борьбу с партизанским движением как удобный повод для планомерного осуществления «обезлюживания» белорусских земель. До освобождения Белоруссии оставались считанные месяцы. Стремясь обезопасить тылы, гитлеровцы решили провести против партизан и мирных жителей крупную карательную операцию под названием «Баклан». По своему размаху операция была намного крупнее, чем прежние, и в основном проводилась силами резервов второго эшелона группы армии «Центр». В ней участвовали армейские дивизии, части военной полиции и авиация. Дальвинцы, узнав, что гитлеровское командование готовит карательную экспедицию, заблаговременно готовились к ней. Торопились с весенним севом, надежно прятали запасы зерна, картошку, часть продуктов уносили с собой в лесной лагерь.

                ТРАГЕДИЯ КОЛИ И ДАЛЬВЫ

    Это произошло 19 июня 1944 года за десять дней до прихода Красной Армии в Дальву.

    Дедушка Коля рассказывал: «Тот июньский день обещал быть солнечным, небо радовало голубизной. Женщины с ведрами неспешно шли к колодцам. Над хатами курился дымок. Дети еще спали. Никто из местных жителей не знал, что для них это утро станет последним, а дня не будет.

    Как теперь стало известно, партизаны возле деревни Дальва перерезали полевой кабель, тем самым нарушили телефонную связь. С этого момента участь нашей деревни была предрешена.

    Со стороны деревни Жердяжье послышался гул. Из леса выехали крытые грузовики. Они остановились на окраине Дальвы. С машин стали спрыгивать солдаты с автоматами наперевес. Плотным кольцом они окружили деревню. Всех жителей сгоняли на окраину деревни. До сознания женщин и детей не доходило, что происходит. Ребятишки, которых подняли с постелей, плакали. Каратели, подгоняя людей криками и прикладами, начали загонять их в хату. Дверь хаты заперли, предварительно бросив в неё гранату. Сразу же вспыхнуло и загудело пламя...
Двери гнулись под людским напором, но не поддавались... Мальчишки пытались выбраться через крышу, но фашисты стреляли по ним из автоматов. Расправившись с мирными жителями, палачи подожгли Дальву с двух сторон.

    В пламени пожара погибли 44 человека: 29 детей, 13 женщин и 2 мужчин. Старшему из погибших было восемьдесят лет. А самому младшему около двух. Из 29 детей сожжены 17 девочек и 12 мальчиков. Из них 19 не было еще и 10 лет. В огне погибли мои мама, папа и трое братьев».

    Избежать страшной участи Коле помог случай. На зорьке мать подняла его с постели: «Иди-ка, сынок, подмени отца, пусть он позавтракает, а ты попаси коня». Николай шел за матерью, и все оглядывался на деревню. Тогда и подумать он не мог, что видит эти родные дома, утопающие в зелени садов, в последний раз. Свою хату он узнавал отовсюду, как бы далеко ни заходил. Он узнавал её по высокой груше, которая росла во дворе. Такой высокой и развесистой груши не было ни у кого из сельчан. Вот и отец на лужайке. Рядом пасется конь. Отец, увидев Колю и жену, поднялся им навстречу, мозолистой рукой взъерошил Колины волосы и сказал: «Через час, сынок, пригонишь коня домой». Отец и мать пошагали к дому. Тогда Коля не знал, что навсегда прощается с родителями.
«Я лег под березой и долго всматривался в небо, – продолжал дедушка Коля. –  Приятно вот так лежать на спине и смотреть вверх».

    Вдруг Коля услышал взрыв, затем раздалась автоматная очередь. Она резким эхом прокатилась по лужайке. Вскочив на ноги, он, взглянув в сторону Дальвы, замер: над деревней вставал огромный столб дыма. Коля, схватив расстеленный на траве пиджачок, бросился к лошади, вскочил на неё и они помчались к Дальве. Вскоре они были у горевшей крайней хаты. Коля, ничего не понимая, посмотрел на неё, а потом побежал к своему дому. Набегу он увидел дом, горящий на другом конце деревни, у которого каратели садились в машины. Возникший ветер разносил огонь по деревне. Вспыхнули и другие дома Дальвы. Хата Коли еще не была охвачена огнем. Через раскрытые настежь двери он крикнул: «Мама!» Ему никто не отозвался. «Папа!» И снова молчание... «Костя! Женя! Володя!» Никто не отозвался. Лишь ветер со свистом пробегал по хате, кружил пух из порванной подушки. Коля попятился назад.

    Вскоре загорелся и его дом. Коля стоял в оцепенении, наблюдая, как рушатся стены, разлетаются огромные головни. Придя в себя, Коля почувствовал гарь и еще какой-то непонятный запах. Недалеко от дома, в огороде лежала фуражка из черного вельвета. Он поднял ее и увидел пуговицу, пришитую синей ниткой. Это была фуражка его отца. Потом во дворе он увидел лежащих женщину и ребенка, только черных-черных...

    Еще и назавтра, и на десятый день над остывающим пепелищем стоял густой тяжелый запах. Ветром его доносило до близких и дальних деревень. Это был запах горя и смерти.

    Десять дней и ночей лежали под открытым небом обгоревшие трупы, которые некому было хоронить...

    Только 29 июня 1944 года, во второй половине дня, появились наши долгожданные танки.

    Обгорелые, искореженные трупы уложили в огромный гроб. На веревках опустили его в желтую яму.

    Трижды ударил залп. Эхом отозвался лес. Не отозвалась только Дальва. Её уже не было.

                ГОДЫ МУЖАНИЯ

    После трагедии Дальвы сироту Колю направили в детский дом, расположенный  в Бресте. В разорённом фашистами Бресте было голодно для всех, в том числе и для детей детдома. «Помню, как без копейки денег, шёл я на рынок, ходил по рядам и пробовал семечки. Это как-то сглаживало чувство голода» – рассказывал много позже Николай Петрович своей дочери. Не смотря на послевоенные трудности, Николай Петрович, будучи в детдоме, успешно окончил в 1947 году ремесленное училище и стал связистом. Потом он приехал в Минск и поступил работать на Минскую Междугороднюю телефонную станцию (МТС).

    В 1950 – 1953 годы Николай Петрович служил в Советской Армии в Пскове в десантных войсках. Армейская служба не тяготила его. Командиры замечали его успехи, старания и продвигали по службе. На третьем году службы он имел звание старшины и должность старшины роты. Он был заботливым воспитателем для 150 солдат, напоминавшим ему своих младших братьев.

    После армии Николай Петрович вернулся в Минск и снова стал работать на МТС. Осенью 1954 года он впервые после трагедии посетил родные места, Дальву. С цветами в руках он идет к братской могиле и застает там картину разрушения и запустения: деревянный крест рухнул, ограда пришла в негодность. Николай Петрович отправился в Прусевический сельский совет за помощью. В результате, на следующий год к 19 июню были установлены  железная ограда и бетонное надгробие с надписью: «Здесь похоронены останки дальвинцев». Первый шаг в увековечивании Дальвы и её жителей был сделан.

    Несколько успокоившись, Николай Петрович продолжал успешно трудиться на МТС. Одновременно он окончил техникум связи. Здесь на МТС он встретил молодую, красивую, обаятельную девушку, мою двоюродную бабушку Римму Игоревну Власову. Два года длилось его ухаживание. Своей особой интеллигентностью, настойчивостью он завоевал сердце бабушки Риммы, вокруг которой вилось много кавалеров. В 1957 году они поженились. Вскоре его молодая жена решила поступать в Московский заочный институт связи. Николай Петрович решил не отставать от своей жены. Поэтому он пошёл в вечернюю школу, чтобы получить среднее образование, без которого нельзя было поступить в институт. Спустя год после жены он поступил в институт, за год окончил два курса, и уже на третьем курсе он учился вместе с женой. Одновременно Николай Петрович работал и воспитывал родившуюся в 1960 году дочь.

    Как молодому, перспективному работнику Николаю Петровичу в 1962 году предложили перейти работать во вновь построенный Дом белорусского радио (Гостелерадио БССР, сейчас – Белтелерадиокомпания). Предстояла большая работа по поставке оборудования, по монтажу, по настройке и обслуживанию этого сложного оборудования. Нужны были высококвалифицированные специалисты по радио и связи. С первых дней Николай Петрович проявил себя как специалист, а в дальнейшем как организатор и руководитель. Здесь он проработал 38 лет. Дело своё он любил и знал. За успехи в труде ему было присвоено звание «Почётного связиста БССР». Его обаяние, честность, порядочность, чуткое отношение к окружающим его людям, ответственность за порученное дело располагали к нему людей. Поэтому он неоднократно избирался профоргом. Позже он был избран заместителем председателя ветеранов войны Белтелерадиокомпании.

    Не смотря на постоянную занятость по работе, учебе и дому, не забывал Николай Петрович и родную Дальву. В результате его хлопот и усилий в 1963 году был установлен в Дальве обелиск. Наверху — пятиконечная звезда, ниже надпись: «Потомки не забудут вас», здесь же фамилии и имена заживо сожженных 44 жителей Дальвы. Еще ниже: «Жителям деревни Дальва, сожженным гитлеровцами в июне 1944 года».

                СОЗДАНИЕ МЕМОРИАЛА

    Однажды Николай Петрович ехал по шоссе и увидел огромную черную надпись «Хатынь». Эта небольшая деревня тоже была сожжена фашистами, но Дальва прожила на год больше. В Хатыни находится кладбище деревень. На стене надпись: «Хатынь не одна: 186 деревень вместе с людьми сгорели дотла на нашей земле белорусской». Тогда он твердо решил: трагедия Дальвы не должна быть забыта, необходимо увековечить память погибших, создать мемориал и на месте гибели родной деревни.

    В то время Николай Петрович, работавший в Гостелерадио БССР начальником аппаратно-студийного комплекса, поделился своими мыслями с секретарем парткома. Последний предложил Николай Петровичу выступить перед молодежью и подробно рассказать о трагедии Дальвы, об открытии мемориала в Хатыни, о его желании создать такой же мемориал и в Дальве. Молодежь горячо поддержала эту идею. Свое добро дало и руководство Гостелерадио БССР. Молодежь организовывала платные концерты. Большую работу проводили и коллективы многих редакций телевидения и радио. Первой прозвучала в эфире передача молодежной редакции радио, в которой рассказывалось о последней сожженной фашистами белорусской деревне, и прозвучал призыв оказать посильную помощь в сооружении мемориала. Таких концертов состоялось более десяти. Деньги от сборов перечислялись в фонд строительства мемориала в Дальве. Активно помогали и школьники. Были организованы съемки, и в эфир вышла телевизионная передача о трагедии Дальвы.

    В Белорусском государственном театрально-художественном институте был объявлен конкурс на лучший проект памятника Дальве. Победителем его оказался третьекурсник отделения скульптуры художественного факультета Владимир Теребун.
Проект мемориала стал дипломной работой молодого скульптора, за создание и сооружение мемориального комплекса ему впоследствии была присуждена премия Ленинского комсомола Белоруссии. Требовалось три тонны гипса, более тридцати тонн цемента, бетона, около двух тонн металла и других дефицитных материалов. Поэтому приходилось обращаться в министерства с различными просьбами о помощи. Николай Петрович приезжал в организации рассказывал свою историю, люди плакали и здесь же, без волокиты подписывали нужные бумаги.

     Торжественная траурная церемония открытия мемориального комплекса, сооруженного на месте сожженной деревни, состоялась 15 июля 1973 года. На открытие приехали и пришли бывшие воины и партизаны, жители окрестных и дальних деревень, школьники и воины Плещеницкого гарнизона, родственники дальвинцев. Многие выступали, вспоминали войну. А Николай Петрович стоял и думал: пусть никогда никому не доведется пережить того, что пережил каждый, кому выпала судьба родиться 40—50 лет назад. Пусть никто никогда не узнает, что такое война! Слезы сдавили его горло. В людях, которые стояли лицом к памятнику, он вдруг увидел свою мать, отца, братьев, деда, теток. Увидел всех, кого он знал, и кого сожгли фашисты...

    Композиция мемориала состоит из элементов, свободно расположенных в пространстве. У дорожки, что ведет к нему, установлен памятный камень с надписью: «Да 19 чэрвеня 1944 года тут была вёска Дальва. За 10 дзён да вызвалення гiтлерауцы жывымi спалiлi яе жыхароу». За ним центральная скульптура: на невысоком постаменте в скорбном молчании застыла четырехметровая фигура женщины. К ней прижался, обхватив ручонками, мальчишка. Справа от скульптуры на шестнадцатиметровой Стене Памяти — фамилии, имена, возраст тех, кого сожгли живыми. Перед Стеной Памяти братская могила, где покоятся останки сорока двух дальвинцев. Могильный холм обложен черными гранитными плитами, на них — православный крест. На месте бывших пяти деревенских хат установлены символические венцы срубов. Перед этими срубами, при входе в хаты, на ступеньках – символические знаки, рельефы из силумина: детская кукла, кувшин, серп, скрипка, клубок ниток. Все эти вещи напоминают о том, что здесь жили люди, у которых с бесчеловечной жестокостью отняли жизнь.

                ДАЛЬВА – СЕСТРА ХАТЫНИ

    Усилия Николая Петровича по возрождению памяти о родной Дальве были направлены не только на построение мемориала «Дальва». Одновременно он пишет книгу «Дальва – сестра Хатыни». Книга была названа так потому, что о сожжённой фашистами деревне Хатынь знают во всём мире как об Освенциме, Бухенвальде. В Хатыни властью Белоруссии в память о жителях белорусских сёл и деревень, полностью уничтоженных фашистскими оккупантами, был построен и 5 июля 1969 года открыт мемориальный архитектурно-скульптурный комплекс. О Дальве не знал практически никто. Своим названием книги Николай Петрович хотел подчеркнуть, что есть Дальва, что она разделила судьбу Хатыни. Книга открывается  словами:
«Люди! Навеки и отныне вновь существует имя Дальвы – скорби народной, Дальвы – сестры Хатыни».

    Книга нашла большой общественный интерес. Она была трижды переиздана. Один экземпляр книги подписан Николаем Петровичем и мне, его внуку.

                ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Как всегда в июне 2006 года люди собрались в Дальве, чтобы отдать ей дань памяти. Здесь же собрались и все многочисленные друзья Николая Петровича Гириловича, Они тепло поздравили Николая Петровича с 75-летием. Николай Петрович был во здравии, в хорошем настроении, полный планов по дальнейшей работе на мемориале. Никто не мог предположить, что это прощальная встреча Николая Петровича с Дальвой, его «последний поклон Дальве», как позже, 22 сентября 2006 года, написала газета «Вечерний Минск».

     16 сентября 2006 года Николая Петровича не стало – инсульт. Белорусское телевидение в память о Николае Петровиче Гириловиче сняло и показало 30-минутный фильм «Свет далёкой звезды». В нашей семье есть этот фильм. Особенно звучат и врезаются в сознание заключительные слова ведущего:
 «Можно написать грандиозное полотно, и люди будут равнодушны к нему. Можно написать симфонию, которую никто не будет слушать. Или написать роман, который никто не будет читать. А можно прожить свою жизнь честно, с добром в сердце, которое не даёт черстветь этому сердцу и сердцам других. И без лишнего шума, эффекта, эпатажа совершить то, что называется духовным подвигом. Он это сделал – Николай Петрович Гирилович».

    Вечная память тебе, дедушка Коля. Мы никогда не забудем тебя и твоего «духовного подвига».

    Думаю, что к этим словам внука добавить нечего.

    Два года спустя жена и дочь Николая Петровича на его могиле установили памятник, многие элементы которого напоминают родную Дальву. Автором памятника был тот же Владимир Теребун, создатель мемориала «Дальва».



                Ольга Николаевна Гирилович-Локтеева

     Ольга моя племянница. Она родилась 20 февраля 1960 года в Минске, в доме на Сморговском тракте, где 20 лет тому назад родился и я. Увиделся я с ней по окончании Даугавпилского военного училища в 1961 году. С этого времени я с помощью фотоаппарата начал фиксировать каждый шаг её жизни.

     Ольга воспитывалась в обыкновенных условиях, без всяких излишеств, без нянек и гувернанток, как это делается сейчас. Её присмотром и воспитанием занимались между прочим, в ходе обычной, будничной суеты. Жила она в нормальной семье, где были мама с папой, бабушка и дедушка. Особой любовью к внучке проникся дедушка Игорь. Не смотря на своё увечье, возился он с ней больше всех. Это видно и по количеству сохранившихся фотографий.

    С получением квартиры на улице Опанского, Оля стала ходить в детский садик, расположенный рядом с домом. Из садика её часто забирал всё тот же дедушка. Любовь у них была взаимная. У Ольги до наших дней сохранились тёплые воспоминания о дедушке, о душевности его отношений к ней. Все мы его регулярно воспитывали, в чём-то упрекали, и только она одна его защищала, так как искренне любила, дарила ему нежную, детскую ласку.

    В 1966 году я с семьёй приехал в Минск, и судьба распорядилась так, что мы получили квартиру рядом с Риммой. С этого времени Оля стала много времени проводить с нашим Серёжей. Часто они вдвоём оставались ночевать у дедушки с бабушкой. Вместе им было интересно, дело доходило, конечно, и до баловства, но всё это было управляемо и в наш адрес не поступало нареканий на невоспитанность наших детей. Сегодня, когда Ольга с Серёжей встречаются, то они ностальгически вспоминают своё детство.

    Оля была смышлёным, любознательным, подвижным, ребёнком. Всех нас дико смущало её не брезгливость. Она могла запросто целоваться с лягушками, жуками и пр. А их на природе хватало.

    В 1967 году Оля пошла в 1-ый класс. Школа была в нашем дворе. После школы её забирал всё тот же дедушка. В 1970 году дедушки не стало. Римма с мамой съехались и стали жить вместе на Якуба Колоса. Школа Ольги изменилась, а заботы о ней легли на плечи любящей её безмерно бабушки Ии. Которая жила на этой же улице. Ольга часто гостила и жила у неё. Ей было интересно жить в этой спокойной, интересной семье. Здесь её окружали внимание, забота и любовь. Сегодня Оля с волнением  вспоминает об этом чудесном времени, о том, как ей было интересно с дедушкой Колей, как её баловала бабушка Ия. Не забывала Оля и свою родную бабушку Олю, с которой она жила в одной комнате. До ночи порой продолжались их беседы.

    Будучи школьницей, Оля, как все нормальные советские дети, ездила в пионерские лагеря, которые ей компанейской, активной девочке, умеющей быстро и безошибочно находить подруг, очень нравились. Оле как отличнице посчастливилось побывать в Артеке. Это произвело на неё неизгладимое впечатление.

    До 1971 года мы общались с Олей регулярно. В 1971 году меня перевели служить в Калинин, и мы стали встречаться с ней эпизодически, когда приезжали летом в отпуск. Если мы проводили время у Гарика на даче или в Радошковичах, то Оля всегда была с нами. Мы считали её членом нашей семьи. Она была самостоятельной, особенно нам не докучала. Относился я к ней как к своим детям, то есть строго. Особого баловства не допускал, тем более что считал, что родители, бабушки и дедушки её балуют. Тем не мене она с интересом проводила время в нашей семье. Имея под руками папин «Запорожец», мы разъезжали по прилегающим, примечательным местам. Загорали, купались и рыбачили на Минском море. Здесь же я учил Олю с Серёжей водить «Запорожец». Дети были в основном управляемыми. Правда, иногда мне приходилось применять и свою власть.

    Воспитателем я был строгим. Как правило, мои требования доходили до детей. Может быть, я был тогда и не прав, по-солдафонский слишком строг с детьми? Никогда не забуду предупреждение об этом моей мудрой и душевной тёщи, Степаниды Адамовны. Но я был такой. С этим ничего не поделаешь. Только одно утешает – сегодня Ольга меня считает своим любимым дядюшкой. Что я ей многое дал для её становления. Если это действительно так, то жизнь прожита не зря.

    В учёбе умная от природы Оля была старательной девочкой, с хорошим прилежанием. Это позволило ей окончить школу с золотой медалью и без проблем поступить в Минске в Институт народного хозяйства на торговый факультет.

    В студенческие годы, прямо на первом курсе к девушке нежданно пришла сумасшедшая любовь. И здесь во всю проявился свободолюбивый характер Ольги. Её избранником стал студент Радиотехнического института Локтеев Игорь Николаевич. Мои первые впечатления о нём, которые я поместил в 2008 году в его поздравлении с 50-летием, были следующие: «Ты показался мне интересным, самостоятельным молодым человеком. Твои привлекательность, надежность, обаяние очаровали мою племянницу. Она готова была пойти, и пошла за тобою и в огонь, и в воду».

    Это было действительно так. В 1978 году Игорь поехал в Коми АССР на студенческую шабашку. Соскучившаяся Ольга, в свои 18 лет, естественно, без разрешения и предупреждения родителей, помчалась к своему любимому. Родители были в ужасе – пропал ребёнок. В результате, в начале 1979 года любимые поженились. Я у них на свадьбе был сватом. 30 июня этого же года у них родилась дочь, которую назвали в память о матери Николая Петровича Анной.

     Не смотря на любовь, свадьбу, родившегося ребёнка Ольга продолжала успешно учиться в институте, который закончила с отличием. В воспитании Аннушки активное участие приняли все: бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки. Самое активное участие в этом деле приняла самоотверженная тётя Ия, которой уже стукнуло 67 лет.

     По окончании института Ольга начала работать в одном из районных управлений торговли Минска. Работа ей нравилась, начальство её ценило, родственники тем более. В сфере торговли у неё появилось множество подруг, с некоторыми из них она дружит до сих пор. В 80-е годы принадлежность к торговле или знакомство в сфере торговли было очень ценно. Так услугами племянницы пользовался и я. По её протекции я приобретал и увозил в голодную Россию мясо, колбасу, сыр и пр.

     Ольга, Игорь и Аннушка жили отдельно от родителей в небольшой комнате на улице Янки Маура. Был я них в гостях с Риммой только один раз в конце 80-х годов. У них я впервые увидел зарубежный телевизор, видеомагнитофон. Поразило меня сенсорное управление.

     Молодоженам повезло – Николаю Петровичу на работе выделили автомобиль «Жигули». Он решил презентовать его детям. Машину водил  исключительно Игорь. На машине Ольга с Игорем ездили и на работу, и по делам, и за границу, в том числе в Польшу к нашим многочисленным родственникам. Игорь по окончании института работал инженером в Минске. Молодым специалистам платили у нас не густо. Это не устраивало молодого, энергичного, с большими возможностями, желаниями и амбициями человека. Он считал, что за границей они смогут устроиться в жизни лучше. Об этом говорил и опыт его друзей, покинувших СССР. В результате, Ольга с Игорем решили уехать за границу. Их решение, по нашему мнению, было несерьезным, авантюрным. Все очень переживали, особенно родители и тётя Ия. Помню, в мае 1990 года я приехал в Минск на похороны дяди Коли. Атмосфера была накалена их предстоящим отъездом. Но рисковая молодёжь, была полна решимости и оптимизма, им было в это время по тридцать лет.

    Вскоре они загрузили под завязку «Жигули» и отравились в неизвестность. Уехали они по приглашению, как бы на два месяца, в Грецию. Дальше их жизнь приблизительно выглядит так.

    Друзья помогли им устроиться. Два месяца пролетели быстро, посольства Канады, ЮАР и Австралии всё никак не давали разрешение на въезд. Стали они в Греции нелегалами. Ольга, чтобы как-то выжить, стала нелегально работать по торговой части. Аннушка поступила учиться в греческую школу. Ей было уже 11 лет. Наконец, спустя 1,5 года, пришло разрешение на въезд в Австралию.

    С конца 1991 года Ольга с семьёй живет в Австралии, в Сиднее. Их устроили, дали возможность изучить английский язык. Анна поступила учиться в школу, ей уже исполнилось двенадцать лет. Ольга как торговый работник вскоре устроилась на работу. Её, не смотря на то, что она иностранка, быстро оценили, Она стала занимать престижные должности, которые хорошо оплачивались. Её устойчивое финансовое положение позволило в банке взять кредит и построить дом. Игорю не сразу удалось организовать своё дело. Его радиотехнические знания не были в полной мере востребованы. Ребята как-то жили. Периодически, по очереди ездили на родину. Ездили к ним в гости в Австралию и мама Игоря Евгения, и Римма.

     Спустя годы Игорь смог организовать своё дело. Он создал фирму, занимающуюся в области информационных технологий. Набрал молодых грамотных ребят для разработки различных прикладных программ. Один из филиалов его фирмы работает в Минске. Дела фирмы заставляют его достаточно часто посещать Минск. Насколько я понял руководитель он строгий. Бдительно следит за делами своей фирмы, не допускает малейшей недисциплинированности своих сотрудников.

    С улучшением своего материального положения Ольга с Игорем решили построить себе фундаментальный дом, достойный их положения. Дом строился несколько лет. Будучи летом 2008 года в Минске, рассматривал их дом по видеозаписи. По нашему с Ларисой мнению, прожившим всю жизнь в двухкомнатной квартире площадью 27 м2  и кухней 5 м2, дом Ольги огромен. Хорошо, по-современному оборудован, шикарно обставлен. Единственно плохо. Как его, такой огромный обслуживать? Да и обслуживание его стоит достаточно дорого.

    Австралия – хорошо, но Ольгу, Игоря и Анну ностальгически тянет на Родину, к родителям. Они почти ежегодно бывают в Минске. К их приезду, в Минск старался приезжать мы с Ларисой. По утверждению Риммы, Ольге очень хочется видеться с нами. Это взаимно. Приезжали повидаться с сестрой и Серёжа с Леной, и Алёша с Людой. Всем находилось место в гостеприимном Риммином доме. Почти всей семьёй мы были в 2001 году на семидесятилетии Николая, аналогично в июле 2006 года на семидесятилетии Риммы. В июне 2008 года снова, почти вся семья Власовых, собралась в Минске по случаю крещения Киры и Маши Власовых. Ольга была крёстной матерью Киры.

     При всех встречах с Ольгой впечатление такое, что как будто бы она никуда не уезжала. В общении она ласкова, предупредительна, не требует к себе особого внимания. Ей интересно знать всё о нашей жизни. Поэтому беседы с ней продолжаются до полуночи. При общении с ней чувствуется большая ее физическая и нравственная усталость. Нелегко достаются за границей большие деньги. Да ещё, по моему мнению, Ольга не очень заботится о своём здоровье: курит по-чёрному, питается не регулярно, отдыхает мало. Чувствуется, что вся её душа, помыслы здесь, в Минске, в родной Белоруссии, рядом с любимыми родными людьми. В Австралию её влечёт только то, что там остались Игорь с Анной, что там есть хорошо оплачиваемая работа.

    Ольга оказалась заботливой дочерью, женой, матерью, и, наконец, бабушкой. Она нежно относится у своей дочери, радуется её успехам, переживает за её неудачи. Очень уважительно она отзывается об Игоре. Всё было в их жизни, но всё перемололось, получилась хорошая мука. Все мы становимся  мудрее с годами. Знаю это по собственному опыту. Когда отдаешься не сиюминутным порывам, а холодному рассудку, когда не ставишь на первое место собственное я, а учитываешь мнение и пожелания других. И что делить с человеком, с которым ты прожил более 30 лет и, главное, каких лет. Оля заботливо относится и к своей матери и свекрови. Она регулярно им звонит и разговаривает буквально часами. Она не забывает помогать им материально. Приятно наблюдать за той душевной близостью, которая сейчас существует между матерью и дочкой. Они смотрятся настоящими подругами. Делятся друг с другом самым сокровенным. В августе 2010 года у Ольги родился внук Рамик. Так как молодые родители очень заняты, то большое внимание ребёнку уделяют Ольга и Игорь.

   Приятны тёплые отношения Ольги к нам с Ларисой, к моим детям, её братьям, моим внукам, её племянникам и племянницам. Дай Бог ей Здоровья и всего самого хорошего.

    В общении с людьми Ольга внимательна, предупредительна. С подчинёнными, как я понял, она строга, но справедлива.

    Не смотря на свой возраст, Ольга миловидна, стройна, женственна, элегантна. Её вид заинтересовал белорусских художников, которые написали её портрет.
Вот пока и всё, что я смог сказать о своей племяннице. Почему-то мне кажется, что со временем Ольга вернётся на Родину, по которой она так скучает.

                Анна Игоревна Локтеева

     Анна моя внучатая племянница. Она родилась в Минске 30 июня 1979 года. Её я видел тогда, когда приезжал на несколько дней из Твери в Минск. Ребёнком она была диковатым, на контакт с малознакомыми людьми, в том числе и со мною, она не шла. Даже нормально сфотографировать себя она не позволяла – отворачивалась при виде фотоаппарата. Впервые она пошла со мною на контакт, когда ей было лет семь-восемь. Мы с ней гуляли возле дома и фотографировались у памятника Якуба Колоса.
     Летом 1990 года Ане исполнилось 11 лет, и она с родителями уехала за границу, а именно в Грецию. Прожили они в Греции полтора года. Аня, имеющая 5 классов образования русской школы, поступила учиться в греческую школу. В каком классе она училась, я не знаю, но спустя много лет (в 2008 году) Анна участвовала в конкурсном отборе на получение работы в фирме и выиграла его потому, что показала знание трёх языков, в том числе и греческого.

     В конце 1991 года Аня с родителями переехала жить в Австралию, в Сидней. Здесь она стала учиться на английском языке. Как училась она, какое образование она получила, получила ли она специальное образование, мне неизвестно. При встрече не решался задавать ей такие вопросы, боясь оказаться назойливым.
По окончании учебы Анна работала в торговых учреждениях, в том числе и в супермаркете у мамы Ольги. В 2008 году Анну, победившую в вышеназванном конкурсе, показавшую знание английского, русского и греческого языков, пригласили работать в престижную фирму, занимающуюся авиаперевозками.
С Анной мы встретились в 2006 году, когда мы всей семьёй приехали на 40 дней по Николаю – её родного дедушки. Встречались мы с нею и в 2007 году, в годовщину памяти по её дедушке. Ей было уже 27-28 лет. Это возраст женщины. Но, судя по одежде, по манерам поведения перед нами была девушка. Замужем она ещё не была, но, насколько я понял, кавалеры у неё были. Мечтала она о принце.

    Одевается Анна модно, со вкусом. Любит покупать новые вещи. При этом интерес к ним у неё быстро пропадает. На этот раз она прекрасно позировала мне перед объективом.

    Она среднего роста, лицом похожа на бабушку Женю, в движениях энергичная.
Характер у неё решительный, а порой взрывной. Настроение её может резко меняться без очевидных причин. Как она быстро взрывается, так и быстро отходит.
Она – деловая, по-мужски сообразительная и сильная. Когда у Риммы мы вместе с ней реконструировали балконный шкафчик, то она запросто отворачивала заржавевшие шурупы, с которыми я не совладал. Здесь же она давала мне дельные советы, без консультации делала нужные поддержки. Мне показалось, что мы с ней подружились.

    Общаясь Аней, я старался учитывать её характер. Внимательно её выслушивая, старался говорить с ней так, чтобы не задеть её самолюбие. Чувствуя её уважительное ко мне отношение, толковал ей о своих жизненных принципах, позволивших мне достойно прожить в согласии с собой и окружающими меня людьми и в учебных заведениях, и в армии, и на работе, и среди родственников и знакомых, и в семье. Это любовь и ответственное отношение к делу, уважительное отношение к людям, самопожертвование, стремление перевоспитывать себя, освобождаться от всего дурного. И, конечно, постоянная учёба. Это помогало мне интересно и, на мой взгляд, счастливо прожить мои 70 лет.

    С конца 2006 года мы с Анной переписываемся. Правда, переписка у нас односторонняя. Я ей пишу письма о себе, о нашей семье. Считаю, что ей оторванной от родных и близких, нужно это. Мне хочется помочь своей внучатой племяннице, так много испытавшей в своей жизни, не чувствовать себя оторванности от Родины. В ответ я получаю через Римму приветы от Ольги, в которых она говорит, что Анна получила письмо от дяди Юры, и была очень рада. Если это действительно так, то очень хорошо.

    Дай Бог счастья этой девочке! Пусть действительно ей встретиться принц, которому она отдала бы всю себя. Чтобы её окружили чуткие детки.

    P.S.  Бог услышал мою молитву. Анна в 2009 году нашла своего принца в лице Yassar. В августе 2010 года у них родился сын Рамик. Сейчас они ждут второго ребёнка.