Стрелок

Директор не вышел на работу.  На сегодня была запланирована встреча с крупными клиентами, а он не вышел на работу.  Я стоял в приемной, как идиот, глядя на не подписанные им бумаги.
- Он хоть звонил? – спросил я у секретарши.
- Угу, - промычала она сквозь утренний кофе, - сказал, что у него похороны, приказал сегодня не ждать.
- Надеюсь, он помер сам. Другого оправдания тут быть не может,  – раздраженно бросил я,  забирая папку с проектом контракта, и представляя, какими глазами на меня будут смотреть прилетевшие за тысячу километров люди.
И все же… Работа работой, а живем мы в семье. Мало ли что. Я набил эсэмэску «Сергей Анатольевич! Приношу свои соболезнования. Моя помощь требуется?». И почти тут же получил ответ – «Да.  Жду на новом кладбище. Купи пачку «Беломора».   Вот тут я озадачился - босс курил «Marlboro»  однозначно. «А, - дошло до меня -  наверное, для рабочих».
Директор стоял  на стылом ветру на пологой голой равнине, в тонком щегольском пальтишке, совершенно не предназначенном для таких испытаний, как уральская осень. Максимум – добежать от подъезда до авто. Фуфайчатые мужички с синими лицами под вязаными  шапчонками копошились на дне могилы, выравнивая её края. Рядом с ней на двух табуретках стоял открытый гроб.  Больше никого не было. Удивленный немногочисленностью провожающих покойного в последний путь, я  оставил авто возле директорского «Форда», и, подняв воротник, просеменил к могиле.
- Привез? – обернулся ко мне Сергей Анатольевич.  Лицо его было…. Странным каким-то, растерянным что-ли.
Я протянул ему пачку «Беломора». А он шагнул к гробу, и, осторожно приподняв покойнику сложенные  руки,  положил под них   папиросы.  Всю пачку.   Я взглянул на усопшего – старик, сморщенное  лицо с впалыми щеками, желтая кожа.
- Родственник? – шепотом спросил я директора.
- Угум, - промычал тот, и добавил. – Стрелок.
Рабочие выбрались  на поверхность и заколотили крышку гроба. Потом на длинных полотенцах опустили его в могилу. А я, словно в кино,  смотрел, как Сергей Анатольевич стравливает понемногу полотно, приговаривая «Осторожнее, мужики, потихоньку».
На деревянном кресте, что высился над могильной надписью, я прочел имя – Архипов Иван Матвеевич. Директор вынул из «Форда» ноль семь «Белого чая», три пластиковых стаканчика, и пластиковые контейнеры с закуской из «Пышки», поставил все это на табурет. 
- Ребята, - сказал он рабочим, - спасибо вам. Помяните деда. Я-то за рулем.
Мужики согласно кивнули, замахнули по стакану, зажевали. Директор вынул бумажник и, выудив из него всё, протянул им.  Те недоверчиво покосились.
- Так это… не много ли даешь, начальник.
- В самый раз, - мотнул головой Сергей Анатольевич.
Я замерз, ноги задубели. Стал накрапывать дождь, и я, юркнув в машину, завел двигатель. Мужики собрали инструменты, поминальное угощение и ушли.  А босс все стоял, глядя на холмик.
«Заболеет же, -  недовольно подумал я, глядя на то, как ветер треплет волосы Сергея Анатольевича».  Но вот он развернулся и, подойдя к моей машине, стукнул пальцами в стекло.
- Поедем со мной, помянем Стрелка, -  сказал он. И я не посмел отказаться.
Сидели вдвоем в тихом ресторанчике за столиком в углу. Под  ненавязчивую музыку  и водку я слушал историю про Стрелка. 
-/-

В девяносто четвертом году Сереге было двадцать восемь. За спиной – диплом технолога-деревообработчика,  обанкротившаяся фабрика, жена – воспитательница в детском саду, две дочки дошкольницы и теща-благодетельница. У неё и жили в трешке, в сталинке.
Сергей после закрытия фабрики рвал жилы, как мог: поденщина по деревням, поделки по мелочи – табуретки, скамеечки, полочки. Раз в неделю они с тещей шли на рынок, нагруженные его изделиями. Он оставлял её торговать, а сам мчался сначала на фабричный склад, где еще можно было, договорившись со сторожем, по дешевке вывезти кое-какой материал. А потом -  в свою мастерскую,  в гараж, что остался от тестя, и располагался аккурат за их домом. «Москвич» покойного тестя продали от безденежья, когда родилась вторая дочка. Серега водить не умел, и, хотя  жена Светлана убеждала выучиться, сдать  на права и таксовать, он отказался. Не был Серега тем отчаянным водилой, что возят под сиденьем монтировку, и могут в случае чего постоять за себя в драке. Так что «Москвичок» был продан, а в гараже Серега оборудовал себе столярный цех. 
Сама сталинка, в которой  они жили, была не просто домом, и люди  там жили тоже не простые. К примеру, теща Серегина, Антонина Ксенофонтовна, была супругой режиссера городского театра и по совместительству театральным администратором, бывшим, конечно. Исключительно мягкое и интеллигентное существо была  Антонина Ксенофонтовна, и никто из всей семьи и не догадывался, каково ей стоять торговкой на базаре.  Но она  притворялась перед самой собой, что играет роль, и прекрасно справлялась с её исполнением.
Соседи тоже в основном были людьми приятными, интеллигентными, и даже тихий пьяница дядя Ваня всегда очень вежливо  просил проходивших мимо мужиков «угостить папироской». Выбегающий по утрам Серега неизменно заставал его сидящим  на скамеечке,  с постоянным:
- Сергуня, угости деда папироской.   
Однажды вечером устало плетущийся домой Серега не выдержал. И, глянув на  блаженно-отсутствующее  щетинистое лицо дядь Вани, обозлился.
- Ты задрал уже сигареты стрелять, пьянь старая! Пенсию, небось, получаешь? Вот и кури на свои! Стрелок хренов. 
Дядя Ваня удивленно глянул на Серегу, вздохнул «Ну, молодежь. Никакой субординации». Серега, уже поднявшись на крыльцо, вернулся, и бросил на колени деда  сигарету.
- Да на.
- Опять сигарета,  - снова вздохнул дядь Ваня. Он вынул из нагрудного кармашка рубахи аккуратный газетный квадратик, распотрошил сигарету, свернул самокрутку, и затянулся. – Эх, слабачок табачок. Гавно европошное.
- Ну, ты вандал, дядя Ваня, - хмыкнул Серега. 
Как-то  Светлана сказала, что им в садик привезли мебель, и попросила Сергея её  собрать.  Собирая  шкафы, выструганные неведомым кустарем, Серега не матерился только потому, что кругом были женщины и дети. Присланные детали  были явно от разных изделий, и Серега, смотавшись в гараж, притащил рубанок, ножовку, дрель. А потом прямо на месте пилил, строгал, подгоняя разномастные куски ДСП. И получилось! Заведующая, оценив Серегину рукастость, тут же запрягла его починить свой кухонный гарнитур. Слухи о Сереге разлетелись быстро, и он целыми днями пропадал, починяя чужие шифоньеры, кровати и столы. Не безвозмездно, само собой.
А однажды   подумал о том, что и сам может делать мебель. По индивидуальному заказу клиента. И понеслось….  В гараже стало тесно от станков. Тут тебе и шлифовальный, и токарный для дерева, и циркулярная пила. Все это было куплено Серегой на старой фабрике, у сторожа,  по сходной цене. Соседний гараж Серега взял в аренду у соседки тети Клавы, и набил его сырьем – листами ДСП, фанерой, шпоном, клеем, фурнитурой. И стал фабрикантом. Светлана помогала мужу, чем только могла. После работы, оставив дочек на мать, она бежала в столярку и клеила шпон утюгом, шлифовала уже готовые заготовки, покрывала их лаком. И маленький семейный бизнес пошел в гору. 
В ту нищенскую пору лихих девяностых   каждый выживал и наживал, как мог. Кто-то трудился, изворачиваясь  умственно и физически, а кто-то….
Добрались эти кто-то и  до Сереги. Приехали однажды трое на зеленой «Ауди», зашли в мастерскую – крепкошеие, лысолобые, краснощекие боровички, в спортивных костюмах.
- Ну, чё, дарова, Левша! – поигрывая велосипедной цепью, ощерился браток. – Стругаешь? А чё без патента?  Надо патент купить, как во всех цивильных странах.
Серега даже спрашивать не стал, кто, мол, такие. Наслышан был и о «крышах», и о процентах.  Смотрел угрюмо, молча, держа ножовку в руке.
- Ты глухонемой, что ли? – нагнулся один, заглядывая в глаза. – Или уши  клеем залил? За просрочку платежей и разрешение на работу с тебя….
И назвал сумму, от которой у Сереги в глазах потемнело – доход его семьи за целый год.
- Мужики, вы чего, - ошалело выдохнул он. – С каких барышей?!
- Мужики  в кулинарке ослиную мочу сосут, - ощерился один из братков. – Еще раз так назовешь, на циркулярке своей прокатишься. 
- Да нет у меня таких денег! – рассердился Серега. – Побойтесь Бога! Сначала заработать надо.
- Так ты уже, поди, заработал, - браток подмигнул. -  Женушка твоя, вон, в каракулевой шубке малявок в садик водит.
У Сереги зашлось сердце в страхе за семью. Он присел на край станины.   
- Эй, да не ссы, целы твои бабы. Пока целы. Так что давай собирай свой капитал, и вноси в фонд охраны своего здоровья. Сроку тебе неделя. А кто чужой объявится, скажешь, что под Чубатым ходишь. Понял?
И уехали. А Серега остался.   Вечером на кухне, уложив дочек спать, решили, что Светлана с детьми временно уедет в другой город к его родителям. Теща уезжать наотрез отказалась.
- Я войну пережила, целину осваивала. Почему я должна бояться какое-то дворовое хулиганье? Мы живем в цивилизованной стране! Где, в конце концов, милиция?!
- Эх, мама, - только и смог сказать Серега.
  Наутро, погрузив  жену и дочек, довольных внезапными каникулами, в такси, Серега отправил их на автовокзал. Дядя Ваня, сидя на своем неизменном месте, не преминул стрельнуть курева.
- Держи, дядь Вань, -  Серега щедро сунул ему пачку «ВР». – Укурись, чтобы не видеть этот  долбанный мир.
Всю неделю Серега метался по знакомым, пытаясь занять денег. И занял. В счет будущих заказов. Братки приехали  в назначенное время, пересчитали деньги, и несколько разочарованно вышли из Серегиного гаража. Внутренне торжествуя, тот вышел вместе с ними, остановился, глядя, как рэкетиры садятся в машину.
- О, чуть не забыл, - оглянулся  один из них. – Следующие полгода заказы будешь делать для нас. Сделал - сдал. Первый заказ сдашь  пятого. Понял?
Серега молчал, борясь с искушением метнуть в лобовое стекло стоявший у двери лом.
- Понял?! – старший чуть приподнял полу спортивной куртки, давая Сереге возможность рассмотреть выглядывающую из-за резинки штанов  рукоять ПМ. Серега молча кивнул. «Ауди» упылила.
Следующие две недели Серега вычищал гаражи. Он договорился со  старым приятелем – фабричным сторожем, который к этому времени приобрел пару ангаров на охраняемой раньше фабрике, и занялся торговлей металлоломом. Весь материал свезли на сухие склады.  Станки свалили на задворках среди металлолома, и Серега злорадно ухмылялся - «Ищите, суки». Он собрал все, что было в доме наиболее ценного, и отправил это со знакомым дальнобойщиком  к родителям.  К назначенному дню Серега был нищ и гол, как сокол.
- Сергуня, угости деда папироской, - дядя Ваня взглянул на Серегу. А тот молча присел рядом.
- Не курю, дядь Вань.
- Бросил, что ль?
Серега кивнул. Подкатила «Ауди». Дядя Ваня, щурясь, оглядел вышедших из неё парней.
- Ребята, папироской  угостите.
- Отвали, - пробормотал браток и кивнул Сереге. – Пошли, что ль.    
Серега поднялся, и пошел в гараж. Машина медленно ехала следом.  Глядя на пустые стены и чисто выметенный пол со следами от станков, братки переглянулись.
- Ты чё, сука, издеваешься?
- Пацаны, - развел руками Серега, - я больше свое дело не держу, мебель не делаю. Я вам деньги отдал? Отдал. Я их занимал, чтобы с вами рассчитаться. Я все продал, и долги вернул.  Бизнес больше не веду.
Удар в лицо зашвырнул Серегу в гараж. Сквозь гул в ушах он  расслышал бас одного из парней.
- Мочи этого урода!
Серега в страхе скорчился на полу. Сквозь ускользающее сознание послышались вскрики, звуки ударов. Потом последовали четыре выстрела, и настала тишина. Серега  приоткрыл глаза, и разглядел в проеме двери странно знакомую фигуру.
- Дядь Вань?!
Тот подошел к Сереге, присел, вглядываясь в лицо. В руке у него Серега увидел ПМ.
- Живой? Ну и хорошо. А морда – что морда, заживет.
Он помог Сереге сесть, и тот, глядя на неподвижные тела братков, затрясся. Сначала от плача, а потом  от смеха. Дядя Ваня глядел-глядел, а потом несильно ударил его по щеке.
-  Пр-рекратить истерику, боец!
Потом они заталкивали трупы в машину, и дожидались вечера. Дядя Ваня вел «Ауди» по  ночной загородной дороге, а Серега, сидя на переднем сиденье, дремал, устав удивляться. Они остановились на высоком речном берегу, рассадили трупы по сиденьям, и дед  разрядил обойму ПМ в машину. Потом собрал гильзы, сунул их и пистолет себе в карман, и кивнул Сереге.
- Помогай, малой.
Они столкнули авто в реку, постояли, глядя как она тонет, уносимая течением на самую середину, и двинулись по ночному полю в неведомом направлении. Перед рассветом вышли к деревне. Дядя Ваня стянул  на каком-то дворе  пару рубах, и они переоделись. Свои вещи со следами крови сожгли в лесу за деревней.  Пистолет, раскидав его по частям, дед утопил в пруду.      
А утром, добравшись до города на попутке, они пили водку на прокуренной кухне дяди Вани. И Серега, пьяный, разглядывал  фотоальбом отставного подполковника  КГБ, а тот, довольный компанией,  курил одну папиросу за другой. 
 
  -/-

- Понимаешь? – склонился ко мне Сергей Анатольевич, усмехаясь. – Он на своей скамейке вел наружное наблюдение. Этот старый лис знал все, что делается во дворе.  Всё про всех.  Стрелок, блин.