Юрий Игоревич Власов

                Детство

     Я, Юрий Игоревич Власов, – автор настоящей Родословной Власовых, родился 14 мая 1940 года в г. Минске, в доме, который принадлежал моей бабушке по маминой линии Шидловской-Бушило Марии Фёдоровне. Сморговский тракт, на котором был построен её дом, расположен в районе Сторожёвки. Это была северная окраина Минска. Сейчас это Центральный, самый престижный район города.

    Начал помнить себя с четырёх лет.
    Помню полицаев, освобождение Минска, мёртвого, раздувшегося немца, лежащего в поле, недалеко от нашего дома. Помню, как отец принёс домой винтовку, патроны и стрелял по воронам, как отца взяли в армию в июле 1944 года, как мы с сестрой остались дома с мамой, как нам было голодно и холодно, как матери закрывали нас, сверстников, дома, а сами уходили добывать хлеб насущный, как с мамой мы однажды возвращались с вокзала домой, а я по дороге, без конца, показывая на развалины Минска, всё спрашивал: «А здесь что было? А здесь что было?».

    Помню, как мы с сестрой ходили на озеро купаться. И уже совсем отчётливо помню как мы, ложась спать, поворачивались к иконке с Казанской Божьей Матерью и молились за здоровье дедушки Сталина и отца, который был ранен и находился в новосибирском госпитале на излечении.

   Помню, как в декабре 1944 г. отец без ноги вернулся домой и начал прыгать ко мне со словами «Юрочка. Юрочка». Я же его почему-то испугался и начал пятиться назад до тех пор, пока под столом не упёрся в стену. Ночью я долго не мог уснуть, не зная, как мне обратиться к отцу и произнести слово «папа».

    Можно сказать, что мне в жизни повезло. Хотя отец с войны  вернулся калекой, но он был живой. Не смотря на своё увечье, он сумел определиться в непростой послевоенной жизни, создать нашей семье нормальные жизненные условия.
Отец, работал дома, создавая на продажу в деревнях различные изделия из жести. Он всё время держал меня возле себя и многому научил. До сих пор я легко делаю всякие нехитрые поделки из жести.

                Школа

    В школу пошёл в 1947 году. Отец меня определил в 28-ю «русскую» среднюю школу. В нашем районе была «белорусская» школа, в которой преподавали все предметы на белорусском языке. Проучился я в 28-й с.ш. два года. В 1949 году пленные немцы на улице Горького построили новую 27-ю с.ш. Школа была типовая, небольшая, но очень уютная.

    В 1-ом и 2-ом классах я был скромным, застенчивым мальчиком, учился на 4 и 5, отличался прилежанием и отличным поведением.

    В 3-ем и 4-ом классах, в меня как бы вселился бес. Не было ни прилежания, ни дисциплины, ни учёбы. Ларчик просто открывался. В это время болела сестра, родителям было не до меня. А компания в классе подобралась боевая.

    В 5-м классе классным руководителем была назначена очень волевая, трудолюбивая, ответственная за своё дело, преподаватель английского языка Розалия Борисовна Шапирштейн. Можно сказать, что она сделала из меня человека. Она заставила меня учиться, постепенно выбивала дурь из моей, как оказалось позже, не глупой головы. У меня появился интерес к учебе, особенно по техническим дисциплинам: математике, физике, химии. Отставание у меня было только по русскому языку.

    Плавать научился в 6 лет. Любил прыгать с вышки. Когда мне было 13 лет, мой товарищ Жора Гулякевич предложил мне пойти в секцию, чтобы серьёзно  заниматься прыжками в воду. К 9-ому классу мои успехи по прыжкам в воду начали быстро прогрессировать. Я получил 2-й спортивный разряд. Тренер меня напутствовал: «Давай, Юра, работой. Через год выполнишь 1-й спортивный разряд и, естественно, тебе с такими результатами легко будет поступить в наш институт физкультуры».

   Нужно сказать, что перспектива перворазрядника меня не очень радовала, там уже начинались серьёзные прыжки. Я видел, как ребята травмируются. В тоже время меня не радовала перспектива тренера или преподавателя физкультуры в школе. Я продолжал ходить  в бассейн, но тренировался уже не так ретиво. В целом,  остался доволен, что в жизни прошёл такую замечательную  спортивную школу.

   Школу окончил в 1957 году. В аттестате у меня три тройки: в том числе по Сталинской конституции СССР, белорусскому и русскому языкам. Но зато было и пять пятёрок по математическим дисциплинам, физике и химии.

                Завод
   По окончании школы подал документы в Белорусский государственный университет (БГУ). Документы то подал, но нужно было готовиться. А я всё не мог начать подготовку, откладывал её с утра на вечер, со дня на день. В конце концов, решил пойти работать, а поступление в БГУ перенести на следующий год.

   На работу меня устраивал дядя Коля, муж тёти Ии. Он решил, что мне стоит идти работать на станкостроительный завод им. Кирова, в ремонтно-механический цех, который был в подчинении главного механика, его дальнего родственника.

    Я был определён в качестве ученика токаря. Учился прилежно и спустя четыре месяца, сдав технический минимум, стал работать самостоятельно. Мой заработок не превышал 500-600 рублей (80-100 $). Лучшие мастера нашего цеха зарабатывали в 3-4 раза больше. Заработанные деньги отдавал родителям.

    Незаметно пролетел год, приближалось лето 1958 года. Нужно было всерьёз садиться за учебники. А я переносил занятия с утра на вечер, с вечера на утро. От позора, что я не подготовлюсь к поступлению в БГУ и в этом году, меня спасла повестка в военкомат.

                ДВАРТУ

   В военкомате мне предложили поступать в военное училище. Я, посоветовавшись с родителями, с мастером, решил принять предложение военкомата. Мастер напутствовал: «В армии  не сладко, но, может быть, там у тебя будут хоть чистые руки». Мною было написано заявление о желании поступать в Двинское (Даугавпилское) военное авиационное радиотехническое  училище (ДВАРТУ).

   Как положено, родители и друзья проводили меня в армию. Я, самый молодой из них, уходил в армию первым. Поступил я в училище легко, сдав на пятерки физику и две математики (письменную и устную), так же получив хорошие оценки по русскому (сочинение) и физкультуре. Успешно прошёл медицинскую комиссию. На мандатной комиссии я попросился на самый трудный радиотехнический факультет.

    Обстановка в училище была спартанской. Командовали нами бывшие фронтовики. Среди них были и те, кто командовал на фронте штрафниками. Хотя это был уже 1958 год, но Жуковские порядки в армии ещё оставались. Большое внимание в училище уделялось физической подготовке. Не отставали требования и по другим дисциплинам. Узнав, что, окончившие училище со средним балом 4,75, имеют право выбора места службы, я решил для себя стремиться к этому.

   Служил и учился с прилежанием. За это разгильдяи и лодыри меня недолюбливали. Им я противопоставил свой твёрдый характер. После 2-го семестра мне присвоили звание младшего сержанта и назначили на должность  командира классного отделения (26 человек). Быть командиром над своими бывшими товарищами не просто. Я старался быть честным, справедливым, вместе работать со своими подчинёнными, подавать им личный пример, не допускал, при этом, неисполнительности и недисциплинированности.

    Изучали мы радиосвязное и радионавигационное оборудование самолёта Ту-16. Наконец, пролетели три напряжённые года. В конце августа 1961 года, успешно сдав экзамены, получил красный диплом по специальности эксплуатация и ремонт радиосвязного и радионавигационного оборудования летательных аппаратов. На доске почета в училище была выгравирована моя фамилия.

    Как отличнику, мне было предоставлено право выбора места службы. Я без колебаний выбрал 2-ю отдельную армию ПВО, штаб которой находился в Минске, где меня ждала моя невеста, с которой мы встречались и переписывались почти три года.

   Прощался со своими бывшими подчинёнными в номере гостинице. Здесь мы собрались, чтобы выпить на прощание по рюмке. Здесь услышал от своих подчиненных благодарственные слова: «Ты был строг, но справедлив». Со многими из ребят я потом переписывался, некоторых встречал по службе. Мне не стыдно было смотреть им в глаза.

                Зенитно-ракетные войска

    В начале сентября 1961 года в новой авиационной лейтенантской форме  приехал в Минск, где меня ожидали родители, друзья и невеста Лариса.
События развивались стремительно. Договорённость с Ларисой, что мы поженимся, у нас была накануне. Пятого сентября мы подали заявление в ЗАГС, восьмого сентября нас расписали, 10 сентября у нас была свадьба, 11 сентября после небольшого похмелья гости проводили нас в свадебное путешествие в Тбилиси и Сочи.

    По окончании отпуска прибыл в штаб 2-ой армии ПВО за назначением. Меня направили в штаб корпуса ПВО в Барановичи. В Барановичах меня определили в зенитно-ракетный полк, который был расположен под Столбцами у деревни Колосово (60 км от Минска).

    В 1960 году, изменилась наша военная доктрина. Ставка делалась не на дальнюю авиацию, а на ракеты. В результате, большинство из нас были направлены в зенитно-ракетные войска  (ЗРВ).

    Нас авиаторов не очень чтили в этих войсках, поэтому меня определили на самую непрестижную должность – начальник СРЦ (станция разведки и целеуказания П-12), командир взвода управления в зенитно-ракетном дивизионе (зрдн) С-75.

    Не был учтён мой красный диплом. Причём меня определили в кадрированный зрдн, в котором есть люди (кадры), но нет техники. Чтобы мы её могли изучать, нас, вновь прибывших лейтенантов, размещали при боевых зрдн, стоящих на дежурстве. Это был 1-й зрдн, расположенный в 10 км от городка Мир у деревни Залужье (90 км от Минска).

    Как молодого лейтенанта, меня в марте 1962 года отправили в отпуск. Мы с Ларисой провели его в Минске, так как она была на шестом месяце беременности. На папиной мотоколяске мы объехали всю минскую округу.

    По возвращении из отпуска, судьба нашего дивизиона резко изменилась. Это был 1962 год. Мы только сейчас узнали, что мир тогда стоял на грани ядерной войны. Нас переводили в г. Лиду в Лидскую зенитно-ракетную бригаду (зрбр). Во время доукомплектования дивизиона изменилась моя судьба. Мне предложили должность старшего техника кабины «П» (передающе-приёмная кабина) ЗРК С-75.

   После доукомплектования дивизион направлялся на переучивание и слаживание в Учебный центр, расположенный в Подмосковье под Кубинкой.

   Перед отъездом на учёбу я случайно оказался в Минске и проводил Ларису в роддом. 21 июня у нас родился первый сын, которого мы назвали Серёжей.

   Учёба давалась легко, так как в Даугавпилском училище нам была дана хорошая подготовка по основам радиотехники и радиолокации.

    Почти каждую субботу, после занятий выезжал в Москву, где я раньше не был. В Москве останавливался у двоюродной Лориной сестры, Ламкиной Марии Ивановны. За время учёбы мне удалось побывать в Кремле, Дворце съездов, Третьяковке, многих театрах, парке Горького, Сокольниках, плавательном бассейне «Москва», на стадионе «Лужники», Воробьевых горах.

    Вернулись мы в Лиду в октябре. Большинство моих сослуживцев ещё летом подыскали себе жильё для проживания. Я тоже нашёл себе квартиру, но, из-за служебной круговерти, привезти в неё Ларису не мог. Тем более что в начале декабря 1962 года нас командировали на полигон Кап-Яр, для получения техники.

    Полигон в Кап-Яр – стыковочный. Сюда прибывала техника зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) (кабины «П», «А», «У», дизеля, пусковые установки, транспортно-заряжающие машины (ТЗМ) и пр.) с разных заводов Советского Союза. Мы, войска, получали её от промышленности в комплекте, стыковали, т.е. соединяем кабины кабелями, подключали к электросети и под наблюдением инструкторов полигона проводили на технике положенные регламентные работы. После этого делался облёт ЗРК реальными самолётами, проверялись готовность техники и слаженность боевого расчёта зрдн по обнаружению целей, их сопровождению в различных режимах и условиях. Заключительным аккордом являлась стрельба ракетами.

    В Лиду мы вернулись в конце декабря. Разобравшись с техникой, взял несколько дней отпуска и помчался в Минск, чтобы, наконец, взять к себе свою жену Ларису и полугодовалого сына Серёжу.

   Жили с хозяевами, «панной» Вандой и Романом дружно, можно сказать, одной семьёй. Благородство, душевность Романа и Ванды мы с Ларисой не забыли. В 1975 году мы ездили к ним в гости. В 1977 году мы были приглашены на свадьбу старшей дочери Ирины. К сожалению, на свадьбе я был один. Принимали меня очень тепло. В 1983 году мы были приглашены на свадьбу младшей дочери Гали. На этот раз я был на свадьбе с Алёшей.

    В начале мая 1963 года руководством было принято решение о передислокации нашего дивизиона под Гродно. На новом месте был только колышек, определяющий место установки моей передающе-приёмной кабины «П». Расположились мы в 12 километрах от Гродно, в 3-х километрах от границы, в 500 метрах от деревни Лабно-Огородники.

    Немного устроившись, мы отправились в деревню в поисках жилья. Жители были к нам доброжелательны. Многие однополчане вскоре нашли себе не хитрое жильё. Я же договорился о жилье с хозяином дома, который только строился.

    В начале июня 1963 года из Минска пришла печальная весть – умер Лорин отец. Я прилетел из Гродно в Минск самолётом, Лариса с Серёжей из Лиды приехала поездом. Похоронили Матвея Яковлевича на Кальварии.

    Вскоре мне дали отпуск. Мария Ивановна Ламкина, которая отдыхала в Минске, предложила нам свою квартиру в Москве. Мы воспользовались её предложением и отправились в столицу нашей Родины, где Лариса была впервые. По Москве мы носились как сумасшедшие. Удалось побывать и в Третьяковке, и в Кремле, и в Оружейной палате. В Кремлёвском дворце съездов были на концерте Аркадия Райкина.

    После отпуска Лариса с Серёжей остались в Минске, а я вернулся в Лабно. Служба проходила не плохо. Дивизион, оторванный от штаба бригады на сотню километров, особенно никто не беспокоил. Я усиленно осваивал свою технику. Жить мы продолжали в палатках. С каждым днём становилось всё прохладнее. В начале сентября меня послали в Лиду за машиной и предложили одновременно перевезти на ней свои вещи. Вскоре приехала из Минска Лариса с Серёжей.

    У своих новых хозяев Ревдюков мы прожили с сентября 1963 года  по начало 1965 года.

    1964 год для нас с Ларисой был примечательным. За год мы накопили целых 185 рублей и в сентябре во время отпуска, оставив Серёжу в Минске у родителей, поехали отдыхать в Ялту. Жильё стоило 1 рубль в сутки с человека. Питались мы дома: овощи, сосиски, хлеб майонез стоили копейки. Мы даже смогли выделить деньги на ресторан, чтобы отметить Ларин день рождения и на презенты. Сослуживцы дивизиона завидовали нам.

    Осенью 1964 года была внезапная армейская проверка, возглавляемая начальником ЗРВ армии генералом Мисиком. Мою, сложную в настройке  кабину «П», проверял очень знающий её подполковник из Борисовской ремонтной базы техники ЗРВ.

    Проверку всех боевых параметров он делал сам. При этом он ничего не комментировал. На подведении итогов, он заявил генералу: «Такую настроенную кабину «П» я встречаю впервые в армии». Генерал здесь же объявил мне благодарность за отличную службу, а подполковник предложил мне пойти к нему служить на базу. Мне было лестно получить такую высокую оценку за мои труды. Я стал победителем в социалистическом соревновании, меня сфотографировали, и мой портрет в течение года висел в гарнизонном Доме офицеров в Лиде.

    Мои командиры, возможно, боясь, что я приму предложение армейского подполковника и поеду на базу в Борисов, предложили мне перейти на освобождаемую должность офицера наведения. Офицер наведения – центральная фигура в дивизионе. С одной стороны, у него большие перспективы роста, но, с другой стороны, это достаточно сложная и ответственную должность. От офицера наведения зависит не только настройка аппаратуры, но и подготовка расчёта, куда он входит и сам, для осуществления боевой работы при поиске, обнаружении, сопровождении и обстреле воздушных целей.

    В конце 1964 года, меня всё же уговорили стать офицером наведения. С моим появлением в кабине «У» у солдат-операторов появились ухмылки, связанные с моей полной некомпетентностью. Мне было, конечно, стыдно, поэтому хотелось быстрее всем доказать, что я что-то смогу и здесь. Я изучал технику, не давая себе покоя, и днём, и ночью во время дежурства. Одновременно я изучал Правила стрельбы, занимался со своим боевым расчётом, отрабатывая различные задачи, по уничтожению воздушных целей.

    Вся интрига заключалась в том, что в сентябре 1965 года дивизион должен был ехать на стрельбы. После весенней проверки, я показал хорошие знания, и командование решило, что на стрельбы поеду я.

    Зимой 1965 года мы переехали жить в незаселённый совхозный дом, а 8 мая того же года – в дом, построенный для нас при дивизионе.

    Накануне отъезда на полигон нас посетил командир бригады и заявил: «Если вы получить четвёрку, то бригаде за год будет тройка, если получите пятёрку, то бригаде за год будет четыре. Я приказываю вам получить только пять».

   В случае удачных стрельб я собирался писать рапорт о поступлении в Минское высшее инженерное радиотехническое училище (МВИРТУ). Многое в получении 5-ки зависело от меня, от того, как я сработаю, так как оценка дивизиону не может быть выше оценки офицера наведения.

    В сентябре дивизион эшелоном поехал на полигон. Ехали мы весело. В редкие минуты старались что-нибудь подучить. Я волновался, но вида старался не подавать.

   На полигоне пришлось вертеться как белке в колесе. В результате и я, и дивизион в целом получили пятёрки.

    По приезду с полигона, написал рапорт с просьбой отпустить меня поступать в МВИРТУ и начал усиленно заниматься. Готовился я всё своё свободное время: и на работе, и во всяческих поездках, и дома, порой до часа ночи и позже. Наконец, в марте 1966 года получил официальное разрешение на поступление в МВИРТУ, куда нужно было прибыть в июне.

   В мае месяце мне был запланирован отпуск. Мы с Ларисой начали потихоньку собираться. Дивизионные женщины завидовали Ларисе, что она уезжает в Минск. Она оправдывалась, что, может быть, я и не поступлю.
– Поступит, – уверяли женщины.
– Почему?
– Мы же видим, что Юра ежедневно занимается до поздней ночи.

   Возвратился дивизион три месяца спустя, чтобы сдать технику и забрать свои вещи. Запомнились проводы. В мою пустую квартиру собрался весь офицерский состав дивизиона с жёнами. Все за нас с Ларисой были рады, поздравляли. Одно поздравление тронуло до слёз. Лушкин играл на баяне, а мой старшина Альберт Иокелло пел:

                На деревне расставание поют:
                Провожают Юрку Власа в институт.
                Хороводом ходят девушки вокруг:
                – До свиданья, до свиданья, милый друг.
                Расскажи-ка, сколько лет тебя нам ждать,
                Кем ты станешь, интересно нам узнать.
                Произносит он с достоинством в ответ:
                – Принят я на инженерный факультет.
                Загрустили сразу девушки тогда:
                – Это, значит, не вернёшься ты сюда,
                Инженером ты поступишь на завод
                И забудешь наш весёлый хоровод.

    Уезжал из дивизиона с чувством исполненного долга. Весной 1963 года на его месте был один колышек для моей кабины «П». Сейчас здесь был целый городок. И дивизион из ЧП-ного, на который все тыкали пальцами, стал отличным. В этом была и моя заслуга.

    В Минск к нам из дивизиона в гости приезжали многие: Феликс Бурштейн, Александр Павлович Воробьёв, Альберт Иокелло, Валерий Павлович Качалов, Николай Яценко с женой Валей.

    В 1975 году, будучи в Лиде, тепло пообщались с командиром нашего дивизиона Иваном Павловичем Сергиенко. Он когда-то сватал меня на должность офицера наведения и внушал в меня уверенность, что справлюсь со стрельбами на полигоне

    В 80-е годы на полигоне встретил очередного командира нашего дивизиона. Он сказал, что в дивизионе меня всё ещё помнят.

                МВИРТУ – МВИЗРУ

    В июне 1966 года всех абитуриентов офицеров собрали в МВИРТУ. На одно место было около трёх человек. Консультировали нас по физике, алгебре, геометрии и тригонометрии. Нас натаскивали на решении задач. Кого-нибудь или желающего вызывали к доске решать типовые задачи и примеры. Для меня они были не сложными, поэтому я часто пояснял всем у доски их решение.

    Письменную математику написал на 5. Устные экзамены сдавал легко, потому, что их принимали преподаватели, которые нас консультировали и которые меня запомнили, часто видя у доски. Полученные три пятёрки, плюс красный диплом освобождали меня от экзаменов по русскому и английскому языкам. Мандатная комиссия прошла нормально, я был зачислен слушателем МВИРТУ.

    Определили меня на второй факультет, где изучали ЗРС С-200. Меня, сдавшего все экзамены на пятёрки, зачислили в число потенциальных отличников. Для отличников была льгота. Если в течение двух лет средний бал будет 4,75, то очередное звание капитан можно получить через два года, а не по окончании училища. Я решил выполнить эти условия.

    Жора Меженцев, он тоже выделялся отличной подготовкой, предложил работать вместе. Это, как потом выяснилось, было отличным предложением. Наша общая работа намного облегчила учёбу. Вскоре к нам подключился Толя Громов. Мы стали друзьями. Было уважение и со стороны товарищей по группе и по курсу, Которых я консультировал, давал свои конспекты.

    Занимался постоянно и серьёзно. Учебный процесс в училище был поставлен на высоком уровне. Лекции читали, ответственные, высококвалифицированные преподаватели. За ними я успевал всё конспектировать. Следуя их совету, накануне новой лекции, с карандашом в руках старался отрабатывать предыдущую лекцию. Это позволяло следить за рассуждениями лектора, с пониманием вести конспект, вовремя задавать ему вопросы и даже, иногда, замечать его ошибки или оговорки.

   Прошли два заветных года, мой бал, так же как и у друга Жоры Меженцева, был 5,0. Нам были присвоены очередные звания – капитан.

   Когда мы приехали для поступления в Минск, то жили в доме у Степаниды Адамовны. Вскоре дом снесли и взамен предложили две однокомнатные квартиры во Фрунзенском районе на улице Скриганова, нам на пятом этаже, тёще на первом.
Работал я много, но ханжой не был. Уделял время, и на семью, и на родителей, и на друзей. В Минске в полную силу использовался папин «Запорожец». Ездили  на нём с отцом и на рыбалку, и в Радошковичи, и на дачу к Серёже, и в пионерлагерь к Ольге и пр. Зимой на электричке ездили всей семьёй кататься на лыжах. Летом ездили отдыхать на юг: в Ялту, Гудауту, Гурзуф, Алушту. Наконец, в 1966 году нами был куплен первый чёрно-белый телевизор «Огонек», с достаточно большим экраном – 47см.

    С 4-го курса пошли специальные дисциплины по технике. Изучать мне пришлось радиолокатор подсвета цели (РПЦ) ЗРС дальнего действия С-200.

    На стажировках я был трижды. В 1968 году, по окончании 2-го курса, стажировался в Череповецкой зрбр. На пятом курсе, перед защитой дипломного проекта, зимой 1971 года, мы ездили на две недели на завод в Мытищи, чтобы познакомиться с тем, как создаётся наша «двухсотка». В марте того же года проходил войсковую стажировку в Фанипольской зрбр, расположенной в 60 километрах от Минска.

    Выпускные экзамены сдал на пятёрки. После пятилетнего забега я пришёл на финиш без единого сбоя и, можно сказать, без особого напряжения. Конечно, я работал больше других, но не перегружался. А на экзамены всегда шёл спокойно, так как был готов ответить на любой вопрос. Помогало мне в учёбе и то, что у меня были отличные, проработанные конспекты, по которым я готовился к экзаменам.

    Осталась защита дипломного проекта. Тему диплома я предложил сам. Напряжённо над ним работал в течение трёх месяцев. Своего научного руководителя практически не напрягал. Диплом я защитил на пять, получил красный диплом с золотой медалью по специальности радиотехническое вооружение зенитных ракетных войск. Снова я имел право выбора места службы. Начальник курса предложил мне выбрать НИИ. Что такое НИИ, я не знал. Мои товарищи, более просвещенные в этом вопросе доходчиво пояснили: «НИИ – это жизнь в городе, без личного состава и дежурств. Ждёт тебя интересная работа».

     Перед отъездом к новому месту службы положенный отпуск решили провести в Радошковичах, так как Лариса ожидала нашего будущего сына Алёшу. Вместе с нами отдыхали мама и Степанида Адамовна. А папы уже не было. Он умер 21 июня 1970 года.

                Служба в ЦНИИ-2 в г. Калинин
                1971 – 1989 годы

    В ЦНИИ-2 вместе со мною приехали, из офицеров: Андрей Ситков и Валерий Егоров; из курсантов: Трёкин, Сапожников и Александр Алексеевич Рахманов.

    Меня распределили в радиолокационный отдел управления ЗРВ. Я должен был заниматься научным сопровождением радиолокатора подсвета и наведения  (РПН), совершенно новой и для меня, и для её создателей ЗРС С-300П. С ней я прожил более 20 лет своей жизни.

    Всех, приехавших из Минска и Харькова, поселили в общежитии. Очередь на получения жилья была на пять лет. Мы с Ларисой решили нашу, а вернее её, однокомнатную квартиру в Минске, полученную взамен на дом, построенный её отцом и оставшийся ей в наследство, менять на квартиру в Калинине.

     Перевёз я свою семью в Калинин к Новому 1972 году. Только мы сделали какой-то ремонт квартиры, как утром 19 января 1972 года у нас родился Алёша.

    В Калинине мы подружились с Рахмановыми и Егоровыми.

    Моя деятельности в ЦНИИ-2 была по следующим направлениям:
научные исследования по совершенствованию РПН ЗРС С-300П;
разработка различных методических материалов, включая математические модели;
разработка боевых документов;
участие в испытаниях;
участие в подготовке и проведении научно-исследовательских и войсковых учений;
участие в работе ведомственных и межведомственных комиссиях;
участие в работе научных конференциях в военных ВУЗах и ракетно-стрелковых конференциях в войсках.

    Помимо этого решались и другие задачи. В феврале 1972 года меня вызвал к себе начальник института Борис Александрович Королёв. Это была наша первая встреча. После знакомства, он предложил мне выполнить интернациональный долг, поехать в Египет, воюющий с Израилем, для выполнения специального задания. Я дал согласие.

    Только я подготовился к командировке, как меня  снова принял начальник института и уточнил обстановку: «С Египтом у нас испортились отношения. Они отказались от участия наших специалистов. Но пришла директива об отправке институтом двоих специалистов во Вьетнам. Вам завтра необходимо вместе с Геннадием Васильевичем Бойченко выехать в Калугу, где вам будет поставлена конкретная задача».

    В Калуге была собрана солидная команда. Три месяца мы готовились к командировке на войну. У нас были приняты экзамены. Но к нашему счастью на войну не попали. В начале, мы не поехали из-за китайцев, которые нас не пропускали. Когда вьетнамцы договаривались о нашем свободном проезде, в США началась выборная компания по избранию президента. Кандидат в президенты Никсон обещал, что в случае его избрания будет окончена война во Вьетнаме, уже здорово надоевшая американцам и т.п. В марте 1973 года я возвратился домой.

    Дома меня ждала мужественная офицерская жена Лариса Матвеевна, 10-летний сын Серёжа и Алёша, которому исполнилось уже год и два месяца.

    С моим возвращением домой началась обычная размеренная жизнь. С утра я уходил на службу в институт, вечером дома я занимался детьми, проверял уроки у Серёжи, играл с Алёшей, читал ему детские книги, крутил диафильмы.

    В июне 1975 года нас потряс Алёша своим полётом с третьего этажа. Слава Богу, всё обошлось благополучно, вдобавок мы получили вторых родителей в лице Зиновия Ильича и Инны Григорьевны Карасей, спасших Алёшу.

    Служба в ЦНИИ-2 проходила в замечательном, дружном, творческом коллективе.
В результате научной работы было подано массу предложений по совершенствованию РПН ЗРС С-300П, разработано ряд методических материалов, используемых до сих пор. Особое место в службе в ЦНИИ-2 заняло участие в подготовке и проведении научно-исследовательских и войсковых учениях. Вот их перечень:

1977 г. – учение «Стрела-77» на полигоне Ашулук;
1978 г. – учение «Стрела-78» на Читинском полигоне;
1979 г. – учение «Союз-79» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1982 г. – учение «Горизонт-82» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1983 г. – учение «Горизонт-83» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1984 г. – учение «Горизонт-84» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1986 г. – учение, «Арктика-86» на базе Ярославского корпуса ПВО;
1987 г. – учение «Весна-87» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1987 г. – учение «Заслон-87» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1988 г. – учение «Весна-88» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1):
1988 г. – учение «Стрела-88» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1);
1990 г. – учение «Оборона-90» на Балхашском полигоне боевого применения ЗРВ (площадка №1).

    На подготовку, проведение и написание отчётных материалов по каждому учению уходило, как правило, не менее 3-4-х месяцев.

   Вместе со службой не забывал о личной жизни. Продолжали с Ларисой воспитывать и выводить в люди своих сыновей. Выезжали с ними на юг: в Гурзуф, Сочи, Сухуми.

    В 1979 году Серёжа поступил в МВИЗРУ. В этом же году Алёша поступил в 1-й класс, а в 1989 году поступил в Московский энергетический институт, который успешно окончил в 1995 году.

    Серёжа, получив в 1984 году красный диплом, поехал служить в Гвардейскую зрбр в Калининградской области. В 1992 году он перевёлся служить в ЦНИИ-2 и, по сути, продолжил мою деятельность по совершенствованию ЗРС С-300 и созданию новой, более совершенной ЗРС С-400.

     Большое место в нашей личной жизни с 1980 года стала занимать дача, где мы с Ларисой гармонично сочетали труд и отдых.

   Служба ЦНИИ-2 и в армии в целом завершилась в декабре 1989 года.

   Далее не менее интересные работы были в ЦКБ «Алмаз» г. Москва (1990 – 1993 годы), в НИИИТ г. Тверь (1993 – 1998 годы), в ЦНИР «Комплекс» г. Тверь (1998 – 2011 годы).

    Главными итогами своей жизни считаю:
честность и порядочность, прожитой жизни;
создание хорошей, всеми уважаемой семьи;
воспитание не плохих сыновей;
получение высшего образования;
создание ряда научных методик, применяемых до сих пор;
участие в разработке, испытаниях и совершенствовании оружия ЗРВ;
участие в создании и испытании противовоздушной обороны Москвы;
разработку ряда проектов нормативно-правовых документов по мобилизационной подготовке ФСИН России.

   Всё это помогла и позволила мне сделать моя жена, Лариса Матвеевна. Я, живший по принципу: «Раньше думай о Родине, а потом о себе», мог всегда напряжённо и спокойно трудиться, разъезжать по бесконечным командировкам, не беспокоясь за свой тыл, который, благодаря её усилиям, был всегда прочным и надёжным.