Софи

Я стою на улице, ожидая последнюю модель кроссовера от Volvo, зеваю. На мне простые серые тренировочные штаны и грязная футболка. Я небрит, я устал, я совершенно разбит и, как мне кажется, никому не нужен.
Из подъехавшей машины выходит Софи, одетая с иголочки в женский деловой костюм, волосы убраны в хвост, на ней легкий макияж. Она здесь лишь для того, чтобы передать мне на выходные нашу дочь, Жаклин.
Мы коротко обнимаем друг друга, и я открываю заднюю дверь машины, оттуда на меня взирает, улыбаясь, сонное лицо Джеки.
Я легко могу представить такое развитие событий. Такое переплетение наших жизней. Только с ней.
Черт, она никогда не позволила бы мне назвать нашу дочь Жаклин.
Я познакомился с Софи, когда был еще в шестом классе. Когда я впервые увидел ее, я подумал, что она похожа на Эшли Тисдейл. Она же, как я потом узнал, подумала: «что это за педик?»
Она училась на класс старше меня, я же только перешел в новую школу, и был весьма стеснительным и необщительным парнем с челкой, доходившей до нижней губы.
Мне начала нравиться ее одноклассница, и в интернете, пытаясь ее найти, я наткнулся на страницу Софи. На фотографии ее профиля они были запечатлены вдвоем, их обеих звали Софи, они были лучшими подругами.
Я начал с ней переписываться, потом позвонил ей. Вскоре разочаровался в той Софи, которая вначале была мне так мила.
С моей новой подругой же мы постоянно переписывались, часами разговаривали по телефону. Счета были просто огромные. Однажды, когда моя сестра уходила спать, и заглянула ко мне в комнату, пожелать спокойной ночи, я разговаривал по телефону с Софи. Наутро, сестра обнаружила, что мы все еще разговариваем.
Я был невероятно стеснительным, в школе она первой подошла ко мне. Почти все перемены мы стали проводить вместе.
Однажды мы занимались любовью по телефону. Не переставая быть просто друзьями, мы раздевали и ласкали друг друга голосами. А ведь мы были всего лишь детьми.
Мой первый поцелуй был с ней. На каникулах она приехала ко мне, мы заранее договорились, что она будет учить меня целоваться. Так глупо, все подробно обговорили…
Мы легли на кровать, и она притянула меня к себе. Первый поцелуй был коротким.
Он был необычным, отталкивающим и привлекательным в то же время.
Следующий поцелуй был длиннее, потом еще и еще…
«Так странно любить тебя.»
С каждым поцелуем оторваться было все труднее. Она сняла джинсы, кофту, сняла с меня рубашку, я провозился с ее лифчиком, от нее чудесно пахло...
Мы были всего лишь детьми.
Подушка еще несколько дней хранила аромат ее духов. Всю ночь я терзался от нехватки ее поцелуев, а на следующий день мне пришло в голову, что больше мы с ней общаться не должны. Я сказал ей об этом. Попросил меня понять (понимал ли я себя сам?) и прекратить какое бы то ни было общение между нами.
Она мучилась, плакала, но больше со мной не заговаривала. На следующий учебный год она перешла в другую школу.
Я понял, что люблю ее.

        Прошло два года, прежде чем Софи снова появилась в моей жизни не в качестве воспоминаний.
Однажды, приболев, она просто написала мне. Решила узнать, как у меня дела.
Сначала я стушевался, но потом снова начал с ней общение.
Мы снова понемногу стали болтать по телефону, переписываться, и вскоре встретились. До сих пор не могу определить те чувства, которые она вызвала у меня в ту встречу. Я одновременно наслаждался ее обществом и отторгал его. Что-то во мне сопротивлялось этим отношениям.
Однако после этой встречи мы стали общаться все больше и больше. Иногда мы просто прогуливались по парку, один раз мы с ней съездили в Кронштадт.
Во время этой поездки мы снова стали сближаться, по крайней мере мне так казалось. Мы прогулялись по острову Котлин, поужинали в небольшом ресторанчике, в котором мы были одни, а потом не торопясь шли по парку, освещенному оранжевым светом фонарей. Набережная не издавала ни звука.
По пути обратно она дремала у меня на плече, и на прощание нам хотелось поцеловать друг друга. В тот вечер это так и осталось только желанием.

На свой день рождения я пошел к Софи на концерт. Она играла на скрипке.
После концерта мы зачем-то заглянули к ее подруге, а потом пошли через пол города, на улице было прохладно, а мы шутили. Мы наслаждались близостью ночи, почти зимней уже тишиной, и красотой любимого нами города. Она подарила мне первую в моей жизни бутылку бурбона. Ту бутылку я открыл уже в декабре, когда смотрел фильм про Кристофера Макэндлесса, фильм, сыгравший свою роль в моей жизни.
На следующий день я пришел к ней, посмотреть фильм, который потом я пересматривал еще с десяток раз. И всегда вспоминал о ней.
Она, с помощью своей младшей сестренки, приготовила мне торт. В то время я обожал авиацию, и верхушку торта украшал съедобный лайнер, съесть который предстояло мне.
Мы смотрели фильм, ели, пили чай, дурачились. Я полюбил ее брата с сестрой. Хочется верить, что и у них обо мне остались хорошие воспоминания.
Когда пришло мое время уходить, мы долго стояли в коридоре. Из комнаты выглянул ее младший брат:
- Целуйтесь уже!
Это грустно, но память подводит меня, и я уже не помню, целовались ли мы в тот вечер. Помню только, что после этого вечера мы снова стали это делать.
Легкая печаль каждый раз сопровождала меня, после прощания с Софи.
“The more I kiss you, the more I miss you…” – однажды написал я ей, после нашего очередного расставания.
Только один раз за все годы нашего знакомства мы ходили вместе в кино. Фильм был на четверку из пяти, хотя и стал весьма популярным. «Мой парень псих» - так, кажется, его перевели. А я никогда не был ее парнем. Мы всегда оставались чуть больше, чем просто друзьями.

Близился новый год. Софи в моей жизни стало, как казалось мне, слишком много. Я стал получать все меньше удовольствия от общения с ней. Его было просто очень много. Каждый день видеть или слышать ее, слышать о ней, это все утомило меня.
Однажды она пришла ко мне домой вместе с моей сестрой (на тот момент они вместе работали), она осталась ночевать. Перед их приходом я лег спать, а с утра, пока они еще спали, быстро собрался и ушел.
В новогоднюю ночь, отметив праздник с семьей, я поехал к Софи. Она отмечала праздник на окраине города, вместе со своей подругой и ее парнем. У меня не было большого желания туда ехать, я хотел отдохнуть от нее, но она настаивала.
Она зашла в магазин, потом в аптеку, оба раза я ждал ее снаружи.
Мы пришли домой к ее подруге. Они с подругой стали дурачиться, танцевать, а парень подруги налил мне выпить и сел рядом. Мы познакомились, перекинулись парой фраз, и стали наблюдать за девушками. Я чувствовал себя не в своей тарелке, отмечая пришествие нового года черт знает где с незнакомыми мне людьми. Я любил Софи, но не знал как мне к ней относиться – к тому моменту она мне порядком уже надоела, практически ежедневно появляясь в моей жизни. И она все твердила о том, что я должен остаться до утра.
Вскоре, когда алкоголь почти закончился, а все уже порядочно накидались, подруга Софи взяла своего парня за руку и, пожелав нам спокойной ночи, утащила его в другую комнату. Нам же с Софи предоставили спальню, в которой проводился праздник. Верхний свет на тот момент уже был выключен, и оставалось лишь освещение небольших лампочек (ночников?), которые должны были создавать уют. Но я все еще его не чувствовал.
Софи села мне на колени, лицом ко мне. На ней оставалась только футболка и нижнее белье. Она начала, не отпуская меня ни на минуту, целовать меня…
Посреди ночи я несколько раз вставал, чтобы выпить прямо из бутылки. Чинзано или мартини – не самые любимые мной напитки, но другого выбора у меня уже не было. У меня закончились сигареты, и я стал курить сигареты подруги Софи. К утру не было уже и их. Софи не курила, но в ту ночь пару сигарет скурила и она. На голое тело она одела мою рубашку, подаренную мне за пару месяцев до того сестрой. Я уже успел полюбить эту рубашку, и мне почему-то было неприятно видеть Софи в ней.
Я ожидал, что не усну той ночью, но, к своему удивлению, с утра раскрыл глаза, чувствуя себя гораздо бодрее, чем должен был быть. Проснувшись, я обнаружил, что проспал все время в обнимку с Софи.
Вскоре и она открыла глаза, повернулась ко мне, поцеловала меня, и залезла сверху.
Через какое-то время, когда мы были еще в кровати, в комнату заглянули подруга Софии со своим парнем. Поздоровались и исчезли, давая нам возможность одеться. По очереди все стали ходить в душ.
Парень подруги Софи сел рядом со мной, и попытался узнать какова Софи в постели, на что получил только мой косой взгляд.
Я проголодался, но только перекусил чем-то, не желая есть в этом месте. Все мое нутро отвергало его.
Подруга Софи стала убирать со стола, я стал помогать ей. Она поблагодарила меня и поинтересовалась, не пожалел ли я о том, что приехал. Я неопределенно ответил банальным «лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть».
Я договорился со своим другом, Энди, встретиться с утра в другом конце города, и мне пора было идти. Я взял с собой джин, попрощался со всеми. Софи проводила меня до лифта. На ней была вчерашняя футболка. Она поцеловала меня, и, целуя ее, я отдаленно уже осознавал, что, скорее всего, это наш последний поцелуй.
Я зашел в лифт и посмотрел на нее в последний раз.
После той ночи, того первого и последнего нашего утра, которое мы встречали вместе, я перестал отвечать на ее звонки и сообщения.
Первый день наступившего года стал последним днем, когда я целовал Софи.

Софи я помнил всегда, всегда думал о ней, но несколько месяцев назад я стал очень много вспоминать людей из своего прошлого, и даже искать встречи с некоторыми из них.
Как показывает опыт – это плохая идея. Но Софи стала единственной, встреча с кем доставила мне удовольствие. Мы провели несколько часов бродя по IKEA, забрели в IKEA, и поужинали в ресторане того же IKEA. Она рассказывала мне о том, как провела то время, что мы не виделись, я же рассказал ей в десятки раз меньше того, чем мог бы.
Я с любовью вспоминаю всю ту заботу, которую она проявляла ко мне. И бутылка моего любимого бурбона, и торт с самолетиком на верхушке, и книга, которую она не успела мне подарить.
Когда-то, когда я был гораздо младше, когда я еще ходил в детскую библиотеку, мне довелось взять в этой самой библиотеке книгу шведского писателя Юнаса Гарделя. Книгу, рассказывающую о детстве и взрослой жизни комика-неудачника, книгу, которая была такой уютной и любимой. Спустя несколько лет мне захотелось иметь эту книгу. Или хотя бы перечитать ее. Но в той библиотеке ее уже не было. И она нигде не продавалась, даже в интернет магазинах, и в электронном виде ее нигде не было. Несколько лет я искал эту книгу, просил всех знакомых, друзей и родственников, если они увидят ее где-нибудь сразу купить или сообщить мне. Но все было тщетно.
И вот, вскоре после того, как я рассказал Софи про эту книгу, она каким-то совершенно магически-случайным образом обнаружила эту книгу в другом городе. И заказала ее. Книга должна была стать подарком мне на новый год, но из-за праздников, добиралась она очень долго. И пришла, когда мы с Софи уже перестали общаться.
Я попросил Софи взять эту книгу с собой, дать мне почитать. Сначала она говорила, что совсем отдаст ее мне, так как это мой подарок, потом же она вообще не взяла книгу с собой, сказав, что она стала ей слишком дорога.
В самом начале нашей встречи я попросил Софи влепить мне пощечину, но она отказалась. А потом разговоры пошли на отстраненные темы, и я почувствовал себя спокойно. Я надеялся разобраться со всеми вопросами в начале встречи, но она ничего не говорила, и я почувствовал себя в ложной безопасности. Но чем ближе был момент нашего расставания, тем грустнее и молчаливее становилась Софи.
Настал момент, и она стала задавать вопросы. Она простила меня, но пыталась понять, что руководило мной, когда я просто исчез. Ей нужны были ответы, которых я не мог ей дать. Я просто курил и курил. И что-то бессвязно плел.
В результате она видимо получила от меня что-то, или додумала для себя сама. А может, ей просто все это надоело, и она поняла, что вряд ли добьется от меня более-менее вразумительного ответа. Она успокоилась, и мы спустились в подземку.
Мы сели в вагон, и, впервые за весь вечер, я действительно ощутил спокойствие. Я понял, что до этого все время ждал неизбежного. А теперь это неизбежное прошло, и я узнал от нее гораздо больше, как мне показалось, чем она узнала от меня. Я узнал, что никто ни на кого не обижается, не держит зла. И что она тоже любит меня. Хоть и не хочет об этом говорить. Я получаю удовольствие просто от того, что она сидит рядом со мной. Я говорю о том, что могу представить, как еще через несколько наших встреч и расставаний, через несколько лет, я, уставший и побитый жизнью неудачник, жду ее, успешную и деловую женщину, мою бывшую жену, чтобы забрать у нее к себе на выходные нашу маленькую дочь. У меня уже ощущение, что она моя бывшая жена. Я могу представить себе такое только с ней.
Мы ждем ее поезда, облокотившись на колонну, подпирающую своды станции. Она кладет голову мне на плечо. Мы стоим так долго, и так мало…
Подходит поезд, мы обнимаемся на прощание, она долго не отпускает меня. Я люблю тебя, Софи. А ты уже не хочешь мне этого говорить, но все равно показываешь.
Она уходит. Я ухожу.
Гаснет свет… Гаснет ли?