Постапокалипсис гл. 4 Выжившие

Глава четвертая
Выжившие


Валентина Ивановна встречала гостей прямо на лестничной площадке.
- Как хорошо, что мы теперь не одни! А то мне с моей малохольной совсем тяжко. Может, если вас увидит, то поймет, что еще люди остались. Вы, Владислав, как зайдете, сильно к ней с расспросами не лезьте.
- Да не буду я…- начал было Влад, но она его тут же перебила, поясняя:
- Отец у ней умер от эпидемии. Доехал на машине до подъезда, а выйти из неё уже не смог. А она ждала его.  Мать у ней умерла, когда ей 12 лет было, так отец её один воспитывал. Даже женится второй раз не стал, пока, говорит, дочку не выращу, никто мне не нужен.  Так вот, Машенька-то, увидела машину, да что из неё отец-то не выходит да и выскочила на улицу-то. А как поняла, что он умер, тут же возле подъезда села и заплакала. Я её там увидела, когда к своей приятельнице Алевтине ходила. А та бедная голубушка уж к тому времени и умерла…
Голос Валентины Ивановны задрожал, и она кончиком платка смахнула слезы.
- Так вот я Машу-то и подобрала, как ты щеночка, да и привела домой. Так она уже второй день сидит на кресле и не слазит, все плачет да тихонько так... Так что ты особо-то не удивляйся!
Валентина Ивановна как всё это рассказала, только после этого Влада и завела домой.
- Маша! К нам гости. Товарищ военный! Так что мы не одни!  В ответ  была тишина.
- Может, ей щенка показать? – тихим голосом, почти полушепотом произнес Владислав и отпустил своего питомца на пол. Тот на дрожащих лапах начал обнюхиваться.
- Я сейчас, принесу молока! – Валентина Ивановна побежала на кухню, махнув рукой в сторону зала.
Владислав осторожно подтолкнул щенка в комнату. Тот осторожно зашел туда, озираясь по сторонам. Но уже не дрожал. Ведь ЕГО человек был рядом. Вон он.  Щенок прислушался к странным звукам, кто-то тихонько плакал. Кому-то, как и ему совсем недавно, было плохо, тоскливо и одиноко. Этот кто-то тоже потерял кого-то родного единственного, как и он. Вот он еще помнил родной запах своей мамы, такой теплый,  такой успокаивающий. А потом мама куда-то пропала. Он помнил только страшный рык, грызню, слышал, как его мама защищала их, маленьких от кого-то страшных. А потом всё стихло. Он помнит, как глубоко забрался под деревянное крыльцо, и как кто-то не смог его оттуда достать. Этот кто-то злобно рычал, и ОН не был собакой. Это щенок точно понял. Запах был такой – страшный. А потом когда всё закончилось он не смог найти ни свою маму, ни своих братьев и сестер. А другие собаки, которых он нашел, стали его прогонять и кусать. А потом его спас ЕГО человек. У мамы тоже был ЕЁ человек. Это он помнил. Теперь вот и у него есть. Так кто же это там всё-таки плачет? Почему-то маленькое сердце щенка поняло  сразу – плачет…
- Ой, щенок! – раздался удивленный, немного ослабевший голос девушки, одетой в джинсы и свитер. Она удивленно смотрела на лопоухое создание, которое подошло к её креслу, где она сидела, укутавшись одеялом. Щенок уставился бусинками глаз прямо на неё.
- Ой, какой он маленький и худой! – озабоченно воскликнула девушка и тут же, соскочив с кресла, принялась гладить щенка, который доверчиво стал к ней прижиматься.
- Бедненький, какой же ты худой.  Наверное, есть хочешь! – встревожено проговорила девушка, и тут в комнату вошла Валентина Ивановна, неся в руках миску с молоком.
- Вот, Мария, корми щеночка! - и поставила миску на пол.
Девушка встала на коленки и  стала подталкивать миску прямо к щенку.
-Давай кушай. Давай-давай-давай! Ну же…
Щенок ткнулся носиком в миску, понял, что это молоко, и…. стал лакать.
- Смотрите, он ест! - радостно,  с детским восторгом воскликнула девушка.
- Не ест, а лакает! – сказал Влад, чтобы что-нибудь сказать.
Она удивленно посмотрела на Влада, будто пытаясь что-то осознать, а потом снова с восторгом уставилась на щенка.
- Да, конечно, он лакает! Причмокивает и лакает!  Значит, будет Лаки!
- Лаки? - переспросил Влад.
- Лаки! – утвердительно сказала она, с восторгом глядя, как щенок лакает, а потом, переведя взгляд на Влада и Валентину Ивановну, добавила, причем так уверенно и веско:
- Он нам счастье принесет!  Лаки - по-английски «Счастливчик»!
- А ведь и вправду он у нас Счастливчик! Вон что на свете творится,  конец этому свету-то приходит, а он нашелся, а  если бы не Влад, то загрызли бы его собаки! – согласилась с такой кличкой для щенка Валентина Ивановна, и в подробностях рассказала, как Влад спас щенка, и, как только она закончила спасительную историю, Мария подняла свои грустные темно-синие глазища на Влада и тихо сказала:
- Спасибо тебе! Пусть он у меня пока поживет!
- Да конечно, только я тоже буду его кормить, – немного по-мальчишечьи произнес Влад, так как ему тоже очень сильно хотелось повозиться с забавным щенком.
Тот между тем уже усердно вылизывал пустую миску, да так, что она начала постукивать по полу.
- Голодный-то какой! – всплеснула руками Мария, встав на ноги: - Нужно его еще накормить.
- Сразу нельзя, вон он как исхудал, стало быть, давно не ел, а если его вот так сразу еще до отвала накормить, то у него может быть и заворот кишок.
- Ну, мы же немного ему молока дали. Теперь давайте дадим ему немного творога, размешенного в молоке.
- Ну, если немного! – согласилась Валентина Ивановна, забрав миску у щенка и отдав её Маше: - Только немного!
Взяв миску, Мария  тут же умчалась на кухню. Вслед за ней побежал и щенок.
- Ну и мы давай пойдем. Накормлю я тебя, Влад, да посоветоваться надо, как дальше-то жить. А Маша пусть пока со щеночком возится. Вон как она заулыбалась, оттаяла…
Пока Маша кормила Лаки растолченным в молоке творогом, Валентина Ивановна сняла с крышку с кастрюли, стоящей на переносной газовой плите и налила полную тарелку горячего наваристого борща для Владислава.
- Давай ешь, а мы уже поели. Вернее я, а Маша так, поклевала. Авось сейчас и аппетит у неё проснется. А то всё плакала потихоньку в своем кресле…. Да ты ешь, а я тебе давай тоже компанию составлю, чайку попью.
За едой Влад рассказал про оружие, про то, что, видимо, вся система власти рухнула и вообще, похоже, что мало кто из людей выжил.  Валентина Ивановна рассказала про себя, что когда случилась эта вся беда она уже жила одна, муж у неё помер пять лет назад, детей  у неё нет. Общалась только со своей приятельницей Ириной, да и ту эпидемия унесла. Вот только подобрала Машеньку, а что делать дальше не знает. Влад сказал, что сначала хочет закинуть оружие к себе, а потом им вместе лучше съездить в  супермаркет, да запастись продуктами и водой, а уж потом решать что дальше делать. Валентина Ивановна согласилась, добавив, что нужно теперь им держаться вместе. На том и порешили.
Пообедав, Влад оставил Валентине Ивановне один пистолет Макарова с запасной обоймой.
- Ну как,  умеете им пользоваться?
- Обижаешь, я ведь тоже немного служила, связистской,  муж-то военный был! - Валентина Ивановна взяла в руки ПМ, отстегнула магазин, уверено передернула затворную раму, убедилась, что в стволе нет патрона, щелкнула спусковым крючком, поставила обратно на предохранитель, после чего плавно вогнала в рукоять  магазин с патронами.
- Ну, я вижу ничего вам объяснять не нужно, так что я пошел! – и Влад  вышел, лишь мимолетно заглянув в зал, где Маша возилась с сытым и полусонным щенком.
-  Я скоро! – бросил он на ходу и заметил, как Маша ему в ответ кивнула головой, чуть улыбнувшись.
Владислав почувствовал, как в душе что-то радостно кольнуло, словно стрела Амура пронзила его сердце.
Он вышел  на улицу, и вид апокалипсиса уже не был так страшен. Жизнь брала своё…
Переносил Владислав оружие домой не спеша, всё же тяжесть в организме чувствовалась, он даже делал небольшой перерыв чтобы разогреть чай и выпить кружечку. А перед глазами  всё стоял образ Марии. Девушки с тёмно-синими грустными глазами и каштановыми волосами, ниспадающими на плечи…
С собой на выезд Влад решил взять пару пистолетов. Один повесил на кобуре на пояс, один на оперативке под мышку. Из автоматов себе выбрал АКМ, хоть он был и старого года выпуска, аж 1977, но зато  как новенький, без царапин, а приклад блестел лакировкой под благородную древесину.  Дома у Влада, еще с армии,  была армейская разгрузка,  куда он засунул четыре рожка с патронами, а в накладной карман на груди положил свой любимый походный нож. В специальные кармашки положил  четыре светошумовые гранаты.  Глянул на себя в зеркало. На него смотрел молодой двадцатипятилетний зеленоглазый русоволосый парень, коротко стриженный, атлетически сложенный, ростом в 180, 5 см.  Эх, если бы не эти полсантиметра, он запросто мог бы служить в президентском полку. Вон какой красавчеГ. Ни дать ни взять спецназовец перед боевым выходом. А что? Может же он нравиться девушкам? Вернее одной девушке? Посмотрев на себя критически-оценивающим взглядом, Влад решил, что он вполне себе ничего, разве что дело немного портил вон тот предательский прыщик на подбородке… Улыбнувшись сам себе идиотской улыбкой, подмигнул зеркалу и сказал:
- И о чём это я только думаю? – тут же хмыкнул и решительно повернулся к выходу, попутно взяв в руку томагавк. Ему даже захотелось, как индейцу, издать воинственный клич. Но он сдержался…
В машине Влад оставил пару автоматов АКСУ калибром 5,45мм, с укороченным стволом и складывающимся прикладом, одну снайперскую винтовку и пару пистолетов. Один для Маши, один так, на всякий случай.
Когда он, плавно выворачивая руль, завернул за угол дома, то увидел, как возле ближайшего подъезда соседней десятиэтажки  его уже поджидает Валентина Ивановна, с парой огромных пустых баулов.
- А вы что одна? – несколько разочарованно спросил Влад
- Маша уснула. Пусть поспит, может тогда ей совсем полегчает, - а затем, увидев расстроенную физиономию молодого человека, заговорщески подмигнула и добавила: - Не боись, с ней охрана, она с Лаки уснула на диване, как с ребенком, укутала его, а тот объелся и дрыхнет без задних лап. Да мы же быстро обернемся. Вон я и сумки приготовила.
Сказав это, Валентина Ивановна бухнулась на переднее пассажирское сиденье:
- Ну, что, пристегиваться не будем?
- Теперь пристегиваться ремнями безопасности смысла нет! – согласился Влад.
И они, медленно объезжая брошенные как попало автомобили и лежащие тела умерших, поехали в сторону супермаркета. Вот здесь-то, на  просторной  площадке  двух стоящих рядом супермаркетов, им и открылась подлинная картина постапокалипсиса.    Несколько столкнувшихся машин на выезде с трассы, проходившей мимо супермаркетов и как бы отгораживающих площадки перед ними, да и весь первый микрорайон с юга. На самой площадке стояли как попало автомобили,  лишь несколько из них располагались в ряд, а между ними в различных положениях лежали тела умерших. Кто-то не смог дотянуться до ручки дверцы автомобиля, так и застыл с вытянутой рукой, кто-то наоборот вывалился из автомобиля, основная масса просто лежала вповалку. Кто с пакетами продуктов, возле которых уже что-то жевали две маленьких собачонки, и которые, увидев людей, почему-то тут же убежали.  Над всем этим буйством смерти возвышалась чёрнеющая выгоревшими склонами Титовская сопка, которая как бы давила на весь этот пейзаж. Возле её подножия виднелись остовы обгорелых домов, которые еще местами дымились.  Полосу пожарища от расположенных еще ниже деревянных домов огораживал массив каких-то производственных построек и складов. 
Сам пожар, судя по всему, ушел дальше вдоль цепочки частного сектора, опоясывавшего   эту возвышенность, потому что оттуда виднелись столбы черного дыма. Сизый дым от лесных пожаров перемешивался с черным дымом пожарищ пригородов, давая нереально красно-коричневую задымленность на фоне подсветки тусклого кроваво-красного солнца. Ветра не было. Стояла гнетущая тишина, отчего все происходящее казалось чем-то нереальным, фантасмагоричным.  Иногда Владиславу казалось, что в окружающей их дымке угадываются очертания каких-то духов. Но он отгонял такие мысли тем, что убеждал себя, что уж это-то ему точно кажется.
Владислав, осторожно объезжая препятствия в виде тел и брошенных автомобилей, припарковал свой джип возле небольшого грузовичка, находящегося шагах в пятнадцати от входа в магазин. Выходя из  машины, Влад  взял автомат наперевес  и сказал:
- Валентина  Ивановна, на всякий случай возьмите пистолет в руки и держитесь за моей спиной.  Когда будем заходить, я смотрю прямо и налево, ваш сектор обзора справа. Поняли?
- Зачем?
- Во-первых, крупный супермаркет сам по себе  будет притягивать людей, которые могли выжить, а во-вторых, нужно начинать привыкать к мысли, что мы сами отвечаем за свою безопасность, а  в-третьих, нужно начинать учиться и тренироваться. Теперь так всегда будем заходить в любое помещение.
- А почему тебе налево, а мне направо? Вечно вы мужики так и норовите налево, - попыталась подколоть Валентина Ивановна, сосредоточенно доставая ПМ.
- Я правша, мне удобнее с автоматом повернуться налево, чем на право, доли секунды разница, а жизнь спасти поможет. Так что, Валентина Ивановна, ваш сектор правый. Если увидите что-то подозрительное, сразу стреляйте. Если просто человека увидим, что он продукты берет, то тогда по обстановке. Ну, пошли! – Владислав снял с предохранителя автомат и передернул затвор, загнав патрон в патронник. Тоже самое с пистолетом проделала Валентина Ивановна, чувствовалось, что она серьёзно отнеслась к данной ситуации. Это раньше можно было спокойно сходить в магазин, сейчас же времена изменились. Наступил конец света.
Они осторожно подошли к входной двери. Постояли минут пять, выждали время. Затем Владислав, взяв в правую руку автомат, так, чтобы в случае чего можно было стрелять и с одной руки, левой осторожно потянул дверцу на себя. Стеклянная дверь послушно открылась. Они зашли в небольшое пространство, отделяющее входные двери от дверей,  ведущих непосредственно в торговый зал.  Так же быстро вошли через вторые двери.  В помещении супермаркета стоял полумрак. Владислав быстро взял автомат наизготовку, и, как в боевике, на полусогнутых ногах,  глядя поверх мушки прицеливания, смотрел то прямо, то влево, то снова прямо. Валентина Ивановна держалась рядом, держа пистолет двумя руками. Держала уверено. Вдруг она крикнула:
-  Влад, там,  в  углу! – и тут же, - Стой, руки вверх, а то стрелять буду!
Владислав быстро направил в ту сторону автомат и увидел рыжего мужичка, который сидел за плексигласовой перегородкой охранника, на столике у него виднелась бутылка коньяка и закуска. Чувствовалось, мужичок испугался не на шутку, и сразу же поднял свои руки вверх. Поднял прямо, почти параллельно.
- Мужики, вы чего?!! Я же думал, что все уже того, - он попытался сделать неопределенное движение руками, но тут же одернулся и снова ровненько поднял руки.
- Чего того? – как можно более миролюбивым тоном переспросил Владислав.
- Ну, что все померли, стало быть,  конец света, ну вот я и взял тут маленечко, а вы полицейские? Отпустили бы вы меня…
Владислав только сейчас внимательно разглядел мужика. Мужик как мужик, под сорок, среднего роста, рыжие растрепанные волосы, обросший щетиной. Одет в добротную чёрную куртку с капюшоном. Вроде не бомж.
- Ты один? – спросил Влад
- Один, все же померли…
Легкое недоумение промелькнуло на лице мужичка.
Владислав опустил автомат, чувствовалось, что мужик не врет.
- Руки-то опусти, мы тоже, как и ты,  выжившие.
- Так вы не из полиции? – облегченно вздохнул мужичок и опустил руки.
- Нет! А ты тут чего делаешь?
- Так это, продуктов кое-каких собрал, да вот сел помянуть покойничков, ведь родительский день сёдня как-никак! Да вы присаживайтесь тоже, - он жестом пригласил их за перегородку в закуток охранников.
Валентина Ивановна   убрала пистолет в карман просторной куртки и миролюбиво заметила:
- А ведь и вправду сегодня родительский день…
Мужичок явно обрадовался, приняв это как согласие на его приглашение «помянуть», тут же засуетился:
- Я сейчас, только еще один стул принесу, для  вашей очаровательной спутницы!
Мужичок радостно прошмыгнул мимо Валентины Ивановны. Та оценивающе оглядела его и удовлетворенно хмыкнув, заглянула в помещение охранников.   Оно располагалось возле витрины,  справа от входа, как раз вровень с  пространством между входными дверями и дверями, ведущими в торговый зал. То есть, зайдя в магазин, нужно было обернуться назад, чтобы увидеть охранников. А они, сидя за своими мониторами, спокойно всех видели. Но сейчас мониторы не работали, а сам охранник лежал возле  секции, где торговали всякой мелочью. Именно оттуда мужичок вытащил довольно удобный стульчик и радостно поставил его возле столика охраны.
- Ну прошу, господа-товарищи по несчастью, как говорится, «что Бог послал», - мужичок пригласил их за стол и сам первый уселся.
Владислав вопросительно посмотрел на Валентину Ивановну.
- Ну, а что, в самом деле, если родительский день, то отчего же не помянуть умерших-то, - тут слезы как то сами навернулись ей на глаза. - Вон чё в мире то творится, а тут хоть еще одна живая душа объявилась!
Валентина Ивановна совсем по-бабьи смахнула слезинки кончиком платка, повязанного поверх куртки, и махнула рукой, дескать, давайте уж сядем и помянем.
 Мужичок с удвоенной энергией стал накладывать  на стол на правах гостеприимного хозяина чистые пластиковые тарелки, вилки ложки, открывать какие-то консервы небольшим ножичком, тут же лежащим на столе, опасливо глянув на своих новых знакомых, не расценят ли то, что он взял нож, как угрозу. Но Владислав, приставив автомат к стулу, уже отламывал хлеб и ложкой намазывал его кабачковой икрой. Женщина наливала себе в пластиковый стаканчик сока.
   Мужичок, хлопнув себя по лбу, типа чё же это я совсем забыл, достал  в дорогой подарочной  упаковке бутылку коньяка с двумя рюмками. Одна точно такая же, но початая бутылочка, с точно такими же изящными, на гранёной ножке, рюмками уже стояла на столе.    Новоявленный хозяин торжественно поставил красивый небольшой бокальчик перед Валентиной Ивановной, и, глядя с неподдельным интересом ей в глаза, спросил:
- А Вас, я извиняюсь, как звать, величать?
 - Валентина Ивановна, а вас?
- Валентин Рудольфович! – мужичок важно приподнял бутылку и осторожно всем налил  по полрюмки.
- Меня звать Владиславом, можно просто Влад!
- А вы, извиняюсь одни или еще кто выжившие есть?
На этот вопрос ответила Валентина Ивановна:
- Девушка у нас еще, дома осталась, тяжко ей было сильно…
- Да оно и понятно, кому же сейчас легко, вот так всё это увидеть. С ума можно сойти, вот я и того, решил помянуть и выпить.
- И вправду, можно умом тронуться, если обо всем этом задуматься, – тихим голосом произнес  Владислав.
- А народу-то сколько погибло, – его спутница подняла бокальчик и пристально посмотрела на его содержимое и как-то грустно вздохнула.
Тут  хозяин стола  хорошо поставленным голосом сказал:
- Ну, Влад, Валентина Ивановна, давайте помянем всех покойничков, пусть им там, - он многозначительно приподнял рюмку, и, посмотрев наверх, продолжил: - Все будет хорошо! Давайте помянем всех родных, близких…
Тут голос у Валентина Рудольфовича осекся.
Все молча выпили. До дна. Закусили. Повисла тишина. Каждый задумался о своем, о своих близких и родных, о тех, кого знали, с кем просто общались по работе или по-соседски….
-Ох и много же народу погибло, - прервал тягостное молчание Валентин.
- Да уж! - согласился Владислав.
Снова повисла тишина, но на этот раз собеседники уже активно начали закусывать.
- А Вы-то сами как? – неопределенно  спросил Влад, чтобы Валентин Рудольфович сам смог решить, что  нужно сказать.
-Так, я что, вот мне-то бы  и  нужно было помереть-то. Один я бобылем живу. С женой лет пять тому назад развелся. Детей нет. Мама у меня умерла уже потом.  Вот только друзей жалко, да брательника родного…
Снова повисло молчание, затем Валентин продолжил:
- В субботу чувствую,  стало мне хуже, ну думаю раз приболел, то на работу не выйду, грузовичок у  меня, да вы, может, видели, вон он стоит, - Валентин  обернулся и кивнул сквозь витрину.
Владислав сразу подумал, и как это он их не заметил? Вот что значит не стоит сидеть спиной к витрине, в такое время. Вот и не заметил! А ведь теперь  всё время нужно будет поглядывать по сторонам, а то мало ли чего.
А тем временем Валентин  Рудольфович продолжал:
-  Ну, я своему боссу звоню, чтобы сказать, что не поеду сегодня, но дозвонится до него не смог, трубку никто не брал. Начал звонить друзьям, брату и тоже ни до кого не дозвонился. Не отвечают. А потом и связь пропала.  А мне совсем худо стало, таблетки не помогают. Думаю, дай заварю себе чай с лимоном и мёдом.  Я ведь кроме этого ещё и лука с чесноком наелся, вот и захотелось перед смертью-то сладкого чая.  А потом я как в забытье провалился, очнулся только вечером в воскресенье. Приснилась мне моя мама – Агафья Тимофеевна, царство ей небесное, так вот она мне и говорит, бери сынок фотографию, ту, что весит на стенке, где я с твоим отцом, и спасай её, уж больно мы там с Рудольфом красивые да молодые. Я тут и проснулся. А самого трясет. Весь в поту.  Думаю, почему фотографию спасать надо? А глянул в окошко и всё понял - там  за соседским домом дом Емельяновых горит. Ну, я как ошпаренный, вскакиваю, про болезнь забываю, хватаю эту фотографию со стены, документы, деньги, ну и  вещи кое какие, да и к  машине.  Нужно же её отвести от огня-то. Баки-то полные, рванет, мало не покажется.  Отъехал я подальше, хвать за телефон пожарных-то вызывать, а тут и вспомнил, что связи-то нет, да и на пожар никто не приехал, да и трупы людей вокруг лежат. Ох и страшно мне стало. А дом мой сгорел. Вот кроме грузовичка у меня ничего  и не осталось.  Потом решил продуктами запастись, тут вас и встретил…. - закончил свой рассказа Валентин.
- Продуктов-то много запас? – спросил Владислав
-Так целый грузовичок накидал, и консервы, и крупы, и макароны, всё, даже воды минеральной с лимонадом и то запасся.  Так что, нам хватит пока! – как-то так сразу запросто Валентин сказал «нам».
- Значит, Валентин,  ты  хочешь присоединиться  к нам? – Влад сделал ударения на слове «к нам».
- Если возьмёте…. – он как-то немного напрягся, поглядывая внимательно то на Влада, то на Валентину Ивановну.
Влад выждал небольшую паузу, чтобы Валентин Рудольфович прочувствовал ситуацию, и чтобы в дальнейшем он понял, что это они его взяли к себе, а не он сам присоединился. Так что паузу Влад выдержал для порядка.
- Владислав, а что тут думать-то, - вмешалась Валентина Ивановна, - судя по всему Валентин хороший человек, пусть идет с нами.
Сам Валентин не напрашивался, а как-то обреченно ждал. Владу даже стало его  жалко. Не переигрывает ли он со своими психологическими трюками? Ведь видно же было, что Валентин проблем не создаст, слишком мягкий он человек, что ли…
- Валентин Рудольфович, конечно же, мы вас берем собой, - Владислав улыбнулся, - и я думаю, Мария тоже возражать не будет.
Мужчина обрадовался, вздохнув с облегчением, а  Валентина Ивановна напомнила на всякий случай:
- Мария, так звать нашу девушку.
- Ну что, по второй? – на радостях засуетился Валентин Рудольфович.
Владислав посмотрел на Валентину Ивановну.
- А, ладно, давайте, - он махнула рукой, словно отмахивалась от мухи, - давайте за знакомство, но по одной и всё. Затем поедем ко мне, продукты закинем – и, перехватив взгляд мужиков, типа «ну вот облом», многозначительно добавила: - Там я сгоношу приличной закуски, там и посидим, как следует, да обговорим всё.
- Вот это дело! – обрадовался Валентин и с чувством добавил: - Хорошая вы женщина, Валентина Ивановна! А теперь выпьем чокаясь!
И  Валентин Рудольфович протянул свой бокальчик.
- Ладно, выпьем, чокаясь, чтоб самим не чокнутся! -  согласилась Валентина Ивановна.
Они сдвинули бокальчики, и под хрустальный звон  выпили за встречу, и вроде как всем от этого стало легче.
Затем  Валентина Ивановна рассказала про себя, затем Влад рассказал, что произошло с ним, отдельно упомянув, что, судя по всему, органы власти перестали существовать уже с утра в понедельник, то со вчерашнего дня.
- Выходит, болезнь всех косит молниеносно, и выздоровление тоже происходит быстро, – подвела итог Валентина Ивановна и добавила, - а теперь, дорогие мужчины, давайте закругляться.
Те беспрекословно поднялись из-за стола и стали собираться.
Было решено еще немного набрать еды, как важно пояснила Валентина Ивановна, «для закуски».  Валентин от этих слов встрепенулся и последовал за женщиной, а Влад, сославшись на то, что надо  проконтролировать ситуацию, остался неподалёку от входа.  Валентин и Валентина, вооружившись фонариками, взятыми из секции магазинчика, откуда брали стул, проследовали вглубь торгового павильона, сверкая лучами фонариков на фоне  сумрака, царившего в конце зала.
Влад, успевая смотреть сквозь витрину,  стал закидывать в баул, то, что было рядом с кассами. А там было много чего полезного. Шоколадки, батончики типа всяких «сникерсов», жвачка быстро перемещались в сумку. С другой стороны от входа была аптека. Влад зашел туда и последовательно нагреб лекарств на все случаи жизни, в том числе перевязочные  материалы  с йодом и зеленкой.
Заполнив свой баул, он принялся ждать остальных, возле стеклянных дверей, внимательно наблюдая за окружающей обстановкой. Всё было тихо. Вскоре появились  и его новые друзья.
- Валентина набрала мяса из морозилки в подсобке. Обещала зажарить с картошкой, -  пояснил Валентин Рудольфович.
- Валентина Ивановна, ну что двигаем домой? Ничего не забыли? – Владислав забросил свой баул на левое плечо, на правом  у него висел, взятый наизготовку, автомат, и добавил: - Вроде всё тихо, можно двигать! И вот ещё, – он вытащил свой второй пистолет и протянул Валентину:
- Держи, пользоваться умеешь?
- Маленько, - честно признался тот.
- Ладно, патрон в патроннике,  снимешь только предохранитель, вот этот флажок.
- Это я знаю.
- Ну, Валентина Ивановна, давайте за нами. Я первый, потом чуть погодя Валентин, а вы сразу за ним! Валентин к своему грузовичку, а мы с вами в джип. Затем едем  к вам домой, сначала мы на джипе, затем вы, Валентин Рудольфович, на грузовичке. Ну, что готовы, двинули!
Маленький отряд благополучно загрузился в машины и вскоре уже они сидели за столом в квартире Валентины Ивановны.