Шарманка

Припомните: не доводилось ли вам в жизни хотя бы раз видеть исторические кинофильмы, действие которых разворачивается эдак века полтора тому назад где-нибудь в легендарных петербургских трущобах или парижских предместьях, населенных всяческой беднотой, париями-пролетариями, разорившимися мелочными торговцами и прочими подобными им отверженцами общества? Готов побиться об заклад, что наверняка одним из персонажей там неизменно выступал какой-нибудь изможденный, худющий, бледный и длинноволосый субъект, понуро передвигающийся по узким и тесным улочкам, с трудом неся на плече громоздкий музыкальный инструмент, издающий заунывные, жалобные звуки. Это – бедняк шарманщик, неизменный атрибут любого столичного дна в прошлые эпохи. Сейчас таким атрибутом всё больше становится смуглый работяга-гастарбайтер с сутулой спиной, сидящий на корточках в густых тучах пыли, среди гула и грохота, прямо посреди новостроемого тротуара и отупело заколачивающий резиновым молоточком очередные квадратные километры тротуарной плитки. Что ж, у каждого времени своя музыка: раньше это были мелодии шарманки, а теперь стукотня гастарбайтерских трудовых орудий.

Но возвратимся к нашим старинно-историческим кинофильмам. Набор персонажей в них отнюдь не ограничивается странствующими шарманщиками. Обычно там встречается еще и комический тип весьма пожилого и поношенного ловеласа, подагрического и ожиревшего старичка-генерала, старательно разыгрывающего из себя эдакого добряка-дядюшку, умиленно картавящего, масляными глазками поглядывая на нежное личико раскрасневшейся от смущения юной сиротки-воспитанницы или бедной, но честной барышни-гувернантки: «Ах, как мило! Шарман, шарман!» Что он говорит? С чего бы это? Уж не собирается ли он заказать ей музыку? Но тогда почему именно на шарманке, а не на более привычном в дворянском быту фортепиано? Да и зачем ему, любителю веселой жизни, вообще понадобились эти меланхолические мелодии?   

А разгадка тут весьма проста и коренится в самом слове «шарманка», содержащем в себе французскую начинку – charme, употребляющуюся и поныне в значении чего-либо милого, прелестного, очаровательного. Всё дело в том, что в галантные времена странствующие музыканты исполняли для почтеннейшей публики на своем переносном инструменте сентиментальную песенку, в припеве которой частенько повторялось это выразительное и запоминающееся французское словечко, давшее свое название всему инструменту, превратив его в пресловутую шарманку. Но, увы, те наивные времена давно миновали,  в наши дни о старой доброй шарманке если и вспоминают иной раз, то в совершенно ином контексте, прямо противоположном красоте и очарованию первоначального значения: дескать, ишь, завел тут шарманку, то есть начал без умолку говорить о чем-то своем, надоевшем всем другим слушателям. Не буду уподобляться такому новейшему шарманщику и поэтому закругляюсь, но напоследок призываю вас восстановить историческую справедливость и хотя бы один-единственный раз, сегодня и сейчас, возвратить шарманке ее исконную красоту, грацию и очарование. Чтобы нам это удалось, прибегнем, как обычно, к помощи изящной словесности. Итак, вот современные текст песенки на шарманке.               

Есть слов немало с необычной
И неожиданной судьбой.
В употребленьи ироничном
У них утрачен смысл прямой.

Порой, вступая в перебранку,
Не знаем сами, что творим:
«Опять завел свою шарманку!» –
С пренебреженьем говорим.

А зря! Прислушались бы к слову,   
Его постигли красоту:
Она – всех лучших чувств основа,
Несет добро и чистоту.

Храня в себе очарованье
И тонкий шарм былых времен,
Различных мнений состязанье
Объединяет в унисон.

И эта музыкальность речи,
Смягчая души и умы,
Звучать способна бесконечно,
Пока друг друга слышим мы. 

Середина 2000-х гг.