Северный путь к благодати Часть 2 глава XXIX

XXIX

Где нежить бродит, Солнце пробежит,
Таясь у мрачных древ тайги угрюмой.
И силуэты жуткие на вид
Навстречу побредут тенями полнолуний.

Потеряна душа – отчаянно кричит,
Ища средь духов неживых хотя бы искру,
Что светочем чужую плоть узрит,
Которая ползёт к исходу слишком быстро.


  В период организации исхода в иноземелье Загором далеко не всё человечество в одночасье приняло решение о переселении на обнаруженный мир Fate-5. Незначительная часть людней, прежде всего, коренные народы Срединного За-Полярья, беломорны, а также ряд южан, принявших северный образ жизни и присоединившихся либо к Пути Ангойяны, либо к Оледенелым Христианам, остались на Земле. Это было незначительное количество, оставшееся от земной цивилизации – пять или шесть миллионов.
  В это же время Прасковья Ленин вместе с Кали Удойга активизируют деятельность общества «Дети Ангойяны». Рост числа сестёр-адептов из тех, кто остался на родной планете, в течение нескольких лет позволил создать общины по всей границе между Северными пределами и Южными краями по всей протяжённости Евразийского и Североамериканского континентов. Группы сестёр-охотниц формировали нечто типа тайных орденов, в которых они жили отдельно от людненского мира.  Организация поселений напоминала более военный лагерь и одновременно детский сад. В нём женщины проходили военную подготовку, рожали детей и нередко учили челосектов-мужчин человеческому.  Сёстры-основательницы полагали, что любое разумное существо может быть направлено на Путь Ангойяны, став дитём всего Универсума, даже людно-насекомые. Начинание было рискованным, вызывающим и опасным. Никто из других людней не считал, что продукт Всепланетной генетической  трансформации, существо, вылепленное в результате череды случайных и направленных мутаций, в состоянии понять человека. Прасковья и Кали полагали, что это возможно.   
  Сама Ленин в воспоминаниях писала о том, как они начинали, следующее: «Сначала у нас было только две группы. По пять человек. Одной руководила Удойга, другой я. Вспоминаю свой первый рейд к Южной тайге. Мы вышли к вечеру на пустошь, где ранее были замечены челосекты.  Августовское солнце медленно раскалывалось на острых верхушках елей. Воздух пропитывал одуряющий запах багульника. Типичное стрекотание людно-насекомых мы услышали издалека. Первой показалась женская особь. Вероятно, эта тварь охотилась здесь постоянно. В отдалении, звучал ритмичный скрежет мужа-насекомого, который должен был появиться с минуты на минуту. Наш снайпер, Золия, заняла место на возвышении позади нас. Две восемнадцатилетних девчонки, сироты Джоан Со и Абигайль Со, заняли место с одной стороны холма, я расположилась с другой. Шанти Рорк, несмотря на свой двадцать один год, была уже известная охотница, крадучись направилась в сторону самки.      
  Женская особь грациозно ступала по мягкой траве. Она чувствовала приближение самца и пребывала в состоянии возбуждения, шагая горделиво и даже несколько кокетливо. Её хитиновая кожа переливалась всеми оттенками зелени, от цвета пожухлой травы на спине до лимонно-зелёного в нижней части живота и лона, а изумрудные глаза с поволокой неспешно озирали пустошь. Самому опасному хищнику некого было опасаться – остальные живые существа, в том числе и крупные, избегали столкновения с челосектами. По-своему она была даже красива. Насекомообразную голову с огромными глазами и чётко очерченным ртом портили разве что небольшие клыки-жвала и рудиментарные волосы, более походившие на иглы дикобраза. Её фигура не утратила той грациозности, которая свойственна физически активным женщинам, и только острые шипы на голенях настораживали своей инородностью. 
  Шанти хорошо представляла, что она будет делать. Бесшумно она вскочила на спину особи, заваливая самку лицом на землю, одновременно подрезая ей горло. Существо пыталось бороться, но силы, вместе с фонтаном оранжевой крови, слишком быстро покидали женщину-насекомое, существо бесновалась под охотницей ещё пару минут и неожиданно затихла. «Всё», – выдохнула Шанти. Она встала, словно покрытая золотом – это лучи уходящего солнца блистали на охотнице, покрытой яркой кровью.  Такой её и увидел вышедший из тени гигантских пихт мужчина-челосект.
  Необычный вид Рорк сбил с толку людно-насекомое гораздо сильнее, чем более знакомые очертания тела поверженной женщины-инсекта, эти особи нередко выясняли отношения между собой. Мужчина застрекотал вопросительно, Шанти ответила ему гортанным клёкотом, подражая возбуждённым самкам. Челосект продолжил уже более уверенным ритмичным скрежетом и двинулся к ней. Мужская особь являла собой великолепный образчик генетического трансформинга, его сухощавое мускулистое тело покрывала сине-зелёная оболочка. В отличие от полностью обнажённой самки на талии у него висел пояс с прикреплёнными к нему двумя ножнами с клинками. Он осторожно подходил к молодой женщине, рассматривая её внимательным, почти разумным взглядом.  Его возбуждение было очевидным, но тем не менее он не потерял осторожности. Женщины людно-насекомых обладали такой же силой и проворством, как и мужские особи, а иногда и превосходили их.
  «Господи вселеденящий, Рорк», –  прошептала я, чувствуя, как в отдалении Золия задержала дыхание, приникнув к окуляру снайперской винтовки. Мужчина-насекомое наконец-то приблизился к Шанти, охотница подняла верхнюю губу, имитируя оскал-улыбку. Он вдохнул аромат известной ему крови и малознакомого пота, подошёл ещё ближе и скользнул ладонями по телу Рорк. Ощутив под одеждой схожую, но менее твёрдую плоть челосект энергично застрекотал и обнажил верхние жвала-клыки в улыбке».*

* Ленин, Прасковья. «Воспоминания ребёнка Великой смуты».