Диалектика счастья

Во все времена, в цивилизованном обществе, ключевое место в жизни человека занимала семья. Старая поговорка гласит: "Жена строит – жена разрушает!" Во избежание нежелательных разрушений будущих семей своих сыновей, следуя традиции предков, рэб Пинхас решил лично заняться устройством их семейного "счастья". Но для начала, необходимо было обзавестись подходящими кандидатками в будущие невесты из не многочисленной вильнюсской еврейской среды начала шестидесятых. На худой конец, предполагалось продолжить поиски в других областях необъятной страны, и если понадобиться, воспользоваться услугами шадхенов (по-еврейски - брачных маклеров). Причём для рэба Пинхаса, одним из определяющих критериев будущих кандидаток в невестки был материальный достаток её родителей, напрямую влияющий на качество и размер приданного. Со счетов не снималось, также, занимаемое место в обществе будущих сватов, а соответственно и потенциальные связи в оналах власти. Особенно брались в расчёт связи в органах внутренних дел, милиции и ОБХСС. Такие глупости, как любовь, внешний вид потенциальной невесты, общность интересов молодых, подменивались девизом: "Стерпится – слюбится!"
 Имея трёхклассное образование Бердичевского хедера (начальной еврейской религиозной школы) и не имея никакого понятия о постулатах диалектического материализма, Пинхас сам того не ведая, с энтузиазмом притворял в  жизнь один из определяющих этот самый материализм постулат: "Переход от количества в качество!" Причём количественный размер приданного, должен был, по мнению Пинхаса, обеспечить соответствующее качество жизни молодой семьи. Однако, плоды советского воспитания старших сыновей Пинхаса, не заставили себя долго ждать. Поддавшись коварному зову либидо, напрочь победившему "научный подход" диалектического материализма, молодые самцы остановили свой первый выбор на представительницах, весьма пролетарского происхождения, хотя с весьма соблазнительными внешними данными, которые, как известно, на хлеб не намажешь.
 Являясь авторитарным властителем в пределах своей семьи, Пинхас создал развитый механизм подавления инакомыслия в "недоразвитых" умах своих подданных. Таким образом, взяв на себя функции тайной полиции, Пинхас установил слежку и повышенный контроль над сыновьями. Инвалид войны, работающий на рынке продавцом ниток и пуговиц, с трудом делая левые деньги на некондиционном товаре, видел своих сыновей живущих в отдельных кооперативах и за рулём новенькой "Волги". Но что могли предложить своим дочерям бедный одноногий портняжка или погибший на полях ВОВ рядовой, снабдивший свою семью нищенской пенсией. Пока старший сын Моня, только что закончивший курсы радиотехника и работающий в радиомастерской, всё свободное время проводил с Наденькой, дочкой портного инвалида войны Фройма Пинхас, выследив берлогу семьи нежелательной на его взгляд невесты, в один из светлых весенних дней посетил полуразрушенное деревяное желище, весьма напоминающее дом его детства. Войдя в дом и посмотрев вокруг, его взору открылся пейзаж времён черты оседлости: обшарпаные стены, чадящая русская печь, перекрытая занавесами кухня и пересекающее салон, развешенное свежепостированное бельё. На серых потолках с рыжими пятнами от дождевой воды висело несколько “лампочек Ильича”, напоминающих  о том, что крохи социалистической цевилизации не прошли стороной и этот пролетарский очаг еврейского счастья. Лишний раз, удостоверившись в собственной правоте, зайдя в дом, он спросил на идиш: ”Есть ли кто дома из хозяев?” Да - услышал он ответ, прозвучавший хриплым, как не смазанная телега голосом. Если я правильно понимаю, то вы любезный и есть мастер портного искусства рэб Фроймэ. Да, вы не ошиблись уважаемый, это я - ответил портной. Если я не ошибаюсь, вы рэб Пинхас, торгуйте в лавке на базаре нитками и другим портняжим товаром, а также являйтесь отцом Мони, который последнее время часто навещает нашу Нэйдл. Пинхас, обрадовавшись тому, что ему не придётся находить нужные слова, чтобы перейти к щекотливому делу, весело отметил - вот в этом-то и суть дела, зачем я здесь. Вы хотите поговорить о будущем наших детей - прослезившись, спросил Фроймэ, выпуская из рук ножницы? Именно так - задумчего ответил Пинхас. Тогда, по такому поводу, неплохо бы и открыть бутылочку. Выпив по пол литра на душу, закусывая форшмаком, намазанным на чёрный хлеб, "потенциальные сваты" перешли к делу. Рэб Фроймэ - начал было, Пинхас - вы знаете, что такое счастье? Вот мы с тобой, рэб Пинхас, остались живы в этой войне, и вот мы сидим сейчас с тобой здесь и обсуждаем будущее наших детей. Разве это не счастье? Дорогой рэб Фроймэ, вы прожили долгую и жестокую жизнь, но через своё игольное ушко не научились отделять мух от котлет. То, что мы, по счастливой случайности, остались в живых - это удача, а не счастье. Ведь в той войне остались навсегда наши родные и близкие, а мы с тобой Фроймэ инвалиды, какое же это в жопу счастье?  Нет дорогой, мой Фроймэ, ты не знаешь, что такое счастье, но ты хорошо знаешь, что такое несчастье. А поскольку несчастье преследует нас всю нашу жизнь, превратившись в будни, то мелкие радости принимаются за мнимое счастье - многозначительно скандировал Пинхас, разливая водку по стаканам. Но ведь вы, рэб Пинхас, пришли сюда, чтобы обсудить, как сделать счастливыми наших детей. Вот в том-то и дело, что я пришёл обсудить, как предотвратить будущее несчастье наших детей. Фроймэ - заплетающимся языком и с фальцетным оттенком пропел  Пинхас - я тебя полюбил как родного. Ты мне как брат, такой же, как я инвалид, а значит однополчанин, хотя при этом старый шмок (еврейское ругательство)! Но о каком счастье друг с другом могут говорить два полунищих еврея, которые даже представления не имеют, что это такое счастье. Это только в математике, минус помноженный на минус даёт плюс. В обычной жизни минус на минус даёт ещё больший минус. Рэб Фроймэ, ты даже и не представляешь то, что являешься лицемером и цинником. Ты лицемерно говоришь о будущем взаимном счастье наших детей, которое никогда не наступит. Однако если не разрубить этот порочный круг, то несчастье будущей семье я гарантирую, как клятву пионера. Во-первых, где они будут жить? У вас? Так вы сами еле помещайтесь в своём доме, а новый человек с его проблемами!? А уединиться молодым надо? А как же младшие брат и сестра , да и ты со своей старухой будете прислушиваться за каждым вздохом и скрипом кровати. Потом утром все будут злыми: молодожёны из-за недополученного удовольствия, ты из-за зависти к тому, что сам уже как видно не в состоянии делать. Твоя старуха лишний раз проклянет свою жизнь, которую по её мнению испортил ты. Оброти внимание, не война, не Гитлер не советская власть, а ты Фроймэ. Так что же ты предлагаешь, рэб Пинхас? Я тебе предлагаю, дорогой мой рэб Фроймэ, предотвратить нависшую беду над нашими детьми. Во-первых, твоя дочь должна послать куда подальше моего сына и чем поскорее забыть как его зовут и как он выглядит. Я думаю, что это поможет тебе найти правильный подход к дочери - сказал Пинхас, просовывая в руки портного конверт с деньгами. Далее, я обещаю поставлять тебе нитки и другие необходимые портному принадлежности по цене некондиционного товара. Они ударили по рукам и через полчаса допив и третью бутылку. Пинхас на четвереньках вышел из дома возлюбленной старшего сына. В этот самый день старшего сына Пинхаса ожидало вознаграждение, в виде допуска к нежной груди возлюбленной. Отправившись на прогулку через густой литовский лес, в сторону первого речного пляжа Валакампяй, влюблённые и не заметили, как оказавшись в траве, их горячие поцелуи, слегка приоткрыли недопустимые рубежи девственного тела. Вытащенная из под вязаной кофточки грудь, своей грациозностью, нежностью, с коричневым ореолом вокруг набухшего соска, свела с ума начинающего половую карьеру самца. Он в исступлении ласкал губами открывшуюся перед ним плоть. Однако, последующая попытка исследовать рукой нижнюю часть женского существа, источающую досель неизведанные ароматы нашему Дон-Жуану, встретили уверенный отпор со стороны возлюбленной. "Хватит, не сходи с ума, возьми себя в руки"- сказала Надя. "Ты ведь понимаешь, к чему это может привести!"? "Да, конечно!" - ослабшим голосом ответил Моня. Они оба встали, и Моня, преодолевая, боли в нижней части тела, обняв возлюбленную, поплёлся в сторону первого пляжа. Каким же неожиданным ударом было для Мони, когда встретившись через пару дней, Надя сообщила ему, что это их последняя встреча. Моня пытался получить от Нади разумное объяснение её решения, однако Надя оказалась как неприступная крепость. И судьба распорядилась так, что через несколько лет семья Фроймы эмегрировала в Соединёные штаты, а Надя законьчив престижный университет вышла замуж за очень богатого бизнесмена, с которым прожила счастливую и наполненную жизнь. Моня же не стал долго отчайваться и закрутил новый роман с дочерью прокурора. Узнав о новом выборе сына, Пинхас был на седьмом небе от счастья. “В случае удачной сделки Пинхаса ждала могучая спина прокурора с его сказочными связями. Вот тогда я развернусь, какое там ОБХСС, у нас будет всё схвачено, а я буду поставлять прокурору правильных клиентов, которые щедро позолотят его карман за смягчённое до минимума уголовное наказание, глядишь, и мне что-нибудь перепадёт.” Бывший Бердичевский печник и не предполагал о существовании классовых разногласий между разными слоями общества победившего социализма. Но, переступив первый раз порог прокурорской квартиры и ощутив на себе пристальный взгляд её обитателей, Пинхас почувствовал себя настолько ущербным, как только мог себя чувствовать набедокуривший крепостной, ждущий наказания от свирепого барина. Прокурор говорил мало, не отводя лукавого взгляда от блиставшего, как ему казалось, красноречием базарного торгаша. Боже, думал прокурор, с каким беркутом (по-еврейски – низостью) собралась связать свою жизнь моя красавица Лэя? Жена прокурора поставила на стол селёдку с луком, нарезанные овощи и графин с водкой. Пинхас, взяв инициативу в руки, разлил по пятидесяти граммовым рюмочкам водку и накалов на вилку увесистый кусок селёдки, пожелал всем "лэхаим" (по-еврейски – традиционный тост "будем здоровы"). Лэхаим вздохнув, ответила чета, подумав про себя "гей ин тухас арайн)" по-еврейски – пошёл в жопу). Опрокинув в себя содержимое рюмки, и осмелев, Пинхас, осмотревшись вокруг, сказал: "Вот я в вашем доме первый раз!" Дай бог, чтоб уже и последний!" – подумал про себя представитель фемиды. "Так вот"- продолжил Пинхас. "Это совсем не похоже на обиталище прокурора, а может быть я ошибся адресом!"- многозначительно пропел он. "Вполне может быть, особенно если перед приходом принять двести пятьдесят грамм!" – поспешил съехидничать хозяин квартиры. Вы знаете, если бы я был прокурор, разве бы я жил в такой квартире с печным отоплением и вязанными картинками на стене? Нет, я жил бы как министр, в собственном доме с прислугой, обставленном дорогой трофейной итальянской мебелью. На стенах бы висели картины с Дрезденской галереи, а вместо ржавой селёдки, не в обиду будет сказано, на столе в хрустальной посуде горкой была бы выставлена чёрная и красная икра, а в бокалах был бы налит французский коньяк!" Выдавая сокральные цитаты, Пинхас не забывал подливать водку, при этом, доливал он только себе, так как содержимое, бокалов потенциальных сватов оставалось без изменения. После посещения прокурорской четы, Пинхас почувствовал, что статус его самого, а значит и членов его семьи не соответствует подобающему уровню, дабы сродниться с семьёй прокурора. Поэтому, последующими его шагами было отправление сына в военное училище, где получив звание офицера, его новенький китель сольётся в толпе офицерских кителей отпрысков прокурорского дома и окружающей этот дом среды.
 Но если будущее Мони уже было как то определено, то будущее среднего сына было под вопросом. Его средний сын Зяма был тонкой и пламенной натурой. Для Зямы, в начале его жизненного пути, главным авторитетом в семье был старший брат. Зяма пытался подражать ему во всём, при этом обязательно старался взять над ним реванш, кладя на алтарь богине Гибрис весь свой природный потенциал, окованный  её страстной властью. Пока старший брат, в лоне военного училища, корабкался к вершине советской аристократии, Зяма, не справившийся с программой средней школы, поступил на курсы радиотехника и перешёл для получения аттестата в вечернюю школу. Одним из любимых увлечений Зямы была еврейская самодеятельность, где проявив талант танцора, он вышел на тропу охотника за прелестями слабого пола, которые ласкали взор частичной оголенностью партнёрши и максимальной её приближённостью к танцующему партнёру. Встретив на своём пути рыжеволосую красавицу Фаничку, Зяма всем нутром проникся её природными прелестями и был допущен во все уголки её прекрасного тела. Однако и здесь рука Пинхаса не замедлила оставить печать главного контролёра качества потенциальной невесты, сопоставляя количественные возможности её семьи. Порочная цепь соитий, без наличия контрацепции неопытными любовниками, была разорвана очередным тайным посещением семьи "потенциальной невесты" Пинхасом и высылкой непутёвого отпрыска в Даугавпилское военное училище. Но и здесь, средний брат взял реванш над старшим, вовремя поняв, что поставил не на ту лошадь, несущую еврейского ездока по ухабистому русскому бездорожью в сторону крутого безвыездного обрыва. Бросив училище и поступив в Вильнюсское отделение Каунасского политехнического института, Зяма познакомился с Рэйзл. Её женская харизматичность, острый ум и высокий интеллект, остановили на себе внимание плетущегося в хвосте знаний выпускника вечерней школы. На сей раз выбор сына удовлетворял качественно – количественные запросы Пинхаса. Собирая разведданные о семье Меламед, Пинхас через друзей своих знакомых вышел на бывших однополчан шестнадцатой литовской дивизии, в которой воевал глава семьи Меламед. Пинхаса меньше всего интересовало героическое прошлое отца потенциальной невесты, однако его очень привлекал образ бабушки невесты. Нет, вы только не подумайте, что бабушка невесты, годившаяся Пинхасу по возрасту в матери, могла заинтересовать его как женщина. Из "достоверных" источников информации, до Пинхаса дошли слухи, что бывшая жена известного до войны в Литве ювелира, является наследницей и обладательницей заветного мешочка, содержимое которого обещает не безбедное существование её потомков. Сыграв свадьбу, молодые поселились в доме родителей молодой жены. Попав к тёще на харчи, молодой студент почувствовал весомую разницу между рационом, который без ограничения предоставляла любимому сыночку его мама и скромному меню, которым довольствовался Зяма в семье родителей жены. При этом, он ощущал на себе недвусмысленные взгляды домочадцев, особенно в момент поглощения молодым и здоровым организмом дополнительного дефицитного куска, с таким трудом,доставаемого главой семьи по большому блату. Молодой семьянин, чтобы не ударить лицом в грязь, днём грыз гранит науки, а по ночам разгружал вагоны, довольствуясь случайным заработком, который слёзными каплями вливался в кувшин семейного благосостояния. Изучая принципы диалектического материализма, им тяжело воспринимались постулаты социализма, которые сами того не ведая, воплощались в жизнь в семье молодой жены, а именно: "От каждого по возможностям и каждому по труду!". Хотя по отношению к дочке и внучке, семья придерживалась сугубо коммунистического принципа: "От каждого по возможностям и каждому по потребностям!" Единственной радостью к концу недели, для начинающего супруга, были мгновения волшебного превращения молодых в одну плоть. Но и путь к любимому телу молодой жены, был омрачён семейной традицией "пожеланием спокойной ночи дочке и внучке", именно в момент, когда молодые, приняв душ, оказывались на семейном ложе, готовые к исполнению семейной обязанности. Не успев начать любовную прелюдию, без стука в дверь, в комнату молодых вваливалась "дорогая тёща", у которой процесс пожелания спокойной ночи тянулся без малого полчаса. При этом, обсуждались моды, причёски, новости у знакомых и родственников. Уставшее за неделю молодое тело, начинало погружаться в глубокий сон, который превосходил потребность соития. В некоторых случаях молодому супругу удавалось победить накрывающую его ауру сна. Дождавшись пока тёща покинет комнату, закрыв за собой дверь, он быстро шёл к желаемой цели с давно заряжённым крупным снарядом орудием. В момент достижения самых заветных ворот, в комнату без стука вваливалась бабушка жены, которой совсем не мешало оттопыренное зонтиком одеяло со стороны внучатого зятя и его перекошенное от злости лицо. В эти незабываемые мгновения, оставаясь в приподнятом настроении, Зяма в душе вспоминал “добрым словом” мам дорогих домочадцев. Разговор с молодой женой на тему “посягательства на половую автономию молодой семьи” не нашёл выхода из создавшегося нетерпимого положения. Но не зря же молодые изучали в институте историю партии. И молодой человек не преминул воспользоваться грандиозным опытом революционных масс, решив продемонстрировать протест против посягательств на личную территорию.  В один из последующих вечеров, “дорогая тёща” по прывычке без стука, резко открывая дверь в спальню молодых, застывает как лотова жена, правда, к великому сожалению зятя, не превращаясь в соляной столб. Её взору предстал волосатый монстр, с большой извиленой посреди большой головы, обрамлённой светло-коричневым отверстием на макушке, операющейся на две волосатых ноги, между которыми болтались первичные половые признаки, выдававшие в монстре самца. Несколько минут взяло тёще узнать в волосатом монстре собственного зятя, который, не меняя положение тела, упёрся головой в подушку. Рядом с монстрообразным зятем, невозмутимо читая книгу, лежала, накрытая одеалом по грудь, дочь. Она вела себя так, как будто происходящее вокруг неё не имело к ней никакого отношения. “Хаим, иди скорее сюда и посмотри на эту картину!” – завопила не своим голосом на идиш тёща. В комнату быстрым шагом, опережая зятя, заскачила мама тёщи. Подойдя поближе к кровати молодожёнов, она возмущённо пропела: “Посмотрите, он даже не обрезан!” Со стороны салона в проёме двери, появился хозяин квартиры. Послушайте мама, сказал он уставшим голосом, вы не на приёме у равина, и если вам в вашем возрасте бесплатно показали х-й, это не значит, что на вас возлажили обязанность определять его кошерность. Фрумэлэ возьми под руку мать, отведи её в салон и возьмите под язык волидол. А тебе стрептизёр я скажу следующее: “Мне интересно, как ты думаешь смотреть своими глазами в наши глаза после того, как в них отразилась твоя жопа!?” Тесть вышел из спальни и закрыл за собой дверь. “Ну что?” – спросила Рэйзл, “ты одержал победу над оккупационным внедрением на территорию нашей половой автономии, или мы оказались без места проживания?” Зяма вернулся к своим родителям, и молодая чета встречалась только в институте, снова превратившись из мужа и жены, просто во влюблённую пару. Что до еврейских родителей, то они со своей стороны не позволили разрушить молодой очаг еврейского счастья, и в скором времени, молодые въехали в собственную четырёхкомнатную кооперативную квартиру. Ведь не зря говорят : "Если не откроешь дверь нищему, придется открыть её врачу!" Или как сказал рэб Пинхас: "Лучше отсыпать с мешочка, чем быть засыпанным в саване."