Первый заморозок

Октябрь – удивительное время, – время первого, несерьёзного ещё, липкого снега, золотых крон и первых заморозков.
Первый снег уже прошёл – неделю назад засыпал, запорошил всё вокруг, залепил зелёные ещё листья и прогнувшиеся под нежданной тяжестью ветви, – и тут же стаял, оставив после себя лишь лужи, да подтёки на грязных машинах.
Золото крон тоже исправно радовало глаз. Но вот настоящих заморозков ещё не было.
Правда, тоненький столбик термометров уже опускался немного ниже нуля, дрожал где-то между первым и вторым делением, и люди, глядя на него, зябко кутались в шарфы и натягивали перчатки, но природа, в своём естественном течении жизни, не ощущала этого.
Черёмуха, весной распустившаяся раньше всех, давно облетела, и её веточки печально подрагивали на ветру, с последними одинокими листочками. Дубы, хотя и поздние, тоже на половину облетели, ещё раньше посбрасывав богатый урожай желудей, и эти жёлуди теперь перекатывались и хрустели под ногами прохожих, как крохотные золотистые дыньки. Каштаны также осыпались, – крепкие, гладко-маслянистые, шоколадные, приятные на ощупь. Налились терпкой спелостью ярко-алые ягоды боярышника…
И вот однажды, тёмной октябрьской ночью грянул первый заморозок. Его не было видно людям – не было ни снега, ни инея, не запорошила мелкая белоснежная пыльца, лужи не покрылись хрумкой беловатой корочкой, ибо стояла сухая погода, и луж не было вовсе, не почернели от морозных ожогов тоненькие травянистые растения, поскольку все они уже успели уснуть, сокрыться, спрятаться под древесным опадом. Просто воздух вдруг сделался пронзительно-свежим, расширил лёгкие, защипал в носу, дохнул искристым предзимьем. Чёрные пересечения ветвей углубились, выделились… А на утро опали все клёны.
Да-да, вот так внезапно лучезарная листва пышных крон осыпалась, и собачники, выглянув раньше всех из своих серых кирпичных коробок, обнаружили, что всё вокруг покрылось волшебным светоносным ковром.
О, это было совершенно особое зрелище, отличное от любого другого дня осени! Густое, пушистое покрывало, оно было открыто взорам всех, и, в тоже время, закрыто от многих, богатейше-многоцветное, невероятное для тех, кто умел видеть, и однообразно-скучное для тех, кто не желала оторваться от самих себя и посмотреть вокруг. Палитра Вселенной, полная тёплых красок осени, ни один из мазков которой не повторялся.
Листья!.. Приглушённо-апельсиновые, лососёвые, канареечные, кремовые, шафрановые, карамельные, морковные, персиковые, песочные, травенисто-зелёные, тёмно-зелёные, салатные, мятые, фисташковые, лаймовые, оливковые, изумрудно-бурые, болотные, цвета хаки, разбелено-рыже-коричневатые, бордовые с сиреневым отливом, бордовые в бежевое, терракотовые, охристые с разлитой по прожилкам зеленью, сизовато-розовые, иззелено-багряные, густо вишнёвые, лиловатые, каштановые, кирпичные, сепиевые, сангиновые, агатовые, янтарные, цвета топлёного молока, цвета мышиной шёрстки, цвета густого капающего из сот гречишного мёда и душистого хлебного мякиша, цвета старого дерева, свежей сосновой древесины и цыплячьего пуха, с рубиновыми черешками, светло-лимонными, оранжево-жёлтыми, в крапинку, в пятнышко, с голубоватым налётом, с ярким кантиком, с сухими кончиками и ржавыми дырочками, всех мыслимых оттенков и переходов. И все эти цвета в свою очередь дробились, углублялись, изменялись, холодели в тени, наливались сиянием на солнце, отбрасывали друг на друга рефлексы, отражали, соединялись, благоухали!
Мягчайший ковёр, сотканный из мохнатого солнечного света и грибного запаха, он был повсюду, – трепетный, воздушный, шелестящий!..
Разбавляя его жаркое свечение, то здесь, то там выглядывали живые драгоценные камне, не боящиеся холодов, – малахитовые еловые лапы, свежий прирост этого года, и хризолитовые мхи на трухлявых пеньках, приуснувшие, но совершенно живые.
Высились бархатисто-коричневые исполненные достоинства стройные древесные стволы, простирая обнажённые кроны по лазоревой ткани небес.
И всю эту восхитительную картину света и цвета полнила неумолчная музыка, – печальная, прозрачная и светло-прекрасная, музыка прощальной красы леса…
Жизнь, ощутив дыхание заморозка, последний раз в этом году от давала свои краски, жизнь отступала, засыпала, останавливалась, – чтобы потом, в своё время, обязательно пробудится!