Здравствуй, душа!

- Здравствуй, Душа!

Ниночка вздрогнула. Этот бравый мэн всегда вызывал беспокойство у неё. Было в нём нечто запретное, чего она не знала, но чувствовала – правильная, чистенькая женщина.

- Почему – Душа?

Он захохотал:

- А разве нет?

Она засмущалась:
- Да, правильно. Все мы – души.

Наклонила голову и шмыгнула в свой подъезд. Мэн жил в соседнем. Она ничего не знала о нём, кроме того, что они – соседи по дому. Да и зачем ей чужой человек? У неё муж, дочка-студентка, работа посменная.

Это только кажется, что у медсестёр чистая работа – стерильность и всё такое. На самом деле – сплошная грязь, вонь, гной, кровь, пот… А ты терпи!  Есть больные, а ты должна закрыть глаза, уши, нос, душу и лечить, колоть, следить за тем, чтобы вовремя ходили на процедуры, сдавали анализы, не захламляли тумбочки и не ели, чего не положено, из дома.

Надо же, придумал – душа… Никто её так не называл, а этот… как наизнанку вывернул. Да вроде ничего мужик. Порядочный. Чистенький, интеллигентный. Здоровается  постоянно.

На следующий день разыгралась метель.  Ниночка возвращалась со смены вечером, и, когда была уже за квартал от дома, запуржило так сильно, что пришлось идти буквально наугад, нащупывая ногами тропку, проторенную возвращающимися с работы.

Внезапно её ножка уткнулась во что-то большое и мягкое. Раздался не то стон, не то мычание. Ниночка наклонилась, чтобы разглядеть в метели, что или кто лежит под ногами на тропке, которую вот-вот заметёт, и в нос ей ударил густой, будоражащий запах спиртного.

- Что ж ты так напился! – в сердцах воскликнула Ниночка и стала переворачивать здоровенного мужчину лицом вверх.

- Эй, эй! Вставай, заметёт, замерзнешь!

Сквозь порыв ветра она успела разглядеть его. Это был тот самый, из соседнего подъезда.

Кое-как подняла на ноги:

-  Давай, давай, иди.

Так они и побрели через сугробы – маленькая, хрупкая женщина и обмякший под собственной тяжестью мужчина, который постоянно падал, увлекая свою помощницу в снег. Но она настырно поднималась, вытирала мокрое от снега лицо скомканным носовым платочком, заставляла вставать слабо соображающего мужика, и идти, идти...
 
Нине казалось вечностью то время, которое они добирались до дома.
В «его» подъезде она вновь стала тормошить своего подопечного, пока не узнала, где он живёт, в какой квартире. Позвонила в дверь, но никто не открыл. Тогда Нина по-хозяйски сунула руку в карман его дубленки, достала ключи и открыла дверь. Всё, доставила.

Через неделю после метели они столкнулись во дворе, и сосед виновато опустил голову.

- Спасибо вам.

- Да ладно. Вы так не делайте больше. Ведь погибнуть можно. Заметёт, и всё…

- Как вы только отважились на такое. Вы же такая миниатюрная.

- Ну, а как бы я вас бросила? Человек всё же!

Через несколько дней всё повторилось: метель, возвращение со смены по козьим тропам, очередной пьяница, которого Ниночка волокла до квартиры и сдала в руки жене.
 *  *  *
За зиму медсестра Нина спасла пятерых чужих мужиков. Вынесла не героев с «поля боя», а просто человеков, перебравших лишка, свалившихся по дороге к дому и встретившихся ей на узкой снежной тропинке.  Дважды Ниночке помогал муж, вышедший встретить жену с работы.