В глубине

                В глубине
                -1-
        Нет ничего романтичнее, чем вечерний Петербург! Уже майское солнце освещало своими последними лучами всё вокруг. Люди возвращались с работы. Не все замечали эту красоту.
        Но где-то совсем близко слышались звуки скрипки. Наш герой поднимался из метро. Услышав скрипку, он слегка прибавил шаг, чтобы скорее увидеть этого скрипача. Музыка становилась всё громче для него и красивее. И вот он видит скрипача…Точнее… Скрипачку. Она стояла к нему спиной и воспроизводила эти чудные звуки, наводившие романтический настрой. Он зачесал свои  короткие черные волосы назад пальцами и усмехнулся. Возможно от удивления, а может, от оскорбления собственного эго, так как он  и подумать не мог, что это девушка, и, причем, очень красивая. Её золотистые слегка волнистые волосы  были сзади закручены в шишку. Длинную челку, закрывающую пол-лба, она видимо зацепила за маленькое ушко. Он никогда не видел эту девушку здесь, около Садовой. Наверное, от того, что не часто передвигается на метро. Он подходил к ней всё ближе и ближе. Парень остановился в метре позади неё. Она словно почувствовала его и опустила скрипку, но не поворачивалась. Было видно, как поднимались её плечи. Она так испугалась, что побоялась повернуться. В её голове пробегали мысли: «Кто этот незнакомец? А может, наоборот, я его хорошо знаю?».
        Он же осматривал её с головы до ног. Девушка была небольшого роста; он был выше её почти на две головы. Одета была в синее пальто выше колена, которое было расстегнуто, и ветер раздувал его. На ногах были черные бархатные туфли. Девушка глубоко вздохнула и повернулась. Её черные большие глаза пронзили его, и он замер. Она была несколько худая и на лице выделялись скулы, но она видимо замерзла, и на лице был виден румянец. Косточки тонких пальцев на руках покраснели. Губки были среднего размера и слегка пухлые. Носик был вздернут кверху. Брови и ресницы были такими же темными, как и глаза, что непривычно для блондинки, но было видно, что это её натуральная красота. Длинная челка вылезла из-за уха, и девушка в смущение отвернулась и спрятала её за ухо. Парень же стоял, не шевелясь. Что-то ёкнуло в его душе, как это бывает и должно быть, наверное…
        Он выглядел несколько неопрятно. Клетчатая рубаха не была вправлена в штаны и была несколько помята, серо-черное пальто было на половину расстегнуто, джинсы как-то мешковато смотрелись на его худом, но подкаченном теле. Лишь кожаные коричневые ботинки выглядели так, как положено.
        Парень чуть-чуть ещё постоял и произнес:
- Вы… чудно играете.
-Благодарю за оценку, но я не нуждаюсь в ней, - сказала она, складывая скрипку в футляр.
-Простите… Как Вас зовут?
-Я бы не хотела заводить знакомство на улице около станции метро.
-Извини…те.
-Да ладно! Вы уже почти перешли на «ты»…
-Если Вам не нравится эта обстановка, то…
-То что? – перебила она его.
-То мы можем прогуляться по набережной.
-Знаете…Я тороплюсь. И вообще: как я могу Вам доверять?... Я…я не доверяю кому попало.
-Позвольте хотя бы проводить Вас до дома? – в отчаянии закричал он ей в спину, но не услышал ответа.
        Он пошел домой только через несколько минут и размышлял о ней. Какая-то красота в ней, и изящность, и излишняя недоверчивость… Что могло так сильно привлечь его? Он проходил по набережной еще два часа, до самой темноты, когда уже зажглись фонари. Его дом был с видом на эту красивейшую набережную Грибоедова. Он повернулся спиной к реке и облокотился на ограждение; ему вдруг вздумалось отыскать свои окна и тут… Тут он увидел её. В другом окне. Она смотрела на набережную. Он впервые видел её улыбку полную наслаждения. Девушка не видела его и любовалась видом из открытого окна. Вдруг она резко отошла от окна, в её комнате загорелся свет и послышались звуки скрипки. Он знал эту мелодию. Слышал раньше. Дома. И почему он не видел её раньше?...

                -2-

         Теперь его жизнь стала несколько другой. Каждый день, покидая институт, он приходил к станции «Садовая» и ждал, когда появится она. А девушка приходила каждый день в шесть вечера. Он бросал ей деньги, розы и просто слушал, стоя рядом, а она делала вид, что не замечает его. И ему казалось, что даже если он достанет ей звезду с неба, то она лишь усмехнется над ним. Так прошло две недели. Он не мог найти выход и не знал, как обратить её внимание на себя.  И тут вспомнил… Когда-то давно он  играл на фортепиано. Парень шел к станции с надеждой сегодня захватить её доверие.
         Немного о нашем герое. Он с рождения живет в Санкт-Петербурге. Отец был в постоянных разъездах, и мальчик Тима сильно привязался к матери. В школе учился хорошо, но не хватало усидчивости. Часто выпутывался из проблем с помощью лжи. Его доброта и жизнелюбие, как мне самой кажется, самые лучшие качества в нём. Сам он очень красив: черные волосы, слегка длинноватые, и челка часто закрывает с одной стороны весь лоб, и он часто рукой закидывает волосы назад; синие, глубокие и выразительные глаза просто завораживали любую девушку. Его компанию в основном и составляли только девушки. Но не теперь.
         Тимофей подходил всё ближе к станции, и звуки скрипки становились всё ярче. Его переполняло чувство радости, и он прибавил шаг. И вот она стоит перед ним, нежно водя смычком по струнам, аккуратно и быстро её пальцы бегали по струнам. Эта волшебная музыка заполняла его сердце. Девушка увидела его и прекратила играть. Злость придавала её прекрасному лицу особую загадочность.
-Не прекращай играть. Прошу, - произнес он, встав почти перед ней, - Это же ирландская музыка?
-Да, но я не хочу играть… Для тебя не хочу играть. И… и сейчас мне надо домой…
         Она быстро, но бережно положила скрипку в футляр и, закинув его на плечи, пошла в сторону своего дома. Тим смотрел ей вслед, потом решил пойти за ней, чтобы, наконец, показать ей, что они живут в одном доме. Он слегка ускорил шаг и, когда почти догнал её, сбавил темп. Сегодня её красивые волосы были заплетены в собранную прическу, челка снова закрывала пол лба, но она постоянно её цепляла за маленькие ушки, из-за  которых волосы непременно вырывались. Девушка была одета в это же синее пальто, из-под которого было видно желтое платье, а но ногах бардовые бархатные туфли. Она так выделялась. В этот день была хмурая погода, а она была солнцем.
         Девушка изредка посматривала назад, открывая лицо от челки. Он смеялся и постоянно закидывал руками волосы назад. Ему казалось, что он следует за солнцем, которое убегает от него. Его коробило её недоверие.
Вдруг она резко остановилась. Вдохнула больше воздуха и повернулась к нему, снова зацепив челку за ухо.
-Ты преследуешь меня? Кто ты вообще такой? Что тебе от меня надо?
-Прошу простить, мисс, я Тимофей Шёнер. Я учусь в...
-Стоп. Мне не интересно, где ты учишься, Шёнер.
-Мы перешли на «ты»? – произнес он несколько свысока и, смеясь.
-Знаешь…точнее…Знаете.. Мне надо домой… - говорила она, путаясь и смущаясь, постоянно теребя волосы.
-Постой! – сказала он, схватив её за локоть, и почувствовав дрожь, пробежавшую по её телу, - Как тебя зовут?
-Это… это не имеет никакого значения. И отпусти меня.
-Отпущу лишь тогда, когда скажешь, как зовут, - произнес тот с ухмылкой.
-Юнна… Юнна Виф. Теперь отпусти.
-Прекрасное имя, - сказал он, не отпуская и стоя на месте, как завороженный.
-Благодарю, - сказала она с улыбкой и, почти смеясь и обводя его взглядом с ног до головы, - Ты собираешься отпускать?
-Нет… В смысле…Да… В смысле… Я могу тебя проводить?
-Тебе, ведь тогда придется идти дольше до дома… Не стоит.
-Не придется. Мы живем в одном доме.
-Что?! Но…Но я же видела всегда, что ты уходил в другую сторону?
-Я не хотел тебя пугать.
-А вдруг ты маньяк?
-Конечно. Я маньяк. Приду к тебе ночью и украду твою скрипку.
        Она засмеялась своим красивым смехом, и её лицо преобразилось. Тим восхитился её красотой и отпустил, наконец, её руку. И они пошли. Гуляли до самой темноты вдоль набережной, потом начался дождь, и они пошли в кафе. Юна оказалась такой веселой и озорной, но всё равно сторонилась его, словно побаивалась. Он рассказал ей о том, как учился играть на фортепиано, о учебе и друзьях.
-Почему ты такая недоверчивая? – спросил он вдруг.
-А красивым мужчинам нельзя доверять. Вы часто зазнайки. Думаете только о себе и своей красоте. Нисколько не уважаете женщин.
-Ты и меня, значит, таким считаешь?
-Отчасти.
-Вот как. А вы, красивые женщины, тоже хороши. Вы мужчин не замечаете. Считаете, что они должны ползать у ваших ног.
-Знаешь, если ты так считаешь обо мне, то можешь катиться на все стороны. Зачем тогда познакомился со мной, если мы такие эгоистичные?
-Ты услышала в моих словах только плохое и даже не заметила, что я сделал тебе комплимент.
-Вот видишь? Наверное, стоит тебе поучиться делать комплименты…
-Постой! – произнес он, снова схватив её за локоть.
-Я вижу это твой фирменный жест… - сказала Юна, взявшись свободной рукой за голову.
-Прости меня. Я дурак.
-Я тебя прощаю, но, правда, поздно и мне пора.
-Тогда я провожу тебя, - сказал он, отпустив её руку.
-Пошли уже домой, - прошептала она и протянула ему руку.
        Его синие глаза озарились особым светом радости, и он хотел было взять её руку, как она отдернула её и засмеялась. И побежала от него. Тим смеялся, смотря ей вслед. После он закинул свою челку назад и кинулся за Юной. Она бежала не очень быстро; скрипка мешала ей разогнаться. Он лишь прикидывался, что старается её догнать. И всё же он не успокаивался, не понимал тот факт, отчего в ней столько недоверчивости…
-Теперь я тебя поймал и не отпущу! – сказал он четко и наигранно сурово.
-Пощади злой великан! – взмолилась она с улыбкой на лице и, положив голову на лоб, - Вероятно, Вы хотите меня съесть?
-Да! Я съем Вас на завтрак, а если останется, доем вечером, за ужином.
-Вы такой жесткий! – произнесла она с наигранной злостью и засмеялась.
-А ты не жестокая? – сказал Тим уже без наигранности.
-Что… что ты хочешь этим сказать? – произнесла она с явной обидой.
-То и хочу сказать. Ты жестока. Я за тобой две недели гоняюсь, пытаюсь подбирать подходящие слова. А ты ведешь себя, как….
-Ну? Как кто? – раздраженно проговорила она, пытаясь освободиться от власти его большой руки.
-Как эгоистка, - произнес тот спокойно.
-Вот так значит… Тогда зачем гонялся? Если тебе во мне что-то не нравится, то «прощай». Ведь как ты и сам сказал: не я гоняюсь за тобой. Так иди. Гуляй. Я вижу тебе не по душе такие, как я. Тебе нравится получать всё и сразу.
          Он стоял, понурив голову и слегка ухмыляясь. Увидев его ухмылку, Юна еще больше стала сопротивляться его руке, но он лишь ухватывал сильнее.
-Мне уже больно. Отпусти! – произнесла она, отклоняясь назад и вырывая руку.
-Ну хорошо, - сказал тот и отпустил руку. Юна не удержалась и почти было упала, но Тим подхватил её одной рукой. Она ослабла и легла на его руку. Он приблизился к её щеке губами и шепнул:
-Успокоилась?
        Юна смотрела на него, не произнося ни слова. Его синие глаза так загадочно смотрелись при свете фонарей. Её челка откинулась назад. Темные глаза были полны нежности и любви, но потом её лицо приняло более серьёзное выражение.
-Отпусти меня и позволь встать нормально, - произнесла она, отвернувшись от него.
-Хорошо, - сказал Тим спокойно с улыбкой.
Он поднял её над землей и поставил на ноги. Она сердито покосилась на него, поправила футляр со скрипкой на спине и прошипела сквозь зубы:
-Если я небольшого роста и вообще маленькая, это не значит, что нужно поднимать меня.
-Извини, не удержался. Ты такая воздушная… и милая.
-Теперь ты так заговорил? – произнесла она, приподняв правую бровь и ухмыльнувшись.
-Ты слишком близко всё принимаешь. Надо быть проще. Ты называешь меня зазнайкой, а сама восхищаешься лишь  собой. Даже не замечаешь.
-Достаточно раскритиковал мой характер? – проговорила она, отвернувшись от него и сложив руки на груди.
-Ты перестанешь дуться сегодня? – сказал он, смеясь.
-Я на тебя с самого начала дуюсь…
-Ты чудная, Юна. Нет…Не так… - говорил тот, наигранно размахивая руками и путаясь так, что Юна невольно обратила на него внимание и засмеялась, - Ты прекрасная! Волшебная! Красивая… А когда ты смеешься, то становишься еще… милее… - закончил Тим, а Юна уже не смеялась. Лишь загадочно всматривалась в его синие глаза. Потом развернулась и протянула назад ему руку.
-Я не поведусь на это второй раз, - сказал он и осторожно заглянул в её глаза и увидел нежность и одобрение. Тогда он аккуратно, побаиваясь, взял её руку. Юна обернулась на него и пошла.
        Он не мог наглядеться на неё, не отрывал глаз, рассматривал каждое её движение. Они шли, молча, лишь смотрели друг на друга так, будто не виделись миллионы лет, и только сейчас их судьба свела вместе. Тим взял её скрипку и повесил на плечо. Он проводил Юну до самой квартиры и вручил ей скрипку.
-Спасибо тебе за вечер, - произнесла она, цепляя челку за ухо и открывая дверь.
-Нет… Это тебе спасибо. Ты, наконец, доверяешь мне…
         Она отвернулась, открыла дверь, потом снова посмотрела в его глаза и,  поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку и исчезла за дверью. Юна оперлась спиной на дверь и сжала свои изящные руки в кулачки. Её лицо озарила улыбка, и она посмотрела в дверной глазок. Тим стоял без движения от удивления. Юна закрыла рот рукой и засмеялась. Потом пошла в комнату. А его лицо озарила улыбка. Тим схватился одной рукой за затылок, а другой сделал жест победителя и подпрыгнул. Он выглядел, как сумасшедший влюбленный.
         А так ли оно? Ведь никто не знает, что твориться у нас… в глубине…

                -3-

        Наступило утро. Сегодня дождливый денек. Юна лежала на кровати и смотрела на окно. Её лицо освещала улыбка. Она вспомнила вчерашнюю прогулку и… поцелуй. По её телу пробежали мурашки, и сердце забилось чаще. Она вскочила с кровати. Белые, слегка золотые и густые волосы стояли в разные стороны так, что казалось, будто их невозможно уложить. Юна прошла до зеркала в коридоре и улыбнулась своему отражению. Потом руками распрямила волосы. Вдруг кто-то позвонил в дверь. Юна подскочила от неожиданности. Кто мог прийти к ней в субботнее  и дождливое утро? Она на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок: это был он. Испуг на её лице сменила улыбка, и потом снова ужас. Она посмотрела на свою одежду; на ней была пижама. Юна подлетела снова к зеркалу. На лице были линии – отпечатки от подушки. Она быстро начала разглаживать лицо, расчесывать волосы. Тим звонил уже раза три. После того как тот позвонил ещё раз десять, Юна всё-таки подлетела к двери уже в белом легком платье и открыла.
-Здравствуй, красота, - нежно произнес Тим и поцеловал её в розовую щечку.
-Привет. Ты… Ты проходи?
-Ты пустишь? Правда? – с наигранным неверием произнес он, - Или это очередной розыгрыш?
-Долго будешь смеяться над моим недоверием? – говорила та, опершись на косяк двери, - Заходишь или «пока»?
-Ну… Ну захожу, - еле скрывая улыбку, произнес Тим.
         Он внимательно рассматривал её квартиру. Коридор был не очень длинным, всего лишь пару метров, отделан в светло-голубые тона. Справа от Тима была вешалка для  верхней одежды. Слева стояла небольшая тумбочка в несколько этажей, в самом низу которой лежало несколько пар обуви, а чуть выше всякая всячина.
         Они проходили дальше. Вся её квартира состояла из одного большущего зала с окном. На подоконнике стояло много цветов. Справа от окна была кухня, в которую вел проход в виде арки, задекорированный под живую природу; казалось, будто он сделан из цветущих вьющихся роз. В зале слева от окна стояла белая бархатная кровать с подголовником. Около кровати, напротив окна, висели белые плетеные качели. Обои были бархатные с ненавязчивым цветочным принтом. На полу лежал длинноворсовый бежевый ковролин. Справа от окна, но ближе к коридору и почти рядом с входом на кухню стоял белый пюпитр с нотами на нем, а около него стоял круглый столик, на котором стояла подставка с нотами, и их легко можно было найти. На нём же лежал футляр от скрипки. Напротив кровати стоял телевизор. Комната была светлая и солнечная, благодаря обоям нежно-зеленого цвета и цветовой гамме вообще. Посреди комнаты стояли еще два плетеных кресла и между ними столик. Тим прошел в кухню. Она была довольно маленькая, но одной ей было нормально. Вполне хватало места для приготовления пищи. Кухня была оформлена в стиле минимализма. Цветовая гамма состояла четко из трех цветов: бежевый, серый и красный. У окна стоял небольшой столик с двумя стульями. На нём была салфетница и приправы в баночках. Тимофей медленно оглядел кухонку и вошел в зал. В зале было еще много всякой всячины. Шкаф-купе для одежды, полка с книгами, плюшевые игрушки. Он осмотрел всё ещё раз и приземлился на кресло.
-Как тебе? – сложив руки за спиной, произнесла она и улыбнулась.
-Весьма миленько, скажу я Вам, сударыня, - с аристократичным взглядом и позой произнес Тимофей.
-Благодарю, сударь. Сама составляла проект, - сказал она, подыгрывая ему.
-Видно, видно, - заключил он и засмеялся, - Только мне кажется, не хватает ярких деталей. Всё слишком белое.
-Не правда. Это так задумано. Я люблю всё светлое, - сказала она, явно скрывая обиду в голосе.
-Да я шучу, обидчивая ты моя, - произнес он, вставая и подходя к ней ближе.
         Её золотистые  волнистые волосы лежали на небольших, худых и открытых плечах; платье не закрывало их, но было ниже колена спереди, а сзади слегка волоклось по полу. Тим стоял перед ней, а она отворачивала свои темные глаза от него. Её скулы покрылись румянцем. Она хотела было зацепить челку за ушко, но он опередил её и своей большой рукой нежно убрал волосы за её маленькое ухо. Юна отвернулась от него и шагнула назад. Тим закинул свою челку назад и, пронзив своими синими глазами её насквозь, почувствовал, как горят его щеки, и вернулся на кресло. Юна так и стояла, отвернув голову. Потом тихо прошептала, поворачивая головку к нему:
-Ты сказал… «моя»? Это значит ты...
-Да. Я люблю тебя. Всем сердцем и душой. Ты божественно красива, Юна! Я не видел прекраснее тебя…никого… – вскочив с кресла, сказал тот.
        Юна стояла и спокойно смотрела на него, даже несколько свысока.
-Мама говорила мне, что если мужчина называет тебя самой красивой, значит он полюбил и твою душу… Даже не так… Не просто полюбил, а полюбил сильно и навсегда.
-Она права…
         Наступила минутная тишина. Юна прошла на кухню и сделала обоим чай и пришла в зал.
-Пошли пить чай? – улыбаясь, сказала та и протянула ему руку.
        Тимофей ничего не ответил. Лишь улыбнулся и взял её за руку. Они смеялись, пытались представить, что твориться в душе у каждого прохожего и любовались дождем. Казалось, эта в этой комнате больше тепла, чем издает солнце. Было так светло, не смотря на то, что творилось на улице. Эти карие и синие глаза лишь изредка не соединялись.

                -4-

         Так закончилась весна, и прошел июнь, и июль, и подходил к концу август. Время летит всегда так незаметно и мимолетно, быстро. Не успеешь оглянуться, а пройдет и жизнь, и красоту сменит старость, и любовь сменит ненависть…
          Вся природа вокруг увядала. Листья уже не были так чисты и свежи. Солнце уже так не грело. Лишь последний теплый ветер изредка ласкал золотистые волосы Юны и трепал  темные волосы Тима. Их не пугал уже даже дождь, который хлестал с самого утра. Они шли и смеялись о чем-то. Казалось, их смешили эти маленькие капли дождя.
-Нет, нет и нет, Юна! – говорил он. Его челка прилипла ко лбу от влаги, и тот постоянно тормошил её и смахивал на ежа, - Ты не права. В том последнем проекте явно не хватает спокойных оттенков. Всё слишком яркое!
-Прости, конечно, Тим, но на дизайнера учусь я, а не ты. И давай на чистоту: ты ведь не знаешь как правильно.
-А ты просто любишь поспорить, - смеясь, говорил тот и тормошил челку.
-Знаешь, что…
-Ну что? – произнес тот, остановившись и расставив руки в разные стороны.
-А ничего! – крикнула она и засмеялась,  - Пошли уже куда-нибудь греться. Я замерзла.
-К сожалению, я сам замерз и, если обниму, только хуже будет. Так что идем… в это кафе! – закончил тот и показал на первое попавшееся кафе.
-Отлично! – восхищенно произнесла она и захлопала в ладоши.
-Пошли скорее, а то я на тебя смотреть не могу… Все твое желтое платьице промокло, да и дрожишь, как осенний лист.
-Какой ты заботливый, - произнесла Юна и обняла его, потом резко оттолкнула, - Мамочки! Какой ты холодный!
-А я о чем говорил!
         Они взялись за руки и побежали. Через минуту они уже были в кафе. Оно было на удивление абсолютно пустым. Оба переглянулись и прошли на второй этаж за столик у окна. Кафе было довольно приличное и даже элитное. К ним подошел официант:
-Мы ради приветствовать вас в нашем ресторане! – торжественно произнес тот и подал им меню, несколько косясь на их мокрую одежду.
         Тим провел глазами по Юне с ног до головы. Её волосы потемнели от влаги. Она распускала волосы, чтобы их просушить и тоже косилась на него, изредка сталкиваясь с ним взглядом. Тим просматривал меню.
-Тут можно заказать тортик! – весело произнес тот, - Официант!
-Слушаю, - с поклоном проговорил тот.
-Нам шоколадный торт и… две порции горячего шоколада, - сказал Тим и отдал меню, - Будем сегодня согреваться шоколадом!
           Юна усмехнулась.
-Ты никогда не рассказывала о том, как ты оказалась в Питере. Я слушаю, - произнес Тим и положил руки на стол.
-Ну… Мама с папой развелись два года назад….
-Извини…
-Ничего, - сказала она, улыбаясь и цепляя волосы за ушки, - Мама сказала, чтобы папа к ней и близко не подходил и вообще ушел бы куда дальше. Отец так и сделал. Мы жили раньше во Владивостоке.
-Ого! Вот это переезд!
-Согласна, - опять улыбаясь, сказала та, - Здесь папу по связям быстро пристроил его друг. Он тут главный в полиции… если не ошибаюсь, - смеясь, сказала она.
-А почему ты поехала с папой?
-Потому что я больше привязана к нему… Мы с ним неразлучны. Он мой лучший друг. С мамой я не очень хорошо ладила. Папа говорит, что мы с ней очень похожи.
-Я думаю, что так и есть. Похожие люди редко уживаются вместе.
-Возможно… - произнесла она и зацепила челку за ухо, - А ты как оказался в Пит…
-Ваш торт и горячий шоколад! – торжественно произнес официант.
-Благодарю, - кивнув головой, сказал Тим.
-Так… Как ты оказался в Питере?
- О! Ну вообще-то я здесь родился.
-Это здорово!
-Ну…не очень. Здесь постоянно слякоть, дожди…
-Но как красиво!
-Не спорю. Знаешь… А я наоборот больше привязан к матери. Отец был в постоянных разъездах всё время. Только с мамой общался. Он даже часто забывал о моих днях рождения.
-Знаешь, это не всегда так важно. Он всё равно любит тебя. Я уверена. Наверняка, у него была такая работа, и он должен был вас одевать, кормить…
-Да… Он как-то связан с политикой.
-А вкусный торт! – произнесла с восхищением Юна.
-Согласен, красота!
         Они сидели и кормили друг друга, смешили друг друга. Со стороны казалось, будто они не влюбленные, а хорошие друзья, которые смогли бы понять друг друга с полуслова. В любви должна быть дружба. В любви не всегда нужны какие-то особые нежности, поцелуи и объятия. Если в любви есть доверие и абсолютное понимание, то это настоящее счастье и сокровище. Если человек любит, он расскажет о своей глубине почти всё. Оставит там лишь то, что может помешать этой настоящей дружбе.
         Тим смешил Юну, корча лицо. Вдруг у их столика остановилась довольно высокая девушка с короткими темными волосами и зелеными глазами. Она выглядела такой же промокшей, как и эти двое: всё её зеленое платьице было напрочь мокрым, а волосы висели, как водоросли. Лицо Тима изменилось. Он смотрел на эту девушку снизу вверх, не отрывая глаз.
-Ну… Ты даже не будешь здороваться?
          Тимофей молчал. Он был весь белый, потом на его щеках появился румянец, и он повернул взгляд на Юну.
-Я вижу…помешала… - произнесла девушка тихо, и зацепила волосы за ухо. Её коротенький носик был устремлен вверх. Пухлые щеки были слегка розовыми. Это была девушка с пышными формами. Она развернулась и хотела пойти.
-Юна… - произнес Тим, смотря ей прямо в её темные глаза, - Я и понятия не имею кто это…
-Вот как значит? – произнесла та девушка, стоя спиной к нему и вытирая слезы, - Ты не давал мне о себе знать три месяца… Я искала тебя. Ты не отвечал на звонки, - говорила она, поворачиваясь к нему. Её лицо исказила злоба, - Я переживала. Думала, что что-то случилось. Но нет! Ты тут развлекаешься с другой! И много у тебя таких дурочек?! Мне подруги изначально говорили, что с тобой лучше не связываться… Говорили, что ты бабник. Тебе лишь бы завоевать сердце девушки и смыться, оставив её потом одну со своими мыслями и слезами. Ты эгоист! – закричала она и ударила его по щеке.
         Юна сидела в полном оцепенении. Её сердце билось часто. Она задыхалась. Ей казалось, что этот дождь полил сильнее. Тим смотрел на неё. Его сердце еле двигалось. По щекам Юны покатились слезы. Но она их словно не замечала. Тимофей хотел ей что-то сказать, но не смог… Она тихо поднялась и вышла. Без слов, не оборачиваясь. И он знал её мысли… Он знал, что она думает и понимает, что нельзя было ему доверяться. Он всё знал… Тим лишь смотрел ей вслед, как в пустую даль. Он поднялся. Потом зачесал свою челку назад и посмотрел на эту девушку. Она была чуть ниже его. Девушка подошла к нему ближе.
-Она всё равно ушла… Я увидела тебя на улице. Здесь стеклянные стены… Вот…
Тим стоял и молчал.
-Даже…даже не поцелуешь? – робко и тихо произнесла та.
-Алла… Я…
-Молчи..
         Она поцеловала его в щеку. В момент касания её губ его щеки, он вспомнил о поцелуе Юны. О том, как она тогда, в первый раз, коснулась его щеки своими губками… Он поцеловал её в ответ и потом сказал:
-Ты хорошая очень – знаю… Я тебе никогда не лгу. Почему-то только скрываю, что любить тебя не могу… Слишком сильно любил другую, слишком верил ей много дней, - говорил тот, часто дыша и запинаясь, - И когда я тебя целую, вспоминаю всегда о ней… Прости меня, Алла…
         Тим посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Девушка стояла, не двигаясь. По её лицу бесконечно текли слезы. Он вытер её слезы, поцеловал в лоб и ушел, оставив слишком много денег за торт и горячий шоколад. Алла вытерла новые слезы и села за их столик. Осталось ещё много торта, и их горячий шоколад не был выпит до конца. Она доела оставшуюся пищу.
         Юна шла по набережной канала Грибоедова и смотрела на реку, по которой звучно шлепали капли воды. По её лицу текли слезы, которые скрывал дождь. Вдруг она начала смеяться. Это был скорее истерический смех, смешанный с плачем. Она закружилась под дождем и упала на асфальт. Юна лежала и смотрела в небо. Капли били по её лицу. Она что-то не ясно бормотала. Её волосы раскинулись по мокрому асфальту. И ей было уже всё равно. Впервые она доверилась человеку так сильно…. Впервые её сердце позволило ей так сильно и глубоко погрузиться в человека… и захлебнуться в нем. Она тихо плакала на асфальте. Вдруг к ней кто-то подошел. Юна подумала, что это Тим и громко сказала:
-Я не хочу тебя видеть…Уходи…
-Дочка?! С тобой всё хорошо? – опускаясь к ней, произнес её папа. Его темные волосы стояли торчком, серо-синие глаза были полны ужаса, его костюм был напрочь мокрым.
-Папа… Здравствуй…
-Здравствуй?! Ты что, солнышко,  зазналась что ли? Иди ко мне… - произнес он и поднял её на руки. Он выглядел почти также, как и Тим, только менее худой и более подкаченный.
-Пап? – произнесла Юна, прильнув к груди отца.
-Да, моя милая?
-Ты часто спрашивал: отчего ты такая недоверчивая?...
-И?
-А оттого папа, что меня могли больно ранить, прям в сердце… Вот так… - произнесла она, стукнув себя по груди.
-Кто-то обидел тебя?
-Забудь… Его не существует… Это был лишь сон…Сон…
         Юна вся горела. Она пролежала в больнице две недели. А Тим каждый вечер приходил к той станции в надежде встретить её…

                -5-

           К концу подходил сентябрь. Всё кругом было невероятно золотым. Такую красоту можно увидеть лишь раз в году. На удивление держались теплые дни без дождя. Юна шла к заведующему конкурсом чтецов. Она выглядела так, будто месяц назад ничего не происходило. Её лицо озаряла улыбка, волосы были собраны в шишку, а челка также закрывала пол лба и была зацеплена за ушко. На ней было темно-зеленое короткое пальто  и джинсы с футболкой. На спине висел новый белый футляр для скрипки с ярким рисунком. Но что-то было в её глазах иначе. Какая-то неземная тоска и печаль.
Она дошла до какой-то двери и, постучавшись, открыла.
-Здравствуйте. Можно к Вам по одному вопросу?
-Конечно, Юночка! – ласково произнесла женщина лет сорока с коротко стриженными рыжими волосами и пустыми, но невероятно добрыми серыми глазами. На ней было свободное бардовое платье, - Я тебя слушаю.
-Через неделю же конкурс чтецов?
-Извини милая! Я ошиблась тогда. Уже завтра! Ты же готова?
-В том то и дело, Марья Николаевна…
-Что? Ты не выучила?
-Нет, что вы… Я… я хочу изменить стих.
-Но зачем? Тот стих был прекрасен!
-Я не смогу его рассказывать с чувством… Пожалуйста, я могу поменять стих?
-Не проблема…. Но… Странно… Да, там не надо было в заявке писать название стиха.
-Тогда я могу идти…
-Постой, Юна!
-Да?
-У тебя всё хорошо? Ты последнее время какая-то другая.
-У меня… - Юна остановилась и почувствовала, как слезы подходили к её глазам. Она зацепила челку за ухо и, улыбнувшись, ответила, - У меня всё отлично. До свидания, Марья Николаевна…
-До свидания, милая… До свидания.
         Юна вышла из института. По её лицу бежали слезы. Она аккуратно вытерла их и пошла домой. Солнце освещало красивые здания. Всё вокруг словно сияло. Юна глядела на всю эту красоту. Она вспоминала последний месяц. И не счесть сколько раз Тим приходил к ней с цветами на коленях! Но он лишь провоцировал её слезы. И сколько раз он поджидал её у метро, у института… Ей было уже страшно выходить, боялась увидеть его снова. И даже подруга Юны была на его стороне… Юна осталась одна. Лишь отец утешал её. Купил ей плюшевого белого медведя, с которым Юна разговаривала по вечерам…
         С такими мыслями она и не заметила, как дошла до дома. И опять всё та же картина… Он стоял около их подъезда. Сердце Юны забилось так сильно, что казалось, сейчас вырвется наружу и обнимет его. Тим не выглядел уже также. Он сильно похудел, его челка стояла торчком. Юна смотрела на него и тихо двигалась к подъезду. Тим начала теребить свои волосы и пошел ей на встречу, но когда они были совсем близко, Юна прошла мимо. Он стоял, как онемевший.
-Юна! Постой прошу! – закричал он, резко схватив её за локоть. Юна смотрела на него. Казалось, будто она сейчас ослабнет и упадет в его объятия.
-Мне… не о чем… с Вами… говорить… - вырывая свою руку из под гнета его силы, произнесла она.
-Я знаю, что предал твое доверие… Я знаю, что это доверие вообще не было достойно меня…
-Вот именно! Не достойно! – говорила она с силой, и из её глаз прыснули слезы, - Ты просто зазнайка! Красивый молодой парень! Почему бы и не встречаться с двумя сразу?! Все мы вольны делать то, что хотим. Так?
-Так… Но Юна! Ведь бывает, когда любят двоих сразу! Мы не властны над своими чувствами! Я хотел разобраться в себе и потом всё рассказать… Но только ей. Я понял, что не любил её. Если я влюбился бесконечно в тебя, то значит…
-Отойди от неё! – вдруг послышался резкий голос. Это был отец Юны, - Я сказал: пусти её! – грозно произнес тот, отталкивая Тима от Юны.
         Тот отпустил её локоть и своими глазами полными печали и тоски осмотрел её, как в последний раз.
-Извините… - пролепетал он отцу Юны, - больше такого не повториться.
-Я надеюсь на это, молодой человек.
         Николай Федорович, отец Юны, взял скрипку дочери и подхватил её за талию. Она обернулась на него; Тим всё также стоял, но увидев, что она обернулась, помахал ей рукой, улыбнулся и медленно пошел за ними
-Он живет с тобой в одном доме? Наверняка, специально здесь поселился?
-Пап… Он здесь жил с самого начала.
-Тогда тебе надо переехать…
-Нет! – резко возразила Юна и отвернулась от взгляда отца, - Не стоит… Я его знаю. Он больше не будет приставать здесь. Найдет другой способ…
-Если он еще хоть раз притронется к тебе…
-Отец, - с улыбкой произнесла Юна и кинулась на шею отца.
         На следующий день Юна отправилась в свой институт, в котором сегодня должен был состояться конкурс чтецов. Она была десятая по счету. Свой стих досчитывал девятый участник, а Юна стояла за кулисами наготове. На ней было красное платье с открытыми плечами и рукавами три четверти. Оно было пышным и чуть ниже колена. Волосы были заплетены  в прическу, как у Эльзы из диснеевского мультфильма. Она стояла, сложив руки, как будто бы молилась. Глаза были закрыты. Девушка тихо повторяла про себя стих. Вдруг сзади кто-то положил ей свои большие и сильные руки на плечи. Юна подскочила от испуга. Это был Тим. На нём был синий костюм и бабочка. Волосы были причесаны. Он выглядел, как никогда элегантно.
-Как… Как ты здесь оказался? Кто тебя пустил? – еле-еле прошептала Юна.
-Ну… У меня есть связи, - проговорил тот с чувством победы.
-Это Яна? – сердито произнесла она.
-Так точно!
-Я её убью однажды… - произнесла она и отвернулась от него, - Уходи, Тим. Я тебя по-хорошему прошу. Иначе, я вызову папу, и ты будешь думать в камере о том, как добиться моего прощения….
-Ой-ой-ой! Как грубо!
-Юнна Виф! – вдруг прозвучал голос ведущего.
         Она обернулась на Тима и вышла на сцену.
-Федор Иванович Тютчев… «О как убийственно мы любим!»…
         Тимофей вспомнил, что знает этот стих наизусть и выскочил на сцену, когда она только произнесла «О!».
-О, как убийственно мы любим, как в буйной слепоте страстей… Мы то всего вернее губим, что сердцу нашему милей!
          В зале среди жюри слышались недоумения:
-Разве это дуэт? Мне никто ничего не говорил… - сказал самый главный, - Интересно, интересно…
          Юна стояла долго в оцепенении. Но потом к её сердцу прилила злость, и она продолжила сразу, как только он закончил.
-Давно ль, гордясь своей победой, ты говорил: она моя...Год не прошел — спроси и сведай, что уцелело от нея? – с сильным чувством произнесла она.
-Куда ланит девались розы, улыбка уст и блеск очей?
-Все опалили, выжгли слезы горючей влагою своей… - произнесла она, и к её глазам подступили слезы, -
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески-живой?
И что ж теперь?
И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады… и без слез!...
        В зале стояла тишина. Все, молча, наблюдали за происходящей картиной. Юна стояла вся в слезах. Тим смотрел на неё. Потом подошел ближе и встал прямо перед ней. Он аккуратно вытер её слезы и, положив свои ладони на её  скулы, продолжил:
-О, как убийственно мы любим!  Как в буйной слепоте страстей…Мы то всего вернее губим, что сердцу нашему милей!
         Весь зал аплодировал, стоя. Юна смотрела в его синие глаза с такой тоской и любовью, что Тимофей, увидев её успокоение и прощение, поцеловал Юну. В зале раздалось громкое «ах». Но Юна оттолкнула его и ударила по щеке. Среди людей в зале послышались удивленные возгласы. Тим кинулся за ней, но остановился и поклонился залу с извинениями. Потом кинулся догонять. Юна бежала на улицу, заливаясь слезами и забыв про пальто. Крапал мелкий дождик. Она вышла и вдохнула всей грудью этого свежего влажного воздуха. Яна, довольно высокая девушка с русыми волосами и глазами цвета меда, сказала Тиму, где синее пальто Юны. Он быстро схватил его и побежал.
        Юна медленно шагала в своих красных туфлях на высоком каблуке. Она мерзла, но почти не ощущала этого. И не хотела чувствовать. Ей хотелось лишь уйти куда-нибудь в лес. Вглубь. В тишину… Но тишины далеко не было. Тим кричал ей вслед. Она не обращала на это внимания и шла дальше. Он догнал её и тихо накинул ей пальто на плечи. Юна остановилась и одела пальто. Потом развернулась на него.
-Что тебе от меня надо? Ты испортил мне конкурс, растоптал мечты… И мое доверие к тебе! И смеешь целовать меня после всего этого?!
        Он будто не слушал её. Лишь подошел ближе и подхватил на руки.
-Пусти меня, сумасшедший! Если я маленькая и злая, это не значит, что меня можно вот так хватать, - говорила она членораздельно и била его рукой по грудине.
-Ты божественно красива, Юна! Ты даже не представляешь, как я тебя люблю… Я люблю только тебя. Где я найду ещё такие прекрасные слегка волнистые волосы, которые закручиваются при влаге, где я найду ещё такие хрупкие плечи, где я смогу найти такие же слегка розоватые ланиты с выраженными скулами, где я найду такие же губки… И в чьих глазах я смогу увидеть целый звездный мир…И в конце концов! Где я найду столько же недоверчивости в одном таком маленьком человечке? Ты никогда не ответишь на эти вопросы, потому что знаешь, как я тебя люблю… Просто боишься… Я знаю твой взгляд.
        Юна долго смотрела на него и уже не била. В её глазах постепенно исчезала эта тоска. Лицо светилось светом любви. Она положила одну руку на его плечо, а другой обняла со спины. Потом, закрыв глаза, нежно коснулась своими губками его щеки. Лицо Тима озарила улыбка.
-И кто ещё будет так нежно и неожиданно касаться своими милыми губами моей щеки, - закончил он, и Юна рассмеялась.
         Тим закружил её на руках. Потом поставил на землю. Он долго смотрел на неё, а Юна на него. Он положил свои руки на её щеки. Потом одной рукой провел по её волосам. Её челка завилась от влаги. Он убрал её за маленькие ушки. А Юна стояла, закрыв глаза от наслаждения.
-Какая же ты чудесная, Юна… Юна…  - он шептал её имя, а она улыбалась, - Пошли! Я соскучился по звукам скрипки.
         И они шли, держась за руки так крепко, будто боялись, что потеряют друг друга. Тим рассказывал ей про план, про переживания. Она рассказывала про то, что с ней было, когда она ушла тогда и куда пропала на две недели из дома. Дождь так и моросил. В институте жюри решило, что эти двое не могут получить призовое место, так как девушка отвергла парня. На что Юна после долго дулась на Тимофея. Отец постоянно косо посматривал на Тима, а один раз даже чуть не применил силу, когда тот в его присутствии поцеловал Юну. И она всё так же никому не доверяет. Что, как мне кажется, правильно в нашем мире. Ты доверишь сердце, а тебе его разобьют… Мир полон обмана и злых людей. А иногда люди скрывают свои истинные чувства и притворяются злыми.
          Никто никогда не познает глубину человека в полной степени. Лишь частично.  И то не всегда верно…