Вот это да

Виктор Матюк

Вот это да   

Ха-ха-ха! В грехах застряла приболевшая нога, а её покорный слуга остался без одного сапога,
Он таращится во двор, словно тать иль вор, взгляд упирается в огромный забор
И ничего не видит в упор, ведь тот забор сужает кругозор, а какой может быть разговор
С соседом, когда обзора нету! Беру щётку в руки, хочу от грязи очистить брюки,
Но душевные муки покоя не дают, о прежней жизни забудь, ты был неистов и крут,
Словно бурлящая ртуть в пивном стакане, до сих пор гноятся на теле бандитские раны!
Невдалеке озеро твоей любви, по нему плавают ладьи моего воображения,
В прошлом осталось смятение, нынешнее поколения рвётся к отрогам наслаждения!
Ты же можешь застрять в узком коридоре власти, всему виной неистовые страсти,
Почему ты до сих пор не веришь никому? Будущее в дыму, ты зорко смотришь во тьму,
И, судя по всему, пойдёшь в острог или в тюрьму, знает только бог, какой судьи изберут предлог,
Чтоб твоя судьба сбила тебя с ног и шарахнула так в лоб, чтоб из него вылетел последний порок!
Вот бог, вот порог, мечется по пожелтевшей бумаге мой слог, как не хитри, как Музе не ври,
Она держит пари, что лично ты без неё – ничто! Вот оно что?! Её я вижу насквозь,
Нам плохо жилось, когда мы находились врозь, как бы нам не пришлось вместе бегать кросс,
Надоело жить на авось, сегодня согрешил, небось, в последний раз, вот те раз!
Шёл, шёл и нарвался на очередной отказ, зарылся среди исписанных бумаг, да так,
Что не могу вылезть из них никак! Там темень и мрак, изредка вдали мелькнут огни,
Но не только они скрашивали мои ночи и дни! В моё узкое оконце изредка светило солнце,
Я на него не сержусь, по своей воле по наклонной плоскости к озеру любви вновь качусь,
Ничего и никого я не боюсь, хочешь, побожусь, что не потерян вкус к жизни той,
Что на краткое время осталась за пенящейся кормой? Вздор! Освободи узкий коридор!
Уйди подобру поздорову, сказано будет не к слову, что ты снова нарываешься на неприятности,
Прости, но нам с ними не по пути! Напрасен Сизифов труд, здесь всё: и любовь и домашний уют,
Но блудные мысли покоя душе не дают, жуть и муть вокруг, изредка вторгается испуг,
Сужается круг мирского бытия, чем в тот миг думаю я? Не головой, а головкой той,
Что мотается в мотне, стыдно признаться мне, что наедине думаю о сущей ерунде!
Вот это да    в мои-то годы надо жить для собственной утробы и не думать о молодой зазнобе,
Любить до гроба – не по мне, плохо чувствую себя в толпе, мне бы бед не ведать,
Выпить и вкусно отобедать, хочу влюбляться часто в баб разной стати и масти,
Блуд по моей части! Хватит грешить! Баста! Пусть полыхают страсти вблизи,
Но на что мне даны мозги? Без любви мне жить тоскливо, мирское бытие опостыло,
Любовь и страсть пришли к нам с берегов Древнего Нила, как судьба ни рядила,
Как она не мудрила, но, в конце концов, вернулась обратно к прежним занятиям,
Вероятно, ей самой не всё в жизни понятно, но пришлось идти на попятную
И на корню менять жизнь свою! Опять обман оптический, не пускают во дворец Таврический,
Там театр драматический идёт ко дну, я со своими желаниями ещё немало горя хлебну,
Зачем искушаю рок и судьбу? Там плачут и пьют, а потом громко друг на друга орут,
Вот пряник, вот кнут, за что судьбу браним мы, да, мы - легкоранимы, но создания неповторимые
Разгуливают по бескрайней стезе, одевшись налегке! Мужики в демисезонных пальто,
А оно истлело всё, продашь – не купит никто! Кому, как не мне известно, что приятная невеста
Не находит себе места в присутствии бывалого мужика, вкривь и вкось пошла моя строка!
Дорога у неё далека, небось, дрожит правая рука у молодящегося старика! Привет! Пока!
Надвигается гроза, закрой на миг бесстыжие глаза, моргни три раза, открой их вновь, но не сразу
И пусть любовь расширит твой кругозор, жизнь без любви похожа на сущий вздор!
Хватит таращиться на чужой забор, на воротах амбарный запор, за ними пара чудных глаз,
Смею уверить вас, что их одурманила страсть, и вот они открыли огромную пасть
И приказали всех развратников на борт свистать, невдалеке колокола звонят,
Но не слышно о чём люди меж собою говорят! Страсти с колыбели грешной плотью овладели,
А потом и они овдовели, на трухлявый пень в дремучем лесу незаметно присели,
И дрожь вновь прошла по телу, душа и тело врозь, как бы им не пришлось
Вылететь в Давос на всемирный конгресс, там можно снять навязчивый стресс,
И принять на душу новый грех! Ха-ха-ха, не жизнь, а лафа для молодого петуха,
Он неспроста выглядывает из-за зелёного куста, сжал уста и бабу в краску вогнал,
Эдакий нахал! Она крутится, как белка в колесе, и видит тарелки на столе даже во сне,
Пар идёт из её дупла, там с раннего утра побывало два знаменитых орла, они разделись догола,
Выпили по три бокала крепкого вина и опосля сгорели дотла! Вот это да!   
На фига им ударяться в бега? Везде пурга, куда ни плюнь тоска, и нет домашнего очага!
Ага! Я – человек простой, можно о любви поговорить со мной, хочешь – падай, хочешь – стой,
Меньше думай о суете мирской! Не пой песню одну и ту же, дальше будет намного хуже,
Замёрзшие лужи охлаждают горячую душу, трусят её, как ветер старенькую грушу,
Хочется в кресло вжаться и в собственный дом никогда так поздно впредь не возвращаться!
Не стану сильно огорчаться, на бабу кричать и с ней пререкаться, чтобы в дураках не оказаться,
Все резвятся, и я резвлюсь, качусь задницей вниз, словно по ****е лавровый лист,
Вдруг слышу разбойничий свист, я, кажись, вниз головой повис и катится жизнь
По плоскости наклонной, крик монотонный мешает женщине с виду наивной и скромной
Разобраться в прокисших щах, она не захотела кушать их натощак, теперь сокрушается,
Вначале грешит, а опосля кается! На пол упало белоснежное покрывало, трудно время настало,
Сквозит из соседнего подвала, мы же пьём за то, что, несмотря ни на что, не стареет никто!
Не мечтай об этом, весной и летом всё одним цветом, но не за этим я сюда пришёл,
Не для того трудился как вол, что искал, в конце концов, нашёл, но не стал чинить произвол!
Сам до ручки дошёл, труден был мой путь, мне бы любовь не спугнуть и вникнуть в суть бытия,
Но я – не бог, лёгок мой слог, ищу предлог, чтоб остепениться, не хочу учиться, мне бы жениться
Удачно, надоела жизнь собачья, наедине стону и плачу, изредка рыбачу, деньги на баб трачу,
Но удачи не видать, на ком свою злость сорвать? Раздался скрип у тех ворот,
Из которых вышел в свет весь честной народ, вот такой поворот событий
Поставил на страсти жирную точку, а на белоснежном листочке, исцарапанном писчим пером,
Остались слова, их не вырубишь топором, что же будет с их автором потом? Его рассуждения
Обсудят в одном закрытом учреждении, вспомнят его крестьянское происхождение,
А через мгновение лопнет терпение у сексотов тех, кто всю жизнь пытался всплыть наверх!
Вчера был четверг, сегодня пятница, Желание любить неистребимо,
Прелестная задница прошлёпала мимо, она на ходу отряхивается: кто же сейчас не трахается?
Мы со стороны за тем процессом наблюдаем вместе с одним знакомым с детства шалопаем,
Он – неувядаем, ему бы переехать на остров необитаемый, пустынный и глухой,
Питаться бы капустой морской и крабовой ухой, и дело с концами, он голодает месяцами,
Ищет любимую женщину годами, но любовью даже не пахнет, бабу трахнет, а сам чахнет
Три ночи и четыре дня, очи полные страсти и огня выглядывают из-под пыжиковой шапки,
Былой любви отпечатки остались на женских тапках! Любовь свершённая впопыхах,
Оставила неизгладимый след в мозгах, нутром чую, что он никогда не вернёт любовь святую!
Не верь! Не бойся! Не проси молодую женщину встать на весы, уж лучше грех презри,
И не пудри одинокой бабе мозги! Ей бы денег на обед нагрести, чтобы дитя от голода спасти!
Есть наслаждение! Нет ни насилия, ни принуждения! Послушай, браток, не дай бог
Кто-то решится посадить старика под замок, трагедия произойдёт, хотя его грехам потерян счёт!
Они такие, сякие, эдакие, то есть таковые: и грешные, и не святые, вздорные и злые,
У всех челюсти вставные, но в минуты роковые от них убегают даже местные блатные,
Мужики шальные! Он бабе не станет палец в рот совать, она сразу начнёт его пропесочивать,
А опосля будет жутко горевать, громко плакать и тосковать! Как пить дать!
Не хрен свой нос в любую щель совать, уж лучше приличный куш сорвать,
Но его нигде не видать! Я к женской компании приобщусь, кое-чему у баб научусь,
Быть может, на ком-то женюсь, если чувств лишусь! Имею вкус, знаю много молитв наизусть,
Смел – не трус, бабы дергают за казацкий ус, я готов провалиться в кромешный ад,
Только бы не видеть наглых баб! Под ногами то канава, то ухаб, дед ничему уже не рад,
Жил он бедно, на уме одно – сходить бы в кино, но денег нет, думы без шума заметают след,
Пенсия мизерная, да и та не твоя, всё забирает сварливая жена!
Она опалила два его белоснежных крыла и прочь из дому ушла,
Старик крикнул ей вдогонку: « Впредь не пей самогонку, попозже ложись и пораньше вставай,
Авось на столе появится белый каравай! Ты с него глаз не спускай,
Не ровен час соседи обворуют нас, обрежут оперенье и лопнет наше терпение,
Прервётся наслаждение, забудется таблица умножения, а страсть кончится тотчас!
Баба, прочь с глаз!» Той бабе никто не указ! Только один ловелас из деревни дальней
Смог незаметно проникнуть в женскую спальню, он в перчатках бальных
И плевать хотел на баб остальных, он – не псих, но согласился на условия кабальные,
Ночь вместе с ней провёл, как в дивном сне, но оказавшись на земле, не поверил самому себе:
Стезя того мужика была и вправду нелегка, он был первым в деревне по надоям молока,
От славы захмелел слегка, а детородный орган стал, как у породистого быка!
Не жизнь, а халва у него, спасибо партии за всё, он хочет себя бабе в жертву принести,
И говорит ей: «Не грусти! Грешника прости, мы рождены для великих дел, я - смел и удачлив,
Хотя с виду мужик невзрачный, у меня взгляд – угрюмый и мрачный, и что с того?
Я продаю молоко на разлив, буду жив, тебя угощу, я для себя в городе жену ищу!»
Его слово для баб, словно заморских духов аромат, оно бессмертие девкам сулят,
Но на какие шиши им жить? Всё забыть, но вспомнить опосля, дрожит под ногами земля,
Вдруг появилась боль в затылке, в голове одни опилки, на полу валяются пустые бутылки,
Он смотрит на молодуху с ухмылкой, босяцкая жилка проснулась в нём, он лёгок на подъём,
Но хочет знать: за что мы пьём? На небе грянул гром, встрепенулся огромный водоём,
Им стало страшно вдвоём, и снова слёзы полились из яблока глазного! Был вначале монолог,
Но его слог женщина не поняла и решила упасть с вороного коня, процесс затянулся на полдня,
Кровь до сих пор бурлит, а мужик всю деревню членом веселит!
Только под вечер он едва –едва расправил сутулые плечи,
Зачем так самоубиваться? Зачем ему было в глухие дебри углубляться?
Не мудрено в глубине сибирских руд наступить на сук и ошибиться,
Трудно через вражеский блокпост к одинокой женщине пробиться!
Ей урок не пошёл впрок, она опрокинула котелок со щами, разбилась тарелка с овощами,
Страсть забилась в закуток, и вот ничего ей не видно из-за бабьих слёз, любовь недалече,
Можно раздвинуть ноги и расправить плечи, а всё остальное – при встрече! Затихли речи,
Запах гари и картечи, фортуна повернулась задом наперёд, в мыслях начался разброд,
У бабы на глазах растёт живот, от того мужика ничего не осталось,
Только худой живот и маленький, но удаленький фаллос!
Если бы девка чуть-чуть зазевалась, сношение не принесло бы радость! Мужик стоит на посту,
А что ему? Он таращится в темноту, и видит грешниц за версту, ему плевать на тесноту,
Авось, к утру ситуация прояснится, сбудется то, что должно сбыться! Вся галиматья
Выводит меня из себя, во бля, вижу разврат, возведенный в квадрат,
Отбиться от него нельзя никак, шум, крик и отборный мат на всю округу звучат!
Баба стремится ребёнка зачать, но боится об этом старику сказать, шах и мат!
Неужто он – дегенерат? Зачем молодую  бабу так ниже плинтуса опускать?
Пар вокруг её задницы клубится, неужто всё это деду снится? Грех между ног его гнездится,
Покой только снится, как ты бабу не тыкай, как ты её ни ворочай, *** ****ы всегда короче!
Бесстыжие очи прослезились посреди промозглой ночи, от молодости остался залётный звук,
В былые годы он был крепок и могуч, проходил сквозь скопище грозовых туч, как солнечный луч,
Сегодня ему необходимо благословение господнее, в миг его прикосновения
Он готов впасть в прегрешение! Под складками женского халата ума палата,
Расщелина попала в переплёт, но где же тот идиот, что мирские трудности ей создаёт?
Куда смотрит народ? Стыд и срам, людская молва бьёт мужика по ушам: член опускается сам,
А поднимается руками, господи, что же будет с нами? Правда прячется за облаками,
Что нам делать с дураками? Разводить руками дома и в божьем храме
И забыть о любовном романе! Пленник снов вновь к междоусобице готов,
Бабы не любят лохов, их дела и вправду плохи, коль те – не на высоте,
А зачем время зря терять и мужика на мужика менять, коль страсти молчат
И во все колокола не звонят! Где же тот мужик простой, но с горячей головой,
Баба за ним, как за каменной стеной, кто у нас не первый, тот у нас второй,
Этот тезис всплыл само собой, я в своих глазах расту, вижу за версту смуту и суету!
Кое-что выглядывает из-под полы белоснежного халата,
Детородный член не приемлет чужих измен, ему один хрен: когда и с кем, но зачем?
Всё – тлен, всё – суета, кто бы убрал вчерашний салат с кухонного стола?
Там валяются ножи и вилки, на полу пустая бутылка, а в голове – опилки!
Куда подевались два чистых ангельских крыла? Душу опутала тоска, я не зря такие вопросы задаю,
Могу погибнуть в ночном бою и кому передам эстафету свою? Не член, а штык, не мал и не велик,
Он торчит, словно на шее увесистый кадык, в словах тривиальных нет истин идеальных!
С дуба слетают листья ясеня, ни хрена себе, как всё омерзительно и действительно
Жизнь течёт охуительно, но надо быть осмотрительным, а то окажешься больным
И не нужен будешь даже людям родным! Мы за ценой не постоим, грешниц простим,
Пусть Высшей судья знает, что грешен не только я, а и вся родня, такова её стезя! Вот это да   
Не хрен переводить стрелки на статных баб, у них половые щели по швам трещат,
И нервы шалят, да ещё так, что со стола летят на пол тарелки и в туалете хлопают дверки!
По церковным меркам этот грех велик и об этом знает тощий с виду старик,
Он к бабьим пересудам давно уже привык, он – Мужик и пока глубоко дышит,
Зова судьбы в ночи не слышит, он книги до утра спокойно пишет! Едет крыша,
Пустует его ниша, я же на него властям не доношу, лишь ближе к утру прошу понять и простить,
Грешу и не потому, что не знаю, как мне быть и как мне дальше жить?
Ночь - источник равнодушия и скуки по ногам и рукам связывает мысли и думы,
Много шума из ничего и всё из-за листьев ясеня, ни хрена себе, так жизнь мужика отдубасила!
Она обрекает на муки стареющее естество, и никто тебе и гроша в нужде не подаст,
Мельком встретится страсть, надо быстро искать глубокий лаз и исчезать долой из глаз
Даже старой бабуси, но я же баб не боюсь! На хрена мне нужен лишний груз былых потерь?
Я же не зверь о четырёх ногах? Надо мной довлеет страх и сплошная темень в очах,
Про себя сказал бы я, проснувшись с утра: «Мне жить мешает мелкая мошкара,
Из-за неё от костра нет приятного тепла, судьба вручила в руки нормальный член,
Но с ним множество проблем, никому не нужен потрепанный хрен, а зачем?
Душа прячется в своей оболочке, член расставляет запятые и точки,
Я же прыгаю с кочки на кочку и срываю белоснежные цветочки,
Они растут на балконе в глиняном горшочке!»
Чем бы тот старик ни занимался, кем бы он не увлекался,
Опосля матерился и чертыхался, его голос по всему дому раздавался,
Получали все сполна за проступки и непристойные дела, так и молодость его прошла,
Не осталось ни кола, ни двора! Вот те на! Изменились времена!
Уменьшилась длина члена, раньше он был похож на увесистое полено,
И доставал до колена, нынче намного короче стал, небось, паясничать устал! Бабам невтерпёж,
Безумствует на дворе молодёжь, а старика бросает в дрожь, хрен на досуге разберёшь,
Что посеешь и что пожнёшь? И всё ж ему надоел бабий скулёж, они дерутся из-за его конца,
Он уже послал в буфет гонца за бутылочкой винца, на столе расставлены тарелки, они мелки,
А девки прохода старику не дают, они надеются и ждут, что их вот-вот замуж вновь возьмут
И наденут на шею обручальный хомут! В этом истина и суть! У баб много идей,
Но кто из умных людей на свою страсть рассердиться? Она тут же испарится,
А пышные девичьи ягодицы переклинивают мозг, он теряет прежний лоск,
Он стал мягче, чем воск, сразу перекашиваются лица мужиков тех,
Что пришли сюда из дальних мест, их каждый жест выражает неподдельный протест
Против всенощного бдения, близится светопреставление, эта девка оказалась целкой,
Посерёдке - глубоко, по краям - мелко, но старику нужна опытная сиделка, а эта наголо раздета,
Словно ангел с того света, он выпил стакан казённой водки, закусил хвостом заморской селёдки
И травит бабе похабный анекдот, но не тот, как развлекался в подворотне с бабами  дед Федот,
Всё как раз наоборот! Хрен его разберёт, с кем он сейчас живёт? От бабы пригожей
Ждёшь поцелуй хороший, лезешь вон из кожи, но твоя удаль выходит тебе же боком,
Бабьи пороки украшают красивые и длинные ноги! В девках строгие, но не все,
Ничего дурного они не позволяют себе, только ходят по ночной росе
И встречают утро во всей красе! Греха вблизи не видать: по лицу – целка, по ****е – ****ь,
Её можно к любому столбу запросто ревновать! Молодая красотка ловко сняла с себя колготки,
Накатила сотку палёной водки и по одной известной ей причине прилипла к старому мужчине!
Увы, ему лучше жилось у вдовы, трудно прыгнуть выше головы, коль половые инстинкты мертвы!
Форма измены не важна, главное, чтобы ни о чём не узнала жена, ветер уносит слова,
А назад возвращается безответная тишина! Нет выхода другого,
Как вместе искать от счастья подкову, и не верить бабе на слово!
Ничто не ново под Луной, грехи ночной порой омыты солёной слезой,
Хохлы и греки заботятся о близком человеке, они же братья навеки,
Речь не идёт об опекунском совете, мрак на рассвете набросил собственные сети
На мысли те, что висят на ржавом гвозде, он забит под потолком и закрыт тёсаным бревном,
Всё сделано толково, хозяину можно верить на слово, он сегодня щедрее и свободней,
Чем вчера, в том доме духота, им  пришлось раздеться догола!
Ха-ха-ха! С одеяла спрыгнула блоха, и сбежала, бог весть, куда!
Женщина допила кофе, и улеглась на твёрдое ложе, мысли убежали вдаль,
Едва ль за ними угонится моя тоска и печаль! Баба – не доска, в меру дерзка, в меру стройна,
Ха-ха-ха, дурья ты башка, она - коварна и лукава! Браво, господа, хорошо, что она – не моя жена,
На носу январь, его боялись люди встарь и даже в часы досуга полночи тряслись от испуга!
Жилось им в то время туго, метель входила в одно ухо, издавала странные звуки,
И тут же умывала руки! Баба исходит кровью, лежу на ней, прижавшись к её изголовью,
Меня с детства манил женский овал между стройных ног
И видит бог, что в своём выборе был я не в меру строг, но в этот раз иначе поступить не смог!
Сказать, что остолоп, совершить наклёп, а ложь никого не украшает, она жизнь упрощает,
Толпу развращает, наша участь решена, коль женщина та мне будет отдана до утра,
Не видать ей сна! Отвага берёт города, но не всегда!
Мир тьмой окутан, грешный дух цепями опутан, смута везде и всюду,
Любимых женщин никогда не забуду! Дела пустил на самотёк, а какой мне от них прок?
Хочу пуститься наутёк, но я – не бог и не мне решать, в чью ложиться до утра кровать?
Надоело надеяться и ждать, пришла пора общественное мнение формировать,
И пока не поздно задуматься об исходе серьёзно! Не всё так просто, без комплиментов и тостов
Жизнь покажет, как карта ляжет и что судьба опосля скажет? Мы с детства приучены к озорству
И отвыкли жить по уму, искушаем рок и судьбу, иногда стыдно самому за жизнь, что была раньше,
А что же дальше! Страсть всегда на марше, я жажду реванша, но нет ни малейшего шанса
Ехать по разбитой стезе на богатом дилижансе! Луна повернулась к востоку,
Полночная звезда упала с небосвода, век свободы не видать, япона мать,
Пришло время рот на амбарный замок закрывать и в споры ни с кем не встревать!
Не пойму: что и к чему? Пока не поздно, надо ориентироваться по ярким звёздам,
А то парни серьёзные прикажут грозно: «На цырлах привстать, и дословно их слова,
Как божью молитву до утра запоминать!» Стоит замечтаться, и к чужой бабе на миг прижаться
И ты – не жилец, грешников ждёт печальный конец! Голова покроется позором, и все бабы хором
Завопят, что ты буром пёр на статных баб, ты не стал титаном, силён и ловок станом,
Жизнь прожигал по ресторанам, ходил в пиджачишке драном, он скрывал твои сердечные раны,
Но изъяны наверху и они видны даже твоему новоиспеченному врагу! Не шучу, правду говорю!
Хочешь, замолчу, я едва ноги тащу, исподволь грущу и на ухо бабе не трещу! Глаза таращу,
Борюсь с напастью, она перечит собственному счастью, я такой исход не приемлю,
Рогом рою грешную землю, но напрасно, жизнь - ужасна, а жить и вправду жутко и страшно!
Напрасно старушка ждёт сына домой, его поглотила пучина, он родился кретином,
Но никогда не был Мужчиной! На нём рубашка из дешёвого сатина,
Здоровенный детина – сажень в плечах, но в мозгах одна полова,
Ему нельзя верить на слово! «Уже готова настойка из болиголова!» -
Кто-то крикнул у ларька пивного! За здорово не проживёшь, что посеешь, то пожнёшь!
«За нами хвост, братва! Уходить пора, кончилась лафа! Пришло время закусить удила
И вновь отправляться в бега! Там чужие берега, там непроходимая тайга,
Туда топать и топать, грехов по локоть, но нам ли знать, куда бежать?»
Гнию, как ива у реки, мне не завидуют даже местныерыбаки, бабы – моя стихия,
Одна моя героиня умерла от передозировки героина, а другая такая же шальная,
Как в моих текстах точка или запятая! Их одним махом прощаю, а за что? Толком не знаю!
Пройдено немало вёрст, жизнь запечатлена на дырявый холст, он насквозь промёрз,
Как бы мне не пришлось пролить немало горьких слёз, их не выдержит старенький холст!
Это вправду и всерьёз! Неужто я на лгуна похож? Ну, что ж пусть в поле колосится рожь,
Ей привелось немало горя пережить, она посмела столетний дуб весной полюбить,
Но довелось забыть про всё, святости нет ни у кого! Не по протекции вызывается эрекция,
Она – символ грядущего бытия, бог - всем нам судья, но не я, господа,
Вместе с Вами в день Страшного суда закушу удила, оставлю незаконченными спешные дела,
А виски мои покроет плотная седина! Мы вместе встанем у края стола, посмотрим на эшафот,
Кто-то заупокойную речь тихо произнесёт, на реке загудит пароход, но не дрогнет небосвод,
Ему плевать на грешный народ! Там всякий сброд плохо живёт в сумраке густом, пьёт за столом,
И бьёт челом государю своему, но тому не до чужих проблем, своих до хрена, суть одна
И она верна, как самая преданная в мире жена! Бог с нами, вечность над нами,
Мы же роемся в хламе чистыми руками, а время бежит,
Надоело гулять и кутить и свою жизнь в разъездах проводить! Прожигаю жизнь, а какой смысл?
Везде сквозит, хочется болт на всё забить, карта бита – нечем крыть, страсть голову вскружит
И что тогда? Темень и мгла проплывут над домом, где всё до боли знакомо, без никеля и хрома
Не обойтись, смог над городом завис, дым валит из всех углов, лязг пут и оков раздаётся вновь!
Уходит любовь с кондачка, урезаются слова, ломит башка, но стрела сомнения свистит зловеще,
Штормовая волна о берег плещет, разбросаны по дому старые вещи, их контуры всё резче и резче
Возникают из тьмы, мы вновь одни, но пьяны в дрободан, собран протёртый до дыр чемодан,
Закручен водопроводный кран, потух телеэкран, дребезжит аэроплан, был чёткий план
И нет его! Хоть бейся, хоть кусайся, молись или кайся, но никогда и ни с кем не пререкайся,
Жизнь всё равно бьёт серпом по яйцам, молоток ударяет по голове, дымка тает в синеве,
В Киеве и в Москве плохо дышится мне! Готовлюсь к холодной и зябкой зиме,
Старенькое пальтишко на мне, при моей-то худобе можно играть на саксофоне и трубе,
Но не плыть на утлом челне среди огромных волн, они готовы перевернуть старенький чёлн!
Чужие слова используют уста, жизнь и вправду не проста, как и та стезя, что вынырнула из-за угла!
Смычка города и села, кажись, не произошла, на ветер выброшены слова, по степи гуляет молва,
Хвала, хвала, хвала, о, женщина, тебе за то, что ты свою страсть отдала когда-то мне,
Оставшись со мной наедине! О прошлом напоминают миражи на кухонном столе!
Приятно смотреть со стороны на тёщины блины, они жирны и тонкие, но не все!
Так кажется мне, а по стене ползёт мираж, он - мой страж, он спасал меня не раз
От всевозможных угроз, Господи, он же вблизи на меня похож! Душу не тревожь,
Везде гуляет ложь, она сбивает с ног стариков и молодёжь, едва трепещется мой слог,
Талант не блещет, он трезво смотрит на прозаические вещи!
Стоит прикоснуться взглядом к любви, как мысли твои и мои поворачиваются вспять,
Трепещут и визжат, а потом плывут наугад через весь стольный град, а на небе звездопад!
Всё, что бог к столу послал, себе забрал тот, кто росточком мал и букву «Р» не произносит,
Он набекрень старую фуражку носит, под работягу косит, хотя его об этом никто не просит!
К тому же он гундосит, сам себя превозносит превыше всех, он спокойно берёт на душу грех!
Один – за всех и всё – за одного! На бабе дышать тяжело, но двигаться легко! Вспотело чело и что?
Мне всё равно: то ли трахаться, то ли играть в домино! Вот оно что? Вот такое ты трепло!
Наконец дошло, что во влагалище всегда тепло, но спать с чужой бабой грешно! То-то и оно?!
Типун тебе на язык, уж лучше бы он к горлу прилип! Крепись, старик! Ты крепко стоишь на земле,
Твои книги и рукописи лежат на рабочем столе, мы же в огне не сгорим и в воде не утонем,
Будем жить только мигом одним и фортуну наклоним в сторону свою, истина прячется в углу!
Мысли изложены кратко, в них мало порядка, им живётся не сладко, они на грани упадка!
Звезда моя горела бы ярче, если бы не забота о питье и харче, эта фраза вырвалась случайно,
Она приоткрыла маленькую тайну души моей, но, сколько их прячется на стезе среди степей?
Я же без опаски отношусь к всеобщей огласке, сижу в нательной рубашке, слушаю сказки,
Хотя пытаюсь понять законы Бытия, но грешен я! Звучит команда: «Майна! Вира!»
Прямо из общественного сортира, у нас коммунальная квартира, хозяев четыре,
В прихожей разбросаны туфли, есть график дежурства на кухне! Правда глаза колет,
Но небо истину глаголет! После очередного контакта пытаюсь жить по факту,
Подбираю каждое слово, но прока никакого! Есть чувство меры и такта, но нужны факты,
Чтобы как-то себе доказать, что ты готов пройти через кромешный ад и вернуться назад,
Пусть опавшие листья под ногами шуршат, а глаза, как всегда печалятся и грустят! Это факт!
На дворе листопад, грозы вот-вот отшумят, прольются дожди, они смоют с земли наши следы,
Ты же дальше пойдёшь, всё, что ищешь, уже не найдёшь! Встретишь ложь и суету,
Потеряешь время попусту! Будешь таращиться во тьму, глаза устанут ближе к утру,
Но ты не сможешь изменить свою судьбу! Мне же это ни к чему! Нечем заняться,
Надоело смеяться, наскучило огорчаться! Пришло время нужным делом заняться!
За фортуной не угнаться! Лиха беда начало, но я доберусь до своей любви во что бы то ни стало!

г. Мариуполь
6 декабря 2015 г.
4:56