Дневник взрослого натуралиста

                20 ноября 2015 года.

  Утром, когда будильник равнодушно поднял меня на работу, за окном завывала метель. Всё было белым-белым, как будто настоящая зима. Красить лицо, придавая ему привычный вид, я решила уже на работе, чтобы не смешить народ маской панды. Но в течение дня погода сменилась. И дождь прошёл, а к вечеру откуда-то спустился туман, скрыв из глаз новостройку, Газпром, храм. Воздух принял густую сиреневую окраску. Казалось, что автобус плывёт по этому сиреневому киселю. В мечтах о предстоящем ужине я вошла в тамбур подъезда.
  На цементном, зашарканном подошвами полу среди лужиц растаявшего снега лежала она. Бабочка! Серенькие крылышки сложены, Как она оказалась тут почти зимой?!На моей ладони она выглядела бурым угольничком. Но я всё равно почувствовала её тепло. Живая! Крылья вдруг на секунду распахнулись и бабочка вновь оказалась на полу. Но от меня трудно отделаться. Теперь крошечным обломочком лета она сидит на отцветающем гемантусе. Может ещё пару-тройку дней жизни у неё есть? Так пусть они пройдут среди живой зелени на тёплом подоконнике.


                26 ноября 2015 года.

  В свой драгоценный выходной, я занималась загрузкой белья в стиральную машину. Первый день был проведён никак, потому что некий злостный вирус напал на меня самым коварным образом - хватал за горло и душил соплями. Пришлось заливать его горячим-прегорячим супом со жгучей аджикой и чесноком вприкуску. Поэтому уже сегодня мне полегчало. Впрочем, количество чеснока, равного уже полутора головам, никогда ещё не подводило меня. Почувствовав себя живым человеком, я занялась хозяйством, перемежая хлопоты с дальнейшим восполнением чесночных запасов внутри себя.
  И вот вожусь неспешно в ванной, как вдруг слышу звуки разгоревшегося скандала в комнате. Ну кто там может устраивать склоку? Конечно, друг человека, давно присвоивший себе право главного смотрящего дома в моё отсутствие. Фриске орала на кошек дурным голосом, те метались по мебели, ища спасения. Что случилось-то? Да всё просто. Скорее всего Муза потревожила дремавщую на мушмуле бабочку-подкидыша. Та неожиданно шустро заметалась по оконному стеклу. Возможно, что кто-то и пытался её изловить и съесть. Но бдительный заместитель хозяйки Фриске прервала начатую охоту.
  Теперь Муза наблюдает за окном со спинки кресла, периодически перебираясь на батарею, откуда объект виден лучше. Но я командным голосом сгоняю нарушительницу на пол. Бабочка, размяв свои рыженькие пёстрые крылья, сидит между кактусами. То ли прячется, то ли спит. Вечереет. За окном то и дело пролетают снежные глыбы с крыши и гулко шлёпаются где-то внизу. Фриске рычит...

                07 декабря 2015 года.

  Выглянуло солнышко, за окном весёлая, почти апрельская, капель. А нас сегодня разбудила бабчонка. Расправила крылышки и принялась метаться по подоконнику. Муза почему-то безразлично валяется на батарее, Зайцева в кухне хомячит корм, Монифа выгуливается на просторах Бенджамина, одна только Фриске честно верещит и лает на трепыхания рыжей постоялицы. Ну не бывает нам скучно.

                11 дкеабря 2015 года.

 Сегодня у бабочки плохое настроение. Мне так и чудятся её надутые щёки и глазки, полные слёз. Наверное обиделась из-за того, что двое суток я держала её в стенке за стеклом. Не понимает, что это ради её же безопасности. Я ухожу на работу и могу вечером прийти и обнаружить на полу только обломки прекрасных крапчатых крылышек. В стенке холодно и солнечные лучи не попадают в эту ледяную камеру. Вчера вечером я достала бабочку вместе с табернемонтаной, которая составляет бабетте компанию в заточении и переместила обеих обратно на подоконник.
 От тепла радиатора на подоконнике сухо, поэтому я часто опрыскиваю цветы из распылителя. Попали крошечные капли и на бабочку. Усики зашевелились, но и всё. Я уселась к компьютеру, отвлеклась. Вскоре услышала уже знакомый тихий щелчок, так раскрываются крылья бабочки. Завозилась, пошуршала ими. И снова сидит. Но мне-то нет покоя.
 Сейчас цветёт антуриум. Посадила девушку на его длинный буратиний нос. Может поест пыльцы? А то неделю назад в припадке заботы я развела сахар в капле воды, приткнула туда бабочку, вспомнив детское:"Бабочка, красавица, кушайте вареньице. Или вам не нравится наше угощеньице?!" Разве я знаю, чем кормят зимой бабочек. Ну в общем присохла моя подруга к этой капле. Через пару дней собралась полетать, а к ножкам прилипла крышка от банки, какие уж тут полёты. Пришлось отмачивать бедняжку.
 Так что сидела-сидела барыщня на носу у антуриума, да и свалилась в кактус. Полежала, приподнялась, снова помахала крыльями. И затихла. Нет сегодня солнца, нет и радости от пятничного дня.

                14 декабря.
 
 Я второй день работаю. Бедная моя красавица в паре с мушмулой живёт в стенке за стеклом. Обычно она от холода ли, или от из каких-то иных побуждений валится на бок и дрыхнет. Но второй день в этот раз питомица стойко сидит в горшочке с землёй. Не знаю, нравится ли цветам, что я по очереди убираю их с подоконника, но бабочка по моему разумению находится в более-менее привычном обществе, мушмула вон выпустила новую пару листьев, скоро уже не поместится среди стеклянных полок. Сегодня вечером приду и достану обеих, пусть отогреваются на подоконнике. Надеюсь, что это небольшое, но благое дело. Иначе бабуську давно бы затоптали мои милые соседи или замёрзла бы она на холодном зимнем ветру. А так, глядишь, завтра расправит крылышки и забьётся рыжим огоньком по холодному стеклу. Снаружи лёгкий морозец, а у меня маленькое доброе лето.


                20 декабря 2015 года.


 Кажется, бабочка окончательно уснула. Уже три дня она сидит в одной и той же позе со сложенными крылышками. Вечером я взяла её в руки, ощущение, что в ней есть жизнь, пропало. Она прожила у меня месяц. Всего лишь месяц. Это так мало! И в то же время для летнего насекомого, наверное это много.
 В детстве мне всегда было жаль бабочек, которых ловил Колька из бабушкиного двора. Он прикалывал их булавками к спичечным коробкам, а беспомощные и обречённые красавицы всё трепыхали крыльями, надеясь улететь на волю, не понимая, что так и иссохнут в этих душных узких гробиках, никому не нужные. Ей же больно, говорила я, разглядывая очередную Колькину жертву, но жестокий мальчишка убеждал меня, что бабочки очень нужны ему для коллекции. Были у него и пёстренькие, как моя, и лимонные, и голубенькие, маленькие и большие, красивые и не очень. Сколько они могли бы ещё беззаботно порхать-перепархивать с цветка на цветок в весёлых городских клумбах?
 Моя начальница, узнав о бабочке, которую я поселила у себя, сказала, что я снова её смогла удивить. Вот и хорошо. Удивляйтесь, люди, это хорошие и яркие эмоции.
 А лето всё-таки закончилось.



                (фотография той самой бабочки сделана автором)