Значит, не было бы и меня... Глава 37

 Уже вечерело, Анфиса Петровна успела подоить коров и слила молоко в бидоны. Ей осталось положить им сена и отвезти молоко в бывший дом председателя. Набрав сена, сколько вмещалось в руки, она разнесла коровам и вернулась, чтобы набрать ещё. Наклонившись, она чуть не вскрикнула, заметив, что сухое сено немного шевелиться. Анфиса Петровна не растерялась и пошла на врага, вооружившись вилами.
Сено медленно, то опускалось, то поднималось.
- Крысы! Точно крысы! – шепотом стала приговаривать Анфиса Петровна, поднося вилы всё ближе и ближе к вздымающемуся сену.
Она уже хотела, что есть мочи засадить вилами по грызунам, как присмотревшись внимательнее, она обнаружила там спящего ребёнка. Аккуратно отодвинув сухую траву, она увидела спящего Ваську. Тот, почувствовав чьё-то присутствие, тут же открыл красные, не выспавшиеся глаза, и испуганно посмотрел на неё.
- Васька! Ты что ли? – удивилась Анфиса Петровна, поднимая шапку с глаз мальчишки.
- Я…, - ответил он и, снова закрыв глаза, провалился в сон.
 - Эй! Не спи! Васька! – позвала Анфиса Петровна.
Васька больше не отрыл глаз и продолжил спать. Анфиса Петровна принялась его тормошить, но тот не приходил сознание. Она дотронулась до его руки, до щеки. Васька был холодным, как лёд!
- Эй, не спи!  Тебе нельзя! Вставай! Пойдём со мной! – стала тормошить Анфиска мальчишку.
 Но Васька не хотел просыпаться. Во сне ему было хорошо и так тепло. Было лето и не было войны. Он шёл с мамой и сестрёнкой за руки по зелёной траве, солнце светило так ярко и прогревало каждую его клеточку. Настасья напевала весёлую песенку и ему было так спокойно и хорошо на душе.

 Анфиса била его по щекам, но тот не приходил в сознание и продолжал сладко спать в объятиях холода. Его нужно было срочно согреть, иначе он просто замёрзнет и умрёт. Звать на помощь было не кого, в коровнике она была одна.   
 Вдруг Анфиса Петровна вспомнила о том, что ей нужно отнести молоко. Коровы скоро должны были отелиться и давали мало молока, а это сильно не нравилось немцам, а если она не принесёт молоко вовсе, то без неприятностей явно не обойтись. Бросать мальчишку в коровнике тоже было
нельзя и Анфиса Петровна сильно нервничала.
Размышляя о том, как же ей поступить, она вдруг вспомнила, что в совхозном сарае, там, где хранят огородный инвентарь, стоят сани. На них ещё в прошлом году, когда устраивали новогодние гуляния, катались со снежной горки. Впопыхах она выскочила из коровника. Уже стемнело и, в сарае было ничего не видно, кое-как, среди совхозных лопат, мотыг и кос она обнаружила привязанные к стене сани. В мирное время их бы уже давно достали, а так про них совсем забыли. С трудом отвязав сани от стены, Анфиса Петровна подкатила их к коровнику. Немецкий патруль окинул её взглядом, но она сделала вид, что ничего не заметила.
Затащив сани в коровник, Анфиса положила на них какую-то старую тряпку и притрусила сеном. Она бросилась к Ваське, тот уже почти не подавал признаков жизни и сидел, намертво обхвативши свои колени. Анфиса Петровна не смогла его разогнуть, так и потащила его к саням, а тот, даже не обратил внимания, что его перемещают. Сани были просторными, на них могло вместиться двое взрослых человек, а худощавый Васька занимал вовсе немного места.
Анфиса Петровна дотащила его до саней, уложив посередине, накрыла старой фуфайкой и обложила сеном, так чтобы Ваську не было видно. Затем она обвязала его верёвкой вокруг саней и всунула спереди два не полных бидона с молоком.
Оставшись довольной проделанной работой, Анфиса Петровна поспешила к бывшему дому председателя. Снег поскрипывал под ногами, мороз крепчал, а ранние сумерки надвигались с необычной быстротой.
Оставив сани с Васькой у крыльца, она понесла молоко немцам. Её, как обычно, осмотрели с ног до головы бесстыжими глазами, но сегодня Анфисе Петровне было не до них. Там на улице в санях, замерзал бедный Васька и, ей было просто необходимо вернуться, как можно скорее.
 Перелив молоко на кухне, она взяла пустые бидоны и направилась к выходу. Проходя мимо одного толстого немца, она уловила его похотливый взгляд, но скорчив недовольную физиономию, ускорила шаг. Тот бесцеремонно позволил себе ущипнуть её за широкие бёдра и растянулся в довольной улыбке. Анфиска одарила его ненавистным взглядом  и тут же вспомнила, что завозившись с Васькой, забыла плюнуть в молоко.
 Сани стояли около крыльца, Васьки в них не было видно. Она поставила пустые бидоны и, взяв верёвку, поспешила к себе домой. Шла быстро, платок постоянно спадал, а щёки раскраснелись. Анфиса Петровна несколько раз проходила мимо немецкого патруля и просила Бога, чтобы её не трогали. Немцы издали смотрели на неё, а завидев бидоны, сразу узнавали и что-то лепетали на своём.
 Зайдя в свой небольшой дворик, Анфиса Петровна осмотрелась и прислушалась. Затем открыла дверь и заволокла сани прямо в небольшой коридорчик. Окон в помещении не было и она зажгла свет. Замёрзшими и трясущимися руками, она стала развязывать верёвку, но та не поддавалась. Анфиса Петровна принесла нож и дело пошло быстрее. Подняв старую фуфайку, она увидела, что Васька лежит всё в том же положении без признаков жизни. 
 Она подняла его на руки и потащила в комнату. Дом у Анфисы Петровны был маленький, всего одна комната с окном и небольшой коридорчик. Половину комнаты занимала большая печь. Усадив его на пол, она стала бить его по щекам, чтобы тот пришёл в сознание. Щёки были холодные и глаз  он не открывал.
- Васька! Васька! Миленький, очнись! – кричала она, раздевая мальчишку.
Анфиса Петровна сняла с него холодную одежду и доволокла его до постели. Накрыла всеми одеялами, что были у неё в доме и, стала тереть ладони, ступни, хлопать по щекам.
Но Васька не подавал признаков жизни и был холодный.
Анфиска испугалась не на шутку.
- Не уж-то помер! – сказала она вслух и тут же закрыла свой рот ладонью.
Она подскочила с кровати, отыскала маленькое зеркальце и поднесла к губам и носу Васьки на несколько секунд. Посмотрев на зеркальце, она увидела, что оно немного запотело.
- Жив, пацан! Жив! Ничего, ты тут полежи, а я печку сейчас натоплю! Она знаешь, какая у меня хорошая, так греет! – сказала взволнованно Анфиса Петровна и вышла из комнаты.
Она занесла большую связку дров и стала возиться с печкой. Через несколько минут в печи потрескивал огонёк, а по комнате стала разноситься незримое тепло.
Анфиса Петровна, пока разгоралась печь, то и дело бегала к Ваське, тормошила его, пробовала разбудить, говорила с ним, но тот в себя не приходил.
Как только печь прогрелась, Анфиса Петровна постелила Ваське на печи, где сама любила спать в холодное время года и перетащила его туда.
 А Ваське уже ничего не снилось. Вокруг была тёмная пустота. Ему было ни тепло, ни холодно, ему было безразлично. Он уже ничего не чувствовал и жизнь ели теплилась в его худощавом тельце.
Печь хорошо разгорелась и груба, на которой лежал Васька, стала отдавать своё тепло, пронзая каждую Васькину косточку.
Анфиса Петровна не жалела дров, хотя знала, что их не так много. Себе она так никогда не топила, экономила. Увидев, что бледное Васькино лицо порозовело, она довольно улыбнулась и облегчённо вдохнула.
Наконец к Ваське вернулся слух, он услышал, как медленно поднимается и опускается его грудная клетка и он дышит, а где-то, под рёбрами бьётся его сердечко. Он на мгновение открыл глаза и наконец-то почувствовал, как он замёрз.
- Очнулся, вот и хорошо! Сейчас чаю налью, затем супчика!
Услышав незнакомый голос, Васька снова открыл глаза. Перед ним был беленый потолок, он с трудом повернул голову, комната тоже была ему не знакома.
Какая-то женщина приподняла ему голову и к его губам прикоснулась тёплая жидкость.
- Пей! Пей! – сказала женщина.
Васька сделал несколько глотков и почувствовал, как по его телу стало разливаться внутренние тепло.
- Где я…? – ели слышно произнёс он, с трудом перебирая губами.
- Не переживай, ты у меня дома. И как угораздило тебя в сеннике уснуть? А если бы я тебя не нашла, считай к утру помер уже! – ответила Анфиса Петровна.
После её слов, Васька смутно стал вспоминать, что с ним произошло.
…. Вспомнил маму, как она провожала его из землянки, повязывая верёвку вместо пояса…. Вспомнил лес, где он оставил послание…. Дорогу…. Затем, как упал в снег, услышав выстрелы…. Холодный подвал…. Допрос у немцев и снег, скрипучий снег под ногами…. Сено, от него так пахло, что он уснул и всё…. Дальше Васька ничего не помнил.

- Как ты тут очутился? Ничего не пойму. А Ульяна, Степан Гаврилович? Сестрёнка где? – стала расспрашивать осторожно Анфиса Петровна.
Воспоминания о матери, заставили Васькину душу страдать. Мама с сестрой, наверное, извелись уже все, да и Степан Гаврилович переживает, что с ним.
- Мне идти надо…, - пробормотал Васька и попытался встать.
Встать, конечно же, у него не получилось, он очень вымотался и перемёрз за эти двое суток.
- Куда же тебе идти? Там ночь, да и мороз хороший! Замёрзнешь ведь! Вот отогреешься, окрепнешь, а потом….. потом видно будет. Да и немцы одни вокруг! Страшно жить…. Страшно…, - произнесла Анфиса Петровна, уставившись в никуда.
Ваське ничего не оставалось делать, как отлежаться и отогреться у этой женщины.
(Продолжение следует)http://www.proza.ru/2015/12/07/894