Что было, то было

Во время летних каникул вся деревенская детвора ходила купаться на речку. С раннего детства я научилась хорошо плавать. Мы барахтались в речке до посинения, от воды и солнца кожа блестела и постоянно шелушилась. По пути мы всегда что-нибудь жевали: ранетки, черемуху, кислые дикие яблочки… А возвращаясь с купания, никогда не проходили мимо водонапорной башни. Она стояла сразу за селом, возле телятников. В башне было темно и сыро, как в подземелье, а из кранов всегда текла холодная и вкусная вода. Утолив жажду, мы тут же рассыпались по своим улицам или часами сидели на деревьях – той же черемухе или яблонях.

Так проходил день за днем, пока вода в речке позволяла купаться.

Прошел год. Я перешла во второй класс, начались летние каникулы. Нашей Наташе уже десять месяцев. Мама окончила курсы бухгалтеров и работает в конторе. С утра и до вечера она на работе. С младшей сестрой чаще сидит Валя, если идет гулять, то берет ее с собой. Иногда по просьбе Вали и я сижу с Наташей дома. И хотя девчонки часто зовут меня купаться, я отказываюсь: отходить далеко от дома нельзя.

Но однажды я все-таки поддалась на уговоры подружек и пошла с ними на речку вместе с маленькой сестренкой. Мы договорились нести ее по очереди – ведь нам самим было тогда всего по семь-восемь лет! Выйдя за околицу, мы решили пойти на речку Черемушку, которая находилась в нескольких километрах от деревни. Вода в ней была чистая и прохладная, и было так хорошо прыгать с моста – глубоко. Вот и пошли. Идем, по очереди несем Наталью, цветы рвем. Их вокруг видимо-невидимо: саранки, кашки, ирисы, лилии, купальницы – желтогорячки, огоньки, как мы их называли.

Пришли на речку. Девчонки барахтаются в воде, а я на полянке сижу с сестренкой. Цветочки ей рву, чтобы она не капризничала, печеньем подкармливаю, на головку ей косыночку повязала. Подружки по очереди подбегают и тоже сидят с Наташей, чтобы и я хоть немного поплавала да с моста попрыгала. Накупались мы в тот день от души и решили домой возвращаться. Мимо нас как раз проехала машина с доярками – они возвращались с дойки.

Дорога в нашу деревню ведет не прямая, она делает петлю, по которой изредка пробегают машины. Мы шли по этой дороге, беззаботно смеясь и болтая о речке, цветах – обо всем на свете. Сестренка от жары совсем разомлела, раскраснелась – видно было, что ей хочется спать. Чтобы она не капризничала, мы ее развлекали, кто во что горазд.

Уже добрая половина пути осталась позади, когда мы заметили, как от деревни отделилось какое-то ярко-голубое пятно и начало быстро приближаться к нам. Похоже, какая-то женщина в ярком платье быстро идет нам навстречу.

«Ой, девчонки, посмотрите, какое красивое платье у этой женщины!» – восхищенно сказала одна из моих подружек. Посмотрела в ту сторону и я, удивившись тому, что походка обладательницы красивого платья показалась мне знакомой. И… О боже! Это же мама, моя мама!!! Ноги мои будто свинцом налились, иду ни жива ни мертва… Девчонки тоже притихли, сбились в стайку позади меня, я осталась одна впереди. Наташу в этот момент несла одна девчонка немного постарше меня.

В руке у мамы была хорошая хворостина. Хотя выражение маминого лица не предве-
щало мне ничего хорошего, я не убегала и покорно шла навстречу, понимая свою вину. Да и убегать было бесполезно – и стыдно перед девчонками.

Мама несколько раз прошлась по мне хворостиной, забрала Наташу и быстро пошла до-
мой. Я, как загнанный волчонок, бежала впереди, периодически подгоняемая маминой хворостиной. В эти минуты мне было не столько больно, сколько стыдно перед подружками. Мне казалось, что они смеются надо мной.

Тогда я еще не могла до конца понять, что творилось в душе моей матери. О том, что я унесла с собой на речку, в жару, да еще в такую даль, маленькую сестренку, маме рассказали доярки. Бедная моя мамочка… Из-за моей глупости она пережила такое нервное потрясение! Когда она время от времени подгоняла меня хворостиной, я видела, что все ее лицо было залито слезами.

Дома меня не били, но в наказание надолго запретили уходить с подружками на речку.

Позже, когда у меня самой родилась дочь, глядя на нее, я порой вспоминала эту свою глупую выходку и ужасалась, представляя, что пережила мама в тот день. Конечно, можно все списать на мой возраст, на простительное в такую жару желание сходить с подружками искупаться в речке – это все понятно. Но как могли женщины-доярки, дважды проезжая мимо, на дойку и обратно, не забрать с собой ребенка?! Вместо этого они лишь поспешили в контору и в самых мрачных красках обрисовали моей матери сложившуюся обстановку.

Но что было, то было. Из жизни событий не выкинешь. А мамино платье действительно
было очень красивое: пошитое из нежного шифона – по голубому полю букеты белых ромашек, по верху и снизу отороченное рюшами. В те годы платья из шифона, крепдешина и крепжоржета были очень модными, да и в пору моей юности эта мода еще не раз возвращалась.


                "Цветущая поляна"
                акварель (моя работа)