Раковый секрет

Нике было не впервой просыпаться почти дурной ночью с её неугомонной бабушкой. Летом в четыре утра всё сиреневое, фиолетовое. Пахнет свежо и конфетно фиалкой, ночной красавицей. А сегодня уже вторая суббота сентября. Ника поёжилась, зевнула и постучала себя кулачками по плечам, глядя на ту же, но уже пожухлую, клумбу с лёгкой изморосью.

– Бабуль, а грибы там не замёрзли? Не зря съездим?
– Не кипишуй, Ника! Каждый год дядя Саша в это время вывозит, и ничего.
– Ты что с собой взяла? Бутеры с котлетками взяла? Компот взяла?
– Вот, беспокойное хозяйство! Всё я взяла.

Бабушка сняла с плеч платок и завернула в него прыгающую Нику, прижала спиной к своему тёплому животу.

– Никуся, у тебя на рёбрах можно играть, как на гармошке.
– Эй, эй… только без щекоты!

Ника вывернулась и набросила паутинку на голову Валентины, которая не любит, чтоб её называли бабулей, а не по имени.

На бетонной решётке у подъезда можно себя представлять настоящей Машенькой: «Высоко сижу, далеко гляжу... а вот и дядя Саша на жёлтом ПАЗике!»

Спрыгнув, Ника приготовилась к неизбывному. «…фа-фа, фа-фа-фа, фа-фа-фа-фа, фа-фа!», – дядя Саша и в дорассветное время по-фанатски похулиганил, призывая жильцов пятиэтажки на грибную охоту.

Медленные замёрзшие зомби потянулись, сверкая лампасами бартерных костюмов «Адидас» и демократичных «Адидос».
 
Папа вышел со складным стаканчиком, по ароматному дымку из которого можно вычислить кофе.

– Па, дай глотануть!
– Ни тебе спасибо, ни пожалуйста. Ника, что за манеры?
– Ну, пожалуйста!
– А без «ну» не запрягают?
– Па, дай, пожалуйста, глотану, и давай уже места занимать!

Все тихо досыпали. Ника это делала, ударяясь виском о стекло. Под пригревшее солнышко началось оживление. Зашуршали – кто пакетами «Кент», с улыбающимися людьми в белых костюмах на фоне бирюзы воды и белоснежной яхты, кто газетками из авосек, разворачивая свой нехитрый домашний скарб из яиц, огурцов, сала, котлет на приличных шматах хлеба.
 
В лесу народ разбрелся в разные стороны. Кроме папика и Валентины, в команде сосед с нижнего этажа, дядь Ваня Кысиль.

Редкие грибы приманивают и заводят всё дальше в лес, к тёмным хащам с картинно-красными мухоморами.

Вот и полны корзинки! Пора возвращаться, чтоб устроить совместный обед на покрывалах у автобуса. У Ники от предвкушения заурчал желудок.
 
Но что-то взрослые выглядят как-то растерянно.

– Ба… Валентина, а мы уже тут были. Я наступала вон на тот мухомор.
– Блин! Серёга, мы точно заблудились! Видишь, как нас водит кругами?
– Мать, не паникуй! Сейчас мы с Киселём мотнёмся туда-сюда, а вы пока посидите. Вон там, под дубом.
– Па, и меня берите!
– Не, Никусь, ты на охране бабушки, она – за старшую. Не поминайте лихом!
– Тоже мне шутник! Ребёнок голодный!

«Эх, не надо было вещи в автобусе оставлять… умрёшь тут теперь лютой смертью», – Ника поковыряла ногой свёрток в свеженькой газете. Бабушка наклонилась к нему и развернула. На «Советском спорте» ярко раскинулись клешни и разломанные панцири отварных раков.

Валентина пошевелила бровями и подмигнула Нике.

– Не, ба, я из мусорки есть не буду!
– А я буду. Смотри, это же царский подарок! Какие-то лентяи не стали разламывать клешни!
– Ба, не суй, а то сейчас блевону!

Кусочек сладкого ракового мяса ловко отправлен Нике в рот. Так вкусно! Кусочек за кусочком – для уже несопротивляющейся Ники.
 
– А что, ба, в голодовку, люди и не то ели!

«…фа-фа, фа-фа-фа, фа-фа-фа-фа, фа-фа!», – автобус показался под ещё недоеденный деликатес, ставший историей на долгие годы, маленьким смешным секретом Ники и Валентины.