Мы, дети золотых рудников. Часть 2 Ханна. Глава 1

[1] Mist – туман (англ)

[2] Nebel – туман (нем)

[3] Stone – камень (англ)

[4] Stein – камень (нем), Schund – сброд, отбросы (нем)

[5] Bratwurst – немецкие колбаски-гриль

Наш автобус постоянно трясет на кочках. Я очень устала от этой поездки – мы летели двумя самолетами, а теперь уже несколько часов бултыхаемся в автобусе.

Я смотрю в окно – всю дорогу тянется лес. Это удивительно... Лес просто не кончается. Во Франкфурте мы жили на окраине, там было очень много шумных заводов и совсем не было деревьев.

Где же мы будем жить, если тут везде – лес? Будет ли там город? Будет ли там парк аттракционов? А магазин игрушек?

Всю дорогу я думаю о доме, который мы покинули и которого у нас больше нет, а глаза щиплют слезки. Я вспоминаю разные места, куда родители часто водили меня.

На Willy-Brandt Platz мы часто ходили в кино.

На Siesmayerstra;e посещали самый большой ботанический сад.

На мосту Eiserner Steg открывался потрясающий вид на огромные зеркальные небоскребы.

На набережной Schaumainkai по субботам проводился самый большой во Франкфурте блошиный рынок. А еще там много прожорливых уток, для которых мы всегда брали из дома хлеб.

Автобус тяжело поднимается на пригорок, доезжает до верхушки, и...

И дом мигом забывается – передо мной открывается море. Мы часто летали на море, мне очень нравилось смотреть на волны, которые вихряют и набегают друг на друга. Вот и сейчас я тоже вижу волны... Только зеленые. И это море навсегда застыло.

Я вижу две реки, между которыми и расположилось это море - холмы, которым нет ни конца, ни края. Зеленые волны то уходят вниз к равнине, то поднимаются вверх, отступают назад и снова накатывают. По холмам мягко стелется молочный туман...

– Mist! Mist! [1] – все пассажиры смотрят в окно. – Nebel! [2]

Мы въезжаем в туман и как будто погружаемся в молоко – ничего не видно.

Через время туман потихоньку рассеивается... В окно я могу видеть, что мы въехали в какой-то поселок. Сердце екает – неужели мы доехали? Но радость быстро угасает. Из-за тумана все мутное, но то, что я вижу, мне не нравится. Это место пугает меня... Через белую дымку я вижу очертания ветхих домов, они такие мрачные – как будто там живут чудовища.

Сквозь туман я вижу какие-то столбы... Они расставлены по всей дороге. Но, когда зрение привыкает, а может, туман чуть сходит, я могу видеть, что это не столбы, а люди! Стоят в ряд вдоль дороги и не шевелятся. Их так много... И они грозно смотрят на нас.

– Мам... – я тяну маму за рукав. Люди смотрят так недружелюбно, что мне становится страшно. – Мам, кто это? Что это за место? Мы будем жить здесь???

Я вот-вот расплачусь! Я не хочу здесь жить! Эти дома и люди пугают меня.

Людей так много... Они провожают взглядом наш автобус. А вдруг они нападут?

– Нет, милая. Конечно же, мы не будем жить здесь. Эти люди нас не тронут.

Я слышу глухой удар. Из-за этого удара в автобусе начинается суматоха.

– Stone! Stone! [3]– кричит кто-то сзади.

Люди вскакивают с места.

– Stein! Schund! [4] – кричат пассажиры в панике.

Кто-то из детей в автобусе заревел в голос.

От страха я со всей силы вцепляюсь в мамину руку. Что это за шум? На нас кто-то нападает?

– Родители! – раздается приказ водителя. – Срочно пересадите детей подальше от окон к проходу! Задвиньте шторы на окнах!

Я вот-вот расплачусь – но, посмотрев на лица мамы и папы, понимаю, что сейчас не время для слез. Нужно выполнять приказ водителя.

И вот все дети сидят у прохода, окна закрыты занавесками.

Мама тянет меня на себя. Я зарываюсь носом в ее свитер, который приятно пахнет духами.  Не хочу знать, что происходит вокруг.

Ударов больше не слышно... Паника проходит, никто не плачет, автобус едет дальше.

Через некоторое время нам разрешается открыть окна, я смотрю на улицу – страшных людей больше нет. Я вижу каменную арку и яркую надпись: «Добро пожаловать в Голубые Холмы!». Автобус въезжает в арку, я замечаю рядом с ней огромную корову, всю светящуюся яркими огоньками – это успокаивает меня. Корова напоминает мне дом... И Рождество...

Я вспоминаю рождественскую ярмарку на площади R;merberg, на которую мы ходили каждый год. Вся площадь была заставлена ярмарочными домиками, наряженными гирляндами, яркие огоньки которых весело мерцали и переливались. Я каталась на аттракционах, а потом мы прогуливались мимо красочных палаток с угощениями, откуда доносился терпкий запах жареного миндаля, а продавцы в нарядных старинных одеждах с улыбками зазывали посетителей. Мы ели мед с корицей, слушали мелодичный звон колокольчиков, разглядывали в витринах разноцветные пряничные домики, фигурки из шоколада, сувениры и подарки.

Мы въезжаем в поселок – многие дома только строятся, везде стучат и колотят, валяется много строительного мусора. Но те дома, которые построились, выглядят очень дружелюбно и улыбаются нам.

А вот и наш домик, стоит на самой окраине поселка, на первой линии почти у границы. Я узнаю его легко – ведь столько часов я изучала фотографии. Запомнила каждую черточку, каждое дерево, стоящее рядом. Розоватые стены, окна расписаны причудливыми узорами. У нас будет свой собственный сад – можно сажать много цветов и ягодных кустов. Мы с мамой очень любим выращивать цветы – несмотря на то, что во Франкфурте мы жили в квартире, а не доме, мы превратили балкон в оранжерею. Я уже представляю, как мы будем тут выращивать цветы и строить альпийские горки. Я куплю семь садовых гномиков! Я посажу их вокруг огромного розового куста. А еще мы сделаем маленький прудик, в котором будут жить толстые лягушки.

Здесь, на окраине, автобус делает конченую остановку. Мы выходим из него – папа достает огромные чемоданы.

– Ну вот, милая, это наш новый дом, – мама подходит сзади и обнимает меня за плечи. – Тебе нравится?

Чистенький аккуратненький дом похож на домик из сказки. Конечно, мне нравится!

Но вдалеке какой-то вой отвлекает мое внимание. Как будто воют монстры. Я смотрю в ту сторону, откуда доносится вой – но вижу только сетчатый забор, огораживающий наш поселок, и пустынные холмы, тонущие в белом nebel.

Что за страшное место находится там, за забором? Место, где воют жуткие чудовища, где никогда не отступает nebel и где живут такие страшные Schund.

***

Я быстро привыкаю к новому дому.

Мы с мамой много времени проводим в саду – рыхлим почву, выкорчевываем сорняки, сажаем цветы, делаем тропинки.

На третий день после переезда кто-то украл светящуюся корову с главного въезда. По этому поводу даже провели собрание всех жильцов. Видел ли кто-нибудь что-нибудь? Но никто ничего не видел, корова будто испарилась! Кому она могла понадобится?

На собрании так ничего и не выяснили. Сказали, надо будет принять меры, если что-то подобное будет повторяться.

Мне приходится много учиться – учить английский, а также мама занимается со мной русским - раз уже мы живем в этой стране, то обязаны уметь говорить на местном языке. Русский язык маме нравится – она знает его еще со времен института – она изучала историю и культуру России Средневековья. Написала даже какую-то огромную книгу, которую потом опубликовали. Как рассказывала мама, чтобы написать ее, ей пришлось переворошить тонну документов, многие из которых были без перевода. Так она и выучила русский язык. Эх, а теперь заставляет меня...

В школе, на удивление, учиться оказалось не так сложно – очень много людей приехало с Германии, и поэтому в школе специально для нас выделили целый немецкий класс – не приходится изучать новые уроки на иностранном языке.

Корову у въезда поставили новую – я обрадовалась, когда ее увидела. Без коровы было как-то пусто и грустно...

По садоводству мы с мамой пытаемся обогнать наших соседей-французов. Плющ на стенах их дома гуще и длиннее нашего, розы в саду дают больше бутонов, а цветочная арка – наряднее и пышнее. Гадкие французы! Почему у них все лучше? Может, дело в каких-то особых французских семенах или подкормках?

Место, в котором мы живем, мне нравится – оно похоже на ботанический сад во Франкфурте. Тут много растений и животных – по утрам в наш сад прилетают маленькие птички с хохолком и загнутым клювиком. На дереве в саду я часто вижу белок, по вечерам в дальнем конце сада пыхтят ежи – таскают обрезки ткани и щепки, которые остались у нас после украшения сада. Мама говорит, это им нужно для утепления норы.

Один раз утром у порога я увидела зайца. А еще один раз – куропатку.

Мне больше не снятся сны о доме. Теперь мой дом – здесь.

***

Происходят неприятности.

Безжалостно выдернули все цветы в саду сестер Рихтер. Трупики бархатцев, ромашек и ноготков были разбросаны по дороге.

У Пирси украли велосипед.

У мисс Джонсон разбили все горшки у дома.

Кто-то проколол шины автомобиля Джозефа. Измазал грязью сушащиеся простыни семьи Бекеров.

Взломали кладовку Мартинеса – непонятно, украли что-нибудь похитители или нет, но по всей улице были разбросаны смятые коробки и банки, разбитые бутылки, содержимое рассыпано и разлито.

Все набеги совершались в центральной части – до наших домов на окраине они не доходили.

Снова проводят собрание – в саду одного из управленцев. Все притаскивают стулья, рассаживаются по саду, обсуждают произошедшее. Детей на собрание не пускают – но мы все равно тут – обошли дом с другой стороны и подслушиваем.

Видно, что жильцы боятся. Кричат, что это сделали Schund.

– Они не люди, а звери! Чудовища!

– Нужно усилить охрану! Укрепить границу!

– Я боюсь отпускать на улицу своих детей!

– Нужно срочно принимать меры!

Управленец пытается всех успокоить. Приходят к соглашению –покупают несколько камер – и устанавливают их по улицам. Теперь охрана будет следить за всем, что происходит в поселке.

***

Я люблю выходные – в эти дни никто не спешит на работу и в школу.

По утрам на улицах слышен скрип ставней – все выглядывают из окон, машут друг другу и желают доброго утра.

Из раскрытых окон доносится аромат кофе и свежих булочек. Смешиваясь с цветочным ароматом, запахом листвы и земли, он разносится дальше по улицам.

В субботу по утрам люди выходят из своих домов, подметают тропинки, протирают от пыли фонарные столбы, лавочки, клумбы и цветочные горшки. За уборкой соседи обсуждают друг с другом погоду, политические новости и курс доллара, затем переходят на обсуждение дурацких ток-шоу и глупых сериалов. Также любимой темой для разговора считается дом и огород. Как что улучшить, сделать своими руками, починить и заменить.

Воскресенье – день отдыха от всего. Мальчик на велосипеде развозит газеты – кидает их прямо к дверям на крыльцо. На наше крыльцо он никогда не попадает – как будто нарочно целится в моих гномов и постоянно сбивает Ворчуна! Гадкий мальчишка!

Мы очень сдружились с одной семьей немцев – зовем по воскресеньям в хорошую погоду друг друга на Bratwurst [5]. Устраиваем пикник, жарим колбаски на углях и пьем домашний лимонад. Весело болтаем и шутим.

***

В среду у Жаклин, француженки с центральной части поселка, пропал кот.

А в пятницу кто-то сжег флаги у школы – вместо флагов мы утром обнаружили на флагштоках черные обугленные тряпки.

И... К флагштоку был прибит труп кота Жаклин.

Schund.

Люди паникуют. Детей не выпускают из домов без сопровождения взрослых. По вечерам на улочках, где раньше жильцы поселка так любили прогуливаться под свет фонарей, теперь пусто. Все прячутся по домам...

Ночью я с трудом могу заснуть – перед глазами стоит та ужасная картина...

Организуют добровольный патруль – теперь по вечерам жильцы собираются по три человека и патрулируют улицы.

А в одну из субботних ночей разгромили булочную Финке. Выбили все окна, все внутри разломали и подожгли.

И снова – собрание.

Все кричат, требуют принять срочные меры.

Принимают решение – будут строить прочный глухой забор и ставить пропускной пункт с охраной. С этого момента никто из Schund не посмеет сюда зайти.

***

Спустя год.

Расправляю занавески на окнах. Должно быть четыре складки – не больше, не меньше. Иначе с улицы окна будут иметь неаккуратный вид.

Выхожу из дома – поправляю цветочные горшочки, привешенные к стенам – они покосились от ветра.

Грустно смотрю на наш прудик – лягушки в нем так и не хотят поселяться.

Прыгаю по тропинке. Этим летом случаются две самые большие радости в жизни.

Первая – мне купили Барби! Вторая – меня приняли в девчачий клуб!

Девчачий клуб находится за первой линией – на подстриженной зеленой лужайке под окнами дома Ирмы.

Девочки собираются здесь, раскладывают на розовых покрывалах подушки и одеяла, притаскивают свои драгоценные девчачьи сокровища.

Принимают в клуб только тех, у кого есть Барби. Но! Это еще не все. Молд твоей куклы Барби будет определять твое место в клубе. Ты не знаешь, что такое молд? Фи! Не стать тебе членом клуба красотки Ирмы, никогда не стать!

Ирма – счастливая владелица редкой старинной Барби. В девчачьем клубе Ирме, конечно же, отведено почетное место королевы у куста с гортензией. Затем идут подруги Ирмы – Агата и Гертруда, у них тоже достаточно редкие куклы Барби.

Этих кукол родители привезли девочкам с далеких уголков планеты. Поэтому девочки в клубе занимают важные места справа и слева от хозяйки клуба. А вот те, кто купил Барби в маленьком магазине игрушек у нас здесь, в «Голубых Холмах» - таких популярных молдов, как Маки и Суперстар – им на хорошие места в клубе рассчитывать нечего. Их места – на кочках да возле крапивы. Никого не удивишь такими Барби! Ведь они – у всех. Особенно если эти Барби – простые в купальниках. Без всяких примочек – без накладных волос, платьев, духов.

Моя Барби – не Маки и не Суперстар. У меня даже не Барби, а Скиппер, сама Скиппер! Многие девчонки мечтают о Скиппер нового молда – с прошлого года она мелькает во всех журналах, и вот, наконец-то, появилась в магазине. Мне сегодня утром привезли ее сюда из Америки!

Скиппер, вертящая в руках йо-йо – которое поднимается и опускается при нажатии рычажка на спине куколки. Скиппер, от которой пахнет клубникой, с разноцветными прядками волос, в голубом платье до пола в туфлях на огромной платформе, с модной сумочкой. Скиппер, к которой прилагается второе платье – для дискотеки. Да, это все о моей Скиппер!

Многие девочки признались, что личико Скиппер намного милее, чем Барби.

Я помню это долгожданное утро, когда мы с мамой получали на почте посылочку. Когда я открывала коробку, вдыхала неповторимый запах новой куклы, откручивала проволоку, чтобы освободить свою любимицу. Помню, с какой радостью я побежала за дом – в девчачий клуб.

Но, добежав до места, остановилась, и стала идти не спеша, как будто я просто гуляю.

– О, привет, Ирма! Привет, девочки! – поздоровалась я, сделав удивленное лицо – притворилась, что забыла, что здесь находится их клуб.

– Привет, Ханна, – сказали они, даже не посмотрев в мою сторону – ведь до того дня у меня не было Барби, а те, у кого нет Барби, для Ирмы и ее подруг просто не существует.

Я медленно шла мимо, не глядя на них, но нарочно повернув к ним мою куклу.

– А что это у тебя? – Одна из девочек, Гертруда, все-таки заметила!

– Ах, это... – сказала я небрежно. – Да вот, привезли сегодня. Из Америки. Это Скиппер.

– Скиппер? – девочки побросали своих кукол. Мое сердце прыгало от радости! – Можно посмотреть? Это та самая?

– Да, та самая, – я охотно подошла ближе и смело плюхнулась на покрывало – экое нахальство! Да Ирма будет визжать на весь поселок, если вдруг на покрывало бухнется незваный гость! А тут – промолчала.

Они по очереди вертели в руках мою куклу. Разглядывали вделанный йо-йо, трогали разноцветные прядки волос.

Я терпеливо выждала пару минут.

– Ну, мне пора, – и протянула руку, чтобы забрать куклу.

Девочки переглянулись, посмотрели на Ирму.

– Ханна, а ты не хочешь... – нехотя сказала Ирма. Я улыбнулась про себя, потому что знала, что она скажет. Она не хотела говорить – но девочки так и просили ее глазами, и ей пришлось уступить, – Присоединиться к нам?

– К вам? Вступить в ваш клуб? – подозрительно спросила я, делая вид, будто обдумываю это предложение и сомневаюсь – надо ли это мне? – Хм. Даже не знаю...

– Да! Оставайся у нас! – Гертруда стала уговаривать меня, – У нас здесь очень весело! Мама Ирмы сегодня испечет печенье с изюмом. А моя мама сделает имбирный лимонад.

– А еще завтра Дагмар принесет игральные карты! Мы будем гадать! А я принесу лак для ногтей и наклейки! – подхватила Агата.

– Ну же, Ханна, давай! У нас правда весело!

Сама Ирма промолчала – я видела, что ей не нравится моя Скиппер – она слишком классная, ни у кого такой нет, даже у самой Ирмы.

– Ну, хорошо, так и быть, – наигранно нехотя согласилась я. – Уговорили, вступлю к вам в клуб.

Вот так я стала новым членом клуба. Мне отвели довольно неплохое место – между клумбой с гиацинтами и армией садовых гномиков. Здесь нет ни сорняков, ни кочек.

Здесь, под окнами дома семьи Оттль, девочки создали свое собственное государство. Мы притаскиваем сюда свои сокровища – помаду старших сестер, запонки пап и кольца мам, блестящие пуговки, гадальные карты, наборы для фокусов.

Здесь мы обсуждаем запретные темы и краем уха подслушанные беседы взрослых.

Сегодня на лужайке в сборе не весь клуб – издалека я замечаю на покрывале только Агату и Дагмар.

Хорошо, что нет Ирмы. Я не очень люблю Ирму – потому что она меня не любит. С тех пор, как я принесла сюда Скиппер, ее Бренда перестала быть самой желанной куклой. Бренда – старинная кукла, она ничего не умеет делать, у нее нет никаких интересных особенностей. А йо-йо моей Скиппер всех завораживает.

Дагмар расчесывает свою куклу и клеит ей на волосы разноцветные звездочки. Агата красит ногти в розовый цвет и жует печенье.

Я присоединяюсь к девочкам. Беру из шкатулки помаду, крашу губы. Потом – переодеваю мою Скиппер.

– Хотите, расскажу одну страшную историю про Schund? – спрашивает Дагмар.

– Конечно, хотим! – мы с Агатой откладываем свои дела и с нетерпением смотрим на Дагмар.

Мы любим истории про Schund – мы подслушиваем их у взрослых. Эти истории всегда жуткие и пугающие.

Schund – страшные дикие люди. Они живут за забором, ходят в рванине и едят людей.

– Я подслушала эту историю у взрослых девочек вчера вечером, – начинает Дагмар. – Они говорят, у них там есть один страшный дом с очень страшным подвалом, из которого нет выхода. Они затаскивают в этот подвал маленьких девочек... И...

– И..? – мы сгораем от нетерпения. Что же делают страшные Schund с маленькими девочками?

– Они снимают с них трусы, – заговорщицки шепчет Дагмар. – И суют им в попу железную палку до тех пор, пока не потечет кровь!

– Фууу! – мы с Агатой морщимся. – Какая гадость!

Дагмар довольно улыбается – ее история произвела сильное впечатление.

– Они очень любят маленьких светловолосых немецких девочек, – добавляет Дагмар, заплетая косу сначала своей любимице, потом самой себе. – Так что надо быть осторожными – не ходить в nebel.

Мы с Агатой переглядываемся – мы попадаем под описание.

Мы никогда не ходим в туман – все страшные истории, связанные с Schund, всегда связаны и с nebel.

К нам приходит Ирма и остальные девочки. Ирма, как всегда, нарядная – на этот раз она надела голубое платье, а в косы вплела голубые ленты. Ее Бренда тоже одета в голубой наряд. Ирма держит в руках какой-то журнал. Вид у Ирмы и девочек тревожный – как будто что-то случилось.

– В чем дело, Ирма?

– Ох, девочки... – Ирма качает головой. – Смотрите, что я вычитала сегодня в июньском журнале Барби. Там статья о том, как отличить настоящую Барби от подделки. Сейчас прочитаю вам. Вот, нашла. «У настоящей Барби в глазах звезды, а не рубины. Если же вы увидели куклу с рубинами в глазах, будьте уверены, перед вами – подделка».

Ирма поднимает голову и смотрит на нас.

Мы в панике поднимаем своих кукол. Я заглядываю в голубые глаза Скиппер.

Рубины.

Нет, не может такого быть!

– Фу, звезды! – выдыхает Дагмар.

– И у меня звезды! – повторяет Агата. – Ханна, что у тебя?

Я прячу свою куклу.

– Дай я прочитаю! – я вырываю из рук Ирмы журнал и читаю сама. И правда... Тут ясно написано про рубины. Как же так...

– У меня звезды, – говорю я спокойно.

Но Ирма косится на меня.

– Дай посмотрю на Скиппер! – требует она.

– Не дам!

– А ну дай!

Она нападает на меня, вырывает Скиппер.

– Так я и знала! – кричит она и протягивает куклу подругам. – Смотрите все! Здесь рубины! Подделка!

Все по очереди передают мою куклу.

– И правда... Рубины... Что же делать? – растерянно спрашивает Дагмар.

– Я знаю, что делать! – выкрикивает Ирма, – Все помним правила клуба? В клуб вступают только хозяйки Барби. Настоящих Барби. Прости, Ханна, ты больше не можешь оставаться в клубе.

– Нет, Ирма, это не дело! – возмущается Гертруда. – Ханна останется! Она с нами уже так долго! Ну и пусть рубины, какая разница?

– Нет, мы не можем оставить Ханну. Прости, Ханна. Нам придется тебя исключить.

Ирма смотрит на меня печально, но я вижу, что что-то не так. Она подстроила все это специально! Все знают, что Скиппер интересней Бренды! Вот она и подстроила все! Чтобы снова быть в клубе первой!

– Ты специально все так сделала! – кричу я на Ирму. – Хотела исключить меня! Ты все придумала! Моя Скиппер настоящая, это твой журнал не настоящий! Девочки, и вы ей верите? Она же врет нам! Да скажите вы что-нибудь, глупые девчонки!

Я с надеждой смотрю на девочек. Ну же, вступитесь за меня! Скажите что-нибудь! Но они смотрят вниз, ковыряют свои ногти либо расчесывают волосы куклам.

Ах вот, значит, как! Все против меня?

– Ханна... – Ирма говорит тихо, как будто успокаивает меня. – Мы понимаем, ты переживаешь. Это тяжело – узнать, что твоя кукла – подделка. Ты имеешь право обижаться на нас, мы тебя не виним. Но ты не можешь больше оставаться в клубе. Прости.

Ух, кипят во мне злые слезы! Я вскакиваю с места, хватаю свою Скиппер и ухожу прочь.

– Куда ты, глупая? – кричит мне Ирма вслед. – Там nebel! Тебя утащат shund! Они заберут тебя в свой подвал!

И правда... Из-за слез в глазах я не вижу, куда иду и нечаянно пошла не в ту сторону – в сторону граничного забора. Но я слишком гордая и не буду слушаться, не поверну назад.

Упрямо иду вперед – вскоре кончается наш поселок, начинаются дикие холмы. Я вхожу в nebel. Ничего не видно вокруг... Трава под ногами сырая, воздух – холоднее, чем в нашем поселке. Везде – белая пелена. Я дохожу до какого-то забора и не сразу понимаю, что нахожусь на границе. Забор здесь только первый, сетчатый – второй, который поставили недавно – так далеко не протянули. Они подумали, что Schund не будут лазить через окраину и обезопасили только центральную часть.

Я сажусь у забора на сырую траву.

Как могла Ирма так со мной поступить? Мы считались подругами. А остальные девочки – они все молчали! Не могли даже вступиться за меня. Тоже мне, подруги. Девчачий клуб. Ненавижу всех девочек клуба Ирмы!

Я прижимаю к себе Скиппер и плачу.

Вдруг я слышу какой-то шум – как будто по забору стучат палкой. Звук такой страшный... Как скрежет металла о металл.

Ре-та-те-тет... Ре-та-те-тет...

Я тревожно замираю и смотрю в ту сторону, откуда доносится звук. Вспоминаю последнюю страшилку Дагмар о страшном подвале.

Schund. За мной идут Schund!