Стадия 1

[Редакция]

 Тишина в воздухе обволакивала каждый угол в комнате, забиралась в приоткрытые дверцы в шкафчиках, иногда силуэтом садилась напротив него и принимала задумчивую позу, иногда резко вставала, будто обидевшись и спеша уйти, потом снова усаживалась в удобное кресло, поправляя складки на платье, и недоуменно глядела на него, а сразу после, растворяясь в воздухе, оседала на поверхность ламината, приютившись с крошками и пылью. Она не была груба, но и не была милосердна. Она властно стояла у него над душой, сверлила его взглядом, устраивала скандал, что он ее не слушает, ходила туда-сюда по комнате в попытках найти свое место в этой квартире, но никак не могла углядеть его. Он же был зол, нахмурен, как и все мужчины, которых когда-либо отчитывали. У него звенело в ушах, будто он и был тем колоколом, по которому только что ударил его же язык. Он выглядел так, будто тщательно пытался перебирать мысли, которые у него возникали, расфасовывал новую продукцию по отделам, раскладывал их по полочкам, примечал вакантные места, но вместо того был суматошный кипишь внутри него. Его трясло от одного осознания этой ужасной мысли, что он знал, что он неведомым ему образом чувствовал, как скоро это произойдет. И это произошло.

 Как бы то ни было, он проявил достаточное большое усердие, делая вид, что эта ситуация осталась незамеченной, почесав себя за плечо привычным движением руки, он встал, подошел к бару и взял бутылку пива. Он старался придать этому вечеру более однообразный вид, каким он был вчера, или позавчера, или год назад. Его беспокоило такое резкое изменение ситуации, нарушение покоя, ровно, как и обычный мужчина он любил стабильность и неизменность. Это давало им некую уверенность в завтрашнем дне и возможность заняться другими трудоемкими проблемами. Но сейчас это было неизбежно. Он хотел, чтобы этот день побыстрее закончился, а лучше бы вообще не начинался.

 Еще с утра отменно свежезаваренный кофе сулил что-то хорошее, легкое, незабываемое, но сейчас, вечером, не осталось ни единого следа от этого волнующего чувства завтрашнего дня. Он ощущал свою раздавленность изнутри, она пропитывала его сквозь одежду, пробираясь через волоски на коже, заволакивая поры гнетущим тяжелым смаком.

-Женщины, - томно протянул Гофман, одиноко стоящий посередине комнаты.

 От него не раз уходили эти самые женщины. Они были очень разные по характеру, внешности, манерам, но их объединяло одно: они всегда знали как уходить из твоей жизни. Те женщины, которые устраивают скандалы на весь дом, с битьем посуды, громкими визгами, демонстративным собиранием вещей, эти женщины, они хотят только одного в этот момент, что бы ты, ее мужчина, остановил ее, мягко взял за руку и нежно прошептал: не уходи. При том это «не уходи» сказанное вами должно быть определенной громкости, мелодично по звучанию, немного с хрипотцой, но только немного, если вы заговорите с ней басом, она непременно подумает, что вы осмелились на нее сердится, и тогда еще с более оскорбленным видом оттолкнет вас, а она и так непременно оттолкнет вас, намеренно, чтобы вы утвердили свою настойчивость в данной проблеме. Да, да, она уже заранее это придумала. Но вы знали какая прекрасная картина вырисовывается, если ты этого не делаешь? Они пытаются задержаться, ходят из комнаты в комнату, будто ища какую-то особо важную для них вещь. Они дают тебе время, чтобы ты еще раз все обдумал. И лучше бы ты обдумал все верно, так как надо, так как ей хочется. Ведь она устроила этот скандал именно для тебя, она так долго готовилась к нему, возможно, даже подбирала особо едкие слова, для того чтобы еще раз показать, какую важность имеет это событие в ее жизни. Ты думаешь это так просто мотать нервы другим?