Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 40

     Франку потребовался час, или даже больше, чтобы превратить цветущую Мириам в почтенную, усталую видом, горожанку. Полноватую, и наверняка, имеющую выводок в десяток числом. Сам же юноша превратился в согбенного, седого старика, опирающегося на кривую, суковатую палку…

     Он оглядел Мириам, заставил ее повернуться, потом пройтись…
- Нет-нет, - остановил Франк девушку, - шаг медленней, тяжелее, лицо равнодушное и усталое…

     Мириам сделала еще одну попытку.
- Так лучше, но еще тяжелее, вот так, хорошо…. Теперь, возьми уголок платочка и вытри им губы. Только губы, в уголках…. Хорошо…. И еще, будем идти, не торопись. Увидишь ли стражника, увидишь ли самого Короля, шагу не прибавляй и не замедляй. Иногда можешь просто остановиться и передохнуть. Но шаг никогда не ускоряй… Понятно?

- Да.
- Голос пусть у тебя будет тихий, равнодушный. Руками не размахивай,… Понятно?
- Да, только мне что-то вдруг не по себе стало…
- Ничего-ничего, такое бывает с каждым актером в первый раз…. Ну что, пошли?
- Рассказывать будешь?
- Я же обещал, по крайней мере, пока не встретим первого человека, потом придется говорить о чем-нибудь другом…
- О чем?
- О том, что мало денег, или о том, что урожай в этом году нормальный, но в прошлом году был лучше… Ясно…
- Да, только если вдруг чего, ты меня предупреждай…
- Конечно, и еще, запомни знак…. Это на всякий случай, вдруг я замечу какую опасность – тогда дам тебе знать, но только ты не дергайся, не оглядывайся. Я скажу, с какой стороны следует ждать опасности…

- Ладно, понятно. А если я вдруг чего-нибудь замечу – что тогда мне делать?
- Тогда…. Тогда ты останавливаешься, опираешься на меня, и платочек достаешь из рукава…. Покажи, как будешь делать…. Хорошо, но только еще медленней, не забывай, ты – усталая женщина…

112.

     Заговор разгромили, Королевских министров стало больше, а вот дел у Серафима IV все не убывало и не убывало… Скорее даже наоборот…

     Приемник Составителя Королевских Указов оказался парнем толковым, почерк, и, правда, имел разборчивый, но что еще более радовало, обладал хорошей памятью на слова, чем, иной раз, очень выручал Серафима IV…. Впрочем, работы прибавилось не только у Короля или там, Составителя Королевских Указов, перепало и Аглае. Первую неделю после казни, потоком привозили к ней сообщников  заговорщиков, но то были люди, в основном, слабые да к тому же, испуганные предыдущими событиями. Но самое главное, что привозили их к Аглае уже раскаявшимися, иных даже не надо было подвергать пытке, достаточно было показать инструмент, раскаленную жаровню, а еще, Аглая, иной раз прямо при них, надевала фартук палача, на котором, поверх знака, были видны следы предыдущих допросов. Чудное это производило действие – языки допрашиваемых, развязывались сами собой…, оставалось только покрикивать на писца, чтобы торопился, да останавливать слишком уж торопливых, желающих поведать все, что они знают…

     Но вовсе не об этом собиралась Аглая писать письмо Королю. Да, собиралась, но передумала, решила, что если это будет разговор, то она и поймет больше, и добьется большего. Пока собиралась, да решала, прошла неделя, потом еще одна и еще…

     Поток участников заговора иссяк. Сидела в клетках еще пара несчастных, которые, никакого интереса для следствия не представляли. Их даже можно было и не допрашивать – ничего нового их рассказ к делу уже не прибавил бы. Но были Королевские правила – виновного следовало допросить, но уже не ради показаний, но как нравоучительный пример иным, которым придет в голову баловаться такими вещами, как заговоры против Короля.

     Когда же до Аглаи дошли слухи, что Король собирался явить свою Королевскую милость, и объявить Королевскую амнистию – девушка поняла, что пора. Она переоделась, и отправилась в приемную Короля, стараясь поспеть, как раз, к вечерней аудиенции.
    
     В коридоре перед приемной залой ходило еще несколько просителей. Аглая подошла к писцу, который составлял список просителей, и велела ему внести свое имя…
- Такой красавице Король уж точно не откажет, - попытался пошутить писец, - как ты говоришь имя-то твое?
- Аглая.
- Откуда ты, красавица?
- Из столицы.
- Родители кто твои?
- Сирота.
- А уж сиротке наш добрый Король, наверняка, поможет…

     Писец тщательно записал ответы, которые дала Аглая, и принялся ее разглядывать, даже не пытаясь скрыть своего, не очень возвышенного интереса. Аглая перехватила взгляд, улыбнулась и, наклонившись над столом писца, совсем тихо, чтобы не слышали остальные ожидающие, поинтересовалась:

- Что же ты, болван, не спросишь, чем я занимаюсь?
- Да ты…, - писец хотел, было встать и зашуметь на наглую просительницу, но на плечо его легла рука девушки. Писцу даже и в голову не могло прийти, что рука у девушки может быть такой тяжелой. А когда она еще чуть-чуть сжала его плечо, то ему оставалось только ойкнуть и побледнеть от боли, - и чем ты…
- Вы, - поправила его Аглая.
- Вы, занимаетесь?
- Я – палач Его Величества Короля…

     Тут-то писец и вспомнил, что в комнате для дворцовых слуг частенько рассказывают о новом Королевском палаче, при этом, некоторые утверждали даже, что новый палач – это вовсе и не мужчина, а женщина – большинство смеялось, да и он сам смеялся – напрасно, как оказалось. Моментально став совсем бледным и маленьким – стал бы и еще меньше, да не мог – писец попробовал ослабить хватку, и тоже безрезультатно…. А со стороны, присутствующие с некоторым любопытством смотрели, как веселый и хамоватый писец, вдруг побледнел, а потом еще и уменьшился в размерах и даже попытался сползти под стол…

- Не забудешь доложить обо мне? - вслух спросила Аглая.
- Да-да, конечно, прямо сейчас…, - заторопился писец, но Аглая посмотрела на него, и тот смолк, ожидая, когда Аглая продиктует ему свои условия.
- Я хочу быть на аудиенции последней, чтобы после меня никто Короля не тревожил, понятно?
- Да, но если вдруг придет кто-нибудь из Королевских министров, - поинтересовался писец, демонстрируя кое-какую сообразительность…
- А ты скажешь им тихо, на ушко, кто на приеме у Короля. Они не будут настаивать…

     Так все и получилось. Когда доклад Королевских министров закончился, Король, проявляя милость, решил принять несколько просителей, такое бывало не часто, но иногда случалось. Писец показал Королю список просителей. Тот начал читать его – на лице его складывалось выражение брезгливой скуки, но только до того момента, когда он прочел последнюю запись.
- И что, она стоит в приемной, - удивленно поинтересовался он.
- Точно так, Ваше Величество.
- И что сказала?
- Сама пожелала быть последней, так и сказала – хочу быть последней, и чтобы не прерывали.
- Ладно, пусть так и будет, - согласился Серафим IV.
- Пусть идут эти, я долго их задерживать не буду. Проси…

     Кто бы мог подумать, что для просителей это весьма удачный день, Король выслушивал просителей, кивал, молча накладывал положительную резолюцию на письма просителей, и отправлял их восвояси. Не прошло и получаса, как в коридоре перед приемной залой остались только Аглая и писец. Он зашел к Королю и доложил:
- Девица Аглая…, - хотел продолжить, но Король опередил его.
- Пусть войдет.

     Вошла Аглая и поклонилась Королю. По такому случаю, Король сам решил подняться, и пойти навстречу девушке, тем более, что новый Рыцарский этикет приветствовал подобное внимание к противоположному полу.
     Впрочем, дело было не только в этикете, стоит признать, что Король и сам испытывал некое странное чувство перед Аглаей…, то ли это был страх…, то ли это было уважение…, а может быть и некоторую неловкость. Хотя, это было что-то другое, что включало в себя намного больше перечисленного.

- Аглая, я дам писцу распоряжение, чтобы впредь он пропускал тебя первой, - улыбаясь, предложил Король.
- Благодарю, Вас, Ваше Величество, но если бы это касалось непосредственно службы, я бы так и поступила…
- Так это не касается службы? - удивленно рассмеялся Король, - хочешь что-нибудь для себя? Говори.
- Я получила известие, что Учитель Тор исполнил поручение, и готов вернуться. Ему потребуется что-то около месяца…
- О-о, это отличные новости, ей Богу. Сегодня замечательный день, - Аглая видела, что Король необыкновенно доволен.
- Есть и еще кое-что, - продолжила Аглая, дождавшись, когда Король вновь обратит на нее внимание.
- Продолжай-продолжай, я слушаю.
- Учитель Тор пишет, что собирается продолжить службу в прежней должности, и тогда, возникает вопрос – чем буду заниматься я. Насколько мне известно, в Королевстве не может быть одновременно двух Королевских палачей…
- Черт, - Король был удивлен, - а ведь, и правда…

     Ситуация была, прямо скажем, щекотливая, Король прошелся по Королевской Красной дорожке, а потом повернулся к Аглае.
- В конце концов, я Король, поэтому, могу внести изменения…, пусть будет два палача…
- Нет, Ваше Величество, это будет не совсем хорошо, и по отношению к господину Тору, да и по отношению ко мне. Поэтому, я сама отказываюсь от должности Королевского палача в пользу господина Тора, но при этом, прошу Ваше Величество найти для меня подходящую должность…
- Мне надо подумать, - признался Король, - надо подумать, подходящая должность для Королевского палача, и при этом, не должность палача – трудная задача, настоящая загадка…
- Есть у меня и еще одна загадка, - невольно улыбнулась Аглая.
- Что ж, загадывай, может быть, мне повезет разгадать хотя бы эту…
- Мария Сааз, она до сих пор в подземелье. Что делать с ней?
- Черт возьми, - пробормотал Король, - я и забыл о ней…

     А Аглая, тем временем, описывала то, что для нее представляло трудность.
- …заговорщицей она не является, более того, именно благодаря ее показаниям удалось разоблачить заговорщиков. С другой стороны, она эту информацию какое-то время скрывала. Но вред, от этого – он совсем незначительный…. Одним словом, я в некотором замешательстве…
- Ты в замешательстве, а я так и вовсе ума не приложу, что с ней делать. Отпускать ее нельзя – это однозначно. Баба она, а значит, язык свой не контролирует. Казнить ее не за что, вроде, она даже и помощь оказала… Да, уж…
- И в пыточном подвале держать ее тоже как-то не очень хорошо…
- Она, небось, и там разговаривает, - предположил Король.
- Нет, Ваше Величество – молчит. Лежит на лежаке с открытыми глазами и молчит. Застынет, как статуя, смотрит в одну точки и молчит. Может несколько часов подряд…
- Просила чего-нибудь, для себя. Еды, например, одежды, книжек – она ведь большая любительница читать…
- Нет, Ваше Величество – ничего, - ответила Аглая, а потом добавила осторожно, - мне кажется иногда, что рассудок ее не выдержал, и она сошла с ума…
- Тогда казнить ее и вовсе нехорошо…, - пробормотал Король, - и отпустить я ее не могу…
     Серафим IV хотел еще добавить, что не просто так не может, а опасается, но передумал…

113.

     Шла вторая неделя пребывания Франк и Мириам в столице, вторая неделя поисков. И как это не печально – поисков, совершенно безуспешных. О судьбе Марии никто ничего не знал. Правда, подбираться слишком близко к Королевскому дворцу они не решались, а от людей посторонних и далеких от дворцовой жизни, оказалось возможным узнать только то, что среди казненных на Рыночной площади женщин не было…. Хорошая, конечно, новость, но она была единственной хорошей.

- Ничего, - виновато пробормотал Франк, в очередной раз возвращаясь в небольшую комнатку в женском пансионе, которую он подыскал для Мириам, благо, что содержательница пансиона приходилась Франку какой-то дальней родственницей.
- Ничего? - переспросила Мириам.
- Совсем ничего, - подтвердил Франк, усаживаясь на единственный в комнате стул.
- Ее словно никогда не было…, - Мириам готова была в очередной раз заплакать, хотя, справедливости ради, следует сказать, что за последнее время, она стала делать это реже, чем раньше.
- Эх, спросить бы у кого-нибудь. Кого-нибудь знающего, должен же ведь хоть кто-то знать…

     Девушка ничего не ответила, конечно, хорошо было бы, что бы был человек, который мог…. Но она такого человека не знала…. Вопрос о том, что им следует делать дальше, они уже давно не задавали друг другу – все было решено раньше, по обоюдному и молчаливому согласию.
- Ну что ж, пойду я, - Франк поднялся, - я просто зашел сказать, что опять ничего…
- Устал?
- Да, Мириам, хочу лечь пораньше…
- Конечно, иди, - согласилась Мириам…
 
     Хозяйка держала пансион для женщин, и, несмотря на родственные связи, наотрез отказалась селить Франка, впрочем, он особенно и не настаивали. Уже то, что удалось устроить девушку, было удачей, почти чудом.
- Когда придешь завтра, утром?
- Нет, ближе к обеду.
- Куда собираешься отправиться?
- Да есть тут одна корчма, на выезде из города, рассказали сегодня…
- Далеко?
- Да, - кивнул Франк, - пока туда доберусь, потом назад…. В общем, постараюсь к обеду вернуться…
- Я буду ждать, - Мириам по-братски обняла Франка и перекрестила на дорогу…

     Так уж получилось, но даже то тонкое чувство, которое отчасти было причиной их отчаянного шага, в результате их долгих и безуспешных поисков подруги, словно замерло. Нет-нет, оно не исчезло, скорее даже наоборот, оно становилось крепче, но отсутствие Марии словно накладывало табу на их отношения. Ну не могли они наслаждаться любовью, когда судьба их единственного друга была неизвестна.

     И никогда, до сегодняшнего дня, Франк не врал девушке, не считал возможным, не считал нужным, но сегодня…. Именно сегодня, в старой корчме – настоящем нищенском приюте – услышал он некое имя. Говорили о человеке, который знал все обо всем, что происходило в столице. Самые большие семейные секреты, тайные романы, внебрачные дети, ну и конечно различные новости и сплетни Королевского дворца. Теперь было необходимо найти этого человека, что, кстати, тоже было задачей не из простых. Такие люди ведь предпочитают находиться в тени, а подступы к собственной персоне, охранять очень тщательно…

     Франк все это знал, но другого выхода у него не было – надо было рисковать. А кроме того, он верил в удачу, и надо сознаться, удача редко подводила его…. Поэтому, прямо от Мириам он отправился в сторону «Золотой шпоры», чтобы попытаться найти хоть какую-нибудь ниточку-тропку к этому человеку…

     Мириам, которая помогала хозяйке пансиона, чтобы хоть отчасти возместить затраты последней за проживание и еду, отправилась в прачечную, где ей было доверено гладить постельное белье, салфетки, шторки и занавески. Это было не обременительно, а кроме того, за работой можно хоть немного успокоиться – отогнать мрачные мысли. Чаще всего Мириам возилась в прачечной до самой темноты, потом приходила в свою комнатку и почти моментально засыпала. И так до следующего дня…