Дрейфующие земли. Глава 14

БРИГ

В лесу поток стал извилистым и узким. Петляя между деревьями и валунами, он, то срывался маленькими водопадами со скалистых уступов, то почти исчезал под камнями, толстым слоем устилавшими его русло.
— Лодку пришлось бы нести на плечах, — заметил Ушедший в бездну, помогая своей спутнице перейти по скользкому стволу, лежащему поперёк неглубокой впадины, наполненной мутной водой.
— Вдвоём бы мы не справились, — вполне серьёзно отозвалась женщина. (Мысленно он уже называл её Лореттой).
— А рабы с верблюдами и слонами здесь бы не прошли, — в тон ей ответил Ушедший в бездну. Он ещё не до конца поверил, что действительно бросил своих спутников. Покинул их просто и легко, по воле судьбы.
— Шумит река, — сказала женщина.
Действительно, шёпот леса стал громче и тревожнее. К шелесту листвы примешивался однообразный шум воды — реки или большого ручья. Во влажном воздухе угадывался едва заметный запах моря.
Поток снова расширился. В него вливались тонкие ручейки. Земля была пропитана водой, камни покрывал скользкий налёт.
Впереди между деревьями проглянуло небо — серое, пасмурное. Повеяло солёным ветром. Шум воды стал громче, изменившись по тональности. Он словно уходил куда-то вниз. Путники вышли к краю обрыва. Поток обрушивался широким водопадом с вершины горы в изумительно красивую долину, с трёх сторон окружённую низкими травянистыми холмами. Её дно было разрисовано причудливыми узорами из трав, цветов и ярко-зелёного мха. Всё это роскошное, цветущее, пылающее свежими красками великолепие пересекала ровная, прозрачно-серебряная река, мчащаяся прямо в объятия моря.
Море! Оно развернулось справа огромным серо-голубым шелковистым полотнищем, по глади которого пробегали лёгкие морщинки. Неподалёку от берега, на поднимающемся из волн скалистом островке стоял маяк — высокая башня из светлого камня.
— Интересно, здесь можно как-нибудь спуститься? — Неугомонная женщина смотрела на роскошный пейзаж без восторга.
Ушедший в бездну разделял её отнюдь не лирическое настроение. Он не представлял себе, как они, видимые за много миль с моря, из долины и с соседних холмов, будут спускаться по скользкому травянистому склону, а затем шагать по безлесной равнине вдоль реки до широкой и открытой бухты, охраняемой маяком. Для такого путешествия больше подошла бы пасмурная безлунная ночь, при условии, что путники хорошо знают спуск и видят в темноте как совы.
Ушедший в бездну решительно отмёл мысль о возвращении к своим прежним спутникам. Женщина, так странно появившаяся в тот момент, когда все они были заняты и не могли её видеть, чем-то напоминала ему таинственную даму в маске. Он не мог бы объяснить, в чём заключалось их сходство, и почему в них обеих он сразу же ощутил нечто близкое, почти родное.
Взглянув в его сосредоточенное лицо, женщина улыбнулась.
— Надо искать спуск.
Они пошли вдоль обрыва, приглядываясь к его поросшему кустарником краю. Нигде не было заметно ни следа тропинки. Река внизу блестела, как серебро. Равнина до самого горизонта была пустынной. Никакого присутствия живых существ не ощущалось в её высоких колышущихся травах. В некоторых местах деревья почти горизонтально нависали над обрывом. Их корни выпирали из земли, кроны шумели над пропастью.
Вскоре начался спуск — вначале довольно крутой, но чем дальше, тем всё более пологий. Ни человеческих, ни звериных следов не было на этом склоне, исчерченном руслами горных ключей, пробивающихся из-под бурелома, корней и каменных глыб. Земля между мшистыми стволами серебрилась от тонких водяных струй. На скользком спуске женщина чувствовала себя неуверенно. Для Ушедшего в бездну это был отличный повод не отпускать её руку.
Море приближалось — его шум уже вплетался в шелест леса, и вот оно развернулось перед путниками во всём своём великолепии. Спуск завершился узкой, непрочной, осыпающейся площадкой, нависающей на высоте человеческого роста над широкой полосой песка, разрисованного волнистыми узорами — следами, оставленными отливом.
Ушедший в бездну не успел осмотреться.
— Прыгаем? Там мягко! — Спутница решительно потянула его к краю и, держась за руки, они прыгнули вниз.
Ветер взревел и ринулся на них, обдав влажным холодом и оглушив пронзительным свистом. Приземлившись на мягкий горячий песок, они упали и невольно рассмеялись, взглянув друг на друга. Происходящее казалось нереальным, и окружающий пейзаж усиливал это впечатление. Весь берег был усеян раковинами. Крупные открытые створки, бело-розовые снаружи и радужные внутри, сияли на тёмно-сером песке, напоминая больших тропических бабочек. Между ними белели красивые, правильной формы панцири морских улиток, поблескивали кусочки перламутра. Женщина подняла большую раковину, полюбовалась разноцветными переливами и аккуратно, словно драгоценность, положила на песок.
— Куда теперь? — спросил Ушедший в бездну.
Задерживаться на открытом участке берега было неосторожно.
— Туда, — спутница кивнула на маяк. — Только на чём?..
С вершины холма маяк, установленный на рифах посреди бухты, выглядел изящной и лёгкой статуэткой, но теперь стало видно, на какую высоту вознесён огонь, мерцающий ночами на верхней площадке конусообразной башни. Начинался прилив, и волны клокотали вдоль узкой песчаной косы, протянувшейся от берега до рифов. В тихую погоду, когда отлив достигал низшей точки, по косе, вероятно, можно было дойти до маяка, но во всё остальное время добраться туда без шлюпки не представлялось возможным.
Стремление женщины пройти к морю по лесной реке на лодке получило вполне исчерпывающее объяснение, равно как и то, что для своего путешествия она выбрала новое русло, о котором пока мало кто знал. Даже на таком странном острове как Сандфлес вряд ли существовал безумец, добровольно одолживший ей свою лодку для одинокого плавания на маяк. Очевидно, дама была либо проституткой, обслуживающей смотрителя, либо ведьмой, совершающей какой-то ритуал. И то, и другое вполне устраивало Ушедшего в бездну. Не бывает робких проституток и трусливых ведьм. С такой спутницей он мог решиться на рискованное приключение. Оставалось кое-что прояснить.
— Мадам, — обратился он к ней насколько мог вежливо, — не сочтите за праздное любопытство моё желание знать, ждут ли вас на маяке или наше появление будет приятным сюрпризом для его смотрителя?
— Скорее неприятным.
Женщина сдержанно рассмеялась, глядя на Ушедшего в бездну так, словно собиралась открыть ему некую тайну.
— Вам нравится имя Лоретта? — она кивнула на свои туфельки, испачканные землёй и песком. — Мои друзья считают, что оно мне подходит.
— Согласен с ними, мадам. Я был почти уверен, что это ваше имя.
— Прекрасно. Теперь вы знаете обо мне всё самое существенное. Остальное незначительно. — Она как бы невзначай коснулась своего амулета. — На таких диких берегах было бы верхом неблагоразумия просить мужчину представиться, если он забыл это сделать, но могу ли я надеяться, что вы поможете мне добраться до маяка?
Прежде чем ответить на её вопрос, вероятно, стоило бы поинтересоваться, зачем она стремится туда, где и самые выносливые мужчины не чувствуют себя комфортно и спокойно, но дух авантюризма не позволил Ушедшему в бездну задуматься о подобной ерунде. Маяк так маяк. Одинокая башня, окружённая волнами. В шторм там, внутри — как в осаждённой крепости. Смотритель вряд ли обрадуется незваным гостям? Ну и ладно! Не утопит же он их!
Ушедший в бездну с трудом оторвал взгляд от белоснежных бурунов, вскипающих вокруг рифов. Прилив быстро набирал высоту. Песчаная коса уже не угадывалась под водой.
— Отсюда надо уходить, — сказал Ушедший в бездну. — Скоро здесь будет море.
Он встал и подал руку своей спутнице. Море наступало, ощериваясь рваной пеной.
— Смотрите! — воскликнула женщина, указывая на правый край бухты, узким мысом выдающийся в море. — Корабль!
Бродяга вздрогнул, такой звенящей надеждой на спасение отозвалось в его душе это слово. Он взглянул туда, куда указывала спутница, и надежда угасла, как искра, упавшая в мокрую траву. Голландский бриг лежал у самого подножия холма. Вероятно, прилив совпал с сильнейшим штормом, когда корабль выбросило на берег. Сейчас, в тихую погоду, в самом начале прилива, его окружала бело-серая, в перламутровых искрах, рябь песка.
— Идёмте, — тихо сказала женщина.
До корабля оказалось не близко, и когда они подошли к нему, море уже подступало к его борту, вдоль которого высился песчаный курган, нанесённый приливами. Берег в этом месте был каменист и узок. За ровным участком суши начинался почти отвесный склон, заросший редким колючим кустарником и чахлой травой. Отсутствие среди диких зарослей какого-либо намёка на тропинку говорило о том, что местные жители предпочитали спускаться к морю в других, более удобных местах.
Бриг лежал, сильно накренившись в сторону холма, указывая обломками мачт на середину его склона. Забравшись на песчаный курган, Ушедший в бездну заглянул в ближайший из открытых пушечных портов. Очевидно, во время шторма команда выбросила орудия в море, пытаясь удержать судно на плаву.
— Вы хотите подняться на борт? — шёпотом спросила женщина.
— Это опасно, — тихо ответил Ушедший в бездну. — Внутри всё сгнило…
Он умолк. Женщина схватила его за руку. На вершине холма хрустнула ветка то ли под лапой крупного зверя, то ли под ногой человека. Не сговариваясь, путники нырнули под наклонённый в сторону холма борт и присели, вслушиваясь в шелест травы и листьев. На холме кто-то находился. Он стоял на вершине. Видел ли он людей возле погибшего корабля? По склону холма на берег скатилось несколько камешков. Должно быть, неизвестный попытался спуститься, но убедился, что склон в этом месте слишком крут. Шорох и потрескивание наверху начали отдаляться. Кто бы это ни был — человек или зверь — он пошёл искать более пологий спуск.
Выглянув из-за края борта, Ушедший в бездну никого не увидел на холме, но присутствие враждебно настроенного существа было настолько ощутимо, что он не решился покинуть укрытие.
— Он не уйдёт, — взволнованным шёпотом заговорила женщина. — Я знаю, кто это. Если он нас заметил, то будет преследовать. Мы можем спрятаться здесь, — она указала на зияющий над ними квадратный орудийный люк. — Скоро сюда придёт море. Он не полезет в воду, будет ждать отлива, а за это время мы придумаем, как добраться до маяка.
— Ну, один способ у нас есть и сейчас, — усмехнулся бродяга, — если конечно вы умеете плавать…
— Умею, — к его немалому удивлению ответила женщина. — Вода холодная, но волнение небольшое. Единственное, что меня беспокоит, это прилив. Волны будут сносить нас к берегу. Лучше дождаться отлива и темноты. Возможно, мы сумеем пройти вброд по косе.
— И вы решитесь на это?!
— У меня нет выхода, — спокойно пояснила женщина. — Моя лодка осталась в вашем ручье, а раздобыть другую вряд ли получится. — Она с лёгкой насмешкой покосилась на своего спутника. — Вы боитесь воды?
Он попытался отшутиться. Ему не хотелось даже себе признаваться в том, что он действительно боится мертвенно-белесых волн, накатывающих на песчаные берега Дрейфующих земель. Казалось, под этой мутной водой нет дна…
— Помогите мне забраться в люк, — попросила женщина. — Спрячемся на корабле и переждём.
— Мы будем как в ловушке, — возразил Ушедший в бездну. — Бриг во время прилива лежит на мелководье. Если тот, о ком вы говорили, действительно нас заметил, он без труда доберётся до нас.
— Он не решится, — уверенно ответила женщина. — Он пережил кораблекрушение и боится моря.
…Что заставило Ушедшего в бездну принять этот абсурдный аргумент?..
Внутри было мерзко: вонь разложения, застоявшейся воды, гниющей древесины и водорослей. Осклизлые доски. Копошащиеся в темноте насекомые.
Шум наступающего прилива слышался всё ближе. С трудом продвигаясь по нижней палубе, Ушедший в бездну и его спутница добрались до каюты, которая, видимо, принадлежала капитану. Там ещё сохранилась мебель: стол, шкаф и топчан, накрепко привинченные к полу. В углу лежал разбитый сундук.
— А здесь уютно, — довольно заметила женщина, потрогав изъеденный древоточцем край топчана.
Ушедший в бездну с недоумением взглянул на неё. В более подходящей обстановке он расценил бы это как приглашение заняться любовью, но грязь и зловоние, среди которых они находились, не располагали к нежности и ласкам. Женщина едва заметно улыбнулась, и он заподозрил, что она прочла его мысли. Её рассеянный взгляд скользнул по одному из двух прямоугольных окон. Она резко пригнулась, потянув Ушедшего в бездну за собой. Он присел, успев заметить на берегу высокую фигуру, закутанную в бурый мех.
Первая волна лизнула корпус судна. Море пришло на помощь.
— Надеюсь, он нас не увидел, — прошептала женщина.
— Здесь все медведи ходят на задних лапах? — пошутил бродяга, обнимая её.
— Думаю, только один, — тихо отозвалась она, — зато самый опасный.
Они сидели на полу, прислушиваясь к происходящему снаружи. Неизвестный подошёл совсем близко. Было слышно, как скрипит песок под его сапогами. Он поднялся на песчаную насыпь возле борта.
— Что будем делать, если он влезет сюда? — почти беззвучно прошептала женщина.
Ушедший в бездну огляделся. В каюте не было ничего, пригодного для защиты. Местные жители растащили всё, что смогли унести.
О чудо! На двери сохранился засов.
— Я попробую запереть, — одними губами произнесла женщина, кивнув на него.
Ушедший в бездну отрицательно покачал головой, но она легко отстранилась, бесшумно встала и сделала два длинных шага к двери, миновав самые скрипучие места настила. Подождав, когда набежавшая волна с шипением обовьёт бриг пенными струями, женщина захлопнула дверь, со второй волной задвинула засов и обернулась к своему спутнику. На её лице отразился испуг: где-то очень близко заныли гнилые доски под тяжёлыми шагами. Ушедший в бездну приложил палец к губам. Она кивнула и замерла, стоя спиной к двери. Какое-то время не было слышно ничего, кроме моря, ветра и странных жалобных звуков внутри корабля. Бриг постанывал и вздрагивал, будто страшась своей участи. Он доживал последние дни, а может быть, часы. Новый шторм неминуемо должен был разнести его в щепы.
Внезапно совсем рядом послышалось мрачное бормотание. Женщина вздрогнула, но не сдвинулась с места и не проронила ни звука. Неизвестный толкнул дверь. То, как он это сделал, позволяло надеяться, что он не ожидает увидеть за ней кого-либо, а значит, не знает, что на борту погибшего судна прячутся люди. Возможно, он поднялся на бриг, рассчитывая найти что-нибудь полезное, чего не успели забрать другие мародёры. Запертая изнутри дверь привела его в замешательство. Он подёргал её. Мгновение казалось, что засов не выдержит, отлетит. Обернувшись, женщина уперлась в дверь ладонями. Её сил было явно недостаточно, чтобы воспрепятствовать неизвестному, если бы он решил ворваться в каюту.
Храбрость и выдержка спутницы произвели впечатление на Ушедшего в бездну. Представив стоящего с другой стороны человека-медведя, он мысленно приказал ему уйти. И ощутил противодействие. Образ неизвестного странно двоился. Высокий широкоплечий темноволосый мужчина в длинном плаще из грубо выделанных шкур находился прямо за дверью, а позади него в полутьме угадывался другой — чем-то похожий на него и такой же высокий, но худой, с растрёпанными седыми кудрями и бешеным взором белесых глаз. Облик этого второго человека наводил на мысль о безумии. К тому же седой обладал магическими способностями. Он видел людей, запершихся в каюте, и внушал своему спутнику желание выбить дверь.
К счастью, человек в меховом плаще не был настроен на тяжёлую работу и предпочёл подчиниться противоположному мысленному приказу, исходящему от Ушедшего в бездну. Он вздохнул, повернулся и неторопливо двинулся прочь. Седой, внезапно став плоским и полупрозрачным, с яростным криком попытался заступить ему путь, остановить и вернуть его, но «меховой плащ» не слышал воплей, раздающихся в иной реальности, и не видел разъярённого призрака, мелькающего то рядом, то впереди.
Странные пришельцы удалились на палубу. Несколько минут спустя со стороны берега раздался громкий всплеск: обладатель мехового плаща спрыгнул с борта брига в ещё неглубокую воду, выбрался на сушу и зашагал прочь. Вскоре скрип песка под его сапогами затих в отдалении. Но ещё долго запершиеся в каюте не решались выйти из своего убежища. Ушедший в бездну почти не сомневался, что вновь столкнулся с таинственным врагом, преследующим бывшего священника. Вполне возможно, что именно этот человек, весьма смахивающий на сумасшедшего, убил Свена.
Вода прибывала. Бриг вздрагивал под натиском волн. Запах сырости и гнили усилился. В воздухе клубилась водяная пыль.
Волны не могли снять с мели погибший корабль, и всё равно находиться на его борту во время прилива было неприятно. Чудилось, что бриг вот-вот разлетится в щепы.
— Пойдёмте на палубу, — сказала женщина. И хотя это было не лучшее предложение, так как их могли заметить с холмов, Ушедший в бездну не стал возражать.
Наверху было тепло. Они сели рядом под обломком грот-мачты. Вокруг шумело море. Над их головами кружилась чайка. Низкое небо лучилось золотистым светом.
Ушедший в бездну взглянул на свою спутницу. Она улыбалась, следя за чайкой.
— Если бы у меня были деньги и возможность, я бы сняла этот корабль с мели и отремонтировала. Мне кажется, что он мог бы ещё послужить…
Ушедший в бездну не ответил. Бриг явно отслужил своё. Пытаться сдвинуть его с песчаной отмели было бы не умнее, чем выкопать из могилы мертвеца в надежде, что свежий воздух вернёт его к жизни.
— Если я правильно вас понял, вы знаете этого дикого охотника? — спросил Ушедший в бездну, чтобы как-то поддержать разговор. — Он преследует вас?
— Мне показалось, что и вас тоже, — с лёгкой иронией возразила женщина. — Вы же сами назвали его охотником. Всё что движется, для него дичь.
— На этих берегах не любят чужих, но ведь вы здесь своя?
Она усмехнулась.
— Не более чем вы…
Прилив не достиг подножия холма. За несколько часов Ушедший в бездну и Лоретта осмотрели погибший корабль. Им повезло: в одной из двух кают они нашли не откупоренную бутылку вина, закатившуюся под обломки стола, а потому не замеченную мародёрами. Находка была просто бесценной не только из-за отсутствия питьевой воды, но и потому что к вечеру заметно похолодало. Ветер изменил направление. Теперь он дул с суши на море. Начался отлив. Из-за холмов вышла луна — яркая, как новая золотая монета. Небо очистилось настолько, что выявилась расплывчатая линия горизонта, вечно прячущаяся в тумане. Холмы потемнели.
— И что дальше? — спросил Ушедший в бездну. Ему не верилось, что женщина решится идти на маяк. Возможно, она не слыхала о зыбучих песках, устилающих дно вдоль берегов Сандфлеса, но не могла не понимать, что маяк охраняется.
— Пора! — сказала Лоретта. — Вы не забыли?
Уже почти стемнело, когда они дошли до того места, где начиналась песчаная коса. Она была довольно широкой и в своём начале у берега поднималась над водой, а затем понемногу опускалась, исчезая под лёгкими волнами. Глубина там была небольшая, судя по движению волн. Они бежали навстречу друг другу, сталкивались, перекатывались через невидимую преграду, образуя над ней пенную дорожку. Вполне возможно, что внизу под ними лежала каменная гряда или остатки старого пирса, к которым подводные течения и штормы нанесли горы песка. У рифов, где стоял маяк, песчаная коса вновь появлялась из воды, переходя в крутой подъём, а затем в извилистую тропинку, ведущую от моря к каменной башне, на самом верху которой мерцал огонь…
На этот трепещущий свет они и пошли, крепко держась за руки, увязая по щиколотку в песке. Вода бурлила и пенилась, обвиваясь холодными струями вокруг их ног. Под слоем песка ощущалась твёрдая поверхность, но в быстро сгущающейся темноте было невозможно разглядеть, где именно её края обрываются в глубину.
Туфли Лоретты соскальзывали. Ей пришлось разуться и нести их, держа в левой руке. Балансируя на неровной тропе, она взмахивала ими, как белым флажком. Наверное, со стороны это выглядело забавно, но путникам было не до шуток.
Следя за волнами, Ушедший в бездну старался придерживаться линии, на которой пена вскипала особенно часто и бурно. Это была наиболее высокая часть тропы, но насколько она широка, оставалось только догадываться.
Шли молча, лишь иногда по необходимости шёпотом обмениваясь несколькими словами. Идти становилось всё труднее. Тропа медленно и неуклонно спускалась в глубину.
Погрузившись в волны по плечи, Ушедший в бездну остановился и взглянул на свою спутницу. Вода доходила ей почти до горла.
— Дальше придётся плыть, — тихо сказал он. — Дайте мне свои туфли.
Она отрицательно покачала головой, выпустила его руку, зажала края туфель в зубах и поплыла к маяку. Ушедшему в бездну оставалось лишь последовать за ней. Плыла она уверенно, но медленно. Он старался держаться рядом.
Будь вода не такой холодной, они могли не спешить — до маяка оставалось немного.
Ударившись коленом о твёрдую шершавую преграду, бродяга нащупал ногой подводный камень, встал на него, но сделав шаг, сорвался в глубину. Видимо вблизи маяка дамба, оказавшаяся под водой вследствие землетрясения или постепенного опускания дна, раскололась на части, превратившись в гряду подводных рифов.
Вынырнув, Ушедший в бездну догнал свою спутницу возле дальнего края дамбы, поднимающегося из воды и постепенно переходящего в беспорядочное нагромождение скал. Покрытые водорослями и ракушками глыбы образовали островок. В его центре вздымался трёхъярусный конус маяка, сложенный из грубо обтёсанного камня.
Выбравшись на скалы вслед за Лореттой, Ушедший в бездну в первый раз с сожалением вспомнил о лесном доме. Ночь не располагала к купанию. Из холодной воды путники попали в леденящие объятия ветра.
— Не жарко, — пробормотала Лоретта, выжимая подол платья. — Идёмте скорее.
Приостановившись, чтобы вылить из сапог воду, Ушедший в бездну бросил взгляд на маяк. У подножия башни неподвижно, как изваяние, застыла женщина в чёрном платье и длинной тёмной накидке с капюшоном, скрывающим верхнюю часть лица. Предчувствуя, что в очередной раз стал участником гадкого приключения, бродяга молча указал своей спутнице на мрачную фигуру.
— Это Агнес, дочь смотрителя маяка, — шёпотом сказала Лоретта. — Если её отца нет дома, значит, нам повезло. Имейте в виду, вы — мой брат. Мы пришли в гости.
По разбитым штормами ступеням, едва угадывающимся в темноте, путники поднялись к башне.
— Я сегодня без лодки, — на ходу быстро, с наигранной беспечностью говорила Лоретта, обращаясь к Агнес. — Не думала, что вечером на море так холодно. И брата убедила, что к вам легко дойти вброд, а оказалось, что дамба почти разрушена. Мы часть пути плыли, представляешь?!
Поравнявшись с безмолвной женщиной, она обняла её и слегка дотронулась губами до её виска.
— Ты одна?
Агнес кивнула.
— Как мы вовремя! — с воодушевлением воскликнула Лоретта. — Ночью здесь так страшно, я бы с ума сошла. Идём, нам нужно обсохнуть, мы замёрзли.
Не дожидаясь согласия апатичной хозяйки, она взяла её за руку и повлекла к двери, приоткрытой в нижнем ярусе башни.
— Не сюда, — сказала Агнес. — Я ночую в доме.
Голос у неё был тихий и слабый, речь отрывистая и невнятная.
Основание башни огибала узкая тропинка. Агнес указала на неё:
— Туда.
За маяком, невидимый с берега, примостился одноэтажный домик с черепичной крышей. В узком оконце мерцал неяркий свет. Агнес ввела гостей в единственную комнату — длинную, неопрятную, освещённую только огнём, горящим в камине. Стулья хозяевам заменяли распиленные пополам бочонки разных размеров. Большая бочка, перевёрнутая вверх дном и застеленная куском холста, служила столом. На ней была составлена вся, имевшаяся в доме посуда: закопченный котёл, из которого торчала ручка сковороды, горка оловянных мисок и три глиняные кружки.
Подоконник и каминную полку загромождал разный хлам. У входа был прислонён к стене тяжёлый багор. Рядом висел на крюке старый морской плащ.
В дальней части комнаты за занавеской стояла кровать.
Гости, не дожидаясь приглашения, устремились к камину. Лоретта мимоходом бесцеремонно схватила плащ и накинула его себе на плечи.
— А где Анна? — спросила она, оглядывая комнату.
— Спит, — полушёпотом ответила Агнес, указав на занавеску.
— Ну вот, а мы тут топаем и болтаем, — Лоретта перешла на шёпот. — Мы, к сожалению, с пустыми руками, но по глоточку вина у тебя для нас, конечно, найдётся?
Нашлось не только вино, но ещё хлеб и вяленая рыба. Ужинали, сидя вокруг бочки, которую Ушедший в бездну придвинул ближе к огню. В доме было тепло, даже жарковато. Агнес несколько раз подбрасывала в камин плавник.
За ужином хозяйка и гости почти не разговаривали. Ушедший в бездну всерьёз начал подозревать, что Агнес не в своём уме. Она избегала смотреть на  гостей. На вопросы отвечала односложно, зябко кутаясь в старенькую накидку, похожую на мантилью испанской вдовы, и украдкой поглядывала на тусклое оконце с таким выражением, будто ожидала увидеть за ним призрак.
В узком проёме между серыми от пыли и копоти занавесками не было видно ничего, кроме тёмного неба. Ветер понемногу набирал силу. Его шум всё чаще прорывался сквозь гул огня.
Внезапно Агнес встала, подошла к окну и застыла, вглядываясь в темноту. Беседовавшие шёпотом гости умолкли, следя за ней. Она словно забыла об их присутствии.
— Бурю выкликают… — произнесла она и, что-то невнятно бормоча, направилась к выходу.
Когда она распахнула дверь, в дом ворвался ветер, пригасив огонь в полукруглой пасти камина. Занавеска в глубине комнаты качнулась, приоткрыв на мгновение часть большой грубо сколоченной кровати, на которой крепко спала маленькая девочка.
Взяв багор, Агнес вышла в темноту, но прежде чем она затворила за собой дверь, где-то близко, почти под стеной дома, шумно хлестнула о камни волна. Лоретта многозначительно глянула на Ушедшего в бездну. Он усмехнулся:
— Похоже, мы успели вовремя.
Неожиданно разыгравшийся шторм вполне его устраивал. В такую погоду подойти к маяку на лодке было невозможно, следовательно, в ближайшие сутки, а может, и дольше, не стоило ожидать возвращения смотрителя. Отдых в приятной компании двух женщин и ребёнка, в уютном домике, окружённом бушующими волнами, пожалуй, даже радовал бродягу. На худой конец, если бы ветер и море всерьёз взялись за островок, в распоряжении его обитателей была мощная башня маяка, выдержавшая на своём веку не один шторм. В выкликающих бури Ушедший в бездну не особенно верил. Надо быть полным безумцем, чтобы живя на побережье, устраивать для себя подобные сомнительные развлечения.
— Она сказала, что должна проверить, не заливает ли причал, — удивлённо проговорила Лоретта. — Надо бы пойти с ней.
— Зачем? Родной отец не побоялся оставить её одну с малышкой. Не думаю, что мы должны беспокоиться о них больше, чем он.
— Лучше скажите, что вам лень. — Лоретта тихонько встала, на цыпочках приблизилась к двери и выглянула наружу. — Дождь… откуда?! Ведь небо было чистым!
Ушедшему в бездну действительно не хотелось покидать своё удобное и уютное место у огня. Одежда на нём ещё не успела просохнуть. К тому же его совершенно не интересовало, как Агнес в темноте будет спускаться к причалу, находящемуся где-то за домом. Очевидно, для неё это было простым и обычным делом. Но Лоретта вышла, и бродяга, вздохнув, последовал за ней.
Им открылась устрашающая картина. В свете маяка ветер гнал по небу клочья рваных облаков. Море клокотало, словно кипяток. Подводные рифы, не заметные в тихую погоду, стали видны среди зловещих бурунов. Волны шли навстречу друг другу, сталкивались, выбрасывая в небо столбы пены, и с яростью обрушивались на скалы у подножия маяка. С первого взгляда могло показаться, что крошечный островок едва выдерживает этот натиск, и усиление шторма грозит ему гибелью. В действительности, рифы служили естественной преградой, разбивая волны и гася их разрушительную мощь.
В узких оконцах двух нижних ярусов башни трепетал тусклый свет. Верхний ярус был озарён ярким огнём.
— По-моему, там кто-то есть, — сказала Лоретта.
— Не удивительно, — тихо отозвался Ушедший в бездну. — Мне казалось невероятным, что смотритель оставил своих девочек одних.
Лоретта выглядела испуганной.
— Никто никогда не упоминал о том, что у смотрителя есть помощник.
— Полагаю, что есть, и не один. Не могу уяснить, мадам, что именно вас так удивляет. Похоже, вы не слишком близко знакомы с людьми, которых мы осчастливили столь поздним визитом.
— Я знаю только Агнес. О её семействе мне достаточно порассказали всяких ужасов, и я специально выбрала момент, когда её отец отправился в Сведенланд. Но что теперь об этом? Выбраться отсюда мы не сможем, пока море не успокоится.
— Вы настолько хорошо плаваете, что при необходимости мы могли бы вернуться на берег даже сейчас, — заметил Ушедший в бездну.
— Ну нет! Я боюсь волн.
— А я — холодной воды. Пойдёмте в дом. Дождь усиливается.

***
— Пока что нам никто не угрожал, — продолжил Ушедший в бездну, когда они снова уселись возле камина. — Хозяйка гостеприимна и мила, хотя с головой у неё явно не всё в порядке.
— Так кажется не только вам. Впрочем, при её-то жизни лучше быть немного сумасшедшей. — Лоретта улыбнулась так, словно кто-то, с кем ей не хотелось ссориться, настойчиво уговаривал её попробовать блюдо из тропических жуков.
— Простите мне мою неосведомлённость, мадам, — Ушедший в бездну старался быть предельно осторожным, опасаясь рассердить эксцентричную собеседницу. — Я недавно в ваших краях и почти ничего не знаю о здешних людях.
— Не жалейте об этом. Если бы вам сказали, что вы находитесь не в аду, а в его преддверии, считали бы вы себя счастливым человеком?
Бродяга рассмеялся.
— Не слишком ли лестное сравнение для крошечного островка, не нанесённого на морские карты?
— Он есть на картах! — возразила Лоретта. Её неожиданно серьёзный тон не оставлял сомнений в том, что это не каприз взбалмошной спорщицы, а уверенность, подкреплённая фактами.
Ушедший в бездну не стал настаивать на своём. Он не настолько хорошо знал западное побережье Скандинавии, чтобы помнить каждую скалу, гордо считающую себя островом потому, что её присыпанная песком и раковинами макушка слегка выступает из воды. Сидя рядом с Лореттой, он чувствовал себя уютно, словно на коленях у него сонно мурлыкала кошка. На миг он задремал, и ему причудилось, что дверь распахнулась настежь и через порог в дом хлынула вода. Ушедший в бездну вздрогнул и обернулся. Дверь была закрыта. Лоретта тоже оглянулась. По её лицу пробежала тень испуга.
— Я заснул, и мне причудилось наводнение, — улыбнулся бродяга. — Между прочим, иногда мои сны бывают вещими…
— Только не в этот раз! Не хватало нам ещё одного купания! — горячо запротестовала Лоретта. — Море сюда не доберётся, дом стоит слишком высоко. Штормы здесь не редкость, но волны обычно не достигают двора.
Видя, что она приняла его шутку всерьёз и действительно боится, Ушедший в бездну сменил тему.
— Ночевать мы, вероятно, будем в башне, ибо кровать в доме одна, и она занята.
— Да, наверное… — Лоретта бросила рассеянный взгляд в сторону полускрытого занавеской ложа, думая явно о чём-то другом. — А шторм расходится… — пробормотала она.
В самом деле, порывы ветра стали мощнее. В окно барабанил дождь вперемешку с брызгами волн.
Ушедший в бездну нехотя поднялся, взял из груды сложенного возле стены плавника несколько деревяшек, обкатанных морем до белого костяного блеска, и бросил в огонь.
— Нет смысла искать Агнес. Мы можем лечь здесь. Постелем себе что-нибудь.
Он не сомневался, что Лоретта согласится провести ночь рядом с ним у камина. Она действительно отнеслась к этой перспективе спокойно. Сняв плащ, она расстелила его на полу и огляделась в поисках чего-нибудь, что могло заменить одеяло. Единственной подходящей вещью была штора, за которой спал ребёнок.
Лоретта крадучись приблизилась к постели и на мгновение задержалась, разглядывая девочку лет двух – трёх, разметавшуюся под старым выцветшим покрывалом. Крошка привыкла к спартанским условиям. Её не разбудили ни голоса, ни скрип половиц, ни шум дождя, ни грохот волн, ни свет, упавший ей на лицо, когда гостья сняла занавеску. Девочка чувствовала себя в безопасности. Как видно, мать не раз оставляла её на ночь одну в доме.
Проверив, хорошо ли закрыта дверь, гости улеглись на расстеленном возле камина плаще и укрылись занавеской. По полу гулял ветер, просачиваясь сквозь щели, и Лоретта ничуть не возразила, когда Ушедший в бездну обнял её. Они не стали заниматься любовью не столько из-за девочки (она спала крепко и вряд ли услышала бы их), сколько из-за усталости. Лоретта почти мгновенно уснула. Погружаясь в дремоту, Ушедший в бездну слышал море так ясно, будто лежал не в доме, а под открытым небом.
Ему привиделся гонимый штормом корабль. Непомерно огромный, неуправляемый, без единого огня, он надвигался на маяк, цепляя мачтами рваные облака.
Гигантский форштевень врезался в скалистую гряду, дробя и размалывая камень. Корабль грузно наваливался на островок. Длинный, толстый, чёрный бушприт тянулся из мрака к дому, неуклонно приближаясь к его стене...