Бедный, бедный Ватсон!

(записки когтями на обоях)


- Бедный, бедный Ватсон! Он точно теперь умрет! – причитала, со слезами на глазах, мама.

У меня было на этот счет свое, особое, мнение. Но меня никто не хотел слушать. Мама носилась по комнатам с этим серым комком, а он лежал у нее на руках мокрой тряпкой, стонал и закатывал глаза.

Все случилось темной ночью. Все гадкие и темные дела творятся под покровом ночи.
Только-только я прокрался к мамочке на кровать и, потоптавшись  на ее халате, улегся, подложив лапы под щечку, и начал засыпать, как раздался хрустальный звон – БЗДЫМ!!!

Мама проснулась, и, привстав, посмотрела на меня. А я что? Я тоже поднял голову и посмотрел на мамочку. Я-то точно знал, что этот бандитский Ватсон  добрался до моей миски и скинул ее на пол.
Но мама погладила меня и сонно пробормотала:

- Ватсон! Спи, маленький, спи… Скоро уже утро, - повернулась на другой бочок и заснула.

«Ну, спасибо! Ничего себе, родного сына не узнала!» - опешил я. Поворочался, поворочался и жутко обиженный заснул.

А утром, когда мама вышла на кухню и увидела разбитую мою любимую мисочку, начался кошмар!
Я думал, что Ватсону влетит за мою разбитую миску, но мама совсем сошла с ума и кричать-то кричала, но совсем по другому поводу.

- Ватсон! Ты что, съел кусок стекла? Боже мой! Володя! Он съел осколок! Он лежит и даже не реагирует ни на что! Господи! Какое горе! – она со слезами на глазах трясла и ощупывала эту серую тушку. А я горестно смотрел на мелкие острые осколки моей любимой мисочки.

«Вот и все, что осталось от моей любимой миски! Еще моя нянька Маша вылизывала ее дочиста, и вот теперь, увы, не осталось ничего, что напомнило бы мне мое счастливое детство и любимую няню!» - страдал я.
Мое безграничное горе постепенно сменилось возмущением!
Я был возмущен! То есть, то, что он расколотил мою любимую миску, из которой я ел еще ребенком, то, что мне эту мисочку вылизывала еще моя любимая няня Маша, на это все моей матери было совершенно наплевать! Господи, и это моя родная мать! Как жить после всего этого?! Как жить?!
Не знаю!
Я не мог больше смотреть на этот беспредел, и гордо ушел на балкон.

А мама носилась по комнатам с этим кошаком и восклицала, и вскрикивала, как в старых черно-белых фильмах. Она ощупывала и трясла его, она заглядывала ему в пасть и, чуть не плача, говорила:

- Нет! Он точно наелся стекла! Теперь он умрет! Бедный, бедный Ватсон! Надо ехать и делать рентген, надо промывать ему желудок! Володя, скорее звони в лечебницу!

Вот хорошо, что у нас папа такой умный и замечательно спокойный:

-Успокойся! Он что, дурак, стекло есть?! В больницу мы не поедем, потому что рентген ничего не покажет! А потом… Если бы он ел стекло, у него бы весь рот был порезан. Успокойся! Может и проглотил маленький кусочек стекла, но все выйдет. Надо просто наблюдать и ждать. Все будет хорошо! – успокаивал он маму.

Папочка взял Ватсона, осмотрел ему пасть и положил его обратно на диван. А тот продолжал закатывать глаза и стонать. Артист из погорелого театра, а не кот!

Мне хотелось просто заорать:

- Мам, да включи ты мозги! Он стонет, потому что ОБОЖРАЛСЯ! Ты что не помнишь, сколько ты вечером корма мне насыпала? Там же в миске было столько сухого корма, что мне недели на три хватило бы при шестиразовом питании в день! А этот дорвался и сожрал от жадности все! А теперь изображает умирающего лебедя! Эх, дать бы ему тапком по башке! Ворюга и притвора несчастный, этот твой любимчик  Ватсон!

Интересно, а вот если бы это я расколотил миску на мелкие осколки и за одну ночь стрескал почти месячный запас корма, вот чтобы она сказала?
Но мамочка только причитала и тормошила этого негодяя и обжору.
Смотреть невозможно, прямо  хоть из дома уходи.   
Почему этому мерзавцу все совершенные им гадости сходят с рук, то бишь, с лап?  Нет, мне просто это жутко интересно?  Что бы он ни натворил, а хорошего он ничего не сделал, появившись в нашем доме, все ему прощается или оно само как-то так получается, что его и ругать совершенно не за что!  Ну как так может быть?! Не понимаю!
 
Я долго думал и, мне кажется, вывел формулу выживания младших все равно кого – котят, щенков, братьев, сестер и т.д.
Я думаю, что я понял эту  мелкую подлую душу! Прежде всего - ими движет инстинкт кукушонка, то есть инстинкт выживания.
Вот что делает эта мерзость? Жалобно пищит, постоянно открывая свою мерзкую пасть, умильно смотрит на маму и папу, лезет на ручки и целуется, изображая при этом дикий восторг, хлопает глазками, впадая в экстаз от того, что с ним, лупоглазым, разговаривают и смеются. Он ни одного слова не понимает, но всем своим видом демонстрирует, что все-все понял и совершенно со всем согласен, подхалим.
 
Но стоит только маме и папе уйти из дома, как начинается ужас! Он старается залезть в любую дырку, забраться на стол, влезть во все мамины косметички и коробочки с блестяшками. А кто из помойного ведра жрал какие-то ошурки? А кто вчера качался на шторах в спальне? Кто столкнул на пол двухлитровую бутылку с водой для маминых цветов? Кто уволок сигарету из пачки и жрал ее за тумбочкой? А кто нюхал валерьянку и, пытаясь открыть бутылочку, катал ее по полу? А кто сожрал весь мой корм? Кто драл папины тапки?
Обо всех преступлениях и говорить не хочется, потому что нет им числа! Нахулиганит, нахулиганит, а потом приползет ко мне на брюхе и жалобно так, просит:

- Дяденька Максимус! Не гони меня! Я маленькая бедняжка! – и лапу мне лижет. А потом подползает так незаметно, по чуть-чуть, по чуть-чуть, ко мне, все ближе, ближе, пока не приткнется к моему теплому плюшевому боку и не загорланит свои подхалимские  песни от радости, что я его допустил к себе, замечательному! 
Вот же дребень несчастная! И так поет, так поет, как соловей заливается, что и прогонять не захочешь.
Вот только пригреешься, простишь его за все гадости, им сделанные, только пожалеешь, этого кукушонка, как опять он что-нибудь отчебучит! Что с ним делать? Ума не приложу!

Да, кстати… Не умерла эта бесстыжая скотина от обжорства! Прокакалась и опять бегает, задрав хвост в полном восторге! Еще веселее прежнего!

Вот радость-то, какая! – приуныл я.

продолжение   http://www.proza.ru/2016/03/30/681