Глава 9

Глава 9.

        Кто-то догнал его и положил на плечо мягкую руку.
– Я уже разогрела суп, – сказал чужой,  голос.
–Так быстро? – машинально ответил он.
– Да.
Он схватил эту руку и поднял голову:
– Это ты, Ксения. Я не хочу кушать. Она склонилась к нему, обняла и вздохнула:
– Гриша, послушай меня…Если дети сделали в жизни глупость, почему ее должны повторять их родные?.. Всего этого переделать нельзя.
– Нельзя, – повторил он покорно.
– Ты знаешь, я назвала б его пошляком, подлецом, кем угодно, если бы он бросил Катю…,жену в таком положении, бросил ребенка…
Поверь мне – это звучит у меня твердо, они любят друг друга. Рано или поздно, ты же сам знаешь – это приходит к людям, вспомни, ведь мы же с тобой сами до замужества…я говорю откровенно, да, и с кем этого не бывает, о, боже мой…
       Ксения Николаевна выпрямилась.
– И так то же поступить, как поступили родные Кати – они отказались от нее, я не нахожу слов, но я знаю, я так не сделаю и ты – то же.
      Григорий Афанасьевич гладил руку жены. Он сейчас превратился в сгусток растрепанных нервов, сжавшийся в комок, сгорбившийся, молчал, когда спросил:
– А учеба?
Это было почти уже согласие
– А это будет зависеть от нас с тобою, – ответила Ксения Николаевна.
– Сомневаюсь, чтобы это зависело только от нас с тобой. Ты готовила, что-нибудь на второе?
– Я сейчас подам.
Готовя ему второе, она говорила
– Теперь ты поручи все это дело мне. Ты ничего не знаешь…
– Да, я ничего не хотел бы знать…
– Так надо, Гриша.   Григорий Афанасьевич посмотрел в угол, соглашаться ему или не соглашаться с предложением жены.
Ксения Николаевна поставила перед ним второе. Он взял вилку и спросил:
– А где же Виктор?
 – Я не знаю. Он был в больнице…откровенно признаться, меня в последние дни очень беспокоит его отсутствие. Он сейчас в таком положении, что не далеко и до – как ты сказал, повесится…
– Ну, это твоя фантазия…
– Ты так думаешь?
– Я уверен , и я бы…
   Григорий Афанасьевич отодвинул в сторону тарелку и взглянул на жену. Их взгляды встретились.
– И я бы его наказал.
У Ксении Николаевны вздрогнули губы. В глазах больно заколола слеза. Очень тихо, дрожащим голосом она произнесла:
– Я прошу тебя, не делай этого…понимаешь этого не нужно.
Григорий Афанасьевич ничего не ответил, встал и взял  газету. Ксения Николаевна широко открытыми глазами наблюдала за ним.
В дверь постучали.
Ксения Николаевна пошла открывать.