Боль

Утром был май. Деревья почти зеленые,  бутылка с водой нагрелась и разила пластмассой. Почему-то было хорошо, даже спокойно, что-то уже назревало внутри, постепенно, но верно подчиняя себе привычную рассудочность. Боль пришла вечером, почти ночью.
     Сначала было предчувствие, душное, страшное, совершенно непонятное, оно буквально хватало за голову и рычало: «скоро будет боль»!  Она накатила горячей волной, сжала раскаленным диском, потом хлестнула наотмашь и раскатилась внутри тысячей горячих шариков. Странно, но у нее не было не предела,  ни формы, ни назначения, словно длинной горячей иглой впивалась она в мозг бесконечно долго. Первый крик оказался нечеловеческим, он вырвался, казалось, не из гортани, а из какого-то тайного места, все это время, потаенного под толщей кожи и оболочек. Он напугал ее саму и гулкой волной пронесся по пустынным коридорам больницы. Второй крик казался уже неизбежным, закономерным и осмысленным.  Никакого спасения, сострадания, пощады…Ты и твоя боль…в непримиримой чудовищной схватке…Она никуда не уйдет…она не будет слабее, она не отпустит твоего  уже обезумевшего существа..Ты просто должна отдать ей все, принять ее беспощадность, неотвратимую мощь, покориться, пережить, уцелеть ...Хотелось сгинуть…совсем. Неоднократно в воспаленном сознании всплывал вожделенный косой нож гильотины, спасительным движением обрушивающийся вниз. Горло саднило, внутри зрело отчаяние, исступленно шарили пальцы по краям истерзанной простыни. «Помогите…кто-нибудь…кто-нибудь…кто-нибудь….» Украдкой бросила взгляд на приоткрытое окно...лучше бы меня привязали. Мысли путаются, туловище словно зависает над кроватью, озаряясь чудовищными раскатами мучительных приступов. Что – то ядерное, расточается внутри, разбрасывая твое тело на молекулы и вновь сопоставляя их вместе. Исступленно зовешь маму…снова зовешь…снова… Накатывает обида…зачем ей понадобилось родить тебя…зачем все эти муки…опять зовешь…снова…Мама конечно не слышит, она далеко, молча стоит, опершись на стену в приемном покое. Она не жалеет о том, что я есть, о том что мне больно…наверное тоже не жалеет.
     Утро наступает неожиданно и незаметно. Какие – то люди приносят стеклянные трубочки, пищащие проводки. Иглы входят в вены почти нечувствительно..одна, другая…третья. Что-то говорят…но я не понимаю что именно…засаленное бра словно последний свет этого мира…тускло мигает в такт биению сердца. Боль…боль…боль. Ты сама уже становишься ею, ты боль, и ничего другого в тебе нет…почти нет. Горячо, страшно, безысходно…Внутри разрастается сокрушительная мощь, она движется, ломает, выворачивает. Вижу над собой вспотевшие и незнакомые лица.... Руки инстинктивно впиваются в металлические скобы, держать…держать…держать. Раскаленная игла снова проникает в мозг, проходит насквозь…и вдруг возвращается…незримая страшная пуповина, связавшая меня и боль с треском рвется, кажется тысяча брызг неведомого вещества разлетается вдрызг. Тепло, тихо, боль скатывается вниз, словно бусинка с оборвавшейся лески…прыг, щелк, щелк, щелк и несется прочь по кафельному мокрому полу…далеко…она уже не вернется. Слышно как скрипят неистово сжатые зубы…я точно могу сдвинуть землю, жилы натянуты до хруста…тайное ожидание…тревога и последний нечеловеческий хрип…Вот он…мой самый главный день…Когда глаза, стеклянные от слез снова начинают жить светом и тенью, когда кровавые губы снова могут сказать…когда извиваясь и корчась маленькой тенью погибает боль… Это все воплощается в странном и неведомом ранее звуке…,первом звуке, изданным крошечным существом, только что родившимся от твоей боли…, от твоей жизни…, от твоих слез и твоих надежд - мой первый ребенок: теплое, красное тельце, крошечные ручки, сморщенное личико…В эту минуту…одно только слово уходит из самой глубины воспаленного сердца - Спасибо!!! За все…за все…за все…