Я всегда находил поддержку в своем окружении

Кому-то всегда везет в жизни. Создается такое впечатление, что их от всего охраняет Ангел. И соломку постелет в том месте, где вот-вот упадет, чтобы не ушибся, при штиле в паруса ветра напустит, чтобы вовремя оказался там, куда собирался плыть. А некоторым вечно нужно бороться, как Дон Кихоту Ламанчскому, то с ветряными мельницами, то с окружающими, то с самим собой. Готлиб Яковлевич Миллер ни к первым, ни ко вторым когортам людей не относится, а к третьим. К тем, которым нужно вначале засучить рукава и хорошенько потрудиться, чтобы обеспечить себя всем необходимым: построить дом, высадить сад, огород, собрать урожай, а уж потом пользоваться всем тем, что создал или вырастил, и следить, чтобы все это укреплялось.   

РУССКИЙ НЕМЕЦ
Родился Готлиб в семье русских немцев в деревне Бобровка Сузунского района Новосибирской области 20 марта 1955 года. 
- Это было своего рода спецпоселение для немцев, - рассказывает Миллер, - и не потому нас держали, чтобы мы во время войны не помогали фашистам, а скорее всего, чтобы нам дать возможность выжить после войны в более спокойных условиях. У советских людей, потерявших от полчищ фашистов свой дом, семью, здоровье, было очень негативное отношение к немцам.  Это я понял чуть позже, когда подрос.
В 1957 году немецким семьям разрешили выехать из спецпоселений в другие районы СССР. Отец нас сначала перевез в южный Казахстан, в город Талды-Курган. Там  он работал на рудной шахте. Купил дом. Мама родила еще пятерых детей, двух братьев и три сестры. Все, казалось, было хорошо. Мы росли, учились в школе, родители работали. Но папина мечта вернуться к себе на родину в Саратовскую область пересилила тот сложившийся покой. И он, продав дом, в 1969 году направился с нами на поезде в Поволжье.
- Готлиб Яковлевич, а вы знаете историю своего рода до седьмого колена?
- Поверхностно да. По материнской линии при Петре 1 наши пращуры приехали служить морскими офицерами в строящийся Петербург. Воевали на Азове, и поселились там в одной из крепостей, расположенной на берегу Черного моря. А по отцовской линии мои прадеды с прабабушками приехали в Россию во время царствования Екатерины Великой и жили в Поволжье. Мои родители познакомились в Сибири на поселении и поженились.
В Саратовскую область по какой-то причине семью Миллеров не пропустили, высадили на границе Волгоградской и Саратовской областей на станции Палласовка.
В селе Новостройка в 3 км от города Палласовки сначала снимали квартиру, потом отец купил небольшой домик. Жили там в основном казахские семьи. У многих из них война отобрала родных и близких, так что люди были переполнены ненавистью к фашизму, и нас, немцев, они воспринимали как фашистов. Били нам стекла, не раз поджигали дом, сарай, и нам детям от сверстников доставалось. Только со временем все успокоилось. В село приехали жить другие немецкие семьи, люди стали понимать, что дело не в национальности, а в вере, которую мы несем. Мы были теми же советскими людьми, как они, и в годы Великой Отечественной войны работали вместе с ними на заводах и колхозных полях, а не поддерживали фашистов.

СВАРЩИК
Получив школьный аттестат о среднем образовании, Готлиб пришел в управление совхоза устраиваться на работу.
- Главный инженер предложил мне самостоятельно обучиться сварочному делу, – вспоминает Готлиб Яковлевич. – И во всем обещал помогать, достать необходимую учебную литературу, потом принять у меня теоретический экзамен и устроить на работу. Так и получилось. Я сам учился варить. Не все сразу получалось, но понимал, что от меня зависит очень многое, и поэтому старался, учился варить и через полгода приобрел какой-то первый опыт газосварщика.
В армии эта профессия ему не понадобилась. Миллер попал в учебное подразделение – в школу младших армейских специалистов противовоздушной обороны. После экзаменов был направлен на «точку», находившуюся в Туркмении. Офицеров в этом гарнизоне не хватало, и поэтому младшему сержанту Миллеру, как хорошо освоившему специальность электрика, доверили командование электростанцией. От предложения поступать в военное училище ПВО или остаться на сверхсрочную службу он отказался.  Демобилизовался из армии старшим сержантом.
- Когда приехал домой, меня не покидало желание надышаться свободой. Туркменскую бескрайнюю песчаную пустыню, в которой служил, с нашим лесостепным краем не сравнить. Душа радовалась. В совхозе ждали меня, и как специалиста по сварке, и как специалиста энергетика, молва донесла, что я был начальником электростанции. Дали неделю отдохнуть. А мне нужно было подумать, остаться в селе или ехать на строительство Байкало-Амурской магистрали, куда меня звали перед демобилизацией из армии. Было о чем подумать, там меня ждала высокая зарплата, которая позволила бы в скором времени мне исполнить свои мечты - построить дом, купить мотоцикл или машину. 
Прихожу вечером домой, а меня там ждут двое «химиков» (условно освобожденных осужденных, работавших на предприятиях народного хозяйства), до этого сидевших в тюрьме по уголовным делам. Они предложили с ними проехать на Палласовскую компрессорную станцию. Свою губу я, конечно, тут же прикусил. Понимал, если откажусь с ними поехать, то все сельчане об этом завтра же узнают и будут называть меня трусом. Согласился.
Это была линейно-произ-водственная диспетчерская станция Палласовского районного управления «Волгоградтрансгаз». Расположена она была на газопроводе «Средняя Азия – Центр». Меня познакомили с ее оборудованием, турбинами, электростанцией, с запорной арматурой, и предложили работать в компрессорном цехе сварщиком. Конечно, я не ожидал увидеть того, что предстало перед моими глазами. Здесь работали мощные в то время газоперекачивающие десятимегаваттные агрегаты - ГТК-10-2, прокачивающие тысячи кубов газа по магистральному газопроводу диаметром 1200 мм. Ну, думаю, поработаю месяц-другой, если не понравится, поеду на БАМ. И согласился.
А на этой КС работали условно-досрочно освобожденные от наказания осужденные, потому, что в Советском Союзе шло огромное строительство, а людей не хватало. Исходя из этого, правительством было принято решение давать им возможность искупить свою вину, работая на строительстве и эксплуатации газопроводов и компрессорных станций. Это были грамотные специалисты, технологи, инженеры и рабочие.
Сначала я работал сварщиком на первом цехе. Через 5 месяцев меня отправили учиться в Омскую школу сварщиков. Через 6 месяцев я вернулся из нее, получив 5 разряд газоэлектросварщика и допуски работать на газовой трубе диаметром до 1200 мм.
Потом в районном управлении началось строительство КЦ №2, меня перевели туда. Потом перевели на строящиеся цеха №3 и №4. В третьем цехе устанавливались ГПА фирмы «Хитачи», а в четвертом цехе – «Ново пиньоне» PJT-10И.
Интереснее всего было учиться работать у японцев. Они до блеска шлифовали кромку трубы. Второе, что запомнилось, со сварщиками работал инженер, делавший точные расчеты по силе тока, какие нужно использовать электроды при разных внешних температурных режимах, по скорости их движения при выполнении ручной дуговой сварки трубы. Но самое интересное, что после двух часов сварочной работы они меняли своих рабочих, давая им отдохнуть. Вот и получалось, что за смену я один варил четыре стыка, а их 4 сварщика - один стык. То есть, производительность труда у нас была выше в четыре раза, чем у них, - улыбается Миллер. – В принципе я этим гордился, но тут же старался чему-то учиться у них. Как они готовят стыки к сварке, до какой температуры нагревают трубу, и так далее. И, думаю, это пошло мне на пользу.

НАГРАДЫ
- Готлиб Яковлевич, в Палласовском ЛПУ вы были несколько раз награждены медалями «За трудовую доблесть». Она вручалась вам за хорошую работу, за выполнение плановых заданий или за какой-то поступок?
- Я участвовал в строительстве газопровода «Союз» и «Оренбург-Западная граница». За оперативное переключение потоков газа и последующее после этого тушение пожара - один раз в цехе, один раз на газопроводе - я был награжден почетными грамотами Волгоградского обкома партии и «Волгоградтрансгаза», и денежными премиями в размере 25 рублей.
Самый первый случай произошел под новый 1976 год. Мы уже закончили работу, я садился в автобус и увидел, что загорелся цех. По участку крыши, с которой шел огонь вместе с дымом, определил, какая турбина горела и побежал к цеху. Хорошо запомнилось то, что в этот момент было окончание рабочего дня. Все идут через проходную с работы, торопятся на автобусы, а я и еще один парень из моего цеха пробиваются через эту толпу.
Я на «гитаре» перекрыл первый и второй краны, через которые шел газ на ту турбину, и открыл свечной кран. Потом раскрутил пожарный рукав и полез в горящий цех к турбине и начал тушить огонь. Причина пожара: замкнуло электропровод, и от искры воспламенилось масло, разлитое на полу и не убранное машинистами. Короче, Новый год мы встречали в цехе, круглосуточно вели ремонт машины, кабельной продукции, напольных покрытий, крыши, стен и так далее. И 6 января, через неделю, мы запустили машину в трассу.
Второй случай был такой. Мы работали на узле подключения магистрального газопровода, и вдруг в километре от нас произошел разрыв газопровода с возгоранием, мы как раз стояли над трубой, которая взорвалась. Она в считанные секунды вынырнула из-под земли на 4 метра вверх, вместе с нами.  Мы сразу же перекрыли подачу газа. Я в первый раз в жизни увидел котлован на месте разрыва, который как будто был сделан из черного стекла. Так земля  оплавилась от огня.
Я всегда был победителем социалистического соревнования, ударником коммунистического труда. Палласовское ЛПУ меня трижды представляло к ордену, но так как я не был членом коммунистической  партии, эти представления дальше областного комитета партии не уходили. Хотя я считал себя ленинцем,  верил в коммунизм и был готов влиться в ряды его строителей.
А еще хочется добавить к этому, Готлиб Яковлевич, работая в «Волгоградтрансгазе», с красным дипломом заочно закончил Волгоградский техникум газовой промышленности  и Воронежский институт. Не раз ему предлагали стать инженером, даже главным инженером строящегося ЛПУ в Казахстане, но он отказывался и продолжал работать сварщиком. На мой вопрос, почему отказывался, Миллер сослался на то, что у инженера в то время был постоянный оклад не выше 120-140 рублей, а у сварщика вместе с доплатами зарплата была в несколько раз выше. В среднем ее величина составляла 320 рублей.

КАЗЫМСКОЕ ЛПУ, ПРОФГРУППОРГ
В 1984 году Готлибу Яковлевичу пришло несколько вызовов в Казымское ЛПУ МГ ГП «Тюментрансгаз». Но он не торопился туда ехать, прекрасно зная, что зарплата там невысокая, а здесь у него в «Волгоградтрансгазе» уже есть постоянная работа, квартира и авторитет…
Когда он был в очередном отпуске, приехал в Палласовку из «Тюментрансгаза» в гости его бывший начальник компрессорного цеха и уговорил съездить с ним в Белый Яр, порыбачить на Оби, посмотреть, что такое тайга, как там живут и работают люди. 
- Промплощадку Казымского ЛПУ с устаревшими десяточными агрегатами было не сравнить с цехами в Палласовском ЛПУ, в которых работало импортное оборудование, - вспоминает Миллер. – В то время поселок Белый Яр только начал застраиваться, в основном он состоял из вагончиков и бочек, в которых жили и газовики, и строители.
На Ново-Казымской компрессорной станции Казымского ЛПУ работали мои земляки. Анатолий Григорьевич Старков, начальник этой КС уговорил меня остаться там и работать газоэлектросварщиком на компрессорном цехе №7.
Бригада в основном состояла из женщин – слесарей, регенераторщиков отработанного масла, аккумуляторщиков, подсобных рабочих. Мужчины не шли в ЛПУ, заработок в «Тюментрансгазе» был тогда значительно ниже, чем в строительных организациях. Меня тоже пытались они переманить к себе, но я дал слово Старкову, что не уйду из КС.
Второе, на что хотелось обратить внимание, строители после монтажа оборудования, трубопроводов и зданий оставляли много недоделок на компрессорной станции. Кругом свищи, запорная арматура не затянута, не отсыпаны охранные краны, везде мусор. Видя это, хотелось рвать и метать. Но мы были бессильными и сколько не поднимали этот вопрос на собраниях, все заканчивалось тем, что сами приводили все в порядок.
Моя активность в этом направлении была отмечена руководством компрессорной станции и рабочими, и через полтора месяца я был ими единогласно избран профгруппоргом.
- Кстати, вы были профгруппоргом цеха и в Палласовском ЛПУ.
- Всегда находился человек, который мог стать организатором праздничных мероприятий, выступить на собрании и конференции, - улыбается Миллер. – А я ко всему еще и мог поднять проблемный вопрос по охране труда, который начальство пыталось спрятать. То есть был идейным. Кстати и не только профгруппоргом, но и секретарем комсомольской организации. Я  был фанатом субботников, помощи пенсионерам и инвалидам войны.
Зная об этом, в Казымском ЛПУ меня хотели избрать и партийным секретарем, но я не был членом партии. Но от этого легче не стало никому. Я дошел до начальника ЛПУ Евгения Семеновича Беляева, до главного инженера Леонида Николаевича Грузинина. Никому покоя не давал: ни начальникам газокомпрессорной службы и энерговодоснабжения, ни начальникам цехов. Пусть знают, кого себе на голову избрали профгруппоргом.
Я требовал, чтобы они в краткие сроки отремонтировали оборудование, установили вентиляцию в мастерской и заграждения от режущих инструментов и сварочного оборудования, и так далее. Когда эти вопросы поднимал, мне частенько говорили: «Иди, ищи материал, возьми слесаря, электрика и сделай вместе с ними то, что предлагаешь. Но сначала покажи чертежи для утверждения».
Короче, все возвращалось на круги свои, за строителей мы доводили до ума бытовые помещения, мастерские, запорную арматуру, укрепляли кабельную продукцию, и так далее. Хорошо, что Дирекция строящихся газопроводов не сразу убирала все остатки от строительных материалов, хранящихся за территорией промплощадки. Мы выбирали из него обрезки трубы, уголков, листы железа, болты, запчасти и использовали в нужных целях, устраняя недоделки строителей.
Делая это, я всегда вспоминал японцев и итальянцев, строивших в Палласовском ЛПУ компрессорные цеха. Там  у них все было пронумеровано, ничего лишнего не оставалось. Один раз, когда мы собирали машину, не нашли одной детали. Звоним в фирму, устанавливавшую в цехе агрегаты PJT-10, а они говорят, что эта деталь находится на складе, на такой-то полке. Пошли и нашли ее. А та безалаберность, которая была на наших стройках, возмущала не только меня, а всех эксплуатационников.   

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРОФКОМА
В 1988 году в Казымском ЛПУ прошли выборы начальника Управления. Беляева Евгения Семеновича сменил выдвинувший свою кандидатуру на эту должность Тропинов Юрий Владимирович, начальник Пелымского ЛПУ.
- Это были времена горбачевской перестройки в стране, - вспоминает Готлиб Яковлевич. - Партия искала различные пути повышения производительности. Потом мы начали понимать, что такая демократия пагубно влияла на развитие промышленного комплекса. Назначение начальника-дружка еще хуже сказывалось на работе предприятий. Руководитель должен быть не другом, а организатором, специалистом, строгим, самим быть примером для подчиненных.
О Тропинове ничего не буду говорить плохого, он смотрел на все через призму, как тогда было в моде, бригадного подряда, коллективного подряда. Что-то из предложенного поддерживалось снизу и сверху, что-то нет. Через несколько месяцев его работы у нас в Управлении проходила отчетно-выборная профсоюзная конференция. Было выдвинуто пять кандидатур, одна из них моя. Я, честно говоря, досыта наелся этой борьбы, и уже не было желания расти по профсоюзной линии дальше.
Началось собрание. Назвали мою фамилию, я пошел к трибуне, чтобы взять самоотвод. А в этот момент поднимается Тропинов и говорит, что председателем профкома нужно выбирать инженера, технически и экономически грамотного человека, а не рабочего. Это меня задело. Я как раз такой по характеру человек, меня выталкивают, я начинаю сопротивляться. И тут же, подходя к трибуне, вместо самоотвода дал согласие оставить свою кандидатуру.
За поддержку моей кандидатуры выступило восемь человек, за других не больше трех. И в конечном итоге меня избрали председателем профкома. Потом обсуждали предложение сделать меня освобожденным председателем профкома. Перенесли собрание с обсуждением этого вопроса на две недели и потом, когда уже заново собрались, коллектив внес предложение каждому сдавать по рубль тридцать на мою зарплату.   
- А почему они хотели, чтобы вы были освобожденным?
- Да потому что рабочему человеку некогда заниматься общественной работой, а работать по вечерам в должности председателя профкома не приносило бы нужной эффективности. А вопросов, которыми нужно было заниматься, много. Это связано с формированием очереди на жилье, на детские сады, и не только в ЛПУ, а по всем подразделениям «Тюментрансгаза», которые находились в поселке Белый Яр: Белоярский УМГ, Дирекция строящихся газопроводов, ПТТиСТ, ПТП, совхоз, аварийный поезд, снабженцы, ОРС, дом культуры, плавательный бассейн.
Ну и взялся я за это дело. Восстановил очереди. Николай Николаевич Танцеров, начальник Белоярского ПТТиСТ (УТТиСТ), был старостой среди руководителей первого звена в Белоярском, передал мне все свои общественные полномочия, сделав, так сказать, старшим не только в поселке, но и во всем Белоярском регионе, в который входили Сорумское, Сосновское, Бобровское, Октябрьское, Перегребненское ЛПУ. Председатель объединенной профсоюзной организации «Тюментрансгаза» Александр Яковлевич Пустовалов поддержал мою кандидатуру.
Работы было много. Первое, навел порядок в распределении квартир, мест в детские сады. Прижал медсанчасть, они перестали выдавать больничные листки по просьбе лодырей. Занялись приобретением необходимого медицинского оборудования, направленного на расширение своих направлений деятельности, чтобы могли оказывать они помощь не только белоярцам. Также занялись вопросом договоров с черноморскими пионерлагерями и школами, чтобы наши дети смогли в них отдыхать.
Многое удалось сдвинуть. Через несколько месяцев Тропинов признался, что был не прав, что против меня высказывался на отчетно-выборном собрании. Сказал, что с тобой легко работать, ты опираешься на людей, тебя они поддерживают, тебе доверяют.

КОЛЛЕКТИВНЫЙ ДОГОВОР
- В 1989 году в мае я, будучи по делам в «Тюментрансгазе», встретился с заместителем генерального директора Леонидом Николаевичем Чернощековым. До этого он в телефонном разговоре выступил с инициативой составить общий коллективный договор для всего «Тюментрансгаза», и предложил мне поразмышлять на эту тему, - вспоминает Готлиб Яковлевич Миллер. – Вот тогда я, собрав все предложения по этому поводу в своей профсоюзной организации и в соседних организациях, привез Чернощекову большую папку с предложениями.
Предварительно, перед тем как взяться за эту работу, мы зашли к генеральному директору Григорию Николаевичу Полякову. Он выслушал нас, кивнул головой и этим дал понять, что сначала хотел бы посмотреть наши конкретные предложения. Он был прав. Нужно было все предложения просчитать, сколько все в целом это будет стоить. Тем более в том периоде, «Тюментрансгаз» получал деньги за транспорт газа от потребителя, а их нужно тратить с умом, распределяя необходимые средства на ремонт, реконструкцию оборудования, зданий, сооружений, на строительство жилья, инженерных сетей и так далее.
Заместитель генерального директора по экономике Леонид Николаевич Чернощеков взялся за расчеты, конечно, не в рабочее время, а когда был более менее свободен.
Через две недели Леонид Николаевич справился с этой работой. Первый Коллективный договор получился очень насыщенным. Когда с ним начал знакомиться генеральный директор Григорий Николаевич Поляков, я думал, мы потерпели фиаско. Он много ругался, спорил с нами, выслушивал наши доказательства, и потом снова, обсуждая новое предложение, все повторялось.
Через четыре часа генерал стал успокаиваться, еще раз просмотрел все расчеты, сделанные Чернощековым, положил их на свой стол и отпустил нас. В понедельник он по селектору сказал, что скоро мы займемся составлением общего Коллективного договора для «Тюментрансгаза». Когда это услышал, я понял, что мы с Чернощековым пошли по правильному пути. Мы не будем повторять действия шахтеров, объявлять забастовки, что-то требуя от министерства и от правительства, а будем совместно с администрацией предприятия искать пути решения возникающих проблем.
Как раз в тот момент была создана и газета «Транспорт газа». Она и стала нашим рупором. В ней публиковались наши письма с вопросами и ответами на них руководителей предприятия. Газета очень помогла в решении многих вопросов, а главное, в укреплении обратной связи между руководством и трудовыми коллективами трассовых поселков.
1989 год стал началом обсуждения колдоговора не формального, разработанного в коммунистические времена, а реального, с учетом всех проблемных вопросов. В 1990 году он был принят в «Тюментрансгазе».

КРИЗИС
В 1992 году разваливается СССР, многие заводы и фабрики становятся банкротами. Появляется дефицит в продуктах питания, в хозяйственных товарах, в мебели и одежде... Страна перешла на талонную систему снабжения.
- Готлиб Яковлевич, как ваш Белоярский регион справлялся с этими проблемами? 
- Нам, председателям профкомов, тогда пришлось активно заниматься поставками продукции в свои регионы. Начиная от вермишели, сахара, соли, заканчивая мотоциклами, мебелью, электротоварами. Виктор Адамович Дядько, председатель профкома Сорумского ЛПУ, договорился с заводом о поставках трехколесных мотоциклов с тележками. Я из Воронежской  области привез в Казым два вагона с сахаром. Его в Сергино у нас попытались отобрать бандиты. Но мы охраняли вагоны, потом – баржи, на которых доставляли продукты питания в Белоярский. И таких случаев было множество.
Сергей Павлович Холманский договорился о поставках сена с юга Тюменской области в наши совхозы. Молоко из Белоярского совхоза, который принадлежал Казымскому ЛПУ, распределялось в школы и детские сады, в больницу, а если были остатки, то они распределялось рабочим, и в первую очередь, многодетным семьям, инвалидам.
В период межсезонья мы договорились с коммерсантами из Омска. Они маленькими баржами доставляли продукцию по Оби и Казыму в Белый Яр. В совхозе был составлен график, когда резать скот и по сколько килограмм поставлять мясной продукции и в какие подразделения. В магазинах люди рассчитывались по безналичке, под запись. Зарплату, задолженность по которой составляла до 9 месяцев, мы выдавали наличкой только тем, кто ехал в отпуск. А так все жили по тетрадке.
Облегчение наступило в 1996 году, когда многие регионы страны – потребители, стали платить за газ. В одном из разговоров с Поляковым он сказал, что больше всего боится того времени, когда людям придется зарплату платить вовремя. «Почему?», - я спросил у него. А он говорит, а потому, что сегодня мы с тобой сидим, и нас волнует один вопрос, когда будет зарплата, когда будут деньги. А как только деньги появятся, а я тебя хорошо знаю, первым ко мне прибежишь и начнешь говорить, что у нас мало квартир, путевок в санатории.
И что самое интересное, так и произошло, - улыбается Готлиб Яковлевич. - Когда с деньгами стало лучше, мы стали просить генерального директора, чтобы для ветеранов труда начали строить жилье за пределами «Тюментрансгаза». Григорий Николаевич нам в ответ по этому поводу сказал, чтобы мы сначала сами начали продвигать в жизнь этот вопрос. Мы так и сделали, поехали по стране искать жилье.
Первым нашел 10 квартир в Туле Вячеслав Сидоров, председатель профкома из Верхнеказымского ЛПУ. Предприятие их купило и отдало ветеранам. Я в Воронеже договорился о покупке 20 квартир.
Григорий Николаевич Поляков начал строить дома для ветеранов труда на Кубани в хуторе Лебеди. Белоярцы там получили 18 домов. Я отвечал за строительство частного городка в Волгограде – 120 тюментрансгазовцев там получили домики.
Хотели в Херсонской области и около Евпатории в Крыму построить свои пионерлагеря. Но Советский Союз распался, и поэтому не все задуманные вопросы удалось нам решить.
В 2003 году я был избран в объединенную профсоюзную организацию и стал заместителем председателя профкома.

ФУНДАМЕНТ ПОСТРОЕН
Времена меняются, а с ними и вопросы, интересующие людей. В 2002-2003 годах Россия вышла из очередного сложного экономического кризиса, вместе с ней и «Газпром».  И что не менее важно в «Газпром трансгаз Югорске» в тот период кризис не был уже таким тяжелым, как в начале 90-х годов. И связано это в первую очередь с укреплением взаимоотношений администрации Общества с профсоюзной организацией: решением их общими усилиями вопросов социальной защиты трудового коллектива.
- В трассовых поселках началось строительство жилья, культурно-спортивных сооружений, - перечисляет Готлиб Яковлевич Миллер сделанное. – Развитие ипотечного кредитования позволило нам снять ажиотаж, связанный со строительством квартир на «большой» земле. В год сдавали по 400 и больше квартир. Развитие медицинской программы с санаторно-курортным лечением сняло многие проблемы, связанные со здоровьем людей. Поддержка молодых специалистов и молодых семей способствовала приливу новых сил в трудовой коллектив. Охрана туда и промышленной безопасности всегда была в центре внимания всех заинтересованных в этом сторон.
Что ни говори, а все эти задачи первостепенные. Они внесены в коллективный договор, и их выполнение постоянно контролируется как администрацией Общества, так и профсоюзной организацией.
Во всем этом процессе очень трудно определить свою личную значимость. Да можно вспомнить свой труд в организации того или иного момента. Но всегда понимаешь, что ты не был единственный, занимавшимся его решением. Рядом со мною были и рабочие, и инженеры, руководители служб и отделов, Управлений филиалов и Общества в конце концов, вместе с председателями профкомов. Среди последних хочется вспомнить  председателей профкомов Плисса Сергея из Надымского УТТиСТ, Петренко Юрия из Надымскомго ЛПУ, Лисецкую Марию из Ново-Уренгойского ЛПУ, Цыбульскую Александру из Пуровского ЛПУ, Олега Синаева из Краснотурьинского ЛПУ, Владимира Жидкова из Ямбургского ЛПУ, Рейгольда Бихерта из Краснотурьинского ПТП,  Михаила Никишина из Уральского ЛПУ, Василия Белова из Казымского ЛПУ и других. Это очень активные люди, с которыми было всегда очень интересно работать. Они не признавали погон, никого не боясь, до конца отстаивали интересы своих коллективов.
Нельзя обойти вниманием и руководителей: Сергея Алимова, Павла Завального, Олега Васина, Юрия Годлевского, Олега Соболева, Анатолия Карташова, Валерия Кончича, Николая Холина, Александра Пидковича, Владимира Драгана, Вениамина Михнева, Георгия Шабана, Валерия Кремлева, Бориса Николаева… Всех и не перечислить сразу.
Избираются новые председатели профкомов, назначаются новые руководители. Генеральный директор Общества «Газпром трансгаз Югорск» Петр Михайлович Созонов поддерживают ту политику, которая была уже сформирована здесь, что-то вносит в нее новое, дополняет.   
Что ни говори, а сегодня уже другое время. Уже не нужно доставать шашку и идти кого-то побеждать со своими идеями, так как все имеющиеся проблемы уже решены в самом корне. Сегодня мы уже занимаемся шлифовкой тех вопросов, которые стоят во главе угла социальной политики: охрана труда, защита интересов трудящихся, подготовка кадров, работа молодежных комитетов под патронажем администрации и профсоюза, помощь ветеранам.
И хорошо, что система, построенная нами в 80-х и 90-х годах, и даже еще до нас - в 60-70-х годах, стала фундаментом в основе работающего Коллективного договора. Теперь задача новых поколений все это укреплять, и продолжать работать в том же духе.

Иван Цуприков