Блондинка за углом

Слева от меня, через проход, сидит крашеная блондинка с большими сиськами. Белая блузка, черная юбка, босоножки. Волосы, стянутые на затылке, тонкие губы, нарисованные брови. Время от времени я поворачиваюсь в ее сторону и пытаюсь поймать ее взгляд. Блондинка не смотрит на меня. Она пытается улыбаться, смеяться, смотрит либо вперед либо на свою спутницу, которая сидит рядом. Блондинке здесь явно неуютно и она здесь не по своей воле. Я издалека вижу, как ее пальцы нервно теребят сумочку в руках.
Мне здесь тоже не особо уютно. Я чувствую, как в груди все сжимает и хочется кашлянуть с такой силой, что я боюсь, что могу выплюнуть свои легкие с сердцем впридачу.
Рядом со мной сидит Стивен. Я только что с ним познакомился. Его сюда прислал Брэд. Стивен всего на год старше меня, но уже зарабатывает $300 в час. Единственное, что может утешить - эти деньги ему плачу я. Я - его работодатель. Да нет, блин, что-то нихрена меня это не утешает.
- Ваше поколение сошло с ума, - говорит человек в черной мантии за высоким столом. - Вы превратили институт брака в цирк.
Он поднимает солидную кипу бумаг и громко хлопает ей об стол.
- Вы хотите, чтобы я все это читал? Всю эту ерунду? Зачем вы сюда приперлись, да еще и с адвокатами? Я хочу, чтоб вы вчетвером сейчас вышли из этого зала, договорились и через 10 минут вернулись и сказали мне, чего вы хотите. Живо!
Мы со Стивеном выходим из зала. Вслед за нами выходят блондинка со спутницей. Стивен пожимает руку спутнице и они уходят в какую-то комнату. Мы остаемся с блондинкой одни в коридоре. Наконец-то она смотрит на меня.
- Паш, - говорит она обмякшим голосом. - Ты там какие-то вещи забыл. Может заедешь, заберешь? А то жалко выкидывать.
Я точно помню, что я забрал все. А жалко, как известно, у пчелки.
- Мария, а ты веришь в Бога? - внезапно спрашиваю я.
Вопрос неожиданный. Тем более, что я не состою в "свидетелях Иеговы".
- Да, - тихо отвечает она.
- Значит самый большой котел в аду для тебя уже разожгли.
Я разворачиваюсь и ухожу в другой конец коридора.
Айфон с утра показывает мне дату, которую я и так помню. Сегодня ровно год. Но простить я не смогу уже никогда. До конца жизни. Ее жизни. Или моей жизни.
Не бывает бывших алкашей и наркоманов. Как не бывает бывших лгунов и предателей. И глуп тот, кто верит, что люди меняются.