1261. Междоусобная война

   1261 г. от Р.Х.
6769 г. от С.М, 659-660 (с 25.11) г.х., год Курицы


   Е К Е   М О Н Г О Л   У Л У С

   РАД. О сражениях его [Ариг-Буки] войска с кааном [1.2, т.2, с.160-162].
   Обычно съестные припасы и питье привозили в город Каракорум на повозках из Хитая. Кубилай-каан это запретил, и там начался сильнейший голод и дороговизна. Ариг-Бука оказался в безвыходном положении и сказал: «Самое лучшее – это чтобы Алгу, сын Байдара сына Чагатая, который давно несет придворную службу и знает правила и обычаи каждого дела, отправился и стал ведать столицей своего деда и его улусом, прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю».
   Он отправил [его] обратно, прельстив его такой мыслью. [Алгу] полетел, как стрела из лука, и принялся устраивать свои дела. Когда он дошел до границы Кашгара, у него [уже] собралось около 150.000 всадников, храбрых бойцов. Он начал бунтовать и оказывать противодействие. Каан, выступив в поход, двигался быстро и когда прибыл в местность …, то услыхал, что Ариг-Бука убил Абишку и еще тех двух других царевичей, которые с ним были, и [всех] сто гонцов. [Кубилай] пришел в ярость и убил Дорджи-нойона, которого он держал в заточении.
   А перед тем, как выступить в поход, он послал царевичей Екэ-Кадана и Тайджу, сына Джучи-Касара, с несколькими другими царевичами, а из эмиров – Тури с большим войском в область Тангут, так как [ему] сообщили, что Ариг-Бука послал Алямдара и Кундакая в качестве эмира и шихнэ во главе войска, которое было с Менгу-кааном под Нангясом и которым после него владел Асутай, прибывший туда один [без своей орды]. А они [Алямдар и Кундакай] были в пределах Тангута. Когда Еке-Кадан и Тайджу до них дошли, то дали [им] бой. Алямдар был убит в том сражении, часть войска была побита, часть рассеялась, а оставшиеся бежали и присоединились к Ариг-Буке в области киргизов. Кубилай-каан, когда прибыл в пределы Каракорума, застал все четыре ставки Ариг-Буки и ставки кулюков, вернул их обратно и перезимовал у реки Унки-мурэн. А Ариг-Бука, расстроенный и растерянный, стоял с отощавшим и голодным войском на границе Кем-кэмджиют у реки ..., из боязни прихода каана он отправил [к нему] гонцов и просил прощения, [заявив]: «Мы, младшие братья, согрешили, и они [тоже] совершили преступление по невежеству, [ты] мой старший брат и можешь за это судить, я прибуду, куда бы ты ни приказал, приказа старшего брата не преступлю, подкормив животных, я направлюсь [к тебе], подойдут также Берке, Хулагу и Алгу – я ожидаю их прихода». В таком роде он послал сообщение.


   У Л У С   Х У Л А Г У

   РАД. О кончине султана Бадр-ад-дина Лу’лу, обстоятельствах получения его сыном меликом Салихом пожалования, его мятеже и разрушении Мавсиля [1.2, т.3, с.57-58].
   Султан Бадр-ад-дин Лу’лу правил пятьдесят лет и от жизни он получил превеликое удовольствие.
   В лето 659 [1261], когда он вернулся обратно со служения Хулагу-хану, он умер в Мавсиле. Дожил он до 96 лет. Хулагу-хан пожаловал правление и владение Мавсиль его сыну мелику Салиху. Через некоторое время он покинул Мавсиль, отправился в Сирию и Миср, чтобы с вершины самовластия низринуться в бездну служения. Рукн-ад-дин Бундукдар его обласкал и отправил обратно с тысячью курдских всадников, чтобы он, собрав новые и старые клады и сокровища, доставил [к нему]. Супруга его Туркан-хатун, дочь султана Джелаль-ад-дина Хорезмшаха послала [раньше] к Хулагу-хану с извещением о его поездке в Миср и Сирию. Было приказано, чтобы войска, которые находились в Диярбекре, охраняли пути, по которым он пойдет, и в 659 г.х.
   [Хулагу-хан] назначил Сандаргу-нойона с одним туманом монгольского войска для занятия Мавсиля и отражения Салиха. Вслед за ним он отправил тебризского мелика Садр-ад-дина с туманом тазикского ополчения. Когда Салих дошел до Мавсиля, монголы преградили ему все дороги. В Джавсаке он остановился и стал пировать. Когда он уже стал пьян, до ушей его долетел грохот литавр и [раскаты] медных труб. Страх и безмерный ужас появились в сердцах мавсильцев. Салих вошел в город и запер ворота. Там находилось войско из курдов, туркмен и шулов. Он роздал им деньги, побуждал к битве и говорил: «Несомненно, когда Бундукдар узнает, он нам пришлет помощь из Мисра».
   Монгольская рать подошла, расположилась вокруг города и обнесла [его] тыном. С обеих сторон поставили камнеметы и занесли руки к битве. Горожане по слову Салиха начали бой. С обеих сторон стали метать камни из камнеметов и стрелы, а часть витязей [начала] драться врукопашную. Около месяца горнило битвы было раскаленным. Однажды восемьдесят монгольских богатырей внезапно взобрались на крепостные стены. Мавсильцы их всех перебили, побросали головы их с крепостной стены в середину монгольского войска и воодушевились этой победой.
   Во время боя мелик Садр-ад-дин выдвинулся вперед. Стрела из самострела попала ему в темя, так что из него пошла кровь. Поэтому с разрешения Сандаргу-нойона он отправился в Тебриз. В Аладаге он прибыл на служение к Хулагу-хану и доложил об усилиях жителей Мавсиля. В помощь Сандаргу-нойону послали другую рать.
   Когда Бундукдар прознал о положении мелика Салиха, он послал ему на помощь Агуш-Арбузлура с войском. Когда он пришел в Синджар, то написал, извещая о своем прибытии, письмо и, привязав к крылу голубя, отправил. Голубь прилетел и случайно сел на монгольский камнемет. Камнеметный мастер его поймал и снес письмо к Сандаргу-нойону. Когда тот прочитал, он счел его знамением своего счастья и тотчас же отправил отриконь один туман войска для отражения их. Близ Синджара они разделились на три части и, устроив засаду, ударили на сирийцев. Те стали твердо и оказали монголам сопротивление. Вдруг поднялся резкий ветер и ударил песком и камнями в глаза сирийцев, так что они перестали драться. Монголы кинулись на них и большую часть перебили, а остальные бежали. Монголы также перебили множество синджарцев, а женщин и детей увели в полон. Оттуда, надев [на себя] одежду сирийцев и выпустив по курдскому обычаю волосы, они отправились к Мавсилю и известили Сандаргу: «Завтра-де, обретя победу, мы в таком наружном виде доберемся до богатой добычи».
   На другой день, когда они приблизились, жители города, полагая, что это сирийцы, которые идут [им] на помощь, вышли [из города] навстречу и торжествовали. Монгольское войско окружило их со [всех] сторон и ни одного не оставило в живых. После того как они воевали шесть месяцев, солнце вошло в знак Рака, погода стала весьма жаркой, и обе стороны изнемогли от войны. Когда солнце достигло [знака] Льва, в городе случились голод и холера.

   МАГАКИЯ. История народа стрелков. гл.15 (оконч) [4.2]
   Между тем семь ханских сыновей, которые завоевали Багдад и обогатились добычею этого города: золотом, серебром и жемчугами, жили не признавая над собою никакой власти: каждый, полагаясь на свой меч, считал себя старшим, безнаказанно попирал и разорял страну. Но великий князь и знаменитейший из них, Гулаву, брат Мангу-хана, о котором говорилось выше, отправил к брату своему, на крайний восток, гонцов с следующим донесением: «Мы, предводители семи туманов, достигли этих мест силою Бога и Вашей удалили отсюда старую конницу — темачи; пошли и взяли таджикский город Багдад и воротились с большей добычей, силою Бога и Вашей. Что вы теперь прикажете нам? Если мы долго будем так жить без законов и без начальника, страна вся разорится и нарушатся предписания Чангыз-хана, который приказал: завоеванные и добровольно подчинившияся нам страны хранить в строении, а не разорять. Впрочем, все зависит от вас, как прикажете, так мы и будем делать».
   С таким донесением отправились посланные к Мангу-хану от Гулаву. Когда Мангу-хан спросил прибывших к нему послов о брате, те донесли ему все что было им поручено от Гулаву. Выслушав донесете Мангу-хан дал своим аргучи т. е. судьям, следующее приказание: «ступайте, поставьте брата моего, Гулаву, ханом в той стране; тех же, кто не подчинится ему, подвергайте ясаку от моего имени».
   Аргучи, прибывши на место, согласно повелению Мангу-хана, созвали курильтай, куда пригласили всех предводителей, прибывших вместе с Гулаву. Между тем призвав к себе грузинского царя, Давида, с его конницей, они дали ему какие-то секретные наставления. После того уже аргучи через великих послов пригласили ханских сыновей — Балаху, Бора-хана, Такудара, Мигана, сына Хулиева. Когда все собрались, аргучи сообщили им повеление Мангу-хана. Как только ханские сыновья узнали о том, что Гулаву намерен воссесть на ханский престол, то четверо из них пришли в ярость и не захотели повиноваться Гулаву. Такудар и Бора-хан подчинились, а Балаха, Тутар, Гатаган и Миган не согласились признать его ханом.
   Когда аргучи, Мангу-хана убедились в том, что эти четверо не только не желают повиноваться, но еще намерены сопротивляться Гулаву, то приказали: подвергнуть их ясаку, т. е. задушить тетивой лука: по их обыкновению только этим способом можно было предавать смерти лиц ханского происхождения. Мигана, сына Хулиева, по причине его малых годов, заключили в темницу на острове Соленого Моря, находящегося между областями Гер и Зареванд. После того аргучи приказали армянским и грузинским войскам идти на войска мятежников и перебить их; что и было исполнено. Народу было истреблено столько, что от убитых татарских трупов зловоние распространились по горам и полям. Только двое из предводителей, Нуха-куун и Аратамур, проведав заблаговременно об опасности, взяли с собой сокровища, золото, превосходных лошадей, сколько могли и бежали с 12 всадниками. Переправившись через великую реку Кур, они воротились в свою сторону. Не довольствуясь тем, что спаслись, они восстановились против Гулаву Берке, брата Саин-хана, и в течение 10 лет производили страшное кровопролитие. Между тем аргучи Мангу-хана, прибывшие с великим ясаком, с большим торжеством провозгласили ханом Гулаву.
   Таким образом страна на некоторое время успокоилась. Гулаву был весьма добр, любил христиан, церкви и священников. Точно также и благочестивая жена его, Тавус-хатун, была во всех отношениях добра, милостива к нищим и нуждающимся, и до того любила христиан, как армян, так и сирийцев, что держала при себе постоянно армянских и сирийских священников, а при шатре своем имела походную церковь и колокол.

   МАГАКИЯ. История народа стрелков. гл.16 [4.2]
   Благочестивый царь армянский Гетум, услыша о том, что Гулаву провозглашен ханом и что он человек добрый и любит христиан, сам отправился к нему на восток с дорогими приношениями и представился ему. Хан со своей стороны весьма полюбил армянского царя, оказал ему почет и вторично даровал охранительный грамоты, как его царству так и церквам, церковнослужителям и вообще всем христнам нашей страны. Поели того с большими почестями и наградами он отпустил армянского царя обратно в его страну. Многие цари и султаны изъявили Гулаву покорность и поднесли ему дорогие подарки. Возвеличился Гулаву-хан и усилилось его могущество: не было числа войскам и всадникам его. Он был не менее богат и другими вещами: превосходные камни и жемчуг лежали перед ним, как груды морского песку; я не говорю о другом имуществе: о золоте, cepeбре, лошадях, стадах, которым не было числа и меры. Получив от Бога ханство и могущество, множество войска и всадников и видя себя обладателем великих сокровищ, Гулаву-хан приказал ceбе построить дворец на поле Дарин, называемом татарами Алатаг, на том месте где было летнее местопребывание великих царей армянских, из династии Аршакидов.
   Сам Гулаву был человек ума великого. Он был сведущ, справедлив и в тоже время кровожаден; но он умерщвлял только злых и врагов своих, а к добрым и благочестивым был милостив. Христиан он любил более других народов и до такой степени, что вместо годовой подати он потребовал у армян 100.000 свиней. Он отправил во все города мусульманские по 2000 свиней, приказав назначить к ним пастухов из магометан, мыть их каждую субботу мылом и кроме травы кормить их миндалем и финиками. Сверх того он приказал казнить всякого таджика, без различия состояния если тот отказывался есть свинину. Вот какое уважение он оказывал таджикам! Так поступал Гулаву, желая сделать удовольствие князьям армянским и грузинским, которых он очень любил за их постоянную храбрость в битвах. Он называл их своими богатырями, а молодых и прекрасных детей их назначал в свою охранную стражу с правом носить лук и мечи. Они назывались Кесиктой, т. е. привратники.
   После того Гулаву начал восстановлять разрушенные им места. Для этой цели он приказал выставить рабочих из каждого населенного места, из малого по одному, из большего по два и по три человека, назвал их ям и отправил их обстраивать разрушенные местности, в которых жители освобождались от всех податей, но обязывались поставлять хлеб и похлебку для путешествующих татар. Утвердив таким порядком свой ханский престол, Гулаву предался после того отдыху: ел, пил, веселился.

   ВАРДАН ВЕЛИКИЙ. Всеобщая история [4.5]
   В том же 710 - 1261 году при дворе Хулаву Эл-хана был убит иверийский главнокомандующий, Закаре, сын Шахан-Шаха, в юношеском возрасте во цвете лет в блестящую эпоху своей жизни, когда имя его стало уже всем известно. На него взвели какие-то обвинения, в том числе и то, что он воспрепятствовал своевременному поступлению назначенной дани в казну. Смерть его оплакивала вся Иверия с соседственной Арменией, не говорю уже о том, сколько горьких слез было пролито его родителями. В следствие чего вскоре, во время глубокого траура, с растерзанным сердцем умер и отец его, названный Шахан-Шахом, владетель столичного города Ани, бывшего некогда местопребыванием царя, старейшего между царями Багратидами: вот почему владетель этого города назывался Шахан-Шахом, т. е. царем царей.


   У Л У С   Д Ж У Ч И

   РУКН ЭД-ДИН БЕЙБАРС [3.4]
В 659 г.х. султан (Эльмелик-Эззахыр) написал к Берке, сыну Саинкана, письмо, возбуждая его против Хулаку, уведомляя его (Берке), что, вследствие непрерывно получаемых известий о принятии им ислама, для него (Берке) обязательна религиозная война (с Хулаку), так как он, вступив в религию ислама, должен воевать с неверными, и т. п. по части возбуждения и подстрекательства. Отправил он к нему это (послание) с одним из Алланских торговцев. Получен был впоследствии ответ его, о котором мы скажем ниже.


Продолжение: 1262. Продолжение междоусобной войны http://www.proza.ru/2015/12/10/60
Введение и источники http://www.proza.ru/2015/08/05/1755

Последнее редактирование: 18.1.2018