09. 12. 2015 Среда. Естественно

Весь день в машине, дома, на работе переваривал речь тезки, Дмитрия Анатольевича. Понятно, что брешит, но как-то не убедительно. Я бы сказал — не уважительно. Заморожена накопительная часть пенсии! На арктическом шельфе, базару нет, там холодно. Почему пенсионеры лапу сосут где тепло? В Поволжье, например.

Всё выступление тыкал пальцем в стол, как в гаджет.

С фразой «Ведь бесплатная для человека помощь, она только на первый взгляд бесплатная» согласится каждый, кто хоть раз лежал в больнице.

План «В» и даже «С» вселяет надежду, как витамин «Ю» — морщинам на х…ю.

«Действительно, рубль перешел к совершенно новому состоянию, он находится у нас теперь в свободном плавании. И это хорошо, потому что теперь никто не диктует, каким рублю быть. Как только диктуешь, это означает, что это «дутый курс», а если это «дутый курс», то он в любой момент может рухнуть».

Помню, когда деревянный не плавал, а летал. Звали его тогда «Гадким рубленком».

 «Каждую песчинку вашего вклада мы превращаем в жемчужину»,— говорил телевизор.

«Каждой бабе по мужу и ваучеру»,—  вторила толпа.

Подарил три ваучера тестю, чтоб он был здоров. Вложил железно. Поставил стальную дверь себе в квартиру. Дарил с одним условием, покрасить «ворота» в красный цвет, чтобы ненароком не забыть рыжего урода.

Задним числом думаю, может, надо было в Газпром вложить? Сидел бы сейчас со своими тремя ваучерами на собрании акционеров и переживал бы, отдадут украинские жулики российским деньги или нет?

И утенок был дутым, и курс, и народ. Что изменилось, Дима?

«Все будет хорошо. Что касается трудностей: ну какая-то часть трудностей останется, но нет никаких сомнений — мы их преодолеем».

Мы давно уже преодолеваем трудности без тебя, дружище. Единственная трудность в нашей жизни — это ты, и твои Сердюковы с Васильевыми.

Проснулся ночью. Темень, глаз выколи. Фары автомобиля за окном осветили люстру. Тени от рожков метнулись по потолку в разные стороны. Ухо уловило что-то необычное. Кто-то не может попасть ключом в замочную скважину.

Варианта всего два: либо кого-то 31 декабря прямо из московской бани случайно отправили в Волгоград, и он пришел на такую же улицу Суньхуймулюкова, как в столице, либо сын. Причем оба варианта в одинаковом состоянии.

Выхожу в коридор, как на ринг с Кличко. Думаю, п…здец тебе,… Дима. Увидел кровинушку, отошел. В смысле потеплел. Трезвый, заведенный, распаренный. С порога:

— Пап, я с таким баристо познакомился,— слов не хватает, руками что-то показать хочет.

— Бл…,— думаю.— Нам еще пидора на ночь глядя не хватало.

— Пап, я мечтал об этом всю жизнь.

Понимаю, что-то связанное с баром. Молчу. Делаю хмурое лицо, жду объяснений, подспудно вспоминаю, о чем мечтали мы. На первом месте был ответ — космонавты, на втором — г…вновозы. На третьем — не помню.
 
И цель у нас была одна. Чтобы не забыли, написанная на каждом шагу. В 90-х хотели трудиться брокерами, менеджерами, коммерсами. Затем юристами, экономистами. Квинтэссенцией стала шкура чиновника.

Пока он чистил зубы забил в поисковик: Бариста — кофевар, специалист по приготовлению кофе… Баристе необходимо знать, как приготовить около 40 видов напитка… и в следующем абзаце: также батиста должен знать, какое давление в кофе-машине… Охренеть, причем здесь батиста или за давлением уже следит кубинский диктатор?


— Не бухали? — вопрос скорее для проформы.

— Естественно,— произносит Ярослав, сделав новую дебильную физию с
интонацией,

— Ты мне рожи не корчь, я серьезно.

— Ты еще не видел «естественно»?

Набирает «естественно». В окне Ютуба появляется мент и голый по пояс мужик. На лысой побитой голове у него кусок ваты. Голос за кадром спрашивает:

— Первый раз водку пил?

— Естественно.

После ответа мы ржали еще минут десять. Дебилам не верю, этому поверил.