Неоконченный портрет

 В восемнадцать лет жизнь резко поворачивается на сто восемьдесят градусов. Скорость разворота настолько стремительна, что даже не успеваешь запомнить все нюансы взросления.

В памяти остаются только отпечатки пальцев первого мужчины, его горячее дыхание в ложбинке между лопатками, первые муки ревности и дерзновенная непокорность Судьбе. Тогда всё кажется настолько возможным, что силы прибывают в геометрической прогрессии. И ещё кажется, что они, силы, никогда не иссякнут.

Остроту восприятию добавляют мысли о совершеннолетии: "Я теперь взрослая, и мне можно всё! Выходить замуж, рожать детей, устраиваться на работу, жить так, как захочется. И никто мне не указ!"

Ветер светлого будущего раздувает паруса за спиной. Ты их небрежно расправляешь и, оттолкнувшись от берега отчего дома, пускаешься в свободное плавание по взрослости. Совершенно не думая о шторме, подводных камнях, возможной опасности, предательстве команды, угаснувшем свете маяка, кораблекрушении.

В голове одни живописные пейзажи, прописанные будто акрилом: лёгкие, яркие, навязчиво манящие своей новизной и неизведанностью.

И что ещё нужно для полного счастья в восемнадцать лет? Да ничего! Ты живёшь мечтами, в мечтах, с мечтами... Ни на минуту не усомнившись в их воплощении.

**************

-- Ну!! Ну, дааааа-вааааай! Дааааа-вааааай! Удааааарь меняяяя! -- Нелька широко разевала рот, и звук "а" эхом длился дольше обычного.-- Слабо!? Сллаааабооооо... Ты... Ты... Ты... Просто жалок. Настолько жалок, что даже противно! -- Она сплюнула на выскобленные доски пола.

Её муж  разжал кулаки, и руки повисли безвольными плетями.

***
Нельке только что исполнилось восемнадцать. Вечеринка в честь её совершеннолетия проходила на родительской даче в ближайшем Подмосковье.  Половину гостей девушка даже не знала. Но разве это имело значение? 

Алкоголь, шашлыки, солёные огурцы в банке. Рок-н-ролл, Элвис Пресли и хард-рок.
Майская ночь. И Костик. С неумелыми и слегка раздражающими прикосновениями к её обнажённому телу  на её девичьей кровати. А потом резкая боль. И злость на Костика: Что? Не мог предупредить?

Они росли в одном дворе, ходили в один садик, сидели за одной партой. И в десятом классе поклялись друг другу в верности и любви. А в день своего рождения Нелька решила подарить себя Костику, всё равно они скоро поженятся. Впереди маячило светлое будущее с любимым: счастливый брак, дети…

Через полгода они поженились. Свадьба была в богемном духе. Куча эксцентрично одетых людей, резкий запах мужского парфюма и, претендующий на «Маде ин Франсе» , женский. Бесшабашные пляски. Море алкоголя и сигаретный угар.

Первую брачную ночь Нелька проводила в туалете. Её тошнило. Беременность протекала тяжело, сказывался отрицательный резус-фактор. А Костик, пьяненько поикивая, смачно целовал какую-то восходящую звезду поэзии с совершенно нелирическим именем Зина.

Когда Нелька выползла из туалета, половина гостей уже ушла по-английски, не прощаясь, чему она была несказанно рада. Остальные разбрелись по квартире-студии, подаренной на свадьбу родителями молодожёнов, и кто спал, кто пил, а кое-кто пыхтел, задрав Зине юбку до самого лица, на диване в углу комнаты.

Озверевшая Нелька с диким воплем вонзила в  монотонно дёргающийся  зад мужа вилку. Моментом отрезвевший Костик, с не менее диким криком, повалился на Зину. Та тоже завизжала. Гости попросыпались. Вечер перестал быть томным! Гомерический гогот гостей, невыносимый визг Зины, придавленной Костиком, завывания Костика, звон разбиваемой Нелькой посуды. Трагикомедию  прервал наряд милиции, прибывший по вызову ошалевших от шума соседей.

Остаток ночи все провели в отделении. Только Костика увезли в больничку накладывать швы на вспоротый зад. Зину от греха подальше посадили в другую камеру. Нелька поначалу бесновалась, как тигрица в клетке. Но к утру усталось взяла своё – она заснула в своём боховском платье  на скамейке. Один из гостей предложил ей свой пиджак, чтобы укрыться.

Утром пришли родители и забрали Нельку. Так закончилась её свадьба.

На седьмом месяце у Нельки случились преждевременные роды.  Ребёнка она потеряла. Костик виновато ходил за ней хвостиком. Целовал то в плечо, то в спину. А Нелька, словно окаменевшая, только отмахивалась от него. Детей больше у неё не будет. Вердикт врачей намертво прибил её к кресту. И она, медленно истекая в душЕ кровью, жаждала только одного – сделать так же больно тому, кто лишил её мечты о детях!

Была годовщина их свадьбы. Костик очень хотел загладить свою вину. Вообще-то, он хотел совсем стереть из памяти тот  день свадьбы. Поэтому заново забронировал залу ЗАГСа, оплатил церемонию бракосочетания, дорогущее, выписанное из Англии подвенечное платье (Нелька нарочно выбрала из каталога, с ирландскими кружевами, ручной вышивкой на лифе и подоле). Отмечать решили в ресторане. 

После повторного бракосочетания, на белом длинном лимузине (тоже Костик подсуетился) подъехали к ресторану. Столы ломились от яств! Икра красная, икра чёрная, фонтан шампанского, бармен-фокусник, крутящий поднос с горящими бокалами! Живая музыка и гора подарков!

Счастлива ли была в тот момент Нелька? Она не знала. Душу грела мысль об отмщении. Шепнув подвыпившему Костику, что ей надо сменить наряд, Нелька скользнула в подсобку, где было припасено сменное платье ( тоже очень дорогое).

Гости пили, ели, шумели, танцевали, снова ели, произносили тосты за здоровье «молодожёнов». А Костик, взволнованный долгим отсутствием Нельки, тихо выскользнул из-за стола и пошёл в подсобку. 

Картина маслом! На столе, заваленном каким-то хламьём, сидела  Нелька, а между её раздвинутыми ногами, обтянутыми чёрными в сеточку чулками, методично двигался бармен. Голова Нельки была запрокинута назад. Она слегка постанывала и сжимала ноги всё  плотнее вокруг упругих ягодиц парня. Подвенечное платье валялось скомканное  у ног бармена. И он небрежно по нему топтался.

Костику в голову ударила молния. Он громко хлопнул дверью. Нелька даже не вздрогнула. Только похотливо изогнулась и хрипло проговорила: «Дверь закрой! Не видишь, я занята!»

И Костик, как ужаленный, выскочил из подсобки.  Пульсация в голове грозила разломить её на две части! Перед глазами: Нелька с запрокинутой головой, алыми пухлыми от поцелуев губами и мерцающими в полумраке бёдрами.

Костик налил себе стакан коньяка и залпом выпил его. А потом развернулся и быстрыми шагами пошёл обратно, в подсобку.  Нелька была уже одна. Слегка пошатываясь надевала платье. Пальцы не слушались, словно варёные сосиски.

Костик резко зашёл, запер дверь на щеколду, и  (Нелька подумала, что он сейчас её ударит)   рывком развернул её к себе спиной. Облокотив на стол, задрал полузастёгнутое платье и грубо овладел ею. Жена затрепыхалась. Но Костик крепко держал её, всем весом придавливая к столу. Через несколько минут он содрогнулся и обмяк.

Притихшая Нелька с отвращением скинула его с себя и попятилась к двери. А Костик, криво ухмыляясь, проговорил: «Теперь мы квиты.»  Затем подошёл к ней. Нелька упёрлась спиной в дверь. Он часто дышал, как марафонец после спринта. Одной рукой гладил по щеке, а второй шарился под платьем, больно пощипывая её ягодицы.

-- А может повторим? – он сипло засмеялся.

-- Ты пьян! – к Нельке вернулось самообладание. – Убери руки, паскуда!

Костик отшатнулся от жены. Нелька же поправила причёску, застегнула платье и вышла из подсобки. А Костик медленно сполз по стене на пол и закрыл глаза. Всё-таки она потрясающая! – подумалось ему.

Через месяц он написал картину, принёсшую ему известность. В полусумраке, на столе, девушка, с раздвинутыми ногами в чёрных чулках и запрокинутой назад головой.  Картина вызвала широкий резонанс общественности. Слишком уж от неё разило откровенным порно! Но Костик был счастлив!  Вдохновение не покидало его с той самой ночи с Нелькой в подсобке!

К слову, позировать Нелька наотрез  отказалась. И он писал её по памяти. Лихорадочно накладывая мазки краски на холст, словно гладил мастихином внутреннюю сторону её сияющего бедра – наиболее освещённую часть картины.

А потом… Потом он застал её с доставщиком пиццы, потом Нелька застукала его с натурщицей, он её – с соседом по лестничной площадке, она его – с другой натурщицей.

Их дуэль измен продолжалась пять лет.  Нелька устала запоминать лица своих любовников, а Костик – имена своих натурщиц.  Дни мелькали словно кто-то ловко, по шулерски, тасовал колоду карт. Годовщины они больше не отмечали.  Нелька плакала иногда о той восторженной девушке восемнадцати лет. Но изменить прошлое была не в силах.

 Новое любовное приключение, в которое она бросалась, словно в омут, с головой, задвигало тень юности подальше. И постепенно всё то, о чём она мечтала когда-то, теряло краски, насыщенность колера, расплывалось от слёз. Оставался  лишь противный запах художественного масла и растворителя, которым, как ей казалось, пропиталась вся её Судьба.

***
У Костика голова гудела с похмелья, перед глазами мерцали мошки, а во рту --  кто-то сдох.

-- Знаешь, что!?! -- Нелька чеканила каждое слово, -- Нам. Надо. Расстаться.

Господи, неужели это прозвучало? Сколько она вынашивала эти слова? Сколько раз репетировала перед зеркалом? Сколько порывалась, но слова не шли с губ? Сейчас же будто булыжники сыпались, с грохотом, на Костика.

Нельке  уже совсем не было больно! Нисколечки!

Хлопнула дверь.  Стало тихо. И пусто. Нелька ушла, поставив точку в их отношениях громким хлопком двери. Теперь всё!

Через неделю Нелька узнала из новостей, что "молодой, подающий надежды художник покончил жизнь самоубийством".  Его нашли  в  мастерской, где они расстались, с перерезанными венами возле неоконченной картины. Её, Нельки, портрета.   Со смазанным в последний момент  профилем.

Костик так и не смог выкинуть из головы ту сцену с барменом в подсобке на годовщину их свадьбы, и до последнего дня рисовал только Нельку,  с запрокинутой головой, мерцающими бёдрами и пухлыми губами. 
 
10.12.2015.


 
Картина автора Leon Bonhomme
Взята с ресурсов Яндекс.