Гнедич. Мария Рыбакова

Мария Рыбакова
"Гнедич"
Рецензия

                Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына...
                Гомер. Илиада.
Мария Александровна Рыбакова - внучка писателя Анатолия Наумовича Рыбакова, утверждала в одном интервью, что её литературный путь никак не пересекается с творчеством дедушки. Зато с жившем в 19 веке Гнедичем - определённо да.
Её роман, вышедший в 2011 году - это не просто биография и легко читаемый и хорошо написанный роман*. Это нечто большее. Попытка заглянуть в сердце человеку, который посвятил всю свою жизнь Гомеру, хотя мечтал отдать себя целиком прекрасному.
"Гнедич" - роман не о Гомере, не об Илиаде, не Одиссее. Это книга о любви.
Роман не случайно написан в столбик. Читая его, будто бы снова окунаешься в знаменитую Илиаду, вспоминаешь, как мелодично, хоть и сложно она читается. Только у Рыбаковой роман читается легко, а каждая "песнь" - "Гнедич" , наследуя Гомеру, разделен на песни - незаметно перетекает из одной в другую.  Мария Рыбакова называет свою книгу не "поэмой", не  "Романом в стихах", а просто "романом". Широкое художественное пространство, многочисленные герои, размышления Гнедича, письма Батюшкова - в романе много и  других слоёв, которые и заставляют называть книгу романом и никак иначе.
 
То, что весь текст разбит на строки, напоминая поэму - ничто иное, как эксперимент. Эксперимент, который позволяет читать и воспринимать его по-другому. Так, как попытался прочитать его сам Гнедич, который сумел перевести Илиаду с древнегреческого, сохранив оригинальный ритм и создав так называемый "русский гекзаметр".
 
«Гнев, убивший столь многих,
несчастный гнев Ахилла,
ибо он знал, что погибнет,
погибнет молодым,
а он, Гнедич, умрет одиноким
и тоже, наверное, молодым.»
 
К слову, Мария Рыбакова сама говорит, что идеальный читатель романа - сам Гнедич. После такого смелого заявления роман начинает восприниматься намного серьёзней. Если сам герой читал бы его с удовольствием, значит, в нём есть нечто большее, чем документалистика, форма и содержание.
 
«Гомер говорит: молодость страшна всегда,
а память о ней – страшнее всего.
Пой, богиня, это ваши забавы —
наши горести петь, наша боль – ваша слава,
но когда ты приходишь ко мне,
притворяясь актрисой,
я согласен страдать, говорил Гнедич,
и смотрелся в зеркало одним глазом.»
 
Гнедич был одинокой и, поэтому, странной личностью. А может, наоборот - странным, поэтому одиноким. И дело не только в его болезни, лице, обезображенном оспой. Любви удостаиваются не только красивые телом. Наверное, человек, который всю жизнь посвятил древнегреческому, который занялся таким непростым и в какой-то мере нудным и даже скучным делом, как перевод колоссального труда, не мог не быть странным.*
 
 
«У меня нет будущего.
Же нэ кюн ливр (у меня есть только книжка):
с детства любимая «Илиада».»
 
Он предпочитал библиотеку светским выходам, а книги - возможным свиданиям. В какой-то момент он возможно, начал понемногу сходить с ума и мыслить тем же ритмом, что и пишет. В этом и есть разгадка, почему Рыбакова делит текст на строки - мы начинаем понимать не только то, как Гнедич жил, но и т о, как он думал.
 
И всё же несмотря ни на что, он хотел любить и быть любимым,
 
«но он знает, что сказок
не бывает; или, по крайней мере,
где он появляется – там исчезают сказки.»
 
Но в романе есть героиня, безграмотная Елена, которая влюбляется в Гнедича. Она не влюбляется в него прямо – она его видит только один раз. А скорее, в его образ. В образ такого интересного и странного человека, чей стол усыпан бумагами. Или в его душу.
 
«Она вспоминает об одноглазом Гнедиче:
он и кривой и рябой, —
не может быть, чтоб он был таким на самом деле.
Этакое лицо ему, как шапку, дали поносить,
а на страшном суде ангелы ее снимут,
и под ней будет красивый господин,
как на олеографии;»
 
Этот роман определённо даёт возможность тем, кто уже читал Илиаду, поменять к ней отношение, переосмыслить колоссальный труд переводчика, а с другой - узнать того, кто стоит за переведёнными песнями. Кто такой русский  обезображенный Ахилл, у которого лучший друг - Гомер, а любовь всей жизни - Илиада.
Марие Рыбаковой однозначно удалось создать неповторимый, настоящий и очень естественный образ. Познать который будет интересно не только уже знакомым с Илиадой, но и тем, кто только планирует это сделать.
«Весь перевод окончен – и кто-то шепчет:
твоя жизнь была только шуткой, только детской игрой,
ты спрятался в книжки, чтобы не думать
о том, кто ты есть
и почему
ты не был любим.»