Хроники Рая. 2

Гримы тоже старались держаться небольшими группами, но отношения у них были на жестких внутренних законах. Гримы даже помогали в эру “суднего дня” избавиться от “нечестивых” и более нападали на таковых. Гримы не брезговали и “прокаженными” девами, но относились к оным очень бережно, желая получить свое потомство. По сути кримы были как мутанты, но способные контролировать свою психику. Кримы в основе промышляли на сохранившихся вещах прошлой эры, но, они могли определить вещи на “чистоту”, то есть в нормальных лесных общинах в сути все вещи от прежней техноэры считались “прокаженными” или несущими на себе физиологический, психический или химический вред и опасность для человека, даже если этот вред был внешне вроде неощутим и незаметен. Природа не только вылечила психику и физиологию человека, но и наделила его повышенной психической чувствительностью, и аборигену новой эры не надо было проводить какие-то анализы по любому предмету, чтобы почувствовать его “нечистый дух” или опасность. После падения прежней эры все стало восприниматься словно сугубо наоборот, и теперь обладать лишними вещами стало как “самоубийство” по духу, как грех, как скверна... Но были и народные умельцы, что могли кое-что мастерить полезное для общинного хозяйства из “непрокаженных” вещей предлагаемых гримами взамен продуктов и материи для одежды или шкур зверя. Из таких вещей мастерили предметы и инструменты быта, рыбалки и охоты на лесного зверя. Но в сути гримы или гремлины и общинники были психически несовместимы и не могли обитать вместе. Единственное, что гримы тоже тайно “охотились” на дев, чтобы получить здоровое потомство и из-за избытка дев, пытались похитить себе “невест”. Те девы, что достигли уровня фрида, ценились для зачатия потомства выше всего. Потому гремлины жили отдельно от общинников и только периодически устраивали торги. Мужи общинников делились на три типа; воин или охотник (рыбак), что чередовали свою деятельность с охоты на защиту и охрану общины в роли воина. Затем были типа строителей, что возводили жилье, коммуникации и прочие тяжелые работы по хозяйству общины. И мастеровые, которые мастерили инструментарий не только с того, что приносили грэмлины, а из подручных природных материалов, так же и подобие посуды и мебели. А теперь еще нюанс по части наименований.
Любая эра не может вот так просто взять, и закончиться, ибо инерция эволюции очень длинная, как минимум одно поколение, то есть 25 лет. Но и четверть века тут не срок, ибо там можно перестроиться только при очень сильном стимуле, конкретной цели и ясных планах как это осуществить. Тем паче в таком же духе надо воспитывать и детей с самого раннего возраста. Так же и психика перестраивается долгое время, независимо от столь тяжких времен и последствий апокалипсиса. Тут такое не возможно, что вот просто взяли, отказались от прежних времен, решили в один момент стать другими и жить по другому. Потому когда отгремел гром апокалипсиса, люд растерялся – как жить дальше, ради чего, ради какой идеи, идеологии или стимула? Нет больше не политики, не лидеров, ни системы. А система ох как въедается в натуру. Даже разрушенная инфраструктура уже лишала люд какой-то логической основы, фундамента под ногами, конечно психически, духовно. Так что суть нового времени от начала не изменилась и люд жил словно по инерции прежней эры, с той только целью, чтобы просто от начала как-то восстановить быт, хозяйство, жилье, и соответственно пропитание. А потом, подумать о детях в честь восстановления эволюции и продления рода. А уж потом, мол появятся какие умы и лидеры, что смогут дать людям готовый стимул и программу, хотя бы на ближайшие годы. И тут вдруг по памяти оказалось, что все цели и стимулы падшей эры, были фактически липовыми, искусственными, надуманными или готовя проще только на основе “потребительской корзины” и “стадных комплексов общества”, где ударение более даже делалось на частного собственника, чем на общество как таковое. А общие, государственные или национальные цели, были в руках только чиновников правления. Банковская и торговая элита жили только интересами собственной прибыли... а где человек? И что такое человек? И ради чего вообще зародилась эволюция? Не ради же того, чтобы зарабатывать деньги и тратить их на быт, налоги и магазины!? И плодить таких же новых потребителей с пеленок...
  И вот тогда, и наступила некая пассивная прострация, при которой, люди просто восстанавливали условия быта, не имея никакого стимула и целей для дальнейшей эволюции. Да и мужи в основе существа логичные и конкретные, что отразилось и на сложении отношений с женщинами и с того, отрицательно по отношению к “любви”. Ибо чтобы иметь полноценные отношения, надо иметь и конкретный стимул и планы, ради чего... Люди же не животные чтобы просто питаться и плодиться, безо всякой цели в будущее. А это отражалось и на состоянии души и духа, что как раз и заведовали “любовью”. Выжили и бывшие верующие, которые пытались внушать стимулы с библейских притч, но во-первых, притчи как правило перекрученные по смыслу, чтобы их понять дословно, а во-вторых, ничего кроме как трепаться языком они не давали. Потому новую эру поднимали люди именно деловые, конкретные, пусть и молчаливые, которые никому ничему не учили, но возрождали хозяйство, жилье, добычу пропитания, и с того, именно таковые становились как “святыми” от начала эры. Даже если рождался здоровый ребенок – славу прежде присуждали мужу, как отцу, что говорило, что он “чистый” на дух, конкретный и самостоятельный. Тем паче когда мужей оставалось так мало. С того, библейские истины, сначала преобразовывали во что-то более приемлемое конкретное и понятное, а впоследствии и вообще угасли, потеряв всю свою духовную ценность. Но человек не может жить вообще без цели, смысла и стимула, потому эту эру можно было назвать – этой мечты. Людям ничего не оставалось как мечтать и фантазировать, а уж девы и вообще от природы на фантазии падки и воображение у оных развито куда как сильнее, чем у мужей. И так как женского племени было превентивное большинство, эту эру можно стало возможно прямо сравнить с матриархатом, но с той разницей, что девы не командовали мужьями. Да и никакого командования или подобия правления не было вообще и каждый был волен и хозяин сам себе. Никто никому не указывал как жить, как себя вести и что делать, разве что пожилые старались давать молодым какие советы и то, крайне ненавязчиво, ибо мыслить самостоятельно стало прямо как жизненная необходимость, а не жить за счет чужого ума и советов. И вот так постепенно, в пору мечтаний о будущем, и в основе от женщин, зародилось фэнтези, что вытеснило сначала религию, а потом и мудрость былых эпох. Мечты, романтика и фэнтези, стали выражаться и в быте и в конкретных делах, что уже можно было принимать за “бытовое искусство”. С того и кримы получили наименование – как гремлины, как одни из былых героев миров фэнтези. Так и в сути выражения дев появились образы феи, друиды, наяды и прочих “мистических существ”. Так зародилась эра фэнтези...
 
– “Прекрасное творение”, - парень сидел на корточках, снаружи облокотившись на чисто символическую ограду участка “райского сада”, ограда была тоже исполнена из кружевных узоров в духе фэнтези из гибких молодых стволов деревца мажилис, что сродни ольхе и росла кругом чаще всего. Ограда была от мелких зверьков хорала обычно обитающих неподалеку от участков, которые угрозы растительности не представляли, но могли помять цветы и кустики экзотической флоры или попытаться в оных устроить себе гнездовье. Более крупный зверь никогда близко к участкам не подходил, предпочитая естественную среду обитания в лесах. Однако для домашних котов и кошек, это препятствием не было и они лазали где угодно. Парень произнес эту фразу, совсем не смотря на приближающуюся Леону, слово у него были невидимые глаза на лбу, ибо он сидел склонив голову вниз. Эти слова даже словно не были адресованы хозяйке участка, а так будто он их произнес самому себе безо всякого акцента и было не ясно, кому он сделал этот пространный комплимент, флоре сада или приближающейся Леоне, словно предлагая ей самой на выбор, кому она отдаст предпочтение. Леона покормив, выпроводила кота со своего участка и когда уже шла обратно, осматривая придирчиво свои насаждения, заметила того самого парня, что видела ранее у заводи, который сидел у дальней части садовой ограды. Что-то ее сдерживало изнутри пойти к нему навстречу и в тоже время манило как магнитом. Что-то было в нем по духу не так? Словно он был и не из фридов, и не из гремлинов, а что-то среднее между оными. Короче как человек не от мира сего. Да мало ли как устроены общины по другим дальним весям, может там есть и более диковинные порядки и устои...
– “Откуда ты юноша? Ты не похож на фрида и я знаю всех местных мужей. Может у тебя тут какие родственники? Похоже ты пришел сюда с дальних земель, но на странника никак не похож тоже?”, - спросила Леона, подойдя к нему такой же медленной и тихой походкой, как крадущаяся кошка. Скорее она сразу выложила свои первые соображения по сему гостю и теперь ждала от него подтвердит он их или опровергнет. К тому произносила она как бы не от себя, не от разумения, а чисто спонтанно, лишь бы что-то сказать, словно язык ее это произнес сам, независимо от ее на то желания.
– “И да и нет. И так и не так. Не думай зря ничего, ибо меня тут словно нету. Я потерял себя когда-то в детстве и вот, до сих пор тем и маюсь что ищу... Да, почти двадцать лет, я искал свою родню и похоже что она обитает в вашей общине. Но я не хочу так просто прийти к ним и повеситься им на шею, мол здрасьте, я ваш родимый племянничек. Я пока просто осматриваюсь и принюхиваюсь, чем тут живут и дышат. Может родственники и сами как-то почувствуют, что я из их кровей?”, - было больше похоже, что парень уже давно привык говорить сам с собою, не обращая ни на кого внимания, как и теперь казалось что он отвечает вслух своим же внутренним помыслам, а не девице.