Усень-баусень и галоша...

                - УсЕнь-баусЕнь,
                На дворе поросень…

          Дети пели свою колядку, хоть и нестройно, но очень старательно.
          - А почему Лёшка не поёт? – хитро улыбнувшись, спросила бабка Варвара.
          Восьмилетний Лёшка, испугавшись, что уйдёт ни с чем, тут же подхватил:

                - Дома ли хозяин?
                - Хозяина нету.
                - А где же он?
                - Уехал в Москву....

          - Молодцы! – восхищалась бабка Варвара.
          У неё уже были приготовлены горячие картофельные ватрушки. Ни одна хозяйка в деревне не умела их готовить так вкусно, как бабка Варвара. Вроде, рецепт один: ржаная мука грубого помола, картошка, подсолнечное масло… - а ватрушки у всех разные.
          Поговаривали, что бабка Варвара словечки какие-то нашёптывала, когда пекла их.
          Только Ванюша, который пел вместе со всеми, с этим был не согласен. Он считал, что вкусные они оттого, что бабушка Варвара – самая добрая бабушка в деревне. Иногда ему даже казалось, что она добрее его родной бабки Зины, которая… нет-нет… да и даст Ивану подзатыльник за ослушание.

                - Чёк-чёк, каблучок!
                - Открывайте сундучок,
                Доставайте пятачок…
                А не то, мы вам – щелчок!

          Дети завершили свою колядку и облегчённо вздохнули.
          Бабка Варвара каждого! погладила по головке и каждому! вручила большущую ватрушку.
          Дети со смехом «слетели» с крыльца и побежали к соседнему дому.
          А там… Жила Клашка, бой-баба, знаменитая своей жадностью, грубостью и… ещё чем-то, не понятным детям.

          Ребятня притормозила около крыльца Клашки, но, вдохновлённая предыдущими дарами, решительно постучала всеми ладошками в дверь (тем более, традиция обязывала заходить в каждый дом).
          - Валяй! Входи! – басом ответили за дверью.
          Ватага ввалилась в дом. За столом сидел Колька-Воробей (по фамилии Воробьёв), здоровый сорокалетний мужик, механизатор «широкого профиля».
          Ванюша с «широким профилем» был согласен, так как Колька действительно был широк в кости.
          Вся деревня осуждала Кольку-Воробья за то, что он по полгоду жил «по чужим дворам», преимущественно у вдов.
          «Летает, как воробей!» - возмущались замужние бабы.
          Колька-Воробей искренне обрадовался. Он был немного пьян, весел и в хорошем настроении.
          - Валяйте, пойте! – приказал он.

                - Усень-баусень…

          Дети пели, как и полагалось, старательно.
          - Я вам дам «баусень»! – донеслось из кухонного чулана.
          (Это Клашка вылезла из подпола.)
          - Клаш-ка! Не порть хор! А не то… - грозно, по слогам, крикнул Воробей, - Пойте!!!
          И Колька начал дирижировать вилкой, на которую был нанизан солёный огурец.
          Дети, как заворожённые, уставились на этот огурец и робко продолжали:

                - Дома ли хозяин?
                - Хозяина нету…

          - Как это нету? – возмутился Колька-Воробей. – А я кто?
          - Хозяин, хозяин, - заискивающе проговорила Клашка и стала оттеснять «хор» к двери.
          - Так я хозяин или нет? – продолжал Колька «пытать» Клашку.
          Клашка «спустила» «певцов» с крыльца, так ничем и не угостив, и побежала ублажать Воробья.

          А дети… продолжали колядовать…

          На следующее утро…
          Выйдя во двор, Клашка ахнула: поленица дров была развалена, да и дров заметно поубавилось.
          Широкая протоптанная тропа вела к плетню, соседствующему с огородом бабки Варвары. Около стены бабкиного дома валялось множество поленьев, частично уложенных в свежую поленицу.
          - Мои ж дрова-то! – возопила Клашка.
          Она, злясь, подела ногой снежную тропу, и из-под снега выскочило полено. Задыхаясь от гнева, Клашка забросила это полено почему-то в сторону дома бабки Варвары.
          И тут… из-под снега показалась галоша.
          - А! – злорадно обрадовалась Клашка. – Вот по галоше-то я и узнаю, кто это сделал!
                …
          Участковый милиционер Мишка Колобанов, морщась, но терпеливо (долг обязывал) выслушал Клашкин «вопёж».
          - Вот! – Клашка положила на стол галошу. - Твоя работа!
          - Это почему моя? – испугался Колобанов. – Да и размер не мой.
          Клашка хитро ухмыльнулась:
          - Всё шутишь? А ведь тебе искать, чья это галоша.
          Клашка специально «ударила» слово «тебе» и сжатыми кулаками потрясла в сторону присутствующих в кабинете людей.
          - Ладно, - вяло сказал Колобанов, - пиши заявление. Без заявления не могу.
          Клашка «нацарапала» «зыевление», сделав кучу ошибок, на которые Мишка (почему-то) не обратил внимания, и пошла к двери.
          - Стой! – внезапно остановил её Колобанов. - Искать, говоришь… А ну, подь сюда!
          Клашка вызывающе подошла.
          - Сымай правый сапог! – приказал Колобанов.
          - Это ещё зачем?
          - Увидишь!
          Клашка наклонилась и обнаружила на правом валенке отсутствие галоши…

          С тех пор за глаза Клашку стали называть «Клашка-Галоша».
                ...