История н-ного человека

Вы когда-нибудь находились на гране? Когда нету сил больше терпеть и хочется пройтись острым лезвием по вене. Не горизонтально, нет, не так как делают те глупые люди, требующее к себе внимания, вертикально, что бы секунда и тебя уже не возможно спасти, не возможно вернуть. Вот так я себя чувствовала в тот момент, когда он ушел. Спросите кто он? Я вам расскажу, разложу все по полочкам, всю историю своей жизни.
Началось все тогда, когда моя мать оставила меня с моей сестрой на пороге церкви. Ужасная женщина, никогда не понимала и не могла принять этого решения. Мне было 3. Малышке Бом – 3 месяца. Нас не сдали в детдом, мы стали воспитанниками отца Чхве Ку Джина. Он был очень добр ко мне, обучил всему, но вот когда и его час пришел, мы снова оказались на улице. На последок он оставил нам некоторую суму денег, и маленький домик в Ин Чхоне не далеко от Сеула. В мои 15 я должна была заботиться о младшей сестре, работать, убирать, готовить  и обучаться. Но я была рада, ведь у меня был смысл жизни – малышка Бом. Но я не уберегла её. Лейкемия, 2 стадия. Денег не хватало ни на что. Я работала сутками, мыла посуду, развозила еду и выделяла лишь 15 минут, чтобы увидеть Бом. Обо сне я забыла, как и о еде. Не знаю, что во мне надломилось, что я пошла против собственной гордости, но я решила устроиться в бордель. Искать долго не пришлось, в Сеуле таких мест хватало. Вот только я потом узнала, что попала не просто в бордель, а в элитный бордель. Это мне помогло. Деньги стали появляться на глазах. Мне не пришлось работать больше нигде, только  ночью в чей-то постели.
Всю свою сознательную жизнь я провела с Богом в сердце. И вот теперь, когда я пошла на грех, пусть даже ради самого близкого человека,  я не могла простить себе этого. Мне было стыдно, больно, обидно и только Бом спасала меня. Каждый раз, когда я приходила в больницу она улыбалась мне самой доброй улыбкой и тогда я имела смысл, смысл жить и бороться.  Мы справились с болезнью, рак уже как год находиться в стадии ремиссии и это не могло не радовать. Но спустя все, что я пережила, я не смогла оставить роботу.  Как бы смешно не звучало, но мне было некуда податься, пусть в карманах лежало близко 5 миллионов вон, я не смогла бросить.  Я стало, что-то вроде профессионала в своем деле. Каждую ночь ко мне приходили самые уважаемые люди Сеула, других я просто не брала. За ночь, проведенную со мной, готовы были отдать любые деньги. И вот вам шутка жизни, богатые красавцы упадают за бедной девушкой из церкви, и платят любые деньги, чтобы лишь прикоснуться к её телу. Но мне было не весело. Я перестала чувствовать что либо, и вот в этот  момент я начала пользоваться своим положением.
В очередной день, когда я явилась к себе на «роботу» мне назначили нового клиента. Раньше я сама выбирала спать мне с кем-то или нет, но в этот раз моего мнения просто не спрашивали. Я зашла в кабинку и увидела необъяснимой красоты человека – Пак Чимина. На мне было черное длинное платья, удачно выделяющее фигуру, с длинной молнией на спине. Я обвела его взглядом, он был в дорогом сером костюме в очках и с необычном цветом волос – ярко красным. Я предполагала, что мы сразу приступим, но он указал мне на кресло рядом с ним. Немногие мои клиенты говорили со мной, но этот, он был другим, я бы даже сказала странным, опасным. По его лицу ничего нельзя было прочесть, он был совершенно спокоен. Ни что не выдавало его намерений, ни мимика, ни голос. А когда он спустя 3 часа ушел, я и вовсе оказалась в тупике.
Он спрашивал у меня какие книги я читаю, какую музыку слушаю, какое мое отношения к  произведениям Оскара Уайльда , но ни слова о том, что хочет провести со мной ночь. Мы 3 часа просидели в 2 метрах друг от друга, и он даже не делал попыток приблизиться, положить руку на колено или поцеловать, только смотрел в глаза не отводя взгляда. Он будто в душу смотрел своими черными очами , а когда он ушел – ни сказал не слова. Было немного обидно.
Я спрашивала в хозяина о нем, но мне сказали, что просто очень  богатый человек. Вот в интернете я узнала, что он не просто очень богатый, он богатый до сумасшествия. У него есть сеть отелей по всему миру, плюс сеть известных ресторанов в Корее и этого он добился в свои 20, будучи сиротой. Первое, что пришло – шок. Потом осознание и принятие. Это очередной богатый шизик, со своими тараканами в голове и мне не о чем беспокоиться, ведь хозяин всегда следит за своими клиентами. Пару раз, когда одну из девушек обижали, он лично бил морду тому человеку, и было неважно сколько у него денег и какое у него положения, никто не имел права портить собственность борделя. Чхвон  У Сон очень хорошо относился ко мне, так что я была спокойна, особенно тогда, когда Бом была в порядке. Она ведь теперь учиться в закрытой старшой школе и имеет очень хорошие успехи. Мы ведь продали тот домик, и купили квартиру в Кореи,  вот только теперь здесь одиноко и пусто.
Мне было очень интересно узнать придет ли тот человек снова. И он пришел. И мы опять говорили целую ночь. Мы рассуждали стоили старание Анны Карениной её смерти. Мы говорили о гейских экспериментах Дориана Грея и о чувствительности Дракулы Брэма Стокера. Мы пили, курили, смеялись, но он опять ушел, опять промолчав. Оставив меня одну в той комнате. И снова я шла домой с чувством пустоты и потерянности, почему именно Чимин вызывал у меня такие чувства, почему вообще кто-то кроме сестры вызывал у меня чувства, я приходила домой и засыпала. Никогда в жизни я так долго не спала, а вечером опять на роботу, и опять меня там ждал он. И я была рада, была рада снова обсудить  тупые вещи, которые никого не интересуют, была рада снова топиться в его взгляде, была рада смотреть на его пухлые губы, на которых иногда появлялась улыбка. И была огорчена снова увидеть его спину, когда он уходил.
Так продолжалось неделями, я не могла пропустить ни дня, я приходила в бордель, только в надежде снова увидеть Чимина, потому что уже без него я не представляла себя. Мне надоело то, что каждый раз он уходит, и попыталась его остановить. Его это явно удивило то, что я обняла его со спины и попросила остаться, он повернулся, прижав мою голову к груди, сказал:
- Еще не время…
И вот опять я одна, в этой комнате, не зная, что мне делать и как реагировать. Я не могла понять, почему этот человек стал мне так близок всего за пару недель, за несколько разговоров. Неужели бессердечная Сен Ри могла влюбить? Неужели я позволила кому-то так глубоко залезть в мое сердце? Этого просто не может быть! Я ведь никогда не позволяла сердцу думать вместо головы, НИКОГДА, но почему мне тогда так плохо без него? Почему хочется кричать?  Почему хочется позвонить ему, увидеть его глаза, услышать его голос, почувствовать его тело, ощутить его губы? У меня болела голова от вопросов, и я решила искоренить проблему.
Я перестала выходить на улицу, на роботу, сказала У Сону, что у меня грипп и просто неделю не вылезала из постели, но моя привязанность еще больше обострилась. Совсем плохо стало тогда, когда Бом стало хуже, обнаружили еще опухоли, и ей дали пару недель. Глупые врачи, даже не сумели вовремя обнаружить. Мы провели неделю в Париже, и еще неделю в Милане.  Я сделала все, чтобы она была счастлива. Я пообещала ей не плакать, пообещала не страдать и продолжать жить. Я нарушила обещания, я плакала, я рыдала, я не могла смотреть на людей, которые говорят, что им жаль, но на самом деле им было все равно. И вот похороны, и мы должны упокоить память, а я не могу и слова сказать, а я ведь обещала ей, обещала не страдать. Я просила у Бога принять её душу, простить меня за все мои грехи и принять её душу. Слишком  много выпало на её судьбу, и вот теперь она может отдохнуть. Мне не хватало её, но еще больше мне не хватало его…
Я и не думала, что снова увижу его в той же комнате, и какого было мое удивление, увидеть его, сидящем в том же кресле в красивом темно синем костюме, таким же спокойным. Я снова села возле него и мы снова заговорили, но в этот раз обо мне. Он сказал, что восхищается моей красотой, и ему очень нравиться мой стиль в одежде и моим необычным  характером. Он рассказал мне, что каждый день на протяжении месяца он ждал меня здесь и никуда не уходил. И что скучал. Он даже ненадолго держал меня за руку. И от этого мне стало еще хуже, ведь я определенно знала, что влюбилась по уши. Дерьмо!  Я верила в искренность его слов, хотя сама себя красивой не считала никогда. Волосы слишком длинные и кудрявые, глаза большие, неудачная горбинка на носу и губы слишком пухлые. Фигура была дана мне от природы, за что я была благодарна, а вот стиль в одежде был сделан деньгами клиентов. Но я верила, верила каждому его слову. Даже поверила в то, что он никогда меня не оставит. Глупая.
Я люблю его. Я дышать без него не могу. Не могу есть. Не могу спать. Не могу ЖИТЬ. Каждую минуту, каждую секунду я ждала того момента когда увижу его. И вот он разбил мое сердце. Его не было, он не пришел. Я прождала всю ночь, я смотрела на дверь в ожидании, что он войдет и скажет какую-то фразу из какой-то книжки, но нет. И так день, два, неделя. И вот я на гране. И вот я хочу почувствовать на себе лезвие, вертикально. Вот и все. Смысла продолжать жить нет. Вот он конец. Я знала об этом когда возвращалась домой, я зашла на кладбище и попрощалась с Бом, ведь вероятно в Аду меня ждет мой костер. Теперь мне не зачем оставаться.
Я не оставляла записки, ведь так они делают, оставляют записки с объяснениями, но кому мне объяснять? Я просто залезла в ванну и сделала надрез, не глубокий, рука почему то дрогнула, просто мандраж, нужно еще. Но у меня не вышло. Меня вытащили из ванной и укутали в полотенце, кто-то душил меня в объятьях, по красным волосам было ясно кто.
- Ты глупая, как могла такое сделать, если бы я не успел – была бы уже мертва! Как ты додумалась до такого, я бы никогда тебя не бросил, никогда, слышишь? Я ведь люблю тебя! Тоже люблю тебя!!!
- Где ты был? Где?! – я ударила его , сильно, в грудь. Глаза налились слезами, и я упала на пол. Рана кровоточила, Чимин сел возле меня и взял за руку.
- 16 лет назад я увидел тебя возле церкви, маленькую черноволосую девочку, ты была очень красивой, похожей на ангела, я никогда не осмеливался подойти поговорить с тобой. Даже когда вырос, я пообещал себе, что когда добьюсь успеха, тогда завоюю тебя. Но ты пропала, когда я узнал, что ты работаешь в том борделе, я выкупил тебя ото всех твоих клиентов и стал единственным. Я знал, что вскоре ты влюбишься в меня, твое сердечко, как птичка порхало навстречу ко мне, но я хотел, что бы это было не минутное помешательство, а  то сильное чувство, которое я держал в себе на протяжении долгих 16 лет. А сегодня, я должен был предложить тебе стать моей женой. Я так испугался… испугался, что потеряю тебя навсегда. Больше никогда так не делай! Слышишь, я теперь всегда буду рядом!
Он поцеловал меня. А я ответила на поцелуй. Так, как еще никогда в жизни не отвечала. Я хотела вложить в поцелуй всю ту дикую тоску, всю ту боль, которую я испытывала, пока его не было. Я хотела, чтобы он почувствовал все то отчаяние, которым были пропитаны эти несколько недель  моей  жизни. И именно с таким отчаянием я сейчас прижималась к нему, ощущая его руки, обхватившие меня слишком сильно, до боли в ребрах. Но плевать.
Через объятия, столь крепкие, через губы, так тесно прижимающиеся друг к другу, через языки, устроившие дикий танец соединения, через запах друг друга, я наконец чувствовала, что счастлива
Руки  уже не были обездвижены. Чимин отпустил меня, позволяя обхватить себя за шею. Его же ладони скользили по телу, не находя покоя.
- Идем, - глухо выдохнул он, разорвав поцелуй и схватив меня за руку, потянул к спальне.
Я не сопротивлялась, когда Пак грубо толкнул меня на кровать и сразу же накрыл своим телом. Таким горячим, приятно тяжелым, родным, крайне нужным. Губы снова столкнулись в поцелуе. Таком же безумном, как поцелуй до этого, в ванной. Только сейчас в нем была не злость и обида, а страсть, полная силы и огня. Сжигающего огня. Болезненного, но сладкого.
Нежность? Осторожность? К черту их. Нужна была боль. Только боль. Поэтому его руки гуляли по моему телу, оставляя за собой красные отметины от пальцев. Он сжимал  меня так сильно, как только ему позволял предел жестокости. А я… Я была не против всего этого пугающего напора. В конце концов, буря, бушевавшая в моем собственном теле, требовала того же.
Мы уже не целовались. Мы  едва ли не кусались, царапая кожу до крови, чтобы потом зализывать места укусов. И опять же никакой осторожности. Одна неконтролируемая сила, отдаваемая одним и принимаемая другой.
Оставив, наконец, мой рот в покое, он  схватил меня за волосы, потянув вниз, заставляя с громким стоном подставить ему шею. Грубыми поцелуями покрывая  шею, прикусывая кожу, его спина напряглась, он чувствовал, как мои руки мечутся по его плечам, то сжимая рубашку  до того состояния, когда она уже готова рваться под моими пальцами, то отпуская, чтобы впиться ногтями в тело. К черту рубашку, я и не заметила как она слетела на пол.
Он содрал с меня мое белое махровое полотенце и ничего уже не мешало слиянию наших тел.Толкнув меня на кровать, он сразу устремился к груди.
Меня била крупная дрожь, но с холодом это вряд ли было связано. Слишком откровенно я обхватывала его бедра ногами. Слишком тесно прижималась, выгибаясь ему навстречу. Все же царапая его плечи и спину до крови. Пак чувствовал это, искренне радуясь. Я видела это. Болезненный укус чуть ниже линии ребер, и я, громко вскрикнув, вцепилась в его волосы , заставляя его отстраниться от  живота, и посмотреть  в глаза. Такой же черный взгляд, только теперь страстный и жаркий. Несколько секунд, после чего мы снова целуемся, а на его спине остается длинный след от ногтей.
В наказание парень прошелся ладонью по моему  бедру и скользнул ниже. Он не ласкал меня, не гладил, не пугал… Он вошел. Пальцем. Пальцами. Не стал ничего ждать. Просто сделал то, что хотел. А дальше… он потянулся к ремню на своих джинсах, где бугор в районе ширинки образовался уже слишком давно. А я во все глаза смотрела на него. Без стыда, без стеснения. Жадно. Нетерпеливо. И, кажется, все сильнее возбуждаясь.
Джинсы соскользнули на пол, и он остался полностью обнаженным. Улыбнувшись в ответ, я снова позволила себя накрыть горячим телом. Таким родным, таким нужным, совсем не отвратительным. Он снова поцеловал. Все так же глубоко, все так же страстно. Вновь зарождая желание. Сильный толчок. Громкий вскрик. Еще пара глубоких царапин на плечах и вниз по рукам.
Я потянулась к его губам. Сначала нежно, потом глубже, осторожно. Язык о язык. Его тепло, тяжесть его тела. Парень начал двигаться. Медленно. И становилось легче. Постепенно становилось намного легче. Вся боль которая жила во мне столько лет ушла на второй план.
Вскоре я снова льнула к нему, обхватывая его шею руками, заставляя целовать так сильно, так крепко, как только возможно. И сжимать  в объятиях изо всех сил. Стоны начали наполнять комнату.
С каждым толчком он двигался все быстрее и быстрее. Я отдавалась ему. Полностью. Именно так, как он хотел. Не скрывая ничего. Полностью принадлежа только ему одному. Извивалась под ним, закусывая нижнюю губу. Я никогда и подумать не могла, что может быть так приятно. Слишком приятно. Настолько, что голова абсолютно отключалась, не оставляя никаких мыслей. Только отчетливое желание большего. Сильного, способного захватить все ее естество. Тело не слушалось, действуя само. Рваное влажное дыхание. И все такое горячее. Все сильнее и сильнее… И вот оно.
Вцепившись в руки Чимина, я выгнулась, прижавшись к нему грудью, а на волю вырвался протяжный стон. Комок огня в низу живота разлился по всему телу блаженной истомой.
Парень сделал еще несколько глубоких толчков и в последний момент с низким стоном покинул податливое тело, оставив на бедре итог своей страсти.
Несколько тяжелых вдохов, чтобы восстановить дыхание, и Пак повис надо мной, нежно целуя мои и без того распухшие губы.
А потом, а потом я просто была счастлива. И это самый лучший конец моей истории.