В начале славных дел

      Поздний вечер. В траве стрекотали кузнечики. Высоко в небе сиял бледный диск луны. По оконному стеклу ползала, жужжа, большая сонная муха. Тихо было в селе Преображенское, погрузились в сон все дома… Лишь один человек не спал — Петр Алексеевич.

      Царь сидел на лавке, подперев голову кулаком. Рядом с ним на полу валялись небрежно брошенные им ботфорты. Висел на гвозде, вбитом в стенку, зеленый кафтан. На нем не хватало нескольких пуговиц – оборвались во время бешеной скачки назад, в село. Петр был в мятой рубахе, пропахшей конским потом, запачканной сажей и пылью. Он был мрачен. Вчера он принимал у себя иностранных послов и услышал краем уха, что говорят о России. «Имеют такие ресурсы, но не могут правильно ими воспользоваться! — шептал своему соседу англичанин. — У них есть прекрасный лес, а флот в таком запущенном состоянии!». И много еще неприятного услыхал Петр.

      Вспомнилось некстати, как смотрели на него в Архангельске. Как плыли они мимо высоких красивых кораблей на своих ладьях, как смотрели на него с гордым презрением, прикрытым любезными улыбками капитаны… Стыдно! Ах, как же стыдно… Мучительно было осознавать эту горькую правду! Тяжело стало на душе у царя безумно.

      «Много у нас леса, правы чертовы англичане. И не умеем мы им воспользоваться, тоже верно… — думал Петр, сжимая руку в кулак. — Ни черта не умеем! А кто научит? — взгляд его упал на парик, лежавший на столе. Ответ пришел сам собой. — Лефорт».

      Франц Яковлевич уже собирался отойти ко сну. Но топот конских копыт, удивленные возгласы во дворе и громкий голос Петра помешали ему.

— Любезный друг Франц! — с ходу начал царь, вбежав в дом. — Поговорить надобно… Посоветоваться…

      Лефорт улыбнулся, зевнул сонно и жестом пригласил идти за ним. Петр, кинув треуголку на стул, поспешил в комнату. Царь был бледен. Каштановые кудри его растрепались. Взгляд больших черных глаз из обычно приветливого стал суровым, колючим.

— Что случилось, герр Питер? — спросил Лефорт, зная, что в таком состоянии царь бывал лишь при серьезных делах.

— Слыхал ты, что про нас говорят в Европе? — сдерживая накипевший гнев, произнес Петр. Лицо его вдруг исказилось в судороге. Этот приступ длился лишь мгновение, снова вернулись к нему спокойные черты, лишь взгляд стал растерянным, странным, да около губ легла складка.

— Слыхал… Знаю, — со вздохом отвечал ему Лефорт. — Давно знаю, герр Питер. Но готов опровергнуть многое…

— Чего тут опровергать, — оборвал его царь. — Правду ведь говорят. Мне не первина такие слова слышать, да все же обидно зело, Франц… А делать чего — не ведаю. И Алексашка не подскажет, этот бес в делах политических не смыслит, еще насоветует чего…

      Замолчал Петр Алексеевич, нахмурился, рука потянулась грызть ноготь. Лефорт молчал, думал, барабаня пальцами по стене. Что же надо было ему сказать? Что посоветовать русскому царю? Серьезное ведь дело!

— Герр Питер… Не те моря воюем, не к Азовскому нам нужно, — наконец сказал Франц Яковлевич. – Не туда, пробиваемся.

— Как не туда? — изумился Петр.

— Не туда нам надобно, — упрямо повторил Лефорт. — Питер, надобно нам к Балтийскому морю.

— Со шведами воевать!? — воскликнул Петр Алексеевич. — Да как нам с ними воевать, коле у меня солдаты право-лево путают, сеной-соломой учим, а флота и подавно нет!? А у шведов-то флот дюже сильный… Ты мне с ними войну предлагаешь устроить!? Смеешься, что ли!?

— А выхода другого нет, — возразил ему Лефорт. — Не сам пойдешь войною, так голландцы заставят. Им выгодно будет, чтобы ты Балтику контролировал. У них и поучимся… — и видя, что Петр отвернулся к окну, добавил вкрадчиво: — Герр Питер, да ты представь себе только... Балтийское море… Какой простор для флота и торговли! Создашь тогда новую Россию, морской державой ее сделаешь… Будет сама Англия просить тебя о помощи…

      Долго еще говорил Франц Яковлевич. Внимательно слушал его Петр. То хмурился он, то улыбался, кивая; то загорались его глаза восторгом, то мрачнел царь, грыз ноготь в задумчивости.

— Хорошо говоришь, складно, да время на все это нужно, — сказал он, когда Лефорт закончил. — Пока только один флот сладим, годы пройдут. Инда красиво все то, что ты сказал, да невозможно это. Но вот про Балтику верно сказано: воевать со шведами надобно, пока король их мал. Услужил ты мне, Франц!

      Лефорт усмехнулся по-кошачьи, зевнул устало. Время уже за полночь перевалило, валился он с ног. А царь русский, казалось, был двужильным. Ключом кипела в нем энергия, всюду готов он был что-то делать. Поражался ему Лефорт. Вот и теперь Петр верхом уже несся к селу, небось всю ночь просидит в раздумьях, а на утро еще и собрание устроит…

      «Ну, так и лучше... Хорошо, что на Балтику ему указал, хоть покоя теперь не жди… Замахиваться на большое нужно, об малое только кулак отобьешь…».

      Предчувствовал Франц Яковлевич, что перевернет царь старый устав, поднимет Россию на дыбы, пробьет выходы к морю и превратит Россию в Российскую Империю… Но то все после будет, на все время нужно. Ведь только начала крутить колесо свое госпожа Фортуна, прядя новую историю руками Петра.