Настоящий солдат

      Началась Северная война. Прогремели первые победы и первые поражения. Прозвучали хвалы и угрозы. Отбили барабаны, оттрубили трубы. Взят уже был Шлиссельбург. Большая победа, грандиозная. Не даром крепость ключом-городом зовут. К морю она ключ. К мечте.

      Спустилась ночь. Снял Петр свой парадный кафтан, надел родной, потрепанный. Бросил небрежно треуголку, размял усталые плечи. Не спится государю. Ходит он по крепости, слушает, как гутарят солдаты, праздная победу. Улыбается. "Да... Дюже шведам насолили, зело досталось Карлу", — думает довольно.

      Вдруг глянь — у одного из солдат сабли-то нет! А парень сидит со всеми да балакает преспокойно.

— Не боишься, что от Петра Алексеевича на орехи перепадет? — спросил он, щурясь.

— А он и не заметит, — ответил солдат. — Сколько ж народу-то?.. За всеми он не уследит.

— Ну коли он ножны пустые увидит?

— Вложу завтра деревянную, а там потом в бою новую добуду.

      Понял Петр Алексеевич, что не узнал в нем парень царя. Захотелось при всех его разоблачить, показать, что будет с теми, кто оружие свое теряет. Оставил солдат Петр, пошел к себе, размышляя, как получше приструнить.

      Утро. Затрубила труба, заливаясь в звенящей тишине рассвета. Вскочили солдаты, схватили скорее свои ружья и сабли, бегом строятся. Сам государь осматривать полк будет.

      Вот вышел Петр. С улыбкой говорил он речь, хваля своих преображенцев. За дело хвалит, грандиозную победу принесли. А большие внимательные глаза по рядам бегают, ищут вчерашнего парнишку.

      Вот заметил он, наконец, солдата в крайнем ряду. Прошелся мимо, присмотрелся — тот самый. Ножны не пустые. Вложил-таки деревянную. Ухмыльнулся Петр в ус, подошел, встал напротив. Долго и пристально смотрел он на парня.

— А ну, рубани-ка своей саблей мне по плечу.

      Побледнел солдат. Узнал вчерашнего урядника, да деваться некуда. Сам же признался, что потерял. Ой, что будет сейчас...

— Да как же, государь... — начал было походный батюшка.

— Пущай рубит, — отрезал Петр сурово.

      Видит солдат, что попал он. Страшен в гневе Петр. Положил он руку на эфес, помедлил немного, да вдруг как гаркнет, окрестив себя крестным знамением:

— Спаси мя, Господи! Сотвори чудо, сделай саблю мою стальную деревянной!

      Да как ухнул Петру по плечу. Только щепки с глухими треском полетели. Загудел строй, зашептал молитву батюшка. Петр аж глаза выпучил от такой наглости. Не ожидал он, что солдат его ударит, что рискнет не признаться. А парень стоит, улыбается.

— Молодец, стервец... Вывернулся... — сквозь зубы процедил государь.

      А сам с гордостью взглянул на солдата. Сообразил же парень, что сделать! Да так, что теперь ни к чему не придерешься. Умница! С головой на плечах. А голова солдату не только для того, чтобы на ней треуголку носить, а еще чтобы думать.

                ***


      Петр верхом ехал, смотрел в небо, думу думал. "Отходить бы тебя хворостиной, ажно ходить дня два не мог! — обратился он в мыслях к солдату. А затем вдруг восхищенно воскликнул: — Находчив, бес! Помилуй Бог, как провел! Как провел! Настоящий солдат! Преображенский!".