Учитесь мечтать!

Субботний вечер.  Зал ресторана. Мраморный пол, античные колонны с ликами римских юношей, парчовые занавески кремового  цвета и позолота на стульях позволяют понять, что заведение не из дешёвых. За столиками сидят довольно заурядные посетители: пожилые супруги, пытающиеся вернуть пыл отношениям; друзья-миллионеры с девушками; семьи, где дети уже выросли, но тем не менее, ещё должны присутствовать на семейных ужинах раз в неделю,(даже если у них самих уже есть дети) и одинокие дамы, вроде Анны Винтер, главного редактора журнала «Vogue» ужасно властных, но в то же воемя ужасно одиноких. Среди всех этих людей выделялась только одна пара. Уже не молодой мужчина с поседевшими висками и обрисовавшимися морщинами под глазами сидел напротив совсем юной девушки, которой нельзя было дать больше девятнадцати лет. Она была неописуемо красива, но совсем не выглядела счастливой. Её глаза цвета виски в стакане визави были наполнены такой неутомимой тоской, что девушка, казалось, готова закричать. Мужчина же как будто этого совсем не замечал. Он тоже был привлекателен своей увядающей красотой, скорее всего лет тридцать-сорок назад он сводил с ума многих женщин, но сейчас его общество было далеко не всем приятно. Девушка сделала глоток вина из своего бокала, оставив на нём след от помады, и произнесла, одарив старика слабой улыбкой:
- Я скоро вернусь.
- Я буду ждать тебя, Миа, – ответил мужчина.
 Стул отодвинулся, и теперь можно было увидеть тонкий стан точёной фигуры, облачённый в маленькое чёрное платье, как и завещала Коко Шанель. Красавица быстро застучала каблуками в сторону дамкой комнаты. Лёгкий ветер, создаваемый эти движением, слегка трепетал аккуратно уложенные длинные крупные локоны, цвета тёмного шоколада. Когда холёная смуглая ручка толкнула дверь с надписью «Women», Миа наконец широко вздохнула. Она опёрлась на раковину и упорно смотрела на себя в зеркало, чтобы не расплакаться. Зрачки в огромных, словно блюдца глазах дрожали, рот то и дело порывался исказиться в гримасе, но девушка смогла устоять, то ли ради макияжа, то ли ради собственной гордости. Не смотря на довольно странное поведение Мии, никто из других девиц, находящихся в дамской комнате не обращал на это ни малейшего внимания. Блондинка в золотом платье, оттеняющем неестественно-оранжевый загар, смеялась, разговаривая по телефону. Другая блондинка в дорогой собольей накидке пудрила носик. Третья, индианка, красовалась перед зеркалом, наматывая чёрные, как смоль, волосы на палец, по-видимому отрабатывая приёмы кокетства.
- Боже, как я устала, - одними губами прошептала Миа и на секунду закрыла глаза. Затем резко распахнула их и быстро вышла прочь. Она прошагала мимо зала ресторана и остановилась у гардероба. Милая старушка вернула красавице плащ и, девушка, закутавшись в него, стала аккуратно выбираться из ресторана. «Только бы они меня не заметили!» - мысленно взмолилась она, подразумевая под этим «они» двух охранников около серебристого «Мерседеса». Брюнетка сделала пару шагов. Каблуки слишком громко стучали по асфальту. В голову сразу пришла сумасшедшая идея – снять обувь. И юная леди, ни секунду не колебавшись, сбросила туфли и, взяв их в руки, побежала прочь. Сильные длинные ноги позволяли быстро сокращать расстояние. Добежав до набережной, Миа замерла. В её голове тут же начали всплывать воспоминания детства, как она вот на той плите вечерами сидела с братом. Он рассказывал ей забавные истории, а она искренне и от души смеялась. Да, после его смерти, в жизни этой уже повзрослевшей девочки, недостаёт искренности. Всё время фальшь, враньё, недомолвки, намёки. Ах, это так утомляет! Аккуратно, спускаясь по мостику к воде, Миа села на столь памятную ей плиту. Ощутив холод, она поглубже закуталась в плащ и обняла колени руками. Заходящее солнце ярко слепило глаза так, что их приходилось зажмуривать. Небо налилось алой краской. Вдруг кто-то сел рядом с девушкой и произнёс:
- Чудесный закат, не правда ли?
Миа повернулась. Незнакомцем оказался молодой человек, может чуть старше её. Его открытая улыбка обезоруживала, а глаза словно светились изнутри янтарным огнем.
- Да, действительно, - дрожащим голосом протянула она.
- Вам холодно? Я могу отдать свою куртку. – Парень стал расстёгивать молнию.
- Нет, нет! Что вы? Не стоит, просто…вы подсели довольно неожиданно.
- Простите, но внезапность – мой порок. – И юноша снова обворожительно улыбнулся.
«Так странно. В улыбке этого незнакомца больше искренности и доброжелательности, чем я видела за последние три года моей жизни».
Лёгкий ветер подул с океана. Миа подняла руку, чтобы поправить волосы и случайно коснулась руки молодого человека. Она была тёплой. «А руки Жерома всегда холодные,» - подумала она.
- Вы чрезвычайно грустны, мадемуазель, - нарушил молчание юноша.
- Называйте меня «мадам».
- Вы так юны, неужели уже замужем? – парень явно был удивлён.
- Да, мой муж Жером де Плийе, известный….
- Да, да, припоминаю! Послушайте, но он же старик! – воскликнул молодой человек.
- Вы такой грубый! – Миа высказала недовольство, после чего плотно сомкнула пухлые губы.
- Чёрт! Мне снова приходится извиняться. Знаете, иногда мне кажется, что я родился не в ту эпоху. Мне бы жить при дворе французских королей. Я не понимаю нынешних нравов.
- А разве во времена монархического управления нашей страной девушки не выходили замуж против воли?
- Вас насильно заставили?
- Можно и так сказать.
- Но кто? Кто эти негодяи?
- Обстоятельства, месье. Жизненные обстоятельства. Наверное, глупо рассказать о своей судьбе незнакомцу, однако… Мой брат был моим единственным кормильцем, когда он умер, два года назад, мне было всего семнадцать. Я молила взять меня на работу владельцев самых последних забегаловок, чтобы у меня появилась возможность заработать на еду и оплату счетов, но везде слышала отказы. Господин де Плийе нашёл меня в парке. Я одиноко сидела на скамейке, размышляя как жить дальше. Узнав о моей ситуации, он тут же позвал меня замуж, уверяя, что влюбился с первого взгляда. И я согласилась.
- Почему же вы сейчас не с ним?
- О, я обманулась. Обманулась в своих ожиданиях. Жером носил меня на руках, но стоило мне выйти из дома, как тут же начинались ревностные припадки. Я оказалась в золотой клетке, и вот теперь я сбежала.
-Как печально. Жаль, что я ничем не могу вам помочь.
Миа чуть заметно кивнула. От того, что она хоть кому-то поведала о своей боли стало легче. Она набрала полные лёгкие воздуха и повернула голову, глядя на мостовую.
- Знаете, я ведь и сам беден, - вдруг произнёс юноша. – Я поэт, а поэты нынче не в чести. Сейчас каждый второй рифмоплёт, к тому же эти политические интриги…Я был студентом Сорбонны, но меня выгнали со второго курса.
- За что? Вы не посещали лекций и семинаров?
- Нет, я слишком часто любил поспорить с преподавателями. Наши словесные перебранки затягивались слишком надолго так, что я частенько срывал лекции. Наверное, было бы даже лучше, если бы я вообще на них не приходил.
- А ваши родители? Как они отреагировали на то, что вас выгнали?
- С мамой случился обморок, а отец отказался от меня.
- Это всё из-за университета?!
- Не совсем. В нашей семье все врачи, а я никогда не питал интереса к естественным наукам. Мне гораздо ближе литература, искусство. О, великая Терпсихора, зачем ты меня искушаешь?
- Так значит вы романтик, месье…
- Зовите меня просто Андрэ.
- Хорошо, – на лице Мии промелькнула улыбка.
 - Вам следует мечтать, мадам де Плийе. Мечты облагораживают человека. Вы только подумайте, сколько забавных сумятиц может придумать наш мозг? А ведь мы используем его лишь на десять процентов. Да, я знаю, это весьма странно слышать, но фантазии делают наш мир ярче. А смелость воплотить их в жизнь  умножает счастье во сто крат.
- Вы выбрали неправильную стихию, Андрэ, ваш удел – философия.
- Мне нравится писать, даже если я не получаю за это ни гроша. Но что с вами, мадам? Вы вся дрожите. Солнце уже село, и тепла поубавилось. Возьмите мою куртку. – Юноша снял с себя ветровку и накинул на плечи девушке. Миа хотела притянуть куртку поближе к себе и вновь дотронулась кончиками пальцев руки молодого человека.
- У вас ужасно холодная рука. Дайте её сюда, скорее всего это нарушение циркуляции крови - сказал Андрэ. Он взял запястье девушки и крепко сжал.
- Сразу видно, что вы выросли в семье врача.
Андрэ улыбнулся, казалось, тепло источают даже его глаза.
Тёмнота понемногу стала подступать к Парижу. Несмотря на август, ночь становилась всё холодней. Прошло уже полчаса, а необутые ноги, покоившиеся на каменной плите, покрылись мурашками и стали замерзать.
- Вас будут искать дома.
- Теперь в этом доме я всего лишь мечта.
- Как? Вы уходите от своего мужа? Это непорядочно.
- Но, Андрэ, вы же сами учили меня мечтать, а теперь укоряете.
- Мечты не должны приносить вред окружающим, а месье де Плийе будет страдать.
- И что же мне теперь делать?
- Пойти к нему и всё объяснить, сослаться на молодость и безысходность положения.
- Вернуться снова в эту башню?! О, лучше умереть!
- Не преувеличивайте, разыгрывая драму.
Девушка чуть слышно всхлипнула.
- Знаете, когда я пришла сюда, то надеялась побыть одна, но вы нарушили моё одиночество, тем не менее, это не было неприятно. Спасибо, что разделили со мной эти два часа.
- Обращайтесь. – Андрэ зажмурил глаза. Он отпустил руку девушки, ставшую теплой, и принял назад свою куртку. Миа поднялась с холодной каменной плиты и надела туфли. Длинные пушистые ресницы, словно завеса, прикрыли веки, неприятный комок подошёл к горлу и из глаз покатились слёзы. Такие горькие, они капали на мостовую, пока мадам де Плийе шла, опустив голову.
Даже спустя десять лет мадам де Плийе, так и не ушла от своего мужа. В то утро, когда она вернулась, Жером выругал её, но больше ничего делать не стал, оправдывая такой нелепый поступок молодостью и горячностью. Андрэ же выпустил сборник своих стихов, после чего стал знаменит в Париже. Однажды вечером, это была зима, мадам де Плийе обнаружила посылку в почтовом ящике. Это была книга, подписанная размашистым подчерком «Даме с мостовой. От Андрэ.» Сборник назывался «Учитесь, мечтать!».