Встреча

Встреча

Рассказ-фантазия

Был тёплый летний день. Точнее, уже приближался вечер. В это время года в городе всегда было пыльно и густо цвела амброзия. Я в который раз мысленно жалел о том, что основательница города Екатерина Великая не придвинула его ближе к Донцу.
Мы договорились встретиться возле «Абсолюта», который, вопреки моим ожиданиям, сохранил своё название. В моём кармане было некоторое количество билетов Госбанка, что обещало некоторое количество спиртного, скорее всего, вина. Пить водку в такую жару не хотелось.
Проходя через парк мимо старой крепости, я вспоминал, как когда-то очень давно в её недрах стояли игровые автоматы, - не получившие позже распространение «однорукие бандиты», а «Сокровища Нептуна», «Морской бой» и «Снайпер», где мне никогда не удавалось попасть из тяжёлого ружья в красное электронное яблоко. В стороне от крепости находилась скульптура – лошадь с жеребёнком. Сверху они были бронзовыми, а внутри из обыкновенного гипса, что, вероятно, удивило однажды демонтировавших их охотников за металлом.
Я шёл и думал, что скажу при встрече. Мы не виделись долго. Очень долго. Можно было бы сказать, «за это время утекло много воды и людей». Но я вернулся. А сегодня вернулся и он.
Час назад я звонил ему с мобильного. Он спросил ещё: «А что это за код, 072?». «Лугаком» - ответил я. Я специально купил себе стартовый пакет этой компании, в пику традиционным, бытовавшим на (материке? Большой Земле?..). Хотя в последнее время здесь получили распространение российские сотовые операторы «Теле-2», «Мегафон» и «Билайн». И вот теперь я иду к условленному месту встречи.
Я и не узнаю его, наверное.
Вот, я придумал, что я ему скажу, пожав руку. Я спрошу: «Что ж ты не зашёл тогда за Крапивиным?». Он спросит: «Когда?». А я скажу: «В январе 2010-го». И тут я не знаю, что он ответит. Я продолжу: «А теперь у меня Крапивина нет. Последнюю книгу я передал твоей маме.». Это на самом деле так. Книга эта, «Мушкетёр и фея», хранилась в моей библиотеке (которой, впрочем, тоже уже нет) лет с шести. Я много раз её перечитывал.
Боже, совсем скоро я его увижу. Я давно так не волновался. Может быть, всего в жизни было три-четыре таких момента, когда я испытывал похожие чувства. В Минске, Крыму и Санкт-Петербурге. Всё это в прошлом. Двое женились, один – умер.
Подойдя к «Абсолюту», я достал из пачки купленных для такого торжественного случая «Мальборо» сигарету, поджёг её зажигалкой и не спеша затянулся. Помню, мы с ним встретились в 2012-м, и я боялся курить рядом с ним, зная, что не так давно он перенёс какую-то операцию, восстановившую его зрение. В школе он всегда носил очки. Да, я очень переживал тогда… Порой меня посещала мысль: а что, если он тоже начал курить? Какие, интересно, сигареты? Скорее всего, какие-нибудь «лёгкие», вроде жёлтого «Честерфильда», но не тонкие. Тонкие бы ему не подошли. Да, это было бы интересно. Как не вспомнить реакцию одной из наших одноклассниц на его волосы, выкрашенные в малиновый цвет. По его словам, он курил раз в жизни, очень давно, и как-то «не совсем», что ли. Я вспомнил свою первую сигарету, и усмехнулся.
«И неясно прохожим в этот день непогожий, почему я весёлый такой» - пронеслось у меня в голове. А действительно, почему я такой весёлый? Или, как говорил всю «Свадьбу в Малиновке» герой Михаила Водяного, «Почему я сегодня такой влюблённый?..». Нет, у меня есть сегодня повод для радости. Не знаю даже, с чем это сравнить из личного опыта. Может быть, с «пятёркой» по украинскому экзамену, полученной в пятом классе? Или с получением сэшээнговской визы десятью годами позже? Не знаю.
Он подошёл как-то незаметно. Не говоря ни слова, мы пожали друг другу руки.
- Ну здравствуй, брат! – повторил я слова Татарина, которые говорил до этого лишь дважды – в Минске и в Крыму.
- Привет! – ответил он. Глаза его светились радостью.
- Как добрался?
- Да так… Пришлось постоять на границе. Ну что, пойдём?
- Да, пошли. Только я в магазин заскочу, возьму чего-нибудь железного. Например, бутылку «Вероны».
- Я с тобой.
- Хорошо.
«Вероны» в магазине не оказалось. Он предложил взять водки. Всё же, мы уже не дети, а вино здесь вполне могло оказаться ненатуральным. Я купил хорошую водку «Царь», оцененную мной в том же 2010-м году в Санкт-Петербурге. И пакет «Дара Кубани» - запивать.
Мы перешли через дорогу, и через ряды Восточного рынка двинулись к парку. Я шёл и не мог поверить в том, что рядом со мной – он. Идёт и молчит. И я молчу.
- Что нового в N? – спросил я.
- Да что там может быть нового? Всё по-старому. Я квартиру купил в ***ском районе, на улице Б.
- Поздравляю. Прижился уже там, одним словом, да?
- Ну, а то.
- И тебе там нравится?
- Конечно, нравится. N – ты знаешь, культурная столица.
- А здесь – просто столица. Средних лет столица молодой республики.
- И как тебе здесь живётся?
- Нормально живётся. Так же, как раньше.
Незаметно мы спустились к трамвайной линии. До моего дома оставалось совсем немного.
- Сто лет у тебя не был. Ты говорил, что хотел что-то необычное сделать из своей летней кухни? Получилось?
- Да, я думал там студию звукозаписи сделать. Ты же знаешь, все Рыбы – музыкальны и мечтательны. Но отказался от этой мысли в пользу будущего автомобиля.
- Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения! – сыронизировал он, как мог только он один. – Я даже не представляю, сколько они здесь стоят.
- Да, может, у Чипа возьму со скидкой. Не знаю.
- Давно его видел?
- Не очень. Женился, теперь в селе живёт. Здоровый бугай стал – во!
Мы подошли к дому.
Открыв ключом дверь ворот, я торжественно произнёс:
- Добро пожаловать, дорогой Карлсон… ну, и ты заходи.
Сколько раз он переступал мой порог…
В доме было прохладно. Мы прошли в зал. Он сел в кресло, я – на диван рядом. Водка была поставлена на стол.
- Сегодня – славный праздник. Мы встретились опять. Должно быть, настроенье хорошее у вас. А те, кто не напился, попробуйте понять истории, которые расскажем вам сейчас. – сказал я голосом Андрея Князева, и продолжил уже «под Горшка»: - Чего тут говорить-то? Нажрались все опять! – Нажрались? Это верно! Тогда начнём играть!
Встав, я прошёл на кухню и вернулся оттуда с двумя рюмками.
- Знаешь, я при позапрошлой встрече сказал тебе, что был в Питере на могиле Горшка. Это была неправда.
- А где же ты был?
- Я нигде не был. Здесь был. Так получилось, что я поступил в магистратуру ЛНПУ на историю, а вместе со мной туда поступила одна девушка, учившаяся со мной в одной группе Восточноукраинского. И она стала на меня плохо влиять. Вскоре я узнал, что умер Саша Колоев. Я тебе писал про него. И я перестал ходить в университет… Впрочем, это в прошлом.
Открыв бутылку, я разлил водку по рюмкам.
- Ну что, давай? За встречу!
- За встречу.
По комнате поплыл звон, будто с неба в хрустальный фужер упала небольшая звёздочка.
Потом мы долго говорили обо всём, обмениваясь впечатлениями о жизни в полярных друг другу обществах, в открытое окно плыл сизый дым, я включил лазерный проигрыватель с чем-то нейтральным… И мне очень хотелось спросить, а верит ли он в Бога? Раньше он не верил, это я знал, а на странице в контакте было написано по этому поводу нечто непонятное мне: «Верю в логику ума». Но я не спросил. Это было для меня всё равно, что задать другой вопрос, равный этому, который я задал лишь единожды, но так и не получил на него ответа.
Незаметно наступил вечер.
- Знаешь, однажды я снял небольшой видеофильм с самим собой в главной роли, - сказал я ему. – Это был такой себе концерт. Я играл на гитаре и пел, а камера стояла во-он там. Теперь ни камеры нет, ни гитары, а запись осталась. Я хочу поставить тебе одну песню оттуда. Можно?
- Ставь, чего уж там… - ответил он.
Я включил ноутбук, и, порывшись в папках, нашёл искомое.
- Ты, может быть, читал эти стихи в моём сборнике, но тут они – песня. Вот, слушай.
На записи от пятницы, 13 ноября 2009 года я, проведя рукой по стальным гитарным струнам, запел:
«Когда будет можно, я всё расскажу,
И выброшу вовсе все маски,
И вычищу правдою лживую ржу,
И хлеб отделю от закваски,

А покамест нельзя, нельзя, -
Будьте счастливы, друзья!
А покамест нельзя, нельзя, -
Будьте счастливы, друзья!

Сердец диссидентских незримый огонь,
Подобный тропине таёжной,
Проплавит неправды фальшивую бронь,
Когда будет – всё будет можно,

А покамест нельзя, нельзя, -
Будьте счастливы, друзья!
А покамест нельзя, нельзя, -
Будьте счастливы, друзья!

Когда будет можно, тогда будет да,
Всё пыхнет, всё бахнет, всё вздрогнет,
Громыхнет, полыхнет, и каждый тогда
Вздохнёт наконец-то свободно,

А покамест нельзя, нельзя, -
Будьте счастливы, друзья!
А покамест нельзя, нельзя, -
Будьте счастливы, друзья!..».

16.11.2015, Луганск