Здравствуй, старая знакомая!

Часть 1

«Нет, какая я всё-таки дура! Как я могла такое забыть, как не учесть такое! На лбу себе запиши, если не на лбу, так большими буквами распечатай и запомни на всю оставшуюся жизнь!» Женщина решительно придвинула клавиатуру и напечатала: «Серверы работают только с USB-портом!», распечатала и приклеила скотчем над рабочим столом.  Выдохнула. Рука потянулась к телефону.
«Москва? Фирма 1С БИТ? Здравствуйте. Проконсультируйте, пожалуйста, могу ли я поменять ключи защиты программного продукта  для  USB-порта? Да. Можно… К вам подъехать… А завтра вы работаете? Работаете. Как к вам добраться? А, поняла. Какие документы нужны? Спасибо».
Трубка телефона мягко легла на рычаг.
- Неужели поедете? – коллега смотрела с удивлением и явным недоверием.
 - Поеду.
Теперь Елена Николаевна спокойна и собранна. Когда решение принято,  - сомнения в сторону, остается  только последовательно и методично выполнять шаг за шагом. Это найти правильное решение сложно, мечешься от одного к другому, выбираешь, боишься забыть что-то важное, и ещё время – этот фактор нашего бытия - подстегивает: быстрее, быстрее! Но как только выбор сделан,  наступает облегчение. Ещё не решен вопрос, но уже забрезжил рассвет впереди, уже легче.
- Да, еду. Вечером сяду на поезд, утром буду в Москве. Поменяю ключ  и вечерней же лошадью поеду назад. Завтра пятница, рабочий день. В субботу буду дома, а в понедельник поставим клиентам программу на новом ключе.
- Вам могут не оплатить  проездные билеты. И потом: директор в командировке, согласовать не с кем, - коллега сочувственно покачала головой.
- Ну, что ж! За ошибки надо платить, – это Елена Николаевна сказала вслух. А про себя подумала, что как начальник отдела  этот вопрос должна решить  только она. Сама заказала программу для клиентов,  сама упустила это новшество, а ведь предупреждал директор, он же одновременно  системщик их маленькой фирмы, что новые сервера приходят теперь без LPT-портов, только под USB, следовательно, и аппаратный ключ защиты, чтобы программа работала легально, должен быть под  этот порт, в виде флешки. Всё просто: раньше под программу был ключ как спичечный коробок, а теперь стал ключ, как флешка.  Программу можно выбирать с любым ключом. В программировании и электронике изменения происходят быстро, и за двадцать пять лет работы какие только языки программирования  не пришлось ей изучать, какие компьютеры  и техника ни  прошли через руки – только успевай осваивать. Можно заказать замену ключа через фирму-дистрибьютера, но это долго, не меньше месяца уйдет, а клиенту надо было поставить программу ещё вчера.

Елена Николаевна при своем среднем росте выглядела гораздо моложе своих лет, возможно, из-за худощавого телосложения, а может быть светлая кожа и большие тёмные глаза делали её похожей на девочку-подростка. Но находилась она именно в том, как она сама считала, счастливом сорокавосьмилетнем возрасте, когда многое в жизни пройдено, дети взрослые и, наконец-то, можно отдать все силы любимой работе, то есть  когда в состоянии доказать и самой себе, и другим, что и в профессии что-то значишь. Вдобавок ко всему, считала Елена Николаевна, работа есть лучшее лекарство от хандры,  глупостей и ненужных авантюр. 
По-деловому собранной встретило её солнечное утро на перроне Павелецкого вокзала: день распланирован, настроение бодрое и, что немаловажно, в руках, кроме сумки, никакой лишней поклажи. Нести особо нечего, маленький аппаратный ключ защиты, который легко уместился бы  в зажатой ладони, спокойно лежал в сумке рядом с документами.
Женщина быстро нырнула в метро. Столичная жизнь захватила сразу, как будто она крутилась в ней всегда. Гул и сквозняк подземки остался за спиной, как только она вышла  на улицу. Ветер подхватил полы плаща, метнулся в проулок, как бы указывая путь, и вывел к огромному немного мрачному дому с массивной дубовой дверью. Такую дверь ногой не открывают, а уважительно, приложив немалое усилие, тянут на себя. Лестница, гулкая и прохладная, привела в современное  и солидное помещение. Вышколенные молоденькие сотрудницы, мило улыбаясь, предложили свою помощь.  Заменить ключ оказалось делом нескольких минут, и Елена Николаевна обратилась к менеджеру с  ещё одним вопросом.
- Скажите, пожалуйста, с кем я могла бы поговорить по поводу функционала программы по работе с аптеками? У нас последнее время идет много запросов на ваши программы, а рекламные материалы не совсем подробно описывают возможности…
- Вы могли бы переговорить с Павлом  Минаевым, он разработчик и может подробно объяснить, как работает программа, вот только его сейчас нет в офисе. Знаете, у нас сегодня проходит выставка-ярмарка в «Олимпийском»  и все сотрудники там. Вы можете найти его и проконсультироваться.
- А это далеко?
- Ну, как Вам сказать, нет, тут рядом, одна остановка на метро.
После короткого выяснения  Елена Николаевна по провинциальной привычке  решила, что пешком оно будет надежнее.
То, что у москвичей называется «рядом», не всегда оказывается близко!  Прогуляться по Москве, заодно полюбопытствовать, какова она обычная столичная  жизнь, женщина была не против, но, дойдя до огромного спортивного комплекса «Олимпийский», поняла, что половина сил оказалась ею потраченной впустую.
 Выставка подходила к концу. На огромной площадке спортивной арены выстроился целый городок из павильонов  с яркой рекламой и призывными щитами. Ещё бродили запоздалые посетители вдоль павильонов с оборудованием и стендами, ещё оживленно вели обсуждение группки специалистов, но по всему чувствовалось, что основной поток схлынул, напряженность спала  и некоторые участники уже начали сворачивать выставочные материалы.
К великой радости Елены Николаевны, она быстро нашла, кого искала, и ребята, яркие представители молодого поколения, умные и хваткие, выслушав её, стали показывать на компьютере работу программы,  объясняя попутно тонкости работы. Усвоив ещё с молодости, что хорошо, просто и коротко объясняет тот, кто сам до конца разобрался с проблемой, Елена Николаевна слушала их внимательно  и с удовольствием. В конце разговора ребята выдали ей кипу информационных материалов, которые могли пригодиться в работе, и фирменный пакет значительно утяжелил жизнь начальника отдела.
- Всё. Дела сделаны. Времени до поезда ещё много, но не столько, чтобы можно было заехать к родным или друзьям, поэтому можно не спеша пройтись по Москве, – подумала женщина.   
Она стояла на небольшой площади, за спиной остался стеклобетонный монолит спорткомплекса, увешанный огромными рекламными щитами. Внешний вид этого здания не оставил никакого впечатления.
Впереди по дороге плотными рядами сновали машины.
- Скажите, где здесь станция метро? Мне сказали, что рядом, а я не вижу, - обратилась она к прохожему.
Молодой человек вытащил наушник плеера из уха и, протянув руку вперед в сторону дороги, доброжелательно ответил:
- Перейдете дорогу, пройдете вперед мимо этого здания, там увидите Макдоналдс, и чуть левее будет станция метро.  Всего доброго!
- Спасибо, и вам всего хорошего! - почти машинально ответила женщина.
От того ли, что дела свои сделала, или от того, что московские расстояния оказались не такими короткими, как она думала, вдруг внезапно накатила такая усталость, что захотелось бросить всю свою поклажу, скинуть туфли и пройтись пешком по газонной травке, что показалась впереди в скверике какого-то старинного дома с белыми колоннами. Но кто же поймет такое? Встряхнувшись и отогнав ненужные дерзкие мысли, Елена Николаевна решила дойти хотя бы до Макдоналдса. Ноги горели, ступали по земле, как по раскаленным углям. Мимо бесконечной ограды с чугунными старинными решетками женщина уже шла не так бодро, как хотелось.  Между прутьями забора мелькали тяжелые еловые лапы. Огромные вековые ели росли на поросшей зеленой травой земле.
Обогнув здание, женщина с удивлением оглядела открывшуюся панораму: прямо перед собой она увидела такой привычный и поднадоевший своей узнаваемостью «Макдоналдс». Справа через дорогу нелепо топорщилось новомодное здание торгового центра с синими глухими зеркальными стеклами,  утыканное везде, где только можно, рекламными щитами. Какой архитектор решил, что синий цвет приятен глазу на городских улицах? Здание кричало и топорщилось  своей нелепостью и безвкусицей. Елена Николаевна быстро отвернулась, чтобы не видеть этого современного уродца, и побрела к знаменитой американской столовой быстрой еды. 
- Сейчас что-нибудь куплю, перекушу и отдохну заодно, - подумала она, открывая стеклянную дверь.
За дверью бурлило. Люди толпились, шумели, двигались на небольшом пятачке зала.   
- Что? Это чтобы купить эту быстрорастворимую булку с прессованной котлетой, я должна ещё и очередь отстоять? – женщина растерянно осматривала людей, заполнивших зал. – Они что, так хотят есть? Нет, я не настолько голодна!
К фастфуду особой любви не было никогда.  Дверь «Макдонолдса» захлопнула без сожаления. Взгляд упал на широкие деревянные скамейки на площадке перед входом, они были свободны, и Елена Николаевна с удовольствием расположилась на них спиной к дверям. 
Вытянутые ноги наконец-то отдыхали, и она впала в то блаженное состояние созерцания, которое испытывают, наверное, японцы, глядя на сад камней, только взор Елены Николаевны был обращен не на камни, а на стоящую впереди церковь.  Именно вдоль тягуче бесконечного забора этой церкви она только что брела с тяжелыми пакетами, но тогда не рассмотрела, что это было за здание. 
Высоко в голубом небе сверкал крест, и казалось: он летит, летит в облаках, лучится неземным, праздничным светом… Легкий, ажурный, крест венчал  бельведер с восемью белоснежными колоннами, продуваемый всеми ветрами. 
Взгляд женщины опустился на ярус ниже.
- Какая странная церковь! Больше похоже на старинный дворец или усадьбу! Какой же это стиль? Классицизм? Да, да, классицизм.
Ротонда широким куполом, как надежными плечами, держала бельведер  и  покрывала третий этаж с окнами. На фасаде второго этажа круглого здания установлены три иконы, а первый этаж, с решетчатыми окнами, также украшен белыми полуколоннами,  на которых завитушками красовалось то, что архитекторы называют  капителями ионического ордера. 
Память услужливо, далёким фоном, голосом дочери подсказала:
«Архитектурный ордер от латинского  «ordo» — строй, порядок - тип архитектурной композиции, использующий определённые элементы и подчиняющийся определённой архитектурно-стилевой обработке. Различают пять классических ордеров, которые впервые выделил итальянский архитектор Джакомо да Виньола: дорический, ионический и коринфский (возникли в Древней Греции), тосканский и композитный (в Древнем Риме)».
Непонятная тревога охватила женщину, она снова посмотрела наверх  и уже вдумчиво стала разглядывать детали здания. Так читают лицо человека, старого знакомого, забытого, потерянного во времени, по деталям рассматривают, складывают образ по кусочкам и вдруг – вспоминают, того, давнего, молодого,  которого хорошо знал и, может быть, был даже дружен! И спустя какое-то время уже невозможно себе представить, как мог его не узнать, но ведь не узнал!
- Это ты? Не может быть! Это ты! Но, как же так? Церковь Филиппа митрополита должна быть на окраине Москвы… Я же помню… Ах, нет, всё верно, окраиной это место было в семнадцатом веке, а Москва старилась, разрасталась, подхватывая окрестные слободки и деревни. И ты оказалась в самом центре столицы. Так вот ты какая!
И уже не болели ноги, уже легкая, как перышко, как на крыльях, женщина летела со своими сумками к церкви. Остановилась у главного портала.
- Ну, здравствуй, старая знакомая!
   
Часть 2

- Мама, мам, ты дома?
Сапоги со стуком один за другим ударились об пол, слетая с ног дочери. Елена Николаевна выглянула в коридор.
- Мама, - решительно сказала  Маша, стряхивая снег с дубленки, - сегодня ты будешь мне помогать! Всем ребятам родители помогают! Задали много, времени в обрез. На завтра мне надо подготовиться к зачету, «добить» курсовую: вычертить задание, ну, это я быстро сделаю, и склеить макет. Макет будешь клеить ты!
- Я?- испуганно выдохнула мама. - А у меня получится?
- Должно получиться! – сказала Машка голосом строгой учительницы. - Придется сидеть всю ночь! Не бойся, ничего сложного. Я черчу фасад, вид сверху, и разрез в пропорции один к ста пятидесяти, а ты на этом разрезе будешь клеить церковь в глубину.   
- Ничего не понимаю, - растерянно промямлила Елена Николаевна, - как я буду клеить в глубину? Это же лист бумаги!
Дочка снисходительно покачала головой.
- Что же тут непонятного? Я черчу на листе ватмана, пишу краткое описание, потом склеиваю коробочку из этого ватмана. Там, где проекция в разрезе, мы аккуратно архитектурным ножичком убираем середину и из ватмана клеим детали. Должно получиться, как будто церковь в разрезе и в трехмерной проекции.
- Да что же это такое! – женщина всплеснула руками, - почему вам так много задают? Разве можно так нагружать на первом-то курсе? Это просто немыслимо!
- Невозможно, но надо!  У нас на архитектурном вот так – на выживаемость! Кто не выдержит – вылетает!
Да, тут не поспоришь! Елена Николаевна была счастливым человеком в том смысле, что дочка, несмотря на молодость,  не мучила её выбором профессии. За два года до окончания школы собрала справки, взяла деньги для оплаты, прихватила свои рисунки  и пошла в художественную школу. Сама. Без родителей. А через год она уже четко знала, что хочет учиться на архитектурном факультете, хотя некоторые метания всё же были. Конкуренцию архитектуре составляла… ветеринария!  Был, был к тому времени у Маши приличный опыт лечения кошек и котов, выхаживания хомяков и попугаев, но архитектура победила!  Вооружившись девизом: «У нас есть цель, и мы к ней идём», девочка стала упорно заниматься подготовкой по совсем нешкольным предметам: рисунку, где рисовали головы античных героев; композиции, где рисовали различные фигуры и их расположение в зависимости друг от друга; черчению - совсем не на том уровне, которому учат в школе. В-общем, из школьных предметов пригодился только русский язык.
Конкурс при поступлении был большой, но какова была радость увидеть свою фамилию в списке зачисленных!  Итак, высота  была взята, впереди замаячила первая сессия.   
Разговор продолжился на кухне.
- Это какую церковь будем чертить? Ту, что в Интернете искали? Она ещё странно так называется «Церковь Филиппа митрополита». Почему не «Церковь митрополита Филиппа»? А чертежи тебе дали?
 - Нет, - Маша потянулась за хлебом и придвинула тарелку с борщом, - вот всё, что нашли тогда с тобой, на это и будем опираться. Мам, а сметана есть?
Материала нашли ничтожно мало. Можно сказать, что ничего не нашли. Чертежи, описания церкви, фотографии не могли полностью удовлетворить любопытство. Интернетовское пространство ещё не успело тогда наполниться информацией. В библиотеке Маша нашла книгу по архитектуре, где было тоже описание, что и в Интернете. Круг замкнулся.
- Значит так. Я черчу в двух проекциях в масштабе, а потом переношу на третий чертеж!
«Какие они красивые, девчонки в девятнадцать лет», - женщина залюбовалась своей дочкой, - Щечки, как нежный персик, черные глаза, как бездонные колодцы, нелегко разгадать их тайну! Кому-то достанется моя ягодка!» Женщина вздохнула,  а вслух произнесла строгим голосом: «Не разговаривай с полным ртом во время еды!» Детей нельзя баловать, иначе, как говорила Атаманша в фильме «Снежная королева», тогда из них вырастают настоящие разбойники!
Маша лишь махнула рукой на мамины слова и продолжила.
- Вот в третьем чертеже! – тут она сделала взмах рукой и, как бы акцентируя внимание, подняла указательный палец, - вот именно на нем я черчу церковь в разрезе, а ты вырезаешь лишнее пространство и из ватмана склеиваешь колонны и ярусы. Не бойся, я с тобой!
Через час большая комната, где расположились мама с дочкой, представляла собой что-то среднее между мастерской по производству макетов и читальным залом. Стол, диван были завалены конспектами и книгами, чертежами и рисунками. Маша, заглядывая в раскрытую книгу, быстро и точно переносила чертёж на ватман. Вот готова одна проекция – вид спереди, вот вторая – вид сверху, вот в правом нижнем углу появилась церковь в разрезе.
- Ой, ещё не всё! – Маша снова зависла над чертежом. - Надо заголовок и небольшое описание. Коротко и лаконично.
Так на белом ватмане черной  ручкой она вывела: «Первоначально, в 1652 году, по перенесении мощей святителя Филиппа в Москву, была построена деревянная церковь. Место, где был построен храм святителя Филиппа, находилось на землях, принадлежащих Троице-Сергиеву монастырю. В храме служили до 1689 года, и когда она обветшала, ее разобрали, и в 1691 году выстроили каменную. При московском митрополите Платоне в 1777 году храм начали перестраивать. Существующее здание построено в 1777-1778 годах по проекту М.Ф.Казакова на месте обветшавшей прежней церкви. Трапезная и колокольня, построенные в 1752 году, были сохранены. Строительство вёл С.А.Карин. В здании церкви ярко отражены принципы раннего московского классицизма, для которого характерны монументальность пропорций и строгая ордерность».
  Сидя в позе Будды со сложенными ногами, Маша уже бубнила, заучивая конспект. А Елена Николаевна тщетно крутила в руках лист ватмана с драгоценной работой, но никак не могла понять, что надо делать.
- Эх, мама, ну как тебе доверяют ответственную работу, когда ты не можешь сообразить такую простую вещь! - Маша откинула в сторону конспект и подключилась опять к чертежу. – Всё сама, всё сама! Ладно, склею тебе коробку.
- Я просто боюсь испортить, - оправдывалась мама, но в душе была рада помощи.
Точными и ладными движениями юных рук ватман превратился в объёмную коробку. Взмахнула Маша кисточкой с прозрачным клеем по краям, и хрупкая конструкция с чертежом уже стояла на столе.
А часы между тем уже показывали полночь.
- Может, мы завтра закончим, Маша?
- Ты что? Завтра суббота, работу надо сдавать! Сидим всю ночь!
- Господи, хорошо, что мне  не идти на работу…
- Да, везет тебе! – Маша снова нырнула в конспект.
«Итак, передо мной церковь, разрезанная, как будто торт посередине. Толщина стен заштрихована тушью, внутри коробки всё вырезано архитектурным ножичком и сделан пол церкви. Теперь мне надо аккуратно слепить колонны из ватмана и приклеить их к полу, а куда они будут упираться сверху?»
Распечатки с компьютера не дали ответ на эту загадку. Видно было, что в центральном зале стоят два ряда колонн: внутренние колонны уходят ввысь и упираются в купол со множеством окон, которые дают свет и ощущение прозрачности,  а внешний ряд подпирает второй этаж с арками. Что это за этаж и каково его предназначение, ни из снимков, ни из чертежа понять не возможно.
- Маша, а могут колонны не упираться сверху ни во что? Явно не хватает информации…
- Мама, ну, конечно, нет! Колонна всегда упирается во что-то!
- Да? А я видела на древних  развалинах в Крыму, что колонны просто так стоят…
- Так то развалины… Согласна, не все понятно, но делай, как есть, как понимаешь. Только помни, что пропорции должны быть соблюдены в точности!
Часы тикали, тикали, время пролетало незаметно, только тяжелая усталость от вынужденной бессонницы наваливалась на плечи, но прерваться было невозможно. Очень хотелось маме помочь своей дочке!
В самое тяжелое время ночи, а это Елена Николаевна хорошо знала с молодости по работе в ночные смены, в три часа утра вдруг сработал мобильный. Не отрываясь от конспекта, Маша пошарила рукой по дивану и нашла телефон. 
- Вот это да! Мама, Ася только что родила! Пишет мне из роддома, что у неё родился мальчик!
Да, именно в эту ночь родился Саша, будущий Машин крестник, талантливый и умный. Ещё не знает никто на свете, что родился будущий поэт и артист, но на свете стало одним человеком больше, и эта маленькая жизнь  влилась в людской поток  и стала важна для многих людей в городе, в стране, и уже невозможно представить, что не было его до этого мгновения. Он уже есть, он живет!  Там, за улицами с фонарями, за рекой с мостами, за толстыми стенами родильного дома лежала юная женщина небольшого росточка, миниатюрная, как фарфоровая кукла, а рядом с ней драгоценный сверток с маленьким человечком, только что появившимся на свет.
Середина ночи – это волшебное время, именно тогда случаются чудеса!
- Нет, надо прерваться! – Маша с улыбкой отложила учебу. - А не пора ли нам это дело отметить? Не попить ли нам по такому случаю чайку?
- А, давай, кутнем!  Пошли! – Елена Николаевна  стряхнула с колен остатки резаной бумаги.
Куда-то пропал сон, дела отложены. Мама с дочкой сидели на кухне, пили душистый чай, заваренный на травах, вприкуску с клубничным вареньем и вспоминали, как давно они знакомы с Асей и её родителями, какая непростая эта штука – жизнь. Вот так просто сидели, улыбались и пили чай.
Глаза боятся, а руки делают.  Тоненькие трубочки из ватмана превратились в будущие колонны, которые уже стояли на слепленных маленьких постаментах, тонкие полоски ватмана, скрученные в тугие трубочки, изображали ордера наверху колонн. Арка полукупола с нарисованными и вырезанными окнами уже красовалась наверху церкви. Сквозь  окошки проникал мягкий свет из глубины коробки, и вот уже церковь задышала, ожила. В каждом человеке живет творец, а в каждом творце живет ребенок. Макет превращался на глазах в почти живое существо. Там, где невозможно было понять задумку автора, пришлось немного пофантазировать.
- Эх, очутиться бы сейчас в Москве, посмотреть, как на самом деле выглядит внутри эта церковь Филиппа митрополита…
За окно забрезжил рассвет, вместе с ночью ушла усталость, и неважно, что все руки в клее, а к волосам прилипла бумажная стружка. 
- Ну, всё! Я закончила, смотри…
Елена Николаевна победно поглядела на Машу.
Критически оглядев работу, Маша сказала, как отрезала: «Халтура!»

Часть 3

 «Вот, вспомнилось… Да, а Маша работу тогда сдала, переделывать-то времени уже не было» - улыбка коснулась губ Елены Николаевны.
 Круглые колонны портика вблизи оказались внушительнее, чем издалека. То, что по проекту должно быть центральным входом, оказалось наглухо закрытым. Может быть, эти двери и открывают по каким-либо великим церковным праздникам, но даже дорожка, ведущая к ним, поросла зеленой ухоженной травой.
- Так, где же вход? Судя по чертежам, с противоположной стороны должны быть двери, я помню…
Но, обежав церковь вдоль солидного забора с другой стороны, женщина с удивлением остановилась перед точно такими же,  наглухо закрытыми дверями. Заколдованная загадочная церковь.
Мимо Елены Николаевны проходили люди, им не было никакого дела до взволнованной женщины. Она проследила глазами, куда направляется людской поток, и пошла за ним, и он вывел её в скромный, но чистенький церковный дворик, выложенный плиткой, с одноэтажной пристройкой. Мысленно возвращаясь к той  давней зимней ночи, Елена Николаевна помнила, что это здание не было указано на плане и являлось непонятным местом, хотя фотографии слегка захватывали какое-то строение.
«Храм Святителя Филиппа митрополита Московского в Мещанской слободе» - гласила вывеска с православным крестом.   
Их встреча была неотвратима, интуитивно женщина понимала, что, не разгадав загадку этой церкви, она не уйдет отсюда. То, что она увидела внутри, потрясло её. Два небольших зала со сводчатым потолком в росписях освещались электрическим светом висячих люстр, но  света их явно не хватало. В залах царил полумрак. Треск свечей, запах ладана и воска умиротворяют. Блики живого огня придавали ликам святых жизни, их глаза смотрели пронзительно и печально, как будто знали они Великую тайну обо всех пришедших поклониться.
Только переступив порог, Елена Николаевна сразу увидела тот самый зал с двумя рядами колонн, к нему вели ступеньки наверх. Вот только вход в зал оказался закрытым небольшими чугунными воротами с крестами. Народу было немного.
- А вход туда всегда закрыт? – спросила Елена Николаевна у  невысокой женщины, убирающей свечи с подсвечника.
- Нет, когда идет служба, тогда открыто. Просто служба уже закончилась. Завтра приходите.
- Завтра…  завтра меня здесь не будет, – как бы про себя тихо прошептала Елена Николаевна.
Церковная служащая посмотрела на неё, хотела что-то добавить, но вдруг, словно испугавшись увиденного, что женщина не просто спрашивает, не просто интересуется, и, убоявшись невольного вторжения, опустила глаза в пол. А Елена Николаевна, не понимая, почему вдруг слёзы подкатывают к горлу и она не может справиться с нахлынувшей волной чувств, попыталась   объяснить.
- Понимаете… Так всё странно… Я и эта церковь… Вдруг… Я не ожидала… Мы с дочерью всю ночь чертили эту церковь, а я даже не представляла, что она на самом деле настоящая, живая, вот тут стоит…, - и,  осознавая всю тщетность слов, понимая, что не сможет объяснить, Елена Николаевна замолчала и ощутила, как слезы потекли по щекам.
Она не могла и не пыталась объяснить себе, что произошло. Не было явной причины для слёз в её относительно спокойной жизни, и при людях никогда не плакала, да и в церкви так красиво и легко, а тут…
- Что это со мной?- пронеслось в голове. - Что со мной происходит?
- Хотите, я вам покажу, - женщина подняла глаза, и, слегка прикоснувшись к руке, сказала - пойдемте. У нас есть Икона святого Филиппа митрополита Московского с частицей мощей. А вот ещё чтимые Атакская и Смоленская иконы Божьей Матери. Семнадцатого века. Вы приложитесь, они многим помогают.
И отошла тихо, как растворилась в пространстве и времени.
Постепенно успокоившись, Елена Николаевна бродила по залу, останавливаясь у ликов святых, рассматривая старинные, потемневшие от времени иконы. Затем она захотела поставить свечки и подошла к церковной лавке, расположенной рядом с входом. Ей захотелось купить что-нибудь на память об этой необыкновенной встрече, но из всего многообразия церковных вещей она так ни на чём и не остановилась. Хотела купить книгу о церкви или о Филиппе митрополите, но так ничего и не выбрала. 
Вспоминая спустя какое-то время свою необычную встречу, Елена Николаевна объясняла:
«Мои слёзы были не по поводу обиды. Знаете, когда меня обижают прилюдно, например, продавец или человек из толпы, то слёз от меня не добьёшься. Всё, что угодно, за исключением мата, но не слёзы. Но несколько раз в моей жизни я плакала, выходя из храма, и видимого повода, как мне казалось, к этому не было. Сама не могу объяснить, что это было и почему. Но это было, пожалуй, самое сильное и светлое состояние моей души»
И однажды получила неожиданный ответ от верующего человека:
«Елена, слёзы в храме - это случается тогда, когда Благодать Божья соприкасается с душой. Это знак того, что Бог рядом с Вами, что душа Ваша жива! Это многого стоит! Душа чувствует присутствие Бога, и такое не с каждым случается. Я, когда до осознанного прихода к Вере иногда заходил в Храм, испытывал то же самое, и не мог понять, что происходит. Меня это пугало, и многих пугает. Теперь я бы хотел, что бы это было чаще, но… нет. Это дар!»

10.12.2015